Читать книгу Кедровое солнце - Вячеслав Викторович Сукачев - Страница 15

И потянулся бесконечно долгий июньский день, когда солнце как взойдет в зенит, так и торчит там бог знает сколько. Ни деревья, ни копны сена не отбрасывают в это время тень и негде укрыться от палящих лучей, разве что забраться под копну, но и там колко и душно. Ко всему этому пить хочется – спасу нет, а деда Никифора, развозившего на Стрелке воду, словно корова языком слизала. Но и это еще не все: от перегретого двигателя «Универсала» на Сережу несет жаром, он задыхается от угарных газов, а нескончаемые валки сена, словно волны на озере, накатывают и накатывают на грабли, и надо не зевать, вовремя дергать ручку, иначе валок завиляет по всему полю, и тогда держись – засмеют на полевом стане…

Вдруг трактор грозно взрычал на самых высоких оборотах, Сережа оглянулся и увидел, как Ванька грозит ему кулаком, показывая на валки. Сергей глянул и обомлел: один валок пропущен, а под кривыми зубьями граблей тяжело, с натугой, проворачивался огромный ком сена, до следующего же валка еще метров пять. Едва дотянули до него, да и то скошенная трава начала просеиваться между зубьями.

Ванька что-то кричит, но Сережа, вновь оглянувшись на него, видит только его ослепительно белеющие на чумазом лице зубы.

«Вот бы сам попробовал дергать эту ручку, – неожиданно сердится он, – а то хорошо сидеть на тракторе и кричать на других…»

От этой проклятой ручки, которую надо было вначале со всей силой тянуть на себя, а потом, когда кулачки зацеплялись втулкой, вовремя отпустить (иначе она могла и руку выдернуть), уже к обеду на правой ладони во всю ее ширину натянулась багровая полоса. Сергей знал, что к вечеру на этом месте вздуется белый пузырь и тогда даже сжать руку в кулак он не сможет. Но думать об этом сейчас не хотелось, хотелось пить. Он все чаще представлял широкую водную гладь Амура, спокойно взблескивающую под солнцем, и искренне недоумевал – как он мог каждый час и каждую минуту не пить эту дармовую воду? Теперь он удивлялся тому, каким глупым, оказывается, был, когда часами беспечно купался в реке вместо того, чтобы склониться над нею и без перерыва пить, пить…

И все-таки он проглядел появление деда Никифора на повозке с деревянной бочкой, в которой жила, плескалась, облизывала скользкие бока студеная колодезная вода. Вначале он удивился тому, что трактор остановился и валки перестали рябить перед глазами, а когда оглянулся, выпрямляясь усталой спиной, Ванька уже припал к огромному ковшу с длинной деревянной ручкой, а по подбородку у него лилась тоненькая, светлая струйка. Сереже чуть ли не до слез жалко стало эту убегающую в землю воду, и шевельнулось мгновенное чувство неприязни к Ванькиному подбородку. Но уже в следующую минуту он забыл обо всем на свете, потому что сам припал к леденящему зубы ковшу. Он пил и пил, удивленно скашивая серые глаза на деда Никифора, который равнодушно сидел возле этакой прорвы воды. Потом ковшиком вновь завладел Ванька, а Сережа переводил дыхание и мутными глазами смотрел вокруг себя.

Наконец, напившись и набрав по бутылке воды про запас, они успокоились. Дед Никифор утопил ковш в бочке, накидал в ее вырез зеленых лопухов, чтобы вода не плескалась, и поехал дальше, лениво понукая Стрелку.

– Покурим? – обронил Ванька, усаживаясь на землю.

Он закурил, а Сергей блаженно растянулся на мягкой стерне, оставшейся после молодой, июньской травы. Ни о чем не хотелось думать, но он все-таки думал о том, что где-то здесь и Настька. Наверное, ходит за волокушей, вилами сбрасывает на нее сено или идет вдоль валка и граблями оставляет за собой маленькие копешки.

И вдруг Сережа вспомнил, что Настька собирается учиться в медучилище. А значит – уедет из Озерных Ключей. А значит…

– Докончим эту полоску, – говорит Ванька, – поедем к Царским Воротам. Там будем вместе с Петькой Золотых грести.

Сергея словно пружиной подбросило.

– Точно?

– Так Мефодий Иванович велел, – пожимает сильными, покатыми плечами Ванька. Потом неохотно спрашивает: – Ну что, поехали?

– Поехали, – отвечает Сергей, с досадой оглядывая все еще большой клин поля, на котором надо сгрести сено.