Читать книгу Полигон непуганных бомжей - Вячеслав Воейков - Страница 4

По извилистому серпантину полигона, урча и выбрасывая из труб клубы черного дыма, медленно двигались один за другим три КАМАЗа. Время от времени машины останавливались, из первой выпрыгивал молодой водитель и придирчиво осматривал размытую дождями дорогу, после, оценив ситуацию, оглядывался на стоящие сзади за ним урчащие громадины, улыбался и махал им рукой. КАМАЗы, взревев моторами, дергались, скрипели и медленно продолжали путь дальше.

– Слышь, Роман, – раздался в телефонной трубке первого водителя голос замыкающего, – что у тебя там впереди видно? Что-то очко играет… Дорога скользкая, неохота вместе с грязью в мусорные кучи врюхаться… Сам понимаешь, тогда придется здесь оставаться ночевать…

В это мгновение Роман почувствовал, как руль стал легко проворачиваться сам по себе и колеса заскользили по разбитой колее.

– Блин, Володя! Ты что каркаешь?

Руль снова начал крутиться независимо от колес. От неожиданности Роман широко раскрыл глаза, лицо скривилось:

– Все, Володя, я останавливаюсь. Давай осмотримся, а там решим, что делать.

– А, ну давай. Сейчас Косте позвоню, чтоб в тебя не вошел…

Головная машина зашипела, ухнула под своей тяжестью и резко остановилась неподалеку от рассевшейся на мусорной куче стаи ворон. Те с любопытством уставились на незваных гостей и даже проковыляли несколько метров в сторону машин. Но затем что-то их спугнуло, громко каркая, они поднялись всей гурьбой вверх и перелетели на соседний холм.

После резкой остановки первая машина еще какое-то время по инерции раскачивалась взад и вперед. При этом казалось, что большие буквы на красном контейнере «Сделаем наш город чище» задвигались, будто норовили соскочить на грязную грешную землю.

Роман спрыгнул со ступеньки, и его новые коричневые ботинки мягко погрузились в темно-серую вонючую жижу. «Блин, грязища…», – брезгливо передернулся он и, нахмурившись, с отвращением посмотрел вниз, где на огромных развороченных кучах суетились серые безликие фигуры. Сортировка отходов шла полным ходом…

Рядом с ловко орудующими бомжами, нисколько не пугаясь их, важно расхаживали чайки и вороны.

– Нет, мужики, – Роман сделал несколько шагов навстречу подошедшим к нему двум водителям, – по всему видать, дальше двигаться не получится. Все раскисло.

– Вот сволочи! – сплюнув сквозь зубы, зло процедил маленький щуплый водитель и с тоской огляделся. – Ведь в прошлом году руководство администрации в грудь било, что с дорогой на полигон проблем не будет…

– Ага, дождешься их, как же, – уныло поддержал его Володя. – Я это уже третий год слышу, а ничего не меняется.

Поеживаясь от порывов холодного ветра, он стал торопливо застегивать камуфляжную куртку. Маленький водитель, угрюмо разглядывавший размокшую дорогу, помрачнел, лицо его совсем скисло.

– Нет, ребята, надо что-то думать, – он снова глянул на дорогу. – Не хочется здесь на ночь оставаться, но и спускаться опасно.

Роман снял черную кепку и в задумчивости почесал затылок:

– Думаю, мужики, придется к Прокурору идти, он дядька мудрый. Найдет выход.

Невысокий камазист, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, при этих словах поперхнулся и закашлялся, его маленькие глазки выкатились из орбит, дым застрял в груди. Застыв как истукан, он уставился на Романа, дым тонкими струйками пополз из его ноздрей и уголков рта. Чтобы не задохнуться, Костя сжал свои маленькие кулачки и барабанной дробью начал колотить себя по груди.

Глядя на эту комичную картину, Роман не выдержал и расхохотался.

– Ты смотри, Костя, не убей себя так, – сочувственно проговорил он, вздохнул глубоко, полной грудью и тут же, сморщившись, сплюнул. – Фу ты, дрянь такая! Опять вонью потянуло…

– Так ведь я действительно ничего не знаю об этом Прокуроре, – продолжая разговор, пожал Костя плечами и развел руки в стороны.

– Да не парься ты, я и сам про него толком ничего не знаю. Слышал, что вроде бы решает местные проблемы, – Роман перевел вопросительный взгляд на Володю: – Может, ты в курсе?

– А черт его знает, кто он такой… Может, это его погоняло?

Прищурив глаза, Роман внезапно уставился вдаль поверх головы мелкого водителя и с тревогой проговорил:

– Ребята, это не к нам ли вон те двое в камуфляжах? Охранники, что ли… смотри, руками машут…

Водилы развернулись, глядя на торопливо бегущих к ним мужиков в форме.

– Слышь, Роман, вроде они нам сигналят, – тихо проговорил Костя. – Вон, видишь, здоровяк весь жиром трясется и резиновую дубинку крутит…

Первым поспешно семенил худой мужичонка лет сорока. Согнувшись вопросительным знаком, он тяжело дышал и постоянно поправлял камуфляжную кепку, то и дело сползавшую ему на лоб. Правая рука его, как заводная, поднималась и тут же резко опускалась вниз, похоже, требуя, чтобы камазисты оставались на месте. Другой он придерживал дубинку, висевшую на поясе, которая болталась в разные стороны и била его по ногам.

Спуск с горы охранникам давался нелегко.

– Этого толстого я знаю, его Геной зовут, – с неприязнью сказал Володя. – Противный мужик, гнилой и вредный…

– Ну и пусть вредный, а мы-то тут причем? – весь подобравшись, глухо произнес Роман. Он сжал зубы, на лице заиграли желваки.

– Так ведь вечер уже, похоже, охрана злится, что мы без оплаты въехали…

Костя стоял молча, глядя на возбужденных охранников, которые спешили к ним, тяжело дыша и спотыкаясь.

– Ребята, – его дрогнувший голос шел откуда-то из глубины груди, – я драться не умею… совсем… Я так понимаю, они нас могут поколотить…

– Это как пить дать… запросто могут… – раздраженно ответил Володя. – Ну, если что, будем защищаться…

– Костя, – Роман еще пару секунду оценивал обстановку и затем скомандовал: – быстро в машину и никому не открывай. Володя, ты как? Не против задать им перцу?

– Ну, если надо будет, я готов, – спокойно ответил тот.

– Тогда худой твой, а я с толстяком поразминаюсь…

Роман напрягся всем телом, встал в стойку и начал плавно качаться в разные стороны.

Охранники уже добежали до последней машины и, глубоко вдыхая и выдыхая, пытались восстановить дыхание…

– Але, шоферюги, – зло процедил толстяк. – Вам что, отдельное объявление писать требуется?

– Дядя, а тебе, вообще, что от нас надо? – голос Романа стал хриплым, он засунул руки в карманы своей куртки и, нащупав связку ключей, сжал их в кулаке. – Вали, куда шел. Не мешай нам работать…

– Ты, щенок! – завопил толстяк, угрожающе развернувшись в его сторону. – Да я тебя сейчас в порошок сотру. И по полигону разбросаю…

– А ты попробуй… Я от одного уже слышал… Царство ему небесное…

– Мужики! Мужики! – заверещал худой мужик, вставая между ними. – Давайте по-деловому.

Он повернулся к Роману.

– Ты, молодой, не кипишуй, – тонкие губы его постоянно причмокивали, складываясь при этом в отвратительную ухмылку. – Щас во всем разберемся. В первую очередь вы должны были произвести оплату за въезд…

– Мужик! – Роман, прищурив глаза, заговорил громко. – А не пошел бы ты лесом, если не знаешь таких простых вещей, что наша организация оплачивает полигон в конце месяца по факту…

– Зачем же так грубо? Это я знаю, – он ехидно заулыбался, – но сейчас речь о другом. Вы не заплатили нам, так как приехали после шести вечера, это раз. Второе: у тебя продукты, которые ты должен выгрузить у нас…

Внутри Романа все клокотало. Мягко говоря, этот мужик был ему откровенно неприятен, но он постарался сдержаться и процедил:

– И к чему ты это ведешь?

– Повторяю для особо тупых, – снисходительно осклабился тот. – Вам необходимо сделать оплату, – он повернул голову к машинам, затем к водителям и добавил: – Это информация конкретно для вас троих. Ну а твоя машина, – он уставился на Романа, пронизывая его своими острыми глазками, – должна быть разгружена у нас, в охране…

От наглой ухмылки стражника и его хамского тона Романа покоробило. Не видя перед собой достойного противника, он со злостью выпалил:

– Слушай, ты, дядя с двумя классами образования, вали отсюда и толстяка с собой прихвати, а то он уже на ходу засыпает.

– Ну, раз так… ладно… – оскорбившись, мужичонка решительно поправил кепку и вытащил рацию. Она затрещала, запищала, и далекий голос недовольно прохрипел:

– Ну, что там у вас?

– Отказываются выполнять указание охраны, дерзят… – подобострастно доложил худой.

– Ждите, сейчас к вам помощь придет, – голос отключился.

– Да чего там ждать, я его сам порву, как тузик грелку, – нарочито заводя себя, фальцетом взвизгнул толстяк и, оттолкнувшись от машины, двинулся к Роману. Он шел вразвалку, оскалив зубы и стуча ими, резиновая палка угрожающе крутилась в жирной руке.

Роман быстро оценил эмоциональное состояние своего противника, который старался его запугать. Физическая и техническая подготовка толстого стражника была никакой и не представляла опасности.

Коротко выдохнув, он сделал едва заметный наклон вперед. Охранник среагировал, не подозревая, что это была имитация прямого удара, и встал в защиту. В то же мгновение Роман резко отступил на полшага вправо и нанес боковой удар в челюсть. Толстяк зашатался, попятился назад, округлившиеся глаза его наполнились непониманием происходящего. Рот от неожиданности открылся, оттуда сначала раздался скрип, а потом звуки стали складываться в слова:

– Да я тебя!..

Покачиваясь, он с бешеными глазами двинулся на парня.

Роман сделал несколько шагов назад и, резко наклонив голову, мгновенно подался вперед. Финт удался. Ошалевший противник открылся, но уйти в защиту уже не получилось. Мощный апперкот в челюсть довершил удачную комбинацию. Глаза у толстяка скосились, словно он кого-то искал, но, так и не найдя, закрыл их и отлетел на несколько метров в сторону, распластавшись в грязи.

Роман выдохнул, сунул ключи в карман и пошел на худого глашатая, застывшего с открытым ртом. Тот не двигался с места и трясущейся правой рукой, все время промазывая, пытался открыть кобуру.

Остановившись в метре от него, Роман перевел взгляд за его спину, улыбнулся и произнес:

– Ну, вот и помощь пришла…

Худой обернулся в надежде на поддержку.

Хитрость удалась. Секунды оказалось достаточно, чтобы одним ударом в лицо опрокинуть оплошавшего соперника на землю. Он еще немного пошевелился, подогнул под себя коленки и затих.

– Ну ты, Роман, даешь, – восхищенно выдохнул Володя, с изумлением разглядывая лежащие тела. – Лихо ты их развел, никогда бы не подумал…

– Что делать, – пожал тот плечами, – пришлось вспомнить навыки из прошлого. У меня ведь, кроме спортивных тренировок, было и уличное воспитание…

Роман подобрал валявшиеся возле стражников резиновые палки и, размахнувшись, зашвырнул далеко под насыпь:

– Так оно спокойней будет…

В эту секунду их внимание привлекли крики, донесшиеся откуда-то сверху. Задрав головы, камазисты увидели на куче мусора, откуда недавно спускались толстяк с худым охранником, трех мужиков в камуфляжах. Метрах в полутора от них, широко расставив ноги, полукругом стояли шестеро пацанов разного возраста. Каждый держал увесистую палку, небрежно перебрасывая ее из одной руки в другую. По разносившимся на всю округу громким крикам и жестикуляции собравшихся было видно, что спор идет серьезный, и, судя по всему, он вот-вот перейдет в потасовку.

– Я так понимаю, Володя, это и есть та охрана, что спешила на помощь, – с улыбкой произнес Роман. – Только непонятно, почему пацаны им прохода не дают…

В это время толстяк наконец очухался, зашевелился и стал подниматься, громко матерясь и отряхивая грязь с одежды. Пошатываясь на нетвердо стоящих ногах, он недоуменно огляделся по сторонам и, увидев недалеко от себя лежащего напарника, уставился на Романа:

– Что с ним? Ты… что ему сделал?

– Не видишь, что ли, отдыхает, – усмехнулся тот в ответ и спокойно сообщил: – Пришлось объяснить ему о необходимости вежливого отношения к камазистам.

– Я могу его забрать? – тихо промямлил стражник, быстро утратив воинственность.

Роман посмотрел на его наливающееся синевой опухшее с правой стороны лицо и пожал плечами:

– Как хочешь. Я тебя не держу…

Толстяк опустил голову и, медленно переваливаясь с боку на бок, подошел к лежавшему товарищу.

– Слышь, Сергеич, ты как? Поднимайся… Надо идти…

Внезапно около машин появились четверо пацанов, каждый из них держал в руке палку, отструганную под биту.

– Дядя, помощь нужна? – обратился к Роману юный здоровяк лет шестнадцати. Лицо его было не по-детски серьезным, голубые глаза с любопытством и удивлением разглядывали картину недавней потасовки.

Роман уставился на грязные длинные волосы неожиданного помощника и, улыбаясь, спросил.

– Вы что, тимуровцы?

Мальчишка обернулся к своим товарищам, те переглянулись между собой.

– Дядя, я не понимаю твоих шуток. Я реально тебя спрашиваю. Если помощь не нужна, то мы пошли к нашим… – и он указал вверх, откуда доносились грубые восклицания.

– Нет, ребята, спасибо, не нужна…

– Ну, тогда пока, – паренек шмыгнул носом, подтянул оборванные джинсы и с нескрываемым восхищением изрек: – Видел я, как лихо ты их устряпал…

Его рука указала на толстяка.

– Лихо, – уважительно повторил пацан, резко развернулся и махнул своим ребятам. Шустро мелькая пятками, пацаны дружно устремились в гору, в сторону испуганных охранников.

– Странно, – в задумчивости проговорил Володя, – но по всей этой ситуации можно предположить, что ребята пришли нам на помощь.

– Я тоже так понял…

Постоянно оглядываясь на группу несовершеннолетних, которые вели разборки с охраной, подошел Костя:

– Надо же, дожили. Мелюзга за нас заступается…

– Ладно, мужики, – произнес Роман, зябко поеживаясь, – вечереет уже, пойду-ка я поищу старшего по помойке.

Он развернулся и стал спускаться с дорожной насыпи. Пройдя несколько шагов, вдруг остановился и повернул голову к товарищам.

– Мужики, как-то я не спросил, а что у вас в контейнерах?

– Ну, как обычно, бытовка, – с удивлением проговорил Володя.

– У меня то же самое, – донесся голос маленького водилы.

– Ну и отлично, – Роман засветился от радости, – а у меня тонны две всяких вкусняшек из кондитерки, так что они, – он показал вниз на толпы бомжей, которые облепили огромные кучи, – машины наши спустят и поднимут на руках. Не пропадем!

И медленно, чтоб не поскользнуться, стал спускаться вниз. В голове вертелись мысли о трактористе, который рано слинял с работы…

***

– Дядя камазист, привет, – пропищала какая-то девчонка, отбежав в сторону. Видимо, побоялась, что высокий Роман не заметит и перешагнет через нее.

– Привет, дядя, – радостно прошепелявил беззубый пацан, сидевший тут же на корточках.

Роман обходил кучу мусора, и со всех сторон к нему тянулись, хотели с ним поздороваться маленькие и большие, старые, больные, вонючие, грязные люди.

Их было много. И каждый занимался своим привычным делом.

Ватага малышей, поднявшись на кучу, с криками «Принимай» сбрасывали или скатывали, у кого как получалось, предметы самых разных форм и размеров: квадратные и круглые коробки, ящики, упаковки, какие-то вещи. Внизу их принимали взрослые бомжи, рассматривали, ковыряли, извлекая содержимое, а после отбрасывали в сторону.

– Эй! Молодой, – обратился Роман к худому мальчугану на вид лет десяти. Мальчишка стоял, запрокинув голову, и внимательно разглядывал хмурое небо. Из старого разодранного ботинка торчал белый палец. Зеленые шорты были настолько короткими, что легкая клетчатая курточка с капюшоном полностью скрывала их, и оттого казалось, что нижнего белья на нем нет.

– Че, дядя? – круглая мордашка с лучистыми серыми глазами повернулась к Роману и расплылась в улыбке.

– Тебе не холодно? – спросил Роман, указывая на голые ноги пацана.

– Не-а, я закаленный… – сообщил тот с радостной улыбкой.

– Тогда скажи мне, морж, где найти старшего по полигону? Вроде Прокурором кличут.

Конечно, он мог бы обратиться к любому из взрослых, но, глядя на их пьяные движения, больше похожие на замедленные съемки из фильмов, тут же отогнал эту мысль.

– А ты, дяденька, правильно идешь. Вон там, за другой кучей, – мальчишка показал пальцем, – увидишь белый вагончик. Там он и живет…

– Спасибо тебе, – Роман сунул в его черные, сложенные корабликом худые ручонки сторублевую бумажку.

Мальчишка весь засветился от удовольствия и тут же деловито свернул деньги в трубочку.

– Малой, а тебя как звать?

– Ромкой кличут, – звонко отозвался тот.

– Ух ты! Выходит, мы с тобой тезки, – заулыбался Роман, – ну, будь здоров! Ты давай теплей одевайся…

– Ничего, я привычный… – махнул тот рукой и, резко развернувшись, бросился бежать с криком:

– Мама, мама! Мне дяденька денег дал…

Тонкий писклявый голос спугнул стайку чаек, которые засуетились и стали зло поглядывать на мальчишку своими черными бусинками.

Добравшись до соседней развороченной горы с мусором, Роман наткнулся на аккуратно сложенные кучки железных банок, пластика и бытовых вещей.

Возле них ходил костлявый верзила и что-то бормотал себе под нос, то и дело поддергивая сползавшие с худых бедер грязные поношенные брюки. Пока одна рука подхватывала ускользающие штаны, на другой он загибал пальцы и что-то подсчитывал. Штаны не слушались его и упорно стремились к земле. Пытаясь одновременно удержать штаны и загибать пальцы, он громко матерился и шмыгал носом. Сидевшие невдалеке два маленьких молодых бомжа с любопытством наблюдали за его действиями, не трогаясь с места.

Наконец худой остановился, глянул на небо и, пожевав губами, глубокомысленно изрек:

– Опять дождь будет…

Затем обернулся к своим помощникам:

– Че уставились? Хватайте мешки и загружайте добро…

В этот момент Роман, оказавшийся у него за спиной, спросил:

– Дядя, не подскажешь, где найти прокурора?

Длинный от неожиданности вздрогнул и стал медленно разворачиваться. Роман увидел перед собой обросшее щетиной вытянутое лицо с кривой, как будто он только что съел лимон, улыбкой, которая исказила его и без того уродливые черты.

– А я что, не похож на него? – проскрежетал искривленный рот и широко раскрылся, обнажая два по неизвестной причине уцелевших передних желтых зуба.

– Я серьезно, – нахмурился Роман.

– А, ну если серьезно… – рот продолжал изображать сумасшедшую улыбку. – Да вон он, у вагончика, – и правая рука верзилы в черной перчатке вытянулась, указывая на полного мужчину.

Толстяк стоял к ним спиной, глядя в сторону забора, огораживающего полигон. Серый расстегнутый плащ на нем постоянно шевелился…

– А-а-а, вижу, – кивнул Роман, не торопясь отходить от верзилы. Распиравшее его любопытство не давало покоя, и, не удержавшись, он задал вопрос, который давно вертелся у него на кончике языка:

– Скажи, а почему его Прокурором кличут?

– Да по кочану, – вдруг посуровел бомж и, немного помолчав, со знанием дела изрек: – Это не кликуха. Он действительно из бывших… Ну, может, свободы захотелось… А может, запахов природы… Кто его знает? Так бывает: заклинит – и сразу все в голове переворачивается…

Довольный своей философской тирадой, бомж разулыбался беззубым ртом и добавил:

– В общем, припекло, видать, мужику, вот и пошел бродяжничать…

– М-да, я уже заметил, – шофер покосился в сторону двух бомжей, загружающих алюминиевые банки в мешок, – слишком много тут вас таких, любящих природу…

– А чему ты удивляешься? Девяностые сыграли свою роль. Нас стало миллионы…

Роман обернулся к мусорной горе, где недавно дал деньги мальчишке, и с сожалением произнес:

– Ну да… Детей только жалко… не понимают они вашей свободы…

– А чего их жалеть? – бомж удивленно округлил глаза. – Многие из них тут и рожденные, школы в глаза не видели, зато работу по потрошению мусора уже хорошо освоили…

– Это я тоже заметил…

– Ха! Для нас они ценные кадры, если что, еще и попрошайничать виртуозно умеют…

Бомж глянул в сторону Прокурора, который все так же продолжал стоять спиной, и махнул рукой.

– Ладно, парень, ты давай иди, а то Николаич увидит – ругаться будет…

Роман зашагал к толстяку, наблюдая, как тот, почувствовав приближение чужака, неторопливо поворачивается к нему всем своим грузным телом. Спокойный чуть насмешливый взгляд, пронзающий насквозь, устремился навстречу. Левая рука толстяка поднялась и медленно поползла по его круглой голове с короткой стрижкой. Серебристые волосы, сверкнув сединой, слегка взъерошились, но тут же упрямо легли на свое место. Роман отметил, что строгие черные брюки его имели какой-то странный отблеск, скорее всего, это было отражение от начищенных коричневых ботинок.

Толстяк с любопытством рассматривал подходящего к нему человека, улыбаясь иронично и немного настороженно.

– Добрый вечер, – приветствовал его Роман, – вы, как я понял, и есть Николаич?

Он не смог произнести слово «прокурор», чувствуя себя здесь случайным гостем, зашедшим по делу.

Толстяк не торопился отвечать. Прищурившись, он критически смотрел на водилу, молча изучая его.

– Меня зовут Романом, я… – немного смущенный таким приемом, начал тот.

– Можешь не говорить… Я видел три КАМАЗа… Мне доложили о вашей ссоре с охраной… Да, с разгрузкой у вас будут проблемы…

Толстяк говорил медленно и спокойно, как будто он давно уже в курсе проблем с КАМАЗами и ему это совсем не интересно.

– Что, молодой человек, город сделаем чище, а полигон заполним смрадом?

Его маленькие круглые глазки сощурились, собрав множество морщин лучиками вокруг глаз. Затем круглое лицо неожиданно изменилось, расправилось, и в глубине зрачков засветились хитрые огоньки.

– Наверно, – машинально ответил Роман.

– Что-то я тебя здесь раньше не видел. Новенький?

Он засунул руки в карманы плаща, продолжая изучающе смотреть на Романа.

– Да нет. Просто не люблю выходить из машины при разгрузке.

– И все же вышел…

– Появилась проблема… Без трактора не могу подняться…

– Соглашусь с тобой. Тем более что уже вечер. Тракторист за какой-то гайкой поехал в город. Будет только завтра… А что так припозднились?

– Так вышло. Супермаркет дожидался, пока просрочку взвесят, документы оформят…

Толстяк вдруг добродушно заулыбался и, глянув на толпу бомжей, копавшихся в куче мусора, кивнул в их сторону.

– Понятно. Значит, сегодня для них будет пир…

– Я не против, но мне надо освободить машины и как-то выехать. Дорога хреновая… – Роман твердо смотрел в глаза собеседнику. – Сами понимаете, я штрафов не хочу…

– Не беспокойся, штрафов не будет.

Прокурор вновь пригладил волосы на затылке и посмотрел на бомжей.

– Значит, так. Разгружайте машины там, где стоите. Ребятки подойдут и все очистят. А вы спокойно уедете…

Кивнул в сторону толпящихся обитателей свалки и с сожалением добавил:

– Народец здешний, конечно, туповат, но, чтоб машины разгрузить, много ума не надо. Не эти, так другие, сейчас в них дефицита нет. Эх! Если бы они понимали, что мусор – это Клондайк, они бы так паршиво не жили.

Скосив глаза на ограду свалки, что-то невнятно пробормотал и махнул рукой, как бы завершая разговор:

– Что тут говорить… Это понимание только для здравомыслящих, но, увы, таких здесь нет… А эти… Уж слишком много пьют… Поковыряются в кучах… что-то надыбают, сдадут – и рады… и снова пьют…

Небо быстро затягивалось черными тучами. Ветер злился, подхватывал пластиковые бутылки и швырял их в разные стороны. Поднятая в воздух бумага кружилась хороводом…

Вместе с тучами пришла темнота, и люди, копошившиеся на вонючих кучах, постепенно сливались с нею и становились черными шевелящимися пятнами…

Толстяк поднял голову к небу и что-то долго разглядывал там. Затем поежился, скрестил руки на груди и буркнул себе под нос:

– Вот так всегда: и свою работу толком не сделали, и вас черт принес с проблемами…

Повернувшись к долговязому, подумал и крикнул:

– Ладья! Людей побереги, – он махнул рукой в сторону светящихся фарами КАМАЗов, – видишь, еще работа будет… Пусть немного передохнут…

Худой непонимающе уставился на толстяка, медленно соображая, что ему говорят. Через несколько секунд будто очнулся, зашевелился, и его налобный фонарик вместе с головой согласно задвигался вверх-вниз. В дополнение он замахал в нашу сторону руками и раздраженно прокричал:

– Да понял я! Понял, говорю!

– Роман, пойдем со мной, – тоном, привыкшим командовать, произнес Прокурор, развернулся и зашагал к вагончику, в окнах которого виднелись горящие свечи.

Дверь, расположенная посередине вагончика, плавно открылась, они оказались в маленькой кухне, по обе стороны которой, слева и справа, располагались пластиковые двери. На миниатюрном столике горела свеча, потрескивая и изредка вспыхивая неяркими язычками пламени. Пахло воском.

Хозяин вагончика открыл дверь слева.

В небольшой комнатушке напротив окна стоял диван с брошенным на него одеялом и подушкой. У окна столик с двумя венскими стульями. Дальше часть комнаты была отгорожена коричневым шкафом.

– Ты где? – пробасил Прокурор.

Из-за шкафа выглянула худенькая девушка с растрепанными волосами и недовольным лицом.

– Ты че, спала?

– Нет, песни пела, – огрызнулась та.

– Ну-ну… Чаю нам поставь, – мягко попросил Прокурор.

– Нет, я чай пить не буду, – замотал головой Роман. – Давайте все обсудим, и я пошел к КАМАЗам…

– Ну, давай, – согласился хозяин и показал на стул, сам сел со стороны шкафа.

Девушка неожиданно тихо появилась за спиной Прокурора и тронула его за плечо.

– Олег Николаевич, если чай пить не будете, тогда я пошла к охране за водой. Ну, чтоб утром не бегать…

– Иди-иди, Софья, а мы пока с молодым человеком поговорим, – он заулыбался и щелкнул пальцами. – Да, заодно Ладью позови сюда.

– Хорошо, – девушка кивнула и бесшумно двинулась к выходу.

Когда она проходила мимо, Роман заметил, что голова ее уже была аккуратно причесана. Вблизи она походила на девчонку-переростка и кого-то сильно ему напоминала.

Роман не выдержал и поинтересовался:

– Софья, а ты в какой школе училась?

При этих словах девушка вздрогнула, как от удара, и изменилась в лице. На секунду оцепенела, а затем линию ее рта свело нервной судорогой… Оглянувшись, она внимательно посмотрела в глаза водителя и, ничего не ответив, взяла ведро и вышла.

– Извините, – обескураженный такой реакцией, проговорил Роман, повернувшись к Прокурору, – просто лицо Софьи показалось мне знакомым. Она напомнила мне одну давнюю знакомую, когда-то жили в одном дворе…

– Понятно, – сдержанно произнес тот и задумался. – Эта девушка находится на моем попечении… Когда-то я помог ее маме… Давнее дело… Ну ладно, короче.

Он зажег еще одну свечу и поставил около себя.

– Значит, ты говоришь, два КАМАЗа с мусором, а твой с продуктами?

– Да, совершенно верно. Около полутора тонн…

Прокурор хлопнул в ладоши и медленно потер их.

– Ну и ладушки, устроим нашему населению праздник души и живота…

– Да, но имейте в виду – они просроченные, – осторожно предупредил Роман.

– Ты в каком мире живешь, молодой? Посмотри вокруг. Здесь народ ко всему приспособленный… тем более осень на дворе… Вкусного всем хочется… Для них это праздник…

В вагончик засунулся долговязый.

– Звал, Николаич?

– Ну, звал.

– Тогда говори скорее, а то там ветер поднялся, разнесет наш товар по полигону, нечего сдавать будет…

– Так придави его чем-нибудь тяжелым…

– Уже придавил…

– Вот и ладно, вот и молодец!

Прокурор довольно поднял указательный палец.

– Вот видишь, Роман, на таких ответственных и держится полигон… Он и с ментами найдет общий язык, и с местным контингентом, и с трактористом…

– А то! Чай, не один десяток лет здесь живу… Всего насмотрелся… Ко всему приспособился… – Ладья с достоинством выпрямился и гордо выпятил свою худую грудь, будто подставляя ее для награждения.

Прокурор вытянул вперед правую руку и растопырил пальцы, осаживая его:

– Все, хватит, давай о деле, – он посерьезнел и строго уставился на ответственного. – КАМАЗы видел?

– Да-а-а! – прохрипел тот.

– Значит, коротко. Два из них с бытовым мусором. А один, это Романа, с продуктами…

– Ух ты! – промычал худой и восхищенно закрутил головой.

– Так вот, надо быстро разгрузить их… Только это… сам понимаешь – вкусняшки в последнюю очередь… Важно, чтоб народ видел цель и шел к ней через свой труд…

– Да понял я, понял, Николаич, – сияющая улыбка не сходила с его лица. – Все сделаем в лучшем виде, не беспокойся. Я Роману объясню, как правильно к этому вопросу подойти…

Довольный тем, что проблема наконец разрешилась, Роман поднялся.

– Ну что, Ладья, тогда надо идти, а то за окном уже темно.

В вагончик тихо вошла Софья с полным ведром воды, аккуратно поставила его у дверей и скрылась за шкафом.

Прокурор тяжело поднялся, проводил ее глазами и сказал, будто оправдываясь:

– Надо было в моей комнате разговаривать, а то смутили девчонку.

Роман уже подходил к дверям, когда голос хозяина вагончика окликнул его.

– Да, кстати, Роман, если ты завтра работаешь, сможешь довезти Софью до магазина?

Роман коротко кивнул и уточнил:

– Где- то к одиннадцати буду здесь и заберу.

– Ну и славно, – глаза хозяина неожиданно засветились теплом, и он с улыбкой добавил: – А за то, что охрану отдубасил, мой тебе респект…

Роман с Ладьей вышли. Темнота, пропитанная смрадом, от которого не спасал даже холод, окутала их со всех сторон.