Читать книгу «Свет и Тени» «Русского Марса» А. В. Суворова, его кумира, короля-викинга Карла XII и его врага, короля-полководца-музыканта Фридриха II Великого - Яков Нерсесов - Страница 7

На рубеже XVII/XVIII вв. шведская армия, выпестованная талантливейшим реформатором и великим полководцем, королем Густавом II Адольфом, считалась одной из сильнейших в Европе. Она отличалась отменной дисциплиной, что органично вытекало из лютеранской идеологии, доминирующей в Швеции. Лютеранская церковь поддерживала военные действия и завоевания Швеции в XVII в., провозглашая военные успехи шведов «волей Божьей».

В шведскую пехоту производился обязательный набор солдат – каждый «округ» должен был выставить определённое число солдат, а кроме этого любой мужчина, не имеющий средств к существованию и не запятнавший себя нарушением закона, направлялся на воинскую службу. Всем солдатам и их семьям предоставлялось государственное жильё и жалование.

Шведская пехота подразделялась на батальоны численностью в 600 солдат. Она состояла из мушкетеров, гренадер и пикинеров, правда, последние уже не были столь эффективны на поле боя, как прежде.

Шведские мушкетеры стреляли, не целясь, залпом. Скорость их стрельбы не превышала двух выстрелов в минуту, дальнобойность – 150—200 метров. Результативность такого огня была весьма невысокой, но психологический эффект большой. Поэтому Карл XII заставил своих солдат отказаться от общепринятой в ту пору в европейских армиях стрельбы с расстояния в 70 шагов от неприятеля. Он разрешал открывать огонь только с очень близкого расстояния: чуть ли не тогда, когда можно было различить цвет глаз у противников, т.е. за 30 шагов до врага. Хладнокровные и натренированные шведы делали плотный залп и стремительно кидались прямо в дым, на крики и стоны ошарашенного и уже надломленного противника, вступая в ближний бой с применением холодного оружия. Тем самым темп атаки был очень высоким. Именно темп, вкупе с инициативой и волей – вот что требовалось от шведской пехоты.

У гренадер – особо рослых и крупных солдат, на мощь которых делалась особая ставка в рукопашном бою – помимо ружей еще имелись гранаты в виде полых ядер чаще всего из чугуна и свинца с зарядом, который воспламенялся от фитиля. Физически сильные гренадеры за несколько десятков метров до строя противника метали их во врага. Примечательно, что урон от них был б`ольший, чем от мушкетного огня.

Выходящих из моды пикинеров, чаще всего использовали в пехотных каре против нерегулярной восточной кавалерии (татар, турок и поляков), любящей покрасоваться своим молодечеством, но не приученной к ставшей модной в ту пору западноевропейской манере – смело врубаться стройными рядами в плотные пехотные построения.

…Между прочим, главное новшество Карла XII состояло в том, что, будучи большим поклонником холодного оружия, шведский король (полупрезрительное отношение к стрелковому оружию сыграло в его судьбе роковую роль!) улучшил технику штыкового боя, сделав ее главным козырем своих прекрасно вымуштрованных мушкетеров, гренадер и пикинеров. Во многом именно поэтому Карл XII стал одним из любимых образцов для подражания у Александра Васильевича Суворова: «пуля – дура, штык – молодец!!!», что потом, позднее два его самых лихих «ученика» Багратион и Милорадович переиначили на свой лад в «пуля – баба, штык – удалец»…

В шведской армии, где была хорошо поставлена артиллерийская подготовка, применялись пушки разных калибров: от 3 до 12 фунтов, т.е. от 1,5 до 6 килограмм. Тяжелое 12-фунтовое орудие весило более полутора тонн и почти не маневрировало во время сражения. Для этого надо было не менее 12 лошадей-тяжеловозов. Скоротечность тогдашнего боя не позволяла это осуществлять. Максимальный полет ядра ограничивался одним километром, но его прицельность не превышала полукилометра. А вот легкая (3-фунтовая) полевая пушка, которая могла достаточно быстро перемещаться по полю тремя лошадьми или 12 артиллеристами, была даже более скорострельной и эффективной, чем мушкет! Поэтому удачный артиллерийский залп приводил к большему опустошению в рядах противника, чем мушкетный. Когда ядро попадало в человека или коня напрямую, то буквально разрывало его в клочья. Еще больший урон получался, если ядро рикошетировало от земли, тогда оно несло смерть и увечья десяткам солдат, нередко укладывая целый пехотный ряд. Но самая большая польза от артиллерии была, когда пушки стреляли прямой наводкой картечью или как тогда говорили «виноградной дробью». Это была своего рода железная коробка со свинцовыми пулями. Последствия картечного залпа были ужасными: целые шеренги выкашивались как пулеметной очередью.

Но в отличие от своих знаменитых предшественников королей Густава II Адольфа и Карла X, Карл XII не уделял своей артиллерии должного внимания. Его понимание сути боя требовало добиваться победы старыми «дедовскими» приемами: подвижной и маневренной пехотой, и мощной и стремительной кавалерией. Прошло немало времени, он одержал немало побед, прежде чем выяснилось, что могучая артиллерия врага может «свести на нет» на поле боя все преимущества шведской пехоты и кавалерии!

Основной ударной силой во времена Карла XII была столь любимая им драгунская кавалерия, делившаяся на эскадроны численностью от 150 до 250 конников. Она формировалась на добровольной контрактной основе – поместье, направляющее в армию конного солдата, получало денежную компенсацию в виде налоговых льгот. Шведская кавалерия могла не только быстро перемещаться по полю боя, но и одинаково успешно сражаться как в конном, так и в пешем строю. Обычно кавалеристы составляли не менее 60% от численности всей шведской армии. В одном только элитном гвардейском полку служило порядка 1600 человек, а были еще дворянский, чиновничий и даже пасторский. Все они были приучены атаковать волнами в 2—3 линии, когда лошади шли сначала легкой рысью, потом наметом, последние 100 метров галопом, а всадники построены плотным «плугом», т.е. сближаясь к центру, колено за коленом. Так создавалась огромная таранная сила конного удара. Лично обучая своих кавалеристов, с какой скорость следует им идти в атаку, король нередко загонял своих лошадей, порой, не одну, а двух. Если выбывал всадник в первом ряду, то его место тут же занимал кавалерист из второго ряда и т. д. Противостоять этой массе кавалеристов, несущихся в атаку полным аллюром, было очень трудно. Если все же это случалось, то шведская кавалерия быстро отходила, перестраивалась и повторяла свою атаку на уже изрядно потрепанные пехотные каре противника. Невзирая на потери, она могла повторять это столько, сколько это считал нужным ее король, который в отчаянной кавалерийской рубке чувствовал себя как рыба в воде. Ради темпа атаки Карл запретил своим кавалеристам не только стрельбу, но и латы, и кирасы. Только скорость, только шпага – вот краеугольные камни шведской кавалерии времен короля-«последнего викинга».

…Кстати сказать, именно шведская кавалерия стала образцом для лучшей кавалерии XVIII в. – прусских черных гусар Фридриха II Великого под началом легендарных генералов-кавалеристов фон Цитена и фон Зейдлица…

Команды и приемы отступления (а это самый сложный вид боя!) в шведской армии были просто запрещены! (Принято считать, что и в суворовских войсках они то же не практиковались, но об этом – чуть позже)…

Бедная природными ресурсами Швеции не могла иметь большие наемные вооруженные силы, да и скромная численность населения страны (ок. 2 млн. человек) сильно ограничивала размеры национальной армии шведов. Приходилось делать ставку не на число, а на умение превосходно организованных и обученных войск и выдающийся талант полководца. Считается, что за долгие годы правления Карла XII всего под ружье им было поставлено ок. 400 тыс. человек (из них природных шведов и финнов – ок. 200 тыс.), из которых порядка 300 тыс. (самих скандинавов – не менее 150 тыс.) не вернулись домой.

Для страны с двухмиллионным населением королевская игра в «войнушку» обошлась слишком дорого. Впрочем, так было во все времена и у всех народов, другое дело, что эти цифры до поры до времени всячески скрываются, а порой, в силу ряда всем понятных «обстоятельств» («боязливые» за свой «трон» авторитарные правители, «трепетная» ментальность народов и «все остальное») и вовсе остаются «за кадром».

Война была его призванием, ни к чему другому большой склонности он не испытывал. Карл обожал лошадей (его легендарный серый Брандклиппер якобы прошел с ним через все войны!) и, особенно, собак: уходя на войну в Центральную Европу, он взял с собой четверку своих любимцев – Цезаря, Турка, Помпея и Петуха – смерть каждого из них он сильно переживал и по нескольку дней ни с кем не общался.