Читать книгу Город Антонеску. Книга 2 - Яков Верховский - Страница 35

Колкотовая Балка, утро 18 января 1942 г., воскресенье Хата Шесточенков 96 дней и ночей под страхом смерти

На следующее утро дяденька, у которого мы ночевали, отвез нас к Шесточенкам.

Мы проехали на санях через все село, остановились у какой-то хаты и вылезли из саней. Дяденька стукнул кнутом по двери. Дверь отворилась, и мы увидели на пороге молодую женщину.

Дяденька поздоровался с ней и сказал: «Нина, я привез вам гостей на Крещенье».

Женщина почему-то обрадовалась: «Ой, спасибо вам, дядьку!» и крикнула кому-то: «Миша, к нам гости!».

Мы зашли в дом.

Тетя Нина приняла нас, как дорогих гостей.

«Раздевайтесь, садитесь за стол. Праздник сегодня у нас – Крещенье. Вот, разговляемся после поста. Муж мой – Миша, – указала она на мужика, сидящего за столом, – и дочки – Любаша и Дидя».

На столе давно не виданная нами еда: горячая мамалыга, брынза, лук, нарезанный ломтиками, соленые огурцы. Тетя Нина накладывает нам на большие тарелки мамалыгу, добавляет брынзу и одновременно ведет разговор с мамой: «Как живет там моя сестра с дочкой? Давно они у нас не были».

«Ваша сестра просила передать вам привет, она собирается к вам весной».

«Цэ добрэ», – вступает в разговор ее муж.

Я потом привыкну к этому мужику и стану называть его «дядя Миша».

Он добрый и, кажется, любит детей, но пока я стараюсь на него не смотреть – у него почему-то весь рот перекошен и глаза навыкате с красными прожилками, непонятно куда-то смотрят…

Дядя Миша достает бутылку самогона, и мутная жидкость булькает в стаканы.

«Миша, что это ты с утра пораньше?» — пытается остановить его тетя Нина.

«Дык, Ниночка, в нас же гости. Слава богу, опохмелитыся нэ грэх», – оправдывается дядя Миша.

«Давайтэ по махонькой, – обращается он к маме, – За прятнэ знайомство и с праздником!»

А мы и не знали, что сегодня праздник!

Но мама не подает вида, отвечает ему: «С праздником!»

Тетя Нина с любопытством смотрит на нас: «А мальчик у вас большой, сколько ему?»

«Одиннадцать», – говорит мама.

«А нашей Любаше десять, а Диде только пять», – хвастается дядя Миша.

Любаша рыжая-рыжая, вся в веснушках, и косички-хвостики торчат.

«Чого ты, Любаша, стесняешься? – обращается к ней отец. – Дывысь, який жених!».

Все громко смеются. А мне не смешно. Любаша мне не нравится.

Мне нравится совсем другая девочка – Леночка из нашего класса, отличница, с черными кудряшками. Леночка, правда, дружить со мной не хочет. Она дружит с Петькой – он тоже отличник, а я так себе, «хорошист».

Любаша не похожа на Леночку, а теперь, когда стали про жениха говорить, она еще даже вся красная стала.

Миша, наверное, это заметил, оставил ее в покое и перешел на Дидю: «Дидя, а тебе нравится мальчик?»

Дидю на самом деле зовут Лидой. А Дидя – просто потому, что она сама себя так называет – не выговаривает букву «Л».

Дидя смотрит на меня, улыбается, размазывает мамалыгу по лицу.

Дидя мне нравится, но мамалыга больше. Тетя Нина, наверное, понимает это, и накладывает мне в тарелку еще и еще, и снова начинает расспрашивать маму. Как попали из Кишинева в Одессу? Где познакомились с сестрой? Зачем приехали в Колкотовую Балку?

И мама снова должна выдумывать, что мой папа, которого в ту страшную ночь расстреляли на Дальнике, находится где-то здесь под Тирасполем в плену и что с сестрой ее они встретились случайно, но очень понравились друг другу…

«Ну что ж, – будто что-то решив, говорит в конце концов Нина. – Живите у нас сколько надо. В тесноте, да не в обиде».