Читать книгу Пиктограммы. Рассказы - Ян Бадевский, Ян Анатольевич Бадевский - Страница 9

За стёклами веранды шёл проливной дождь.

Николай поднялся, чтобы поставить одну из панелей на проветривание. Осенний шёпот ворвался внутрь, прогулялся холодком по ногам, заставил Ирму плотнее укутаться в шаль.

Здесь они были стариками.

Ветер шевельнул седеющие волосы Николая. От кружки в его руке поднимался пар. Сделав обжигающий глоток, старик устремил взор туда, где простирался заброшенный сад. Ещё дальше начинался спуск к реке. В просветах между деревьями виднелась угрюмая свинцовая лента, несущая свои воды к западу.

– Сколько мы здесь прожили? – вдруг спросила Ирма. – Сто лет? Или двести?

Николай обернулся к жене.

– Ты же знаешь. Не больше шестидесяти.

Они посмотрели друг на друга. И увидели стремительно несущийся временной поток, пожирающий людей, события и города. В их глазах жили иные эпохи, иные пространства. Молодость, взрослеющий сын, дальние странствия, прогулки под дождём, смех и ссоры… И ночи, заполненные страстью и нежностью.

Всегда вместе.

Когда настал момент конструирования, они выбрали безмятежную старость в доме, который значил для них слишком много. Второй шанс – это хорошо. Но почему бы не познать то, к чему неумолимо двигались поколения их предков?

– Ты улыбаешься, – сказала Ирма.

Ароматы осени.

Я люблю тебя, хотел сказать Николай.

Но не сказал.

Ирма прочла это во взгляде.

***

Первые двадцать лет корабль набирал скорость, подгоняемый солнечным ветром. Это был компактный аппарат, пристроившийся к необъятному звёздному парусу. Нагромождение цилиндров и кубов, выступы и наросты непонятного предназначения. И огромное полотнище из полимерной ткани, влекущее за собой эту несуразную на вид конструкцию. Так выглядел один из первых земных звездолётов.

За пределами Системы фотонный ветер начал слабеть. Корабль ещё несколько лет двигался в инерционном режиме, затем включились бортовые лазеры, вынесенные за корму.

Спустя год корабль достиг своего предела, одной десятой скорости света. Это значило, что впереди – долгое путешествие сквозь тьму и тишину.

Сто двадцать лет.

А потом начнётся торможение.

***

Поленья аккуратными рядами лежали на полках. Десятки и сотни кругляшей, вписанных в прямоугольные ячейки. Дровяная стена. В этой же комнате располагался камин, в пасти которого весело потрескивал огонь.

Ирма отложила книгу, заслышав шаги.

– Как там, дорогой?

Николай направился к камину, чтобы погреться.

– Моросит. Лужи везде.

В окне всё это было видно и так. Но женщина сидела спиной к проёму в кресле-качалке и не хотела подниматься. Возраст уже не тот.

– А помнишь нашу московскую квартиру? – вдруг спросил Николай.

– Там в октябре всегда холодно, – откликнулась жена.

Николай грустно улыбнулся.

– Потом появилось автономное отопление. Пока всё настроили… Сенечка ещё бегал, мешал…

При упоминании сына лицо Ирмы окаменело. Задорные искорки в глазах поблекли. Николай стоял вполоборота к жене, но эти изменения от него не укрылись. Увидев, как Ирма осунулась, он тотчас пожалел о сказанном. И постарался перевести разговор на другую тему:

– Звонили Стрельбицкие. Предлагают собраться на этой неделе. Шашлычки там… Если погода наладится.

Жена встрепенулась.

– Что ты ответил?

– Согласился, конечно. Мы давно не виделись, есть что обсудить. Да и шашлыков хочется.

– Лучше колбасок.

– Одно другому не мешает, – Николай сухо рассмеялся.

Неловкость растворялась.

Они с женой редко говорили о сыне. Старались вообще не говорить. Решили так: настанет момент, и всё образуется. А если будет совсем невыносимо, они увидятся с Арсением здесь. Это лучше, чем ничего.

***

Звездолёт направлялся к Тау Кита.

Несколько столетий назад там были обнаружены четыре экзопланеты, приближавшиеся по своим параметрам к земному стандарту. Система Тау Кита отстояла от Солнца на двенадцать световых лет. Наибольший интерес представляли миры, обозначенные буквами «E» и «F». Планета E вращалась в 54 астрономических единицах от своего светила. Чтобы выйти на орбиту этого мира, пришлось бы задействовать весь навигационный ресурс звездолёта.

Десятилетиями человечество мечтало о колонизации, но технологии не позволяли вырваться за пределы Системы. Требовались титанические усилия по строительству ковчегов, пригодных для обитания людей. Но как защититься от космического излучения? Как прожить в металлической скорлупе без малого полтора столетия? Самым очевидным решением казалось использование астероидов. Можно было выдолбить булыжник изнутри, заполнить полость кислородом, сформировать экосистему и придать астероиду вращательный импульс. Это позволило бы обеспечить пассажиров минимальной гравитацией.

Вопрос упирался в излучение и продолжительность полёта. Люди, стартовавшие с Земной орбиты в тридцатилетнем возрасте, практически не имели шансов увидеть чужой мир. Даже с возможностями современной медицины. Цели смогло бы достичь лишь второе поколение астронавтов. Организмы этих людей настолько изменятся, приспособившись к низкому тяготению, что высадка на поверхность планеты станет для них невозможной. Хрупкие кости, атрофированные мышцы… Верная смерть.

Оставался лишь один выход.

И этот выход лежал в сфере цифровых технологий.

***

В субботу тучи разошлись.

Ветер лениво перемешивал серые клочья над скелетами осыпающихся деревьев. Проступившая голубизна подарила ощущение свежести. Пахло костром и жареным мясом.

Четверо стариков собрались в саду.

Женщины раскладывали мясо и колбаски по тарелкам, мужчины нарезали хлеб и овощи. Ближайший магазин стоял в нескольких километрах севернее, так что каравай решили сделать в хлебопечке. Получилось неожиданно вкусно.

– Совсем вы пропали, – сказал Стёпа Стрельбицкий, со скрипом усаживаясь на раскладной стул. Был он человеком грузным и неповоротливым. – Мы уж думали, сменили локацию.

– Что ты, – отмахнулась Ирма. – Нам пока и здесь хорошо.

От мангала шёл ароматный дымок.

– Зимовать тут думаете? – спросила Маша.

Глупый вопрос. Вежливый, но глупый. Все они играли в игру под названием «Всё, как обычно». Упорно не замечали регуляторы реальности. Делали вид, что нельзя закольцевать эту осень на себя. Бесконечное повторение дождей, прояснений, листопадов и ветров. Кто-то выставлял регуляторы на смену сезонов, кто-то предпочитал жизнь в янтаре. Те, кто поселился в осенней локации, выбрали второй вариант.

– Как и последние пять лет, – хмыкнул Николай. И принялся задумчиво жевать шашлык.

– А мы перебираемся, – вдруг заявил Стёпа.

Николай уставился на друга.

– Зачем?

Запахи осени, крики перелётных птиц… Всё это умиротворяло. Настраивало на размышления.

– Сам посуди, – неспешно заговорил Стрельбицкий. – Годы пролетают, а здесь всё по кругу. Без изменений. Я раньше любил путешествовать, часто в горах пропадал с Машей. Ты знаешь, мы в экспедиции и познакомились. Не сиделось на месте. А тут…

– Уныло всё, – закончила Стрельбицкая мысль супруга. – Хоть на стенку лезь.

– Поменяйте настройки, – сказала Ирма.

– Не то, – покачал головой Стёпа.

– Вы хотите наружу, – догадался Николай. – Вам надоело лететь.

– В точку, – кивнул Стёпа, подцепив вилкой помидор. На пикник они взяли одноразовые деревянные вилки. – Ты прав.

– Но мы и половины пути не проделали, – заметила Ирма.

Никто ей не ответил.

Об этом тоже не стоило говорить.

– Коля, – начал Степан, подбирая слова. – Кончайте уже дурить с Ирмой. Арсений скучает. Ему не хватает родителей.

– Хватит! – чуть не закричала Ирма. От звука её голоса Стрельбицкие вздрогнули. – У вас никогда не было детей, как вы можете судить?

Николай понял, что посиделки завершены.

Их давняя дружба – тоже.

***

Люди поняли, что от законов природы не нужно защищаться. Их можно обойти. Зачем выстраивать сложные экосистемы, разрабатывать энергощиты и компенсаторы перегрузок? Зачем вкладывать сумасшедшие деньги в разработку астероидов?

Разумы путешественников можно загрузить в виртуальную среду, моделируемую бортовым ИИ. Разумеется, живые люди не уходили в вирт просто так. Кто-то прожил долгую жизнь и не хотел умирать в дряхлеющем теле. Кто-то погиб, успев сохранить предыдущую версию себя, а затем активировав страховку.

Человеческое сознание бессмертно.

В отличие от хрупкой оболочки.

Арсений испытывал новый летательный аппарат где-то на орбите Марса, когда это случилось. Вышел из строя какой-то узел. В Центре сказали, что их сын не страдал. Просто сгорел в ослепительной плазменной вспышке. Все годы, которые они ему отдали, все бессонные ночи и сумеречные сказки – всё это сгорело в одну секунду.

Такими были все колонисты. Мёртвыми душами, странствующими в иллюзорных мирах, сконструированных компьютером.

Когда корабль достигнет системы Тау Кита, начнётся колонизация нового мира. Будет свёрнут солнечный парус. Запустятся принтеры. Сначала звездолёт расширит жилое пространство, напечатает дополнительные отсеки и создаст орбитальную станцию. Затем ИИ начнёт собирать тела и переселять в них бесплотные человеческие сознания. Цифровая среда быстро опустеет. Появятся шаттлы, планетарные базы.

Начнётся освоение чужого мира.

Ирма и Николай любили своего сына. Но они не могли смириться с его смертью. Не могли заставить себя воспринимать последнюю копию, как живого человека.

Поэтому не виделись без малого шестьдесят лет.

***

Арсений поселился в квартире своего детства. Той самой, что три столетия назад даже не отапливалась осенью. Москва была населена однотипными фантомами, с которыми он иногда разговаривал. Для себя Арсений выбрал образ маленького мальчика. Хотелось побыть немного там, где он прежде был счастлив…

«Прежде» растянулось на десятилетия.

Однажды в несуществующую дверь позвонили. Арсений пил чай на кухне. Был разгар лета, стрекотали кузнечики. Все окна – нараспашку. Скоро появятся комары, но это его не смущало.

Арсений открыл дверь и остолбенел. На пороге стояли его родители. Постаревшие. Такими он их видел в последний раз, ещё на Земле.

– Пойдём, сынок, – сказал Николай. – Прогуляемся.

ноябрь 2017