Читать книгу Сердце, которое помнит - Ян-Филипп Зендкер - Страница 6

Еще до восхода я услышал, как дядя гремит посудой на кухне. Вскоре в очаге затрещал хворост и весь дом наполнился запахом горящего дерева. Дядя давно не вставал так рано утром.

Когда я вошел в гостиную, он срезал свежие цветы для алтаря и наполнял рисом маленькую миску – приношение нашему Будде. Рядом с миской он положил два банана. Все дядины привычки я изучил наизусть.

Дядя всегда путешествовал налегке. Все, что ему требовалось на время, пока он гостит у сестры, умещалось в зеленую сумку из искусственной кожи: еще одна лоунджи, нижнее белье, три рубашки и записная книжка. Дома дядя читает по нескольку часов в день, невзирая на то, что глаза его слабеют. Но в дорогу он не берет ни одной книги. Это меня удивляло. Жизнь без книг для дяди пуста. В них У Ба черпает утешение, когда оно ему нужно, а порой книги его отвлекают. Однажды он сказал, что книги служили ему компасом. Без них он бы не смог найти путь в мире и в собственной жизни.

Пока он собирается, мы разговариваем мало. Такая у него привычка. Даже когда дядя уезжает на день в Таунджи, столицу нашего штата, перед отъездом туда он тоже затихает. Он всегда говорит, что душа путешествует не быстрее пешехода. Она движется гораздо медленнее поезда или автобуса. Мне думается, дяде нравится давать душе фору во времени. Возможно, чтобы к месту назначения прибыть цельным человеком.

Я сбегал во двор, набрал воды из бочки и поставил чайник, чтобы вымыть дяде голову. В мыслях хаотично кружилось все, что я хотел ему сказать и о чем спросить перед отъездом. Но мой рот был как замурованный. Так я ничего и не сказал.

Перед самым выходом из дому, когда мы уже были готовы отправиться на станцию, мимо пронесся военный джип, резко затормозил и стал сдавать назад, пока не оказался вровень с нами. На пассажирском сиденье сидел офицер. Он уже несколько месяцев подряд ездит к нам. Когда я впервые увидел его у нас во дворе, мне захотелось заползти под дом и спрятаться в свином загоне. Он крепче и крупнее всех знакомых мне мужчин, а взгляд у него зловещий. На его форме полно разноцветных значков, а на погонах – по три звезды и два листа. Он не просто военный, а полковник или что-то в этом роде. Так говорил мне У Ба.

– Где твой дядя? – прорычал он.

Я попятился и молча указал на дом. Военный поднялся по ступенькам, оставив странный запах.

Каждый раз, когда он приезжал, У Ба неизменно отсылал меня во двор, уверяя, что меня там ждет работа.

На дядю это было не похоже.

Снедаемый любопытством, я подполз к дому, где смог подслушивать их разговор через щели в половицах. Оказалось, дяде принадлежало несколько полевых наделов в окрестностях Кало. Точнее, не ему, а его давным-давно умершей жене. Военный хотел купить эту землю, причем немедленно.

Когда он уехал, соседи рассказали дяде, что наделы входят в зону, отведенную под новое строительство. Там должны появиться виллы, торговые центры, гольф-клуб и больница с вертолетной площадкой. У Ба много лет сдавал землю крестьянам из соседней деревни. Те выращивали рис и небольшую часть урожая отдавали дяде. Его такое положение вещей устраивало, и он ничего не хотел менять. Дядю не волновало, что земля растет в цене и может вырасти еще. Эти слова он каждый раз повторял полковнику (или что-то в этом роде), когда тот приезжал торговаться. Иногда дяде требовалось больше слов, а иногда он обходился меньшим их количеством.

Однако полковник не слушал, не понимал или понимал, но не принимал дядины слова всерьез. Каждый раз он предлагал все больше денег.

– Люди слышат только то, что хотят услышать, – простонал дядя после их прошлого разговора.

Сейчас военный высунулся из окошка и хмуро посмотрел на дядю:

– Куда-то собрались?

– Да, – не сбавляя шага, ответил дядя.

Джип медленно покатился за нами. Такое невежливое поведение было совсем не присуще дяде.

– Может, вас подвезти?

– Вы чрезвычайно добры. Благодарю за предложение. Племянник проводит меня на станцию. К счастью, тут недалеко.

Мы шли рядом с джипом, глядя исключительно вперед.

– Так вы обдумали мое предложение? – спросил военный.

– Ваше предложение очень щедрое, – ответил дядя. – Настолько щедрое, что я не могу его принять.

– Предоставьте это моим заботам.

У Ба шагал настолько быстро, что я едва за ним поспевал. Я был вынужден даже бежать, чтобы не отставать.

И вдруг дядя остановился как вкопанный. Водителю джипа пришлось резко затормозить.

– Я смиренно прошу меня простить, если во время наших прошлых бесед невольно создал у вас ложное впечатление, – начал дядя. – В мои намерения совсем не входит держать вас в неведении относительно моих планов. Более того, после прошлого вашего визита я даже был склонен воспользоваться вашим предложением. – У Ба замолчал, и военный пристально посмотрел на него. – Но поскольку упомянутые наделы принадлежат моей покойной жене, я решил посоветоваться с ней и прибегнул к помощи Тхан Вина. По моей просьбе и благодаря его уникальным способностям он связался с ней. Вернее, с ее духом, если вам угодно. Тхан Вин спросил, разрешает ли она продать упомянутые поля. Как ни печально, но моя жена не дала разрешения. Более того, ее оскорбило само это предложение. В таких делах я не могу идти против ее воли. Уверен, вы меня поймете. Решение этого вопроса находится не в моих руках.

Я взглянул в глаза полковнику (или что-то в этом роде) и быстро отвернулся. Дядя говорит, что сердца некоторых людей полны уксуса.

– У Ба, я удивлен, что вы верите в духов, – сказал военный.

Даже я уловил в его голосе упрек.

– А разве мы все в них не верим? – возразил дядя. – Каждый по-своему.

Военный сердито усмехнулся:

– Остановитесь и подумайте, сколько всего вы могли бы на эти деньги купить для своего племянника. – Мы не остановились, и тогда военный сказал: – Боюсь, вы делаете большую ошибку. Никто не предложит вам лучшей цены.

– Знаю, знаю. – Дядя нагнулся к окошку джипа, словно хотел что-то сказать по секрету этому полковнику. – Я пытался объяснить это моей жене. – Он глубоко вдохнул. – К моему величайшему сожалению, эти доводы ее не убедили. А сейчас, с вашего разрешения, мы пойдем на станцию.

Дядя прибавил шагу. Я поспешил за ним.

Джип еще несколько ярдов катился рядом с нами. Мне стало жарко от гнева, струившегося из глаз полковника. Потом мотор взревел, и джип уехал.

Едва машина скрылась из виду, мы пошли медленнее.

– Какой терпеливый человек, – тихо произнес У Ба, словно говоря с самим собой.

– В этот раз он совсем не выглядел терпеливым, – возразил я.

– Знаешь, Бо Бо, не так давно он не стал бы предлагать мне деньги за землю.

– А что бы он тебе предложил?

– Ничего. Он бы просто ее забрал.

Поезд уже ждал на станции. Торговцы предлагали чай и кофе в пластиковых стаканчиках. Ребята из моей школы несли на голове корзины с бананами, яблоками и выпечкой. Бродячие собаки рылись в отбросах. В окна вагонов передавали чемоданы, коробки и младенцев. Мы поднялись в вагон, и я стал искать для У Ба сидячее место. Дядя уезжал во время праздника Тадингют[4], и потому все вагоны были переполнены. Пассажиры сидели в проходах, между сиденьями и в открытых дверях. Нас заметил сын соседки и уступил У Ба свое место. Дядя с благодарностью согласился. Я молча встал рядом.

Поезд сильно дернулся и покатился по рельсам. Одни торговцы спешно спрыгивали, другие, наоборот, заскакивали в вагоны.

У Ба молча стиснул мою руку. Это был наш знак. Но сегодня мне было трудно расставаться с дядей. Когда наконец я стал высвобождать руку, то почувствовал, как не хочется дяде меня отпускать.

Когда нам удалось расцепить руки, Кало остался позади. Я стал пробираться к двери, переступая через корзины с цветной капустой, картошкой, морковкой и курами. Прежде чем спрыгнуть, я обернулся. Голова У Ба была повернута вбок. Он смотрел в окно.

Я подождал.

Он не повернулся.

Я еще подождал.

Дядя не поворачивался.

Я спустился на нижнюю ступеньку и спрыгнул. Некоторое время я еще бежал за поездом, не выпуская его из виду. Когда поезд скрылся за поворотом, я повернулся и двинулся обратно в Кало. Мне нравилось идти между рельсами, перепрыгивая со шпалы на шпалу.

«Взрослые – это сплошная загадка», – думал я.