Читать книгу Рожденная ночью - Яна Александровна Малова - Страница 7

Когда все трое вошли в квартиру, Ирина Степановна прошла на кухню и включила чайник. Алла поняла, что разговор предстоит долгий и важный.

– Кому, какой чай? – поинтересовалась Ирина Степановна, доставая чашки из ящика.

– Я буду черный, – сказала Алла, помогая маме. – Юр, а тебе какой?

– Мне тоже черный, не задумываясь, ответил Юрий, все еще не понимающий, что за разговор предстоит.

– Так вы говорите, Сергей собирается принять участие в опыте Бушуева? Зачем? – не поворачиваясь к своим собеседникам, спросила Ирина Степановна. Ответа не было.

– Вы не против, если я открою окно? Слишком душно.

Действительно, к полудню разогрело так, что на подоконник, находящийся в объятиях длинных солнечных лучей, невозможно было облокотиться.

– Ну вот, так-то лучше, присаживайтесь к столу.

Все присутствующие в кухне участники беседы, почувствовав легкое веяние свежего прохладного ветерка, немного расслабились. Себе Ирина Степановна не налила чай, так как намерена она была говорить.

– То, о чем я хочу рассказать, связано с опытами Бушуева. Мы учились вместе около года в институте. Он перевелся к нам с психологического факультета и почти сразу в некоторых областях стал самым ярким студентом на курсе. Особенно Костя относился к практическим занятиям. И хотя ничего серьезного у нас в начале учебы не было, он многое уже умел, так как дополнительно посещал открытые лекции. Он не любил теорию и, тем более, «пустую болтовню». Именно так наш новый одногруппник объяснял причины своего перевода с одного факультета на другой. Психология ему не понравилась, и он всерьез решил взяться за физиологию человека. Каждый раз, заводя разговор о важности психологического аспекта в изучении человеческого здоровья или каких-то болезней, обязательно можно было нарваться на длительную лекцию о том, что человеческая воля и дух намного слабее тела, и ни о какой их тренировке и закалке речи идти не может. В одной из таких бесед-споров у Кости и родилась идея навсегда избавить человечество от пагубных привычек.

Сперва мне тоже понравилась эта идея, мы начали данный проект вместе. И, честно говоря, я обеими руками за и сегодня, но вопрос в том, какими средствами эта цель будет достигнута.

– Вы хотите сказать, что именно по этой причине вы отказались от проекта из-за того, что не смогли прийти к единому мнению по поводу того, как именно избавить людей от наркотической зависимости? – спросил Юрий.

– Именно, но обо всем по порядку. Вы ведь знаете, что я тоже училась в медицинском институте и, не доучившись, бросила. Но я никогда не говорила, почему я приняла такое решение.

– Ты говорила, что решила посвятить себя семье, – продолжила Алла.

– Отчасти да, но когда я бросила учебу я еще не собиралась замуж. Однажды летом, практически сразу после сессии мы с ребятами были в парке, том самом, у института. Почему-то мы очень любили это местечко. Весь в цветах, утопая в солнечном свете, он вместе с нами смеялся, радуясь сдаче очередного зачета, плакал и горевал, когда наступали сложные времена. Мы просидели на качелях весь вечер, и расходиться не собирались, но блуждающие еще днем по ярко синему небу тучки все же решили отправить нас по домам. Нам с Бушуевым было по пути, а так как ветер становился все свирепее, и вдалеке уже сверкали молнии, мы решили сократить путь и пройти дворами. При приближении к одной из арок, до нас все отчетливее и отчетливее стали доноситься крики. Завернув за угол дома, мы увидели небольшую группу людей, которые избивали кого-то, кто находился на земле. Именно этот человек кричал совсем недавно, а теперь уже настолько обессилел, что с губ его срывались отдельные звуки, не похожие даже на стоны. Увидев нас, толпа достаточно быстро исчезла, судя по движениям участвующих в избиении… – Ирина Степановна сделала паузу, она не знала, как можно было назвать тех, кто хладнокровно убивал беззащитного человека, избранного жертвой большинством.

– Они были пьяны. Мы подбежали к тому, кто остался лежать на земле, он не шевелился. Костя сразу же бросился к нему и попытался нащупать пульс. Я тоже мигом склонилась к потерпевшему и присела. Но еще быстрее я отскочила от него, вскрикнув от ужаса. Такого я не видела в своей жизни никогда – это было месиво из кровавого мяса, в котором можно было при вспышках молнии рассмотреть голову, конечности и частички одежды. Я прижалась спиной к стене дома и не могла даже моргнуть от страха. Я не слышала ничего и чувствовала лишь удары крупных капель дождя, которые казались мне очень горячими. Я пришла в себя лишь тогда, когда Костя сорвал с моей шеи тонкий шифоновый шарфик для того чтобы забинтовать раны неожиданно поступившему пациенту. С себя он уже стянул спортивную куртку. Постепенно возвращаясь к жизни, я расслышала обрывки Костиных фраз: «скорую помощь». Я рванула за угол, и, пробежав по детской площадке, схватила трубку телефонного автомата. Скорая приехала быстро, мы поехали в больницу тоже, ведь и мне требовалась помощь специалистов. Мне там что-то вкололи, чтобы я успокоилась. Проснулась я уже дома, достаточно поздно. Все были на работе, и сначала я ничего не вспомнила. Только когда в дверь позвонили, и я увидела на пороге Костю, передо мной возникла та ужасная картина, которую мне пришлось лицезреть накануне. —

Ирину Степановну почти трясло, было видно, что еще немного, и она расплачется. – Я даже сейчас не могу… – отвернувшись и сев на диван, еще недавно строгая и решительная женщина казалась совершенно беспомощной. Алла подбежала к одному из кухонных столов и из ящика достала успокоительные капли. Подав их маме, она спросила, не пора ли прервать этот неприятный разговор.

– Нет, подождите. Алл, задерни шторы, солнце слишком яркое, вот-вот ослепит. – Алла послушно выполнила просьбу мамы. – Не уходите, это действительно важно и для вас, и для меня. Я еще не делилась своими переживаниями с близкими людьми. А это важно. После того, как я пережила то потрясение, со мной достаточно долго работал психолог. Одну минуту, пожалуйста, я сейчас вернусь.

Ирина Степановна вышла из кухни, Алла с Юрием, до сих пор не переварившие всю обрушившуюся на них информацию, еще несколько минут молча сидели и допивали свой чай. Несколько минут спустя Юра все-таки решился спросить:

– Ну что же там дальше-то было?

– Я не знаю, я сама в первый раз об этом слышу. Мама никогда не рассказывала мне ни о проекте, ни об этом кошмаре.

– И ты что, никогда не замечала ничего подозрительного?

– Да нет же, говорю тебе. Наверное, она все-таки справилась со своей фобией, ведь именно поэтому мама не смогла продолжить учебу в институте.

– Что это такое, как ты думаешь? На обычную гемофобию1 не похоже. У нас же куча народу была, кто не мог на кровь спокойно смотреть, и ничего, теперь все в порядке. Меня и самого-то поташнивало от вида ран.

– Я тоже думаю, это что-то не то. Тем более что проучилась мама целый год, следовательно, она принимала участие в некоторых практических занятиях.

– Подожди, у меня же приложение в телефоне есть, справочник психологических отклонений. Давай посмотрим, может, найдем что-то подходящее.

– Хорошо, любитель покопаться в человеческой голове. Открывай свой справочник. —

Перед медиками открылся длинный список, одолевающих человека страхов. Вчитываясь в каждое определение, Алла и Юра пытались найти именно то, что максимально точно описывает состояние Ирины Степановны. В итоге, они остановились на двух определениях. По мнению обоих это, скорее всего, была «Алгофобия – боязнь боли», хотя, возможной все еще была и гемофобия. Они решили, что нужно дослушать рассказ до конца для того чтобы определиться точнее.

Тем временем Ирина Степановна была в своей комнате. Приняв душ, она немного успокоилась и, приводя себя в порядок, включила музыку. Нежная, спокойная мелодия заполнила всю комнату и понемногу уносила с собой все отрицательные эмоции и переживания. Именно эту мелодию когда-то, будучи еще студенткой, выбрала Ирина для фонового сопровождения занятий с психологом. Ни одна другая музыка не отвлекала ее от проблем и повседневной жизни так, как это мягкое сочетание звуков, издаваемых каким-то духовым инструментом. Возможно, это был Най2 или флейта Пана3, неважно. Главное, что эффект от этого музыкального перелива был необыкновенным. Музыка словно уносила Ирину далеко от городской суеты, возможно, даже туда, где она ни разу не была. Ей представлялись морские просторы, где ничто не нарушало спокойствия кроме редкого шума волн, ударявшихся друг о друга и о берег. Иногда в своих мечтах Ирина отправлялась на цветущие просторные луга, где между стогами паслись небольшие стада овец, а пастух умело извлекал из простых, на первый взгляд, трубочек необычайно красивые звуки. Однако сейчас даже этот проверенный способ не производил необходимого эффекта, перед Ириной Степановной отрывками проносились сцены из прошлого, которое так резко изменилось в один момент. Конечно, она их не забыла. Особенно четко в памяти была запечатлена последняя встреча с известным ныне генетиком, а тогда простым сокурсником Костей Бушуевым.