Читать книгу Точка невозврата. Лед и вода - Яна Черненькая - Страница 9

Решение забить на все оказалось сложно воплотить в жизнь. Каждый раз, когда Паша поднимал взгляд, то непременно видел перед собой эту парочку – свою прекрасную фею и Кота. Он по-прежнему считал ее своей, хотя теперь, пожалуй, не имел на это никакого права. Сначала Паше было даже как-то интересно наблюдать за ними и… да не может серокрылый полюбить – что за чушь? Какие, к Велиалу, девушки у серокрылых?! Но чем больше чернокрылый пил алкоголя, тем сильнее росла в нем немотивированная злость. Кот ходил хвостом за Рыжулей со стоическим выражением на лице. С такой рожей в морге хорошо лежать, а не за девушкой ходить. Фея же занималась своим делом. Фотоаппарат не убирался в кофр ни на секунду. Ника даже не присела за стол, на ходу перекусив, пока Славка с Инной ели горячее. А потом так вообще стала ходить за ними хвостиком, таская на привязи Кота с постной рожей.

Это было бы забавно… Почти забавно, но Паша заводился с каждой секундой все больше и больше.

Когда народ натанцевался, наигрался, нафотографировался и разбрелся по залу группками, Ника уселась за отдельный столик, вытянула ноги и, уставившись в камеру, затеяла просматривать снимки. Морщила нос, накручивала на палец кончик длинной косы. Кот уселся почти вплотную. Плечо к плечу, даже иногда посматривал на экран. И тут Пашу осенило. У него в голове выстроилась вся цепочка. Это же было так очевидно, а он, дурак, не увидел сразу, все тешил себя надеждой. Хотя… кто же мог подумать, что серокрылые… Такое могло быть только в двух случаях: Зов и… Вот про это «и» думать вовсе не хотелось. Лучше пусть это будет Зов. Просто Зов и ничего иного. Но факты говорили не в пользу этого варианта. А значит…

Где они встретились с феей? – Правильно, Паша чуть не сбил ее, когда она в явном расстройстве выбегала из двора, где жил серокрылый. Потом эти обнимашки… на душе стало совсем гадостно. Паша налил себе водки в бокал для шампанского, выпил ее залпом и даже не закусил. Зная Кота, не приходилось удивляться, что он не сказал своей девушке, как ни парадоксально звучит определение «своя девушка» по отношению к серокрылому… Так вот, он ей ничего не сказал о своем возвращении, чтобы не тревожить. Хотел сначала выздороветь хоть немного. А она, видно, заподозрила что-то и явилась. Увидела – приехал милый, а ей не сказал. Сделала выводы.

Паша с ненавистью откусил маринованный огурец. Налил еще водки. До нужной кондиции ее требовалось очень много.

На свадьбе эти двое встретились, наверняка, случайно. Хотя… Да не имеет, в общем-то, значения. Встретились – это главное. Так вот каких «котов» Ника имела в виду, когда Паша спрашивал, кто ее интересует. Ну ничего ж себе! Мать их так, всех этих котов!

Водка пошла не в то горло, чернокрылый закашлялся, посмотрел на раздражающую его парочку. Ника как раз подняла голову и что-то сердито сказала, Кот отвернулся, перестал смотреть на экран фотокамеры. Ну точно… поссорились. А потом классическая картина. Особенно зная дубового Кота. Нет, чтобы цветы подарить, на колени упасть и во всем покаяться – это не про него затея. Он просто будет ходить как привидение следом. То ли на жалость давить, то ли на совесть. Холодильная установка.

Паша оглядел стол, подвинул к себе поближе тарелку с колбасной нарезкой и мисочку с оливками. Нашел зубочистку и, задумчиво отправляя в рот одну оливку за другой, пытался не вспоминать. Но память упрямо подсовывала темную комнату. Кровать, плотно задернутые шторы на окнах, тяжелый запах свечей. Кровь на бледных губах. Невидящие синие глаза с болезненными тенями. Батистовый платок, сжатый в руке… Бажена. Ника. Так вот кого напоминала ему синеглазая фея! Зубы скрипнули. Парень разжал руку, бросил на стол сломанную зубочистку. Чертыхнувшись, увидел, что проколол палец и ладонь. Лизнул ранку, чувствуя на губах привкус собственной крови. Глянул вокруг, убедился, что никто не видит, и быстро заживил повреждение.

Слава с Инной собрались уходить. Гости тоже потихоньку расходились, исчезая в летней темноте. Слышались голоса, сигналы машин, и шуршание шин по асфальту.

Ника все так же сидела за столиком и смотрела на экран камеры. Паше стало ее жалко. Она работала весь день, наверняка хотела отдохнуть и все-таки держалась. Лицо совсем бледное, под глазами залегли тени. Кот встал и протянул руку фее. Та молча ее приняла, и они пошли к выходу. ПРОСТО МОЛЧА ПОШЛИ ВМЕСТЕ! Паша вскочил со стула, опрокинул его и застыл, не зная, что делать дальше. Лис и та, вторая деваха, последовали за Котом. Хмель ударил Паше в голову. Смотреть на Баж… Нику, которая уходит… И что ее ждало дальше?!

Паша устремился на выход вслед за серокрылым и его спутницей. Они не успели далеко отойти.

– Кот!

Влад остановился. Оглянулся. Счастливым он не выглядел. Злым – тоже. Только смертельно уставшим. Наивный дурак не знал, что ждет его впереди.

– Подойди ненадолго.

Серокрылый кивнул и выполнил его просьбу.

– Я скажу тебе это один раз. Больше повторять не буду, – Паша говорил почти шепотом, не желая, чтобы его услышал Лис. – Оставь Нику. Просто оставь ее, чтобы она могла жить. Ты не тот, кто ей нужен, серокрылый.

– Дункан. Иди домой. Проспись, – твердо сказал Влад, хлопнув чернокрылого по плечу. – Не знаю, что на тебя нашло, но выпил ты многовато. Ника решит сама. И я тоже.

Больше говорить было не о чем. Паша знал, что и без того сделал слишком много. Все, что мог.

***

Вчетвером они дошли до ТЮЗа, пересекли дорогу и, миновав арку, оказались во дворе знакомого здания. Неработающий фонтан казался Нике старым приятелем. А ведь не далее, чем вчера ночью она поклялась, что больше никогда сюда не придет. Честно говоря, девушка уже ничему не удивлялась. И без того было понятно, что Кот и есть тот, кому снились потрясающие кошмары. Все одно к одному сходилось. Правда, теперь предстояло понять, как ее неудавшийся спаситель ухитрился не состариться за все это время. Даже сейчас, несмотря на усталость, он не выглядел старше сорока. С другой стороны, если ей и Кристине это было по силам, то с чего бы считать, что они единственные в своем роде.

– Ника, дай Кристине ключи от своей квартиры, – попросил Лис.

– У нее есть. А зачем? – удивилась девушка.

– Тебе вещи привезти надо? Или ты предпочитаешь ходить по дому в мужских рубашках и футболках? Вообще это эротично, но, боюсь, Владу сейчас не до эротики. Ему бы выпить лекарство и спать. Да, дружище?

– А можно я сам решу, до чего мне сейчас есть дело, а до чего – нет? Хорошо… дружище? – слегка раздраженно одернул его Кот. Ника сообразила, что только теперь узнала нормальное, человеческое имя этого «усатого, полосатого». Вроде, взрослые мужики, а как мальчишки – какие-то коты, дунканы, лисы… Сплошные клички.

– Да ради Бога, – небрежно отмахнулся от него Тимофей. – Вы только определитесь, нам с Кристи ехать за вещами или нет.

– И долго мне придется жить здесь? – недовольно спросила Ника.

– Долго. Возможно, очень. Так что привыкай к мысли, что это – твой новый дом, – сообщил Тим совершенно будничным тоном.

– Королева в восхищении, – фыркнула Ника. – Крис, соберешь мне вещи на неделю, ладно? Надеюсь, больше не понадобится. И ноут не забудь, а то я с ума сойду от скуки.

– Вот и чудненько. Теперь мы с Кристиной вас оставим. Не обижайте друг друга. В основном это касается вас, милая моя девушка, – отвесив издевательски-куртуазный поклон, Тимофей подхватил Крис под локоток, и они вместе направились обратно к выходу из двора.

***

Увидев приближающуюся машину с шашечками, Лис вытянул руку. Ему повезло – такси было свободно.

– Бирюзова…

– …тридцать первый дом, – подсказала Крис.

– Поехали, – таксист убрал куртку с заднего сидения. – Удачные вы мои. Смену заканчиваю. Как раз по дороге.

Водила оказался профи. Доехали по ночному городу без проблем да еще и попали в зеленую волну. Дом, где обитала Ника, оказался обычной девятиэтажной панелькой. Относительно новой, но голубые и серые облицовочные плитки на ней кое-где уже были сколоты. Машина подкатила к подъезду. Тимофей молча отдал деньги, и они с Крис, проигнорировав лифт, почти бегом поднялась на четвертый этаж.

Девушка открыла тройной замок, распахнула первую дверь, потом вторую. Зашли в квартиру. Кристина хлопнула руками, и в мгновение ока вспыхнули встроенные в потолки светильники.

– Ух, ты ж еж! – Тим удивленно распахнул глаза.

Большая квартира-студия, – здесь явно не обошлось без перепланировки, – напоминала аквариум. Полупрозрачные ткани, зеленовато-голубоватые стены, гладкие струящиеся материалы. Минималистичная, но очень удобная мебель. Барная стойка в обеденном уголке. Куча техники, тщательно вписанной в обстановку: от кофемашины до огромного телевизора. Судя по всему, хозяйка квартиры не просто покупала нужные устройства, но и подбирала их по внешнему виду – очень нетривиальная задача. Дальняя от входа стена оказалась полностью закрыта интерьерным водопадом. Не было разделения на кухню, спальню, гостиную – только зоны. Единственным исключением стал Никин кабинет – от общего пространства его отделяли полупрозрачные стены.

– Кофемашина слева на столе, – Кристина деловито нажала на декоративный выключатель-ракушку на стене справа, дверь отъехала в сторону, открывая пространство гардеробной. Сумка с полки полетела на пол, туда же аккуратными стопочками были сложены вещи Ники. – Тепло. Думаю, пальто не пригодится, а вот ветровку и свитер возьмем.

– Ты присядь, я еще не все, – сказала девушка. Тимофей с любопытством огляделся, кивнул и опустился на высокий барный стул в центре комнаты. Здесь с помощью невысоких перегородок было выделено пространство столовой. На барной стойке стояла маленькая капсульная кофемашина, похожая то ли на батискаф, то ли на инопланетный аппарат, подставка с чашками и капсулами. Там же находилась микроволновка. Внизу Тим обнаружил встроенный холодильник. Складывалось впечатление, что здесь же готовят пищу. В любом случае, ничего более напоминающего кухню найти не удалось. В микроволновке стояла одинокая тарелка с забытым на ней бутербродом.

– Интересно, он давно здесь лежит? – задал Тим риторический вопрос.

– Кто?

– Бутерброд.

– А где лежит?

– В микроволновке.

– Со вчерашнего утра, скорее всего, – Крис набрала несколько цифр на кодовом замке, потом прижала палец к сканеру. Тимофей усмехнулся, представив хозяйку квартиры 21 века в антураже берлоги Влада. – В мусорку. Ника постоянно забывает завтракать. Поставит бутер и уткнется в комп. Так все и остается до вечера. Домработница здесь бывает по четвергам, следовательно, с четверга он здесь лежать не может. Сегодня Ника здесь не была и даже не ночевала.

Тим подставил чашку, включил кофемашину, в комнате запахло кофе.

Дверь в хранилище распахнулась, вспыхнул свет. Металлический голос, немного похожий на голос Ники, произнес: «Доступ подтвержден. Привет, Кристи!»

От неожиданности Тим чуть не разбил чашку. Глазами по блюдце каждый он смотрел на открывшуюся картину. Папки, огромные альбомы, коробочки, фотоаппараты, негативы, стопки фотографий, здоровенный, похожий на динозавра, фотоувеличитель на длинном столе в дальнем углу и несколько полок с реактивами. На втором столе напротив входа стояли два огромных монитора, компьютерная мышь и клавиатура самого футуристического вида. Внизу еле слышно гудел кулером системный блок в моддинговом прозрачном корпусе.

– Твою ж… девизию. Мы в Пентагон вломились? – не выдержал Лис. Кофе был забыт. – Бедный Кот, – добавил он, с трудом сдерживая смех.

– Почему бедный? И почему, кстати, Кот? – оглянулась на него Кристина.

– Да так… – опять хохотнул Тим. – Кот, потому что фамилия у него Котомин, вот и Кот. А подруга твоя бедная. Как окажется у Влада в берлоге… Тут ее инфаркт и хватит. Ну или инсульт. Ну или… что там ее хватить может? Там такая берлога…

– Кот, Лис. Сказочники вы. А у тебя тоже фамилия лисья или ты Лис, потому что лис?

– Тимофей Лисицын к вашим услугам.

– Понятно. У вас явно все без затей, – кивнула Кристина. – Сейчас соберу мелочи, кофе попьем и поедем. Проверим, так сказать, лично и по факту-месту, – девушка достала с полки сумку с ноутбуком. Огляделась вокруг. – Сделай мне капучино. Фух.

Вещи опустились на пол рядом с сумкой. Кристина закрыла дверь, напоследок опять приложила палец к сканеру. Механический голос сообщил: «Защита активирована. Кристина, до свидания!»

Тимофей постучал ложкой по чашке.

– Ваш кофе, мадмуазель!

– Так что такого страшного в берлоге вашего Кота? – Кристина уселась на барную табуретку.

– Да ты просто зайдешь и все поймешь, та еще парочка – баран и яроч… – Лис слез со стула и заинтересованно шагнул к полке, на которой стояла фотография двух девушек. Портрет был старый, как и рамка, что выделяло его из общего хора окружающих предметов. – Знакомый снимок…

– Откуда бы?

– Да так… Недавно видел на каком-то сайте.

– 1943 год.

– Знаю. Не удивлюсь, если с этого все и началось.

– Что именно?

– Все то, что сейчас имеем. Но это долгий разговор. Не на сейчас.

Тимофей устало потер руками лицо. Хотелось спать.

– А когда вы с Никой познакомились? – спросил он.

– В сорок втором. Волховской котел. Она… – Крис нахмурилась. Посмотрела на Лиса, сощурила глаза, явно что-то припоминая. – Так это… Влад был тем солдатом? – настороженным шепотом спросила она. – Это Влад погиб вместе с Никой, да? От одной пули?

– Догадалась. Умница, – мелкая лиса явно была небезнадежна. С головой дружила. – Так вот теперь эту пулю у Кота украли. Или он потерял. С ней что-то случилось, и мы имеем то, что имеем. Судя по всему, пулю уничтожили. Или сломали. И теперь наши друзья привязаны друг к другу намертво. Стоит увеличить дистанцию между ними – умрут. Честно говоря, это чудо, что в момент уничтожения пули они оказались рядом. Иначе… – Тимофей нервно пожал плечами. – Ты видела, да? Ника схватилась за шею – там была перебита артерия. А Влад – за сердце. Их жизни были завязаны на кусочек металла. А теперь они завязаны друг на друга.

– Что-о-о?

– Ну что тут непонятного, все же очевидно, – почти раздраженно Тим посмотрел на девушку. Вспоминать все это удовольствия не доставляло, но мелкая лиса могла оказаться полезной. – Погибли вместе. В одну секунду. В тесном контакте друг с другом. Эта пуля сработала как иголка с ниткой, связав их души. Вернуть одну без другой было невозможно. Чтобы они могли жить независимо, пришлось стабилизировать их с помощью пули. А теперь все. Пули нет, заменить нечем – нет у них больше ничего общего. Потому имеем что имеем.

– Может быть, ты еще и расскажешь, как так получилось, что они, умерев, ожили? – сузила глаза Крис.

– Может быть и расскажу, – кивнул Тим. – Но не сейчас.

– Лис, ты сказал сейчас слишком много и слишком мало. Я бы хотела знать больше. И ты можешь об этом рассказать, это понятно. Ведь это же не твоих рук дело? Это ведь не ты сделал Нику и Влада неживыми? Это строго запрещено. Плата за это…

– Оживить мертвого и остаться прежним невозможно, – ответил Тим. – Но клятва и дружба, иной раз, могут вынудить и не на такое. Я не хочу об этом говорить. Все, что тебе нужно знать, ты уже знаешь.

***

Ника осталась наедине с Владом. Это нервировало. Ситуация казалась тупиковой. Вот они стоят во дворе. Что дальше? По всей видимости, придется оставаться с этим… Котом в его квартире. То еще приключение. Отдельный вопрос, а вдруг у него жена есть или еще кто. Такие мысли заставили Нику занервничать. Влад, судя по всему, заметил это.

– Что-то случилось?

– А ты… один живешь?

– Да. Почти.

– Почти?

– Еще домовой есть, – со вздохом признался Влад. Судя по тону, с домовым у него были непростые отношения.

– Хорошо, – выдохнула Ника. – То есть… я просто подумала, что все это может выглядеть довольно двусмысленно. Если у тебя есть девушка, может быть…

– У меня нет девушки.

– Ясно, – теперь акцент сместился на другое. Нет жены, нет девушки. Он что, маньяк какой-нибудь? Вроде вполне себе нормальный мужчина. Не красавчик, как Паша, но вполне привлекательный… Для тех, кому нравятся такие типажи. И до сих пор не занят? Подозрительно. Ника нервно огляделась по сторонам.

– Не бойся. Клянусь, что пальцем тебя не трону, – тихо пообещал Влад, почти правильно поняв направление ее мыслей. Ника еле заметно улыбнулась, осознав иронию ситуации. Боялась она не за себя. Кристина до сих пор еще не забыла, как они года три назад избавлялись от очередного любителя поймать беззащитную девушку в подворотне. Подкинуть ей еще одну обескровленную жертву Ника не хотела – уж больно Крис переживала каждый раз. Меж тем Влад продолжал ее «успокаивать». – У меня четыре комнаты. В одной будешь жить ты. Не в моей. Поверь, я сам не в восторге от такого расклада, но, кажется, у нас нет выбора.

– Да уж, – недовольно буркнула Ника.

– Идем? – Влад явно нервничал не меньше нее, и это, как ни странно, успокоило девушку.

Мужчина направился в крайний справа подъезд. Старая деревянная дверь беззвучно распахнулась. Когда-то, наверное, это был богатый дом, но теперь он пребывал в полном упадке. Цвет давно некрашеных стен угадывался с большим трудом. Третий этаж. Влад толкнул дверь и вошел. Ника напряглась. Если не заперто, значит, дома все же кто-то есть? Ну не может человек уходить из дома и не закрывать дверь.

– Заходи, – смущенно проговорил Влад, пропуская гостью.

В коридоре света не было. И во всей квартире тоже. Ника оглянулась в поисках выключателя и, обнаружив его, включила лампочку. Сняла кроссовки.

– Вот здесь я и живу. Пойдем, покажу, что и как, – сняв туфли, Влад шагнул в коридор. Здесь кухня, – он показал налево. – Рядом туалет и ванная. Справа моя спальня.

Щелкнул выключатель. Загорелся свет. Мельком заглянув в комнату, Ника удивилась – там не было почти ничего – только спальник на голом паркетном полу, старый шкаф в углу, потемневший от времени деревянный стол и табурет. Дальше по коридору располагались еще три комнаты. Они все были закрыты. На стенах Ника увидела несколько винтажных фотографий в простых деревянных рамках. Девушка чувствовала – здесь живет прошлое, немного настоящего и никакого будущего. В этом плане ей было проще – нынешняя Ника Соловьева не имела ничего общего с незнакомкой, которая когда-то жила в Ленинграде и погибла в сорок втором году. Про Влада этого сказать было нельзя, во всяком случае, если судить по висящим в коридоре фотографиям.

– Здесь был кабинет отца, – мужчина указал на смежную с кухней комнату и махнул рукой вперед. – Там спальня и гостиная. Мне кажется, что спальня родителей тебе подойдет больше.

Сказав это, он открыл ключом дальнюю от входа дверь. Ника с любопытством заглянула внутрь.

– И когда ты заходил сюда в последний раз? – спросила она.

Комната была в три слоя покрыта пылью. Пылевой покров на огромной двуспальной кровати внешне напоминал еще один матрас. Мебель здесь стояла антикварная, хотя Ника была уверена, что когда-то она попала сюда абсолютно новой. Обстановка напоминала старые английские фильмы про XIX век. У стены слева от окна находилось тяжелое трюмо красного дерева, на котором стояли две фотографии, до такой степени покрытые пылью, что не удавалось определить, кто или что изображено на них. Напротив трюмо располагалась кровать, похоже, из того же самого гарнитура, а еще выполненные в том же стиле шкаф и прикроватная тумбочка. Какого цвета когда-то были шторы, Ника так и не поняла. Пыль сделала их серыми.

– Комната спящей красавицы спустя сто лет, – съязвила девушка. – У тебя есть пылесос?

– Да, но включить его не выйдет. Он недавно сломался, а новый купить не успел, – Влад нервно провел ладонью по волосам. – Вот… мелкий гаденыш, – выдохнул он.

– Кто?

– Домовой.

– Терпеть их не могу, – поморщила нос Ника.

– Силантич!!! – раздраженно гаркнул Влад. Девушка даже вздрогнула.

Но крики не помогли, никто к ним не вышел. И вообще никакой реакции не последовало. Будто и не было никакого домового.

Хозяин квартиры выглядел обескураженным.

– Давай решать, что дальше, – Ника поняла, что надо брать дело в свои руки. – Пылесоса нет, а без него как раз к утру все и закончим. Я правильно понимаю, что в гостиную нам можно не заходить? Ничего нового мы там не найдем.

– Там многовато мебели. Я перенес туда все, что было когда-то в моей комнате, – сознался Влад, слегка смутившись.

– И зачем ты это сделал? – поинтересовалась Ника.

– Для жизни нужно не так уж много…

– Ладно, забудь. Мне, в принципе, каждый день спать не обязательно. На кухне посижу, – недовольно сказала Ника.

Щелкнул выключатель. Лампа под тяжелым старинным абажуром осветила кухню приглушенным уютным светом. Теплые тени попрятались по углам, спасаясь из освещенного круга.

Здесь было чисто. Даже очень. Стало ясно, что именно здесь Влад и проводит все свободное время. Вполне современный кухонный гарнитур, новенькая плита, небольшой холодильник. Напротив плиты располагались мягкая кушетка и обеденный стол, на котором лежала аккуратная стопка каких-то справочников.

– Устраивайся. Кофе, чай? – гостеприимно предложил Влад.

– Кофе, пожалуйста, – ответила Ника, присаживаясь на краешек кушетки. Ей было сильно не по себе. Больше всего на свете хотелось бежать отсюда со всех ног. Она столько лет избегала подобных ситуаций и тут на тебе. Память услужливо подсовывала картины прошлого. Все повторялось. Почти до мелочей. И желание завопить от ужаса делалось сильней и сильней.

***

{– Если хочешь, я перейду в другую комнату, – улыбка у Никиты была светлая, добрая, искренняя. В ней хотелось греться, ее хотелось видеть. Нежданный обитатель квартиры Соловьевых оказался на редкость симпатичным парнем, а боль от осознания, что вся ее семья умерла во время блокады, смягчалась тем, что память Светы почти не сохранила ни их лиц, ни связанных с ними воспоминаний. Остались только фотоальбомы, которые Никита, когда обживался на новом месте, аккуратно сложил в угол. Новая жизнь Светы оказалась мало связанной со старой. Разве что пришлось после возвращения в Ленинград вернуться в прежнюю квартиру.

– Нет, не надо. Все нормально, – девушка улыбнулась в ответ. – Я уже и забыла, как все тут было. Будем считать, что мы оба только что сюда заселились.

– Хорошо. На кухне я уже убрался. Твою комнату не трогал, – чуть смутился парень.

– Я сама уберу. Поможешь потом мусор вынести?

– Конечно. Я не буду сильно мешать. А скоро уйду в рейс, так что…

– Не переживай об этом. Одной мне было бы страшно. Это хорошо, что ты будешь здесь…}

***

– Ника? – девушка вздрогнула и усилием воли отогнала от себя тяжелые воспоминания. Похоже, Влад говорил что-то, а она настолько ушла в себя, что ничего не услышала. – Что-то случилось?

Ника была как никогда близка к панике. Еще ничего не случилось, но прошлое быстро оживало, становясь настоящим. Больше всего на свете она хотела сейчас вернуться домой, в свою квартиру, где все знакомо и нет никого постороннего.

Тем временем мужчина достал две чашки. Чайник вскоре закипел, и по кухне разнесся запах растворимого кофе. Ника вздохнула – и как можно такое пить? Как он вообще так жить ухитряется? Ведь, поди, не меньше нее существует на свете, если не больше. И в таком убожестве…

– Есть хочешь? – прервал ее мысли Влад.

– Нет, спасибо, – говорить Нике не хотелось. Она впала в окончательное уныние. Мысли суетливо метались от одного к другому.

– Ты сегодня, наверное, у меня в комнате спи, а я здесь устроюсь. Днем приведем в порядок твою спальню, – предложил Влад.

– Угу.

– Ника, – Влад поставил перед девушкой чашку с кофе. Она, как и все в его доме, была какой-то антикварной на вид, хоть и чистой. – Ты обижена на меня за что-то? Я что-то не так делаю?

– С чего ты взял? – Ника все-таки отважилась посмотреть на хозяина квартиры. Ничего страшного пока не происходило. Другая молчала. Скорее всего, выжидала.

– Заметить несложно, – улыбнулся Влад. Наклонившись, он вытащил из-под стола деревянный табурет, налил себе воды и уселся напротив гостьи. – Может быть, ты боишься меня? Понимаю, что все это ужасно неудобно. Если бы можно было сейчас что-то исправить, я бы это сделал, но…

– Скажи, как ты живешь вот так… – не выдержала Ника, потому что он угадал – она боялась. Правда, не совсем его. Скорее уж за него. Хотя непосредственно сейчас опасность никому не грозила. Главное, принять меры, чтобы так оставалось и впредь. Влада было почти жалко. – Почему ты так живешь? – спросила она.

– Вот так – это как? – уточнил мужчина.

– В разрухе. В этом старом хламе. Это внутренняя склонность к аскетизму? Вообще не удивлена, что тебе кошмары снятся. Мне бы тоже снились. Хорошо хоть аскетизм не предполагает наличие тараканов. Я их боюсь.

– Зачем их бояться? Они не кусаются. И живые твари.

– О, меня ждут сюрпризы? Твои домашние зверюшки застенчивы и боятся показаться незнакомке? А ночью следует ожидать их навязчивого внимания? Может мы тогда ко мне переедем? Спать будешь пока на полу, тебе не привыкать, зато никаких зверюшек.

– Нет тут никаких зверюшек. Если Силантича не считать, – заверил ее Влад. – Правда, он тот еще мелкий пакостник.

– Вообще, как я уже говорила, домовых не люблю… А чем он тебе насолил? Тараканов завести не дал?

– Ты пыль в комнате видела?

– Да.

– Его лап дело. Мы с ним не сошлись во мнениях по поводу одного места из Блаженного Августина6, вот он и отомстил, как умеет.

– Интересные тут у вас беседы происходят, – Ника еще раз задумчиво оглядела кухню. – Сразу признаюсь, что в богословии ничего не понимаю. Можешь сразу вызывать на дуэль.

– Женские дуэли – страшно. Царапаться мне нечем, – Влад старательно пытался скрыть улыбку. – Поэтому воздержусь, пожалуй. Силантич, эй, выходи, хорош дуться! У нас гостья. Ты можешь появиться, она знает про домовых.

В коридоре раздалось неторопливое цоканье когтей по паркету, в кухню заявился наглый, пушистый, правда, немного тощий серый кот с рваным ухом и циничным выражением на морде.

– Хозяйку привел? – раздался вальяжный мурчащий голос. – Наконец-то за голову взялся. Будем знакомы, Силантич. Присматриваю за этим сорванцом, чтоб совсем с голода не умер.

– Ника, – девушка улыбнулась, глядя на кота. Этот домовой ей нравился больше, чем Кузьмич, обитающий в квартире Кристины. Тот всегда оборачивался псом, лез целоваться от избытка эмоций, мог обслюнявить лицо и это было противно.

В дверь позвонили, кот мгновенно исчез, буркнув напоследок:

– Явился твой дружок беспутный и опять с какой-то девицей.

Лис и Кристина, а это были они, отказались проходить в квартиру – время шло к рассвету, все устали и хотели спать. Так что передав вещи – ноутбук и сумку с одеждой, – гости тут же ушли.

– Так… – Ника посмотрела на кушетку и поняла, что Влад здесь явно не поместится. – На кухне сегодня спать буду я. Мне здесь понравилось.

– Хорошо, – Влад поднялся, собрал посуду в раковину, и вышел, пожелав гостье доброй ночи.

***

Громкая музыка. Такая, что в голове становится пусто, и только «Бум-бум-бум» бьет по мозгам. Извивающиеся в танце девушки и парни. Кто-то извивается вполне гармонично, а кто-то токует как тетерев по весне. Коктейли на любой вкус. До тошноты. И опять музыка, чтобы не слышать даже собственных мыслей. Дункан махнул рукой, и официант принес еще что-то – чернокрылый пребывал в том состоянии, когда уже не различаешь ни вкус, ни цвет. Льется, пьется и нормально.

– Я присяду, – на стол опустился высокий стакан с напитком, в котором плавали крошечные розовые зефирки в виде медвежат. Потом в кресло напротив опустился лощеный рыжеволосый пацан. Как ни странно, его голос легко перекрыл оглушительную музыку.

– Вали отсюда, – лениво отозвался Дункан.

– Все остальные места заняты, – чуть виновато пожал плечами парень. – Я не буду мешать.

Словно в подтверждение своих слов, яркие губы обхватили коктейльную трубочку, вытягивая напиток. Дункан, офигевший от наглости пацана, смотрел как медведики опускаются на дно.

– Ваще оборзели малолетки! – чернокрылый отвернулся, прихлебнул из стакана свой коктейль.

– Я не борзел, просто сел. Мест больше нет, – ярко-синий глаз рыжего нахально смотрел на собеседника, выглядывая из-под экстремально длинной косой челки.

– Ты оборзел! – Дункан уставился на синий глаз и словно наяву опять увидел Нику. Эта девушка определенно его преследовала. Мерещилась в каждом встречном-поперечном. – Пшел вон, – прошипел чернокрылый, отчаянно пытаясь удержать себя в руках и не устроить побоище в любимом баре. Где-то на самой грани сознания все еще держалась мысль, что в таком состоянии он, еще чего доброго, убьет парнишку, а Зова на него не было.

– Эх, опять медвежата, а в тот раз котики были. Они вкуснее, – проворчал рыжий и отправил в рот зефирку. – Котики все-таки лучше!

Зря он это сказал. В мозгу Дункана замкнуло. Он вскочил из-за стола, опрокинув стул, схватил молокососа за футболку и, пользуясь темнотой, выволок из помещения. Охрана сделала вид, что ничего не видит – чернокрылого здесь знали, как хорошего и щедрого клиента. Хочет набить морду новичку – пусть бьет.

Ночная прохлада чуть остудила горячую голову Дункана, но жажда крови не унялась.

Затащив наглеца в темный закоулок, он толкнул его на стену и замер – вместо того чтобы влететь в преграду, паренек застыл, отступив всего на шаг назад. Синий глаз загорелся кровавым огнем.

– Ты на кого руку поднял, Павлуша?

Пораженный чернокрылый тут же опустился на колени, склонив голову. Оправдываться было бесполезно. Захочет наказать – накажет.

– Ты настолько не в себе? Трудный день? Серокрылые обижали? Бедный… бедный… – Велиал широко улыбнулся, показав ямочки на щеках. Длинные музыкальные пальцы охватили Дункана за подбородок, заставляя поднять глаза. – Такую девочку увели из-под носа. Да ты прямо потерпевший, я смотрю. Какие гадкие серокрылые. А еще ангелы. Надо Мику попенять. Что ж это его мальчики моих несмышленышей обижают. Хулиганы серокрылые, а не ангелы, да, Павлуша?

Чернокрылый молчал, опустив глаза. Приторный тон начальства означал, что дело совсем плохо.

– Я, кажется, задал тебе вопрос? – в голосе Велиала появилось недовольство.

– Да, господин.

– Так ответь на него!

– Да, господин.

– Тебя заклинило? – подушечки пальцев сменились на острые когти. Под челюсть словно раскаленное лезвие загнали.

– Нет, господин, – прохрипел Дункан. – Серокрылые охамели.

Когти исчезли.

– Умный бедный мальчик, – раздался мелодичный смешок. – И как же? Ты оставишь такую хорошенькую, такую рыженькую девочку без присмотра? Не советую. Ты же почти взрослый мальчик, настоящий рыцарь. За прекрасной дамой надо приглядеть, чтоб не обидели. Правильно я говорю?

Дункан сглотнул застрявший в горле комок. Велиал редко появлялся сам, тем более к таким как он. А тут вдруг снизошел до прямого приказа. Чернокрылый попытался кивнуть. Оставлять фею без присмотра он и сам не собирался.

– Вот только мне не нравится, что кто-то слишком много чешет языком про ТОТ случай. Помнишь? – Велиал сузил глаза. – А вдруг это испытание? А ты вмешаешься. Надо проверить, присмотреть, но вмешиваться ни-ни. Мы друг друга поняли?