Читать книгу Черный ангел Серафимы - Яна Шталь - Страница 7

Егор Палыч все-таки молодец, побольше бы таких бизнесменов. Идея с памятниками звездам нашей фирмы необычная, конечно, но она будет срабатывать. Многим в офисе захочется стоять на «Клумбе Звезд», и значит, они будут работать изо всех сил, зарабатывая свою звездочку, и если угодят на клумбу, то будут прикладывать все усилия, чтобы там удержаться. Как экономист я подтверждаю, что стоимость такого подхода к мотивации сотрудников практически номинальная, ведь Фрол Щегал признан гением районного масштаба, а не всероссийского, значит и цену за работу просит божескую, зато эффект от его работы на наших сотрудников просто зашкаливает, сама видела. Быть Егор Палычу олигархом, это уж точно.

Мы сидели за столиком втроем, уплетали вкуснейшие «корзиночки» с разной начинкой, пили красное вино и говорили о том о сем, а потом Маринка спросила:

– Девчонки, а про Игоря ничего не слышно? Где он и как? Никто не знает?

– Я знаю, – тихо сказала Сонька, – он мне звонил, сказал, что все хорошо и они с Сашей разруливают ситуацию; а когда разрулят, он приедет и мы быстро поженимся; и медовый месяц у нас будет далеко отсюда, где я буду плавать с огромными черепахами, а он будет меня фотографировать. И еще он сказал, что Саша про Фимочку спрашивает, как она, а я сказала, что хорошо, но только тоскует по непонятной причине. Фимочка, ты меня извини, пожалуйста, но видно было же, как он к тебе относится, и мне хотелось сделать ему приятное, он же за Игорешей присматривает.

– А я, кажется, знаю, где вы проведете свой медовый месяц, я там была со своим журналистом, правда всего лишь несколько дней, но впечатление осталось очень хорошее от поездки, – задумчиво добавила Маринка.

– Обалдеть… я твоя подруга с пеленок, у тебя от меня никогда секретов не было, а оказывается вот они секреты, и я тебя совсем не знаю, – так получается? Удивила ты меня, Софи Кузо, и не просто удивила, а заставила меня увидеть нашу дружбу с другой стороны, – с обидой в голосе сказала я.

– Брось занудствовать, Серафима, любовь дело глубоко личное и некоторыми ее аспектами делиться не рекомендуется ни с родной матерью, ни с ближайшей подружкой, – сказала Маринка и продолжила, – вы лучше осторожненько посмотрите на столик слева с двумя пареньками. Я их раньше у нас не видела и мне кажется, что наш разговор их очень интересует. Тот, кто в сером пиджаке, послал и получил уже два текста по мобильному, и все время косится в нашу сторону, а тот, кто в свитере, выходил из зала и его не было 17 минут, для туалета и сигареты – это долго, – так куда это он выходил и зачем? Так что кончаем болтать, допиваем вино и по домам, а то у меня неспокойно на душе.

Ничего себе… обмывали Маринкин памятник, а она, оказывается, не забывала глазами по сторонам зыркать и все замечать. Все-таки прирожденный сыщик он и в Африке сыщик, и Маринка, наверное, на своей собственной свадьбе будет все замечать и отмечать, но после ее слов мне тоже стало неспокойно на душе, так что пора домой, а уж дома я Соньку допрошу с пристрастием. Но надо же, значит, Сашка про меня спрашивал, а позвонить мне трудно было? Предлогов разных уйма. Может, ему тоже сны снились такие же, как и мне? Ох, Господи, стыдно даже вспоминать, что я во сне с ним вытворяла, у меня при одном воспоминании мурашки по коже и судорога в животе. Так, вдох и медленный выдох, и еще раз, ага, уже другое дело.

Мы допили вино, помахали всем оставшимся ручками и пошли к стоянке машин. У клумбы остановились и посмотрели на гипсовую Маринку Вечер еще был ранний, но уже темнело, и звездочка в Маринкиной ладони светилась ярко и весело и освещала не только саму статую, но также и розовые бегонии на клумбе. Если честно, это было очень красиво.

Мы расцеловались, прощаясь, и пошли каждый к своей машине. На подходе к моей я нажала кнопку, выключая сигнализацию, и моя «ласточка» привычно пикнула и замигала фарами. Я протянула руку, чтобы открыть дверь, но за моей спиной мужской голос вдруг спросил:

– Девушка, а девушка, а как вас зовут?

Я хотела сказать: «Федя», но не успела. Мужчина схватил меня одной рукой за шею и крепко прижал к себе, а второй рукой он поднес дурно пахнущую тряпку к моему лицу. Я пыталась брыкаться и ударить его каблуком по голени, как меня учили на курсах самообороны, но не получилось, я не могла дышать, мне не хватало воздуха, а когда попробовала вдохнуть вонючий воздух через тряпку, то провалилась в темноту, в небытие, и больше ничего не помню.

Очнулась я в каком-то помещении с двумя крохотными окошками под самым потолком. Все было очень чистое; стены, пол и потолок обиты деревом; хорошо пахло кедром, а я этот запах знаю отлично, потому что у меня встроенный гардероб в спальне обит кедровыми досками изнутри от моли и всякой летающей и ползающей нечисти. Комната была большая со встроенным в потолок эффектным освещением в виде виноградных листьев и ягод, у стен стояли или лавки, или лежанки, на полке куча сложенных банных простыней и халатов, поэтому я решила, что нахожусь в предбаннике. В комнате было три двери, одна, вероятно, вела в баню, а вторая, на противоположной стороне, скорей всего, вела наружу. Третья вела неизвестно куда, я считаю, что за ней, наверное, туалет. Все двери были закрыты. У меня очень болела шея, неприятно жгло в легких и щипало горло, болели руки и ноги, очень хотелось пить и наоборот…

Я хотела встать с пола, где лежала на тонком матрасе, но ничего не получилось. У меня были связаны руки и ноги, но упираясь пятками в матрас, я смогла поменять свое положение из полностью лежачего в полусидячее. Это не было удобно, но давало больший обзор, и я внимательно огляделась. В нескольких метрах от меня на матрасах лежали Сонька и Марина. Они еще не пришли в сознание, и тоже были связаны. Стыдно признаться, но я была рада их видеть – одной страшно, а вместе легче. В другой стороне предбанника стоял большой холодильник и неподалеку громадный стол и лавки по длине стола. За столом сидел парень в свитере, а перед ним бутылка пива, стакан и тарелка с бутербродами. Парень сосредоточенно пил пиво, заедал бутербродом и с интересом следил за моими передвижениями.

– Привет, Ангелок, – сказал парень в свитере, – ты там поменьше ерзай, а то задницу натрешь, а она у тебя на все сто – небось, приятель твой любит за нее подержаться. Я бы и сам не отказался, – дашь подержаться-то, Серафима? Да не бойся ты так. Мы не бандиты, уродовать не будем, допрашивать не будем, девки вы красивые, если сами приласкаете, не откажемся, но насиловать не будем. Не будете рыпаться, так мы вас даже развяжем, но отпустить до окончания дела не сможем. Вы у нас заложники.

Я невольно вздрогнула и сжалась на матрасе, а парень довольно заржал.

– Я не буду рыпаться, развяжите меня, пожалуйста. Мне в туалет надо и пить тоже очень хочется, в горле пересохло так, что даже говорить больно, – просипела я.

Парень в свитере встал, подошел, внимательно посмотрел мне в глаза, потом достал нож и разрезал веревку на моих руках и ногах. Боль от восстанавливающегося кровообращения была такой сильной, что я застонала, а парень начал без слов растирать мои запястья и щиколотки. Закончив, он помог мне встать и показал пальцем на одну из дверей,

– Туалет тут, когда вернешься, дам воды.

В туалете я быстро сделала, все, что было нужно, а потом хорошенько вымыла руки и смыла косметику с лица. Неизвестно, что случится с нами, без косметики мне будет удобней. А как спастись, мы придумаем, главное – понять, что именно им надо и почему для этого нужны заложники.

Когда я вернулась в предбанник, парень в свитере уже накрыл на стол, так сказать. Там стояли стаканы, несколько бутылок с водой и пивом, бутерброды с колбасой, сыром и красной икрой, а в сторонке на подносе – чайные чашки, заварной чайник, вазочка с вареньем и коробка конфет, на тумбочке около стола закипал электрический самовар.

– Ух ты, – сказал парень, – а ведь ты без косметики еще красивей, повезло Никитину. Давай быстренько пей воду, а потом иди подружек развязывать. Они уже давно очнулись, но притворяются, особенно вон та с хохолком на макушке. Девушки, я уверен, что вы слышали, что я сказал Серафиме, но если не слышали, то мне нетрудно и повторить. Если будете вести себя хорошо, то вам ничего не грозит. Допрашивать вас нам не надо, мы и так все знаем уже. Вы нам нужны только в качестве заложников. Бежать вам не советую, это охотничий домик нашего хозяина, он далеко от города и глубоко в лесу, а в лесочке много живности, есть и волки, и медведи, и даже рыси. Вы можете посмотреть эти охотничьи трофеи нашего хозяина, они по всему дому развешены и разложены. А пока иди, Серафима, режь оковы у своих подружек, им поди тоже в туалет надо.

Я взяла со стола нож и отправилась к Соньке, она была ближе ко мне. Веревок на ней не было, но она была обклеена клейкой посылочной лентой. Я разрезала ленту на ногах и руках, осторожно сняла ее с кожи, но Соньке было больно, и она шипела и ругалась тихонько. Я помогла Соньке встать и отправила ее в туалет. Потом подошла к Марине, срезала и сняла клейкую ленту с ее рук и ног. Маринка тоже отправилась в туалет. Через несколько минут мы сидели рядышком на лавке, пили чай и ели бутерброды. А потом Маринка сказала парню в свитере:

– Это очень хорошо, что вы все знаете и допрашивать нас не собираетесь, потому что мы ничего бы не сказали по той причине, что мы сами ничегошеньки не знаем. Мы не знаем, что сделал Игорь Максимов и почему он изображал труп в багажнике Сониной машины. Мы не знаем, почему он спрятал бумажку под плинтусом у Сони в квартире и что означают эти цифры и буквы на бумажке. И мы не знаем, что связывает Игоря Максимова и Александра Никитина. И лично я не понимаю, почему МЕНЯ взяли в заложники. Ладно, в Серафиму влюблен Никитин, взять ее в заложники – значит иметь возможность контролировать Никитина. Соню любит Максимов и даже хочет на ней жениться – значит, можно контролировать Максимова, взяв Соню в заложники, – но я-то вам зачем?

– Дорогая Марина Витальевна, Олег не сможет ответить вам на ваши вопросы, но я смогу, – глубоким баритоном сказал кто-то за нашей спиной.

Мы резко повернулись и увидели, что в предбанник вошли парень в сером пиджаке и пожилой мужчина в дорогом спортивном костюме.

– Видите ли, все очень просто, дело заключается в том, что…