Читать книгу Кровные узы - Яна Сова - Страница 7

За ужином собралось шесть человек.

Практически все члены семейства Мортис с первого взгляда казались улыбчивыми и жизнерадостными людьми, а при виде показавшейся в дверях счастливой парочки, Себастьяна и Клары, они чуть не зааплодировали. Было очевидно, что Мелинда и Клара в этом доме – желанные гости, и от такого радушного приема в душе девушки разливалось приятное тепло. Еще никогда она не чувствовала себя так раскованно и комфортно в чужом доме.

Гостиная смотрелась столь же богато, как и остальные помещения особняка: восхитительные хрустальные люстры, тяжелая резная мебель с позолотой, выложенный крупной плиткой пол, медные настенные канделябры и огромный, громоздившийся в углу черный рояль.

Вскоре они уже сидели за длинным праздничным столом, богато уставленным самыми различными яствами и деликатесами.

Как и подобает, Себастьян уселся во главе стола на обитое красным бархатом троноподобное кресло. Справа от него сидел Бенджамин, слева – Клара, которая неотрывно глядела на возлюбленного и с замиранием слушала его речи. При виде этой картины и дураку стало бы понятно, что Клара Дэвис была очарована. Влюблена до умопомрачения.

Мелинде же досталось место, находящееся на противоположном конце длинного стола, там, где пристроилась вся молодежь. При виде множества деликатесов и закусок на столе, у девушки заурчало в животе. Только сейчас она поняла, как сильно проголодалась. Напротив нее сидели жизнерадостные сестры Вэлла и Вуди, а кресло, находящееся по правую руку, напротив тронообразного красного кресла, тоскливо пустовало. По всей видимости, оно принадлежало младшему брату Себастьяна, однако его не было в числе собравшихся.

Уловив во взгляде гостьи растерянность, хрупкая светловолосая Вуди, словно прочитав ее мысли, проговорила:

– Аллан скоро придет. Опаздывать на семейные застолья – его обыденная и, к сожалению, неискоренимая привычка.

Мелинду поразило, что Вуди вообще упомянула об этом. С чего она взяла, что ей необходимо общество этого парня? Конечно, она испытывала к Аллану Мортису определенную симпатию, но не настолько сильную, чтобы расстраиваться из-за его отсутствия.

Девушку быстро вовлекли в оживленный разговор. Сестры Мортис рассказывали ей разные истории, которые так или иначе были связаны с их дядей Алланом и обожаемым Себастьяном.

К столу наконец-то подали горячее, и Мелинда буквально набросилась на аппетитного зажаренного цыпленка. Когда от вкуснейшего блюда осталось лишь приятное послевкусие и парочка обглоданных костей на тарелке, в гостиной показался Аллан. Он был одет в строгий черный костюм: прямые брюки, белая рубашка, двубортный пиджак и кожаные лоферы. Длинные темные волосы парень забрал в низкий хвост, но несколько непослушных вьющихся прядей все равно выбились из прически, игриво скользнув на лоб. «Наверное, – подумала Мелинда, – укладка волос дается ему очень нелегко». Он горделивой походкой пересек широкое помещение и плюхнулся на пустующее кресло напротив Себастьяна.

– Привет, Мелинда, – мягким голосом поздоровался парень. – Как ты тут? Уже разобрала вещи?

– Все хорошо. Спасибо, что проявляете к нам столько внимания.

– Да разве это внимание? – с доброй усмешкой поинтересовался он. – Не больше, чем обыкновенное гостеприимство.

Вспомнив, какого огромного цыпленка она съела меньше десяти минут назад, Мелинда лениво откинулась на спинку стула и пробормотала:

– Если бы все были такими гостеприимными, как ваша семья, в мире бы точно не осталось голодных.

Вскоре между ними уже завязалась увлеченная беседа. Аллан не без гордости рассказывал девушке о своей родне, а в частности о тех членах семьи, с которыми Мелинда не успела познакомиться: о сестре Аллессандре и ее очаровательных сыновьях – Джованни и Альберто, которые уехали в Италию к отцу. Аллан сказал, что в последние годы сестра все чаще подумывала об окончательном переезде в стану мужа и, по всей видимости, наконец на это решилась.

На другом конце стола тоже велась оживленная беседа. До Мелинды доносился радостный смех и обрывки оживленных разговоров. Она отметила, что лица обитателей поместья, а в особенности, ее мамы, светились от искреннего веселья и интереса.

«Похоже, – думала она, – мама смогла отлично поладить с этими людьми».

Ужин стремительно близился к своему завершению, на часах было почти десять. Вдоволь наевшись и наговорившись с хохотушками-сестрами и Алланом, Мелинда все чаще поглядывала на свою мать. Девушка была уверена, что совсем скоро Клара попрощается с Себастьяном и остальными, а после они вместе отправятся спать в отведенную им комнату.

Но время шло, часы давно пробили одиннадцать, и стало очевидно, что Клара Дэвис совершенно не торопилась уходить. В отличие от дочери мама еще была полна сил и энергии. Обычно Клара ложилась гораздо раньше дочери и крайне редко засиживалась даже до десяти. Наблюдая за этой сценой и размышляя, сколько может еще продлиться вечеринка, Мелинда начала зевать и потирать отяжелевшие от усталости веки. Когда в голове девушки проскочила мысль, что, возможно, ей придется идти в спальню в одиночестве, к ней вдруг обратился Аллан. К тому моменту Вэлла и Вуди пересели на другой конец длинного стола – поближе к Кларе и Бастьяну, а Бенджамин без лишних слов отправился в свои покои. Несмотря на поздний час, в гостиной по-прежнему царила оживленная обстановка.

– О чем задумалась? – поинтересовался Аллан, и от неожиданного вопроса девушка испуганно вздрогнула. Заметив ее реакцию, парень аккуратно положил руку на спинку своего стула и развернулся к Мелинде вполоборота.

– Хочу уже пойти спать, – уверенно постановила она, – но…

Мелинда не успела договорить, потому что Аллан тут же прервал ее:

– Не беспокойся, Себастьян позаботится о твоей маме.

Девушка бросила на него недоуменный взгляд.

– А почему, собственно, я должна беспокоиться?

– Не знаю, просто мне кажется, что тебе грустно. Не трудно догадаться, что ты переживаешь за маму.

С губ девушки сорвался едкий смешок, а внутри начала подниматься волна возмущения.

– Тебе кажется, Аллан.

– А я вот так не думаю.

– О чем ты вообще говоришь?!

– Я же вижу, с каким беспокойством ты смотришь на нее весь вечер.

– Если ты намекаешь на ревность, то очень ошибаешься, – отрезала Мелинда.

– Нет, совсем нет! – встрепенулся Аллан, как бы извиняясь за свои слова. – Я просто говорю, что понимаю твои чувства.

– Господи, да что ты вообще знаешь о моих чувствах? При чем тут это?

– Когда моя мама была жива, я тоже беспокоился за нее.

Аллан произнес эти слова с такой печалью в голосе, что на какое-то мгновение Мелинде стало даже неловко за свою грубость.

– Мне очень жаль, – осторожно произнесла она.

– Ничего страшного, это было давно. К тому же я ее практически не помню.

– Но при этом ты помнишь, что беспокоился о ней?

Аллан неуверенно кивнул.

– Много лет назад, еще при жизни родителей, мне жутко не хватало их внимания. Мало того, что в нашей семье было четверо детей, да еще и отец сильно заболел… В общем, маме приходилось заботиться обо всех одновременно, поэтому даже в таком незрелом возрасте мне было ее жалко. Я помню маму хрупкой и миниатюрной женщиной, а на ее плечах лежало слишком много хлопот и ответственности… К моему десятилетию папа уже превратился в старого и беспомощного человека, а потому не мог заниматься моим воспитанием и чему-либо обучать. Он был старше мамы на тридцать лет, а к моему появлению на свет ему стукнуло шестьдесят один. Как только мне исполнилось одиннадцать, мой старик в возрасте семидесяти двух лет скоропостижно скончался. Наблюдая за его страданиями и нестерпимыми приступами боли, почти никто из домочадцев не предался глубокому горю, потому что все были к этому готовы… – Аллан печально вздохнул. – Все, кроме моей молодой, впечатлительной и очень любящей мамы. Несчастная Шарлотта Мортис не смогла выдержать такого удара, поэтому резко слегла с неизвестной болезнью и спустя три месяца умерла. Ей было всего сорок два, когда ее тело положили в гроб и запечатали в семейном склепе на старом кладбище.

– Мне так жаль, Аллан, – прошептала Мелинда. – Не могу представить, насколько тебе было тяжело.

– В детстве – да.

– Получается, тебя воспитывали братья?

– С одиннадцати лет.

– И как это?

– Поначалу было очень непросто, потому что первое время я только и делал, что целыми днями просиживал в комнате и горевал по ушедшим родителям. Самое ужасное, когда мне хотелось тепла и ласки, моим братьям – единственным взрослым, оставшимся в моей жизни – было просто не до меня. Они управляли поместьем и не покладая рук занимались бизнесом. Но, к счастью, такая проблема, как одиночество, не просуществовала и двух полных месяцев. На тот момент во главе семейных дел стоял Бенджамин, как и положено старшему и самому опытному члену семейства. Он занял эту должность сразу, как только отец покинул наш мир. Таковы были его обязательства и долг перед всеми нами. Себастьяна, к слову, он сделал своей правой рукой.

Не желая терять своего младшенького, осиротевшего брата, но и не намереваясь отвлекать от работы Бенджи, именно Себастьян решил взять ситуацию под свой контроль. Первое время брат выводил меня на прогулки и часами давал наставления, что по жизни нужно быть выносливым и сильным человеком, ни в коем случае не падать духом, каждое утро подниматься с кровати и идти вперед.

«Смерть, – объяснял мне Себастьян во время наших прогулок по тихому саду, – неизбежный конец, который ждет каждого человека в конце пути, поэтому не нужно относиться к смерти других так, будто с уходом близкого закончилась и твоя жизнь тоже. Все это очень тяжело, но со временем ты поймешь, Аллан, что, в конце концов, смерть нужно просто осознать и принять. С такой философией, пусть она и невероятно сурова, жить становится гораздо легче».

Мелинда внимательно слушала, впитывая каждое слово юноши. Она поражалась тому, как мудро он рассуждал для своего возраста. На вид Аллан был старше ее всего на несколько лет, однако, сравнив юношу со своими знакомыми парнями, она без укора совести могла назвать их легкомысленными тупицами.

– Внимая советам своего не по годам мудрого брата, я, сам того не осознавая, получал отличное моральное воспитание и вполне реалистичное представление об устройстве человеческой жизни. Будучи незрелым одиннадцатилетним мальчонкой, я отлично понимал, что любовь – прежде всего ответственность, а признание в обществе достигается достойными поступками. Но, даже не взирая на это чудесное воспитание, жил я как самый обыкновенный подросток: ходил в школу, гулял со сверстниками и во всем помогал взрослым. Когда я перешел в выпускной класс, беря пример со своих друзей-энтузиастов, попросил отправить меня учиться. Я всегда мечтал получить хорошее образование в престижном университете и стать врачом-хирургом, как, собственно, и большинство Мортисов в далеком прошлом. Не желая рушить мои детские грезы, братья говорили, что еще слишком рано об этом говорить. Но стоило мне спросить вновь, на Рождество, как меня поставили перед жестким фактом: про университет я могу забыть, так как, хочу я того или нет, вскоре мне придется управлять семейным бизнесом. Главенство переходило от старшего к младшему, так было на протяжении долгих десятилетий. Когда уйдет Бенджамин, мне придется стать правой рукой Себастьяна и так же во всем ему помогать. Как бы грустно это ни звучало, но мне просто не оставили никакого выбора. Поэтому на твой вопрос, каково это, когда тебя воспитывают старшие братья, я отвечу так: есть свои минусы и плюсы.

– А чем занимается твоя семья? – поинтересовалась Мелинда.

Между собеседниками повисла глубокая тишина, Аллан уставился в одну точку и, по всей видимости, размышлял над вопросом Мелинды.

– Думаю, что деятельность, которую так давно ведет моя семья, ни о чем тебе не скажет, так что не забивай себе голову, – уклончиво ответил парень.

– Неужели ты считаешь, что я настолько отсталая? – возмутилась Мелинда, смерив Аллана обиженным взглядом. – Если я живу в провинциальном городе, это еще не значит, что я тупая!

– О, Мелинда, ты опять меня неправильно поняла…

– Тогда расскажи, чем занимается твоя семья.

– Ладно, – вздохнув, согласился Аллан. – Если объяснять в двух словах, то бизнес нашей семьи – это медицина. Уже много десятков лет мы управляем одной из самых крупных фармацевтических компаний, содержим частные донорские центры и занимаемся транспортировкой очень редких препаратов по всему миру. Все наши клиенты – очень важные люди. Их немного, но при этом каждый из них – частный и очень сложный случай. Капризная элита и публичные личности, с которыми нередко приходится вести долгие и нудные переговоры. Не обижайся, но даже при большом желании я не смогу раскрыть тебе все тайны нашего бизнеса, ибо люди, прибегающие к нашим услугам, рассчитывают на полную конфиденциальность.

– Я бы никогда и не подумала, что доход вы получаете в медицинской сфере. Мне казалось, что Мортисы владеют множеством акций, банковских счетов и корпораций, но никак не связывала ваше имя с лечением пациентов!

– Правило моего старшего брата номер один, – сказал Аллан, подняв указательный палец, – никогда не суди о человеке по его внешности и состоянию.

– До чего же все сложно!

– Я просто хочу, чтобы ты поняла, – сказал Аллан, – что я не избалованный тщеславный богач, а прежде всего человек, такой же, как и ты. Я без труда могу понять твои чувства, потому что, поверь, успел пройти в этой жизни через многие преграды.

– Спасибо, что поделился историей, Аллан, – проговорила Мелинда, лениво потирая слипающиеся от усталости глаза, – но боюсь, что прямо сейчас я должна отдохнуть. Если не доберусь до комнаты в ближайшие пять минут, то усну за этим столом.

Аллан понимающе улыбнулся.

– В таком случае, позволь мне тебя проводить.

– Окей.

Сообщив своей маме-полуночнице об уходе и радушно попрощавшись с остальными Мортисами, Мелинда и Аллан поднялись по лестнице и скрылись в недрах извилистого коридора.

Оказавшись на втором этаже, Аллан вновь заговорил с ней. Вести с парнем беседу оказалось до того увлекательно, что Мелинда тут же позабыла про свою сонливость и согласилась на предложение немного «побродить» по дому. За это время они успели перебрать еще невероятное множество интересных тем, в том числе и личных. Аллан провел Мелинде небольшую экскурсию по южному крылу дома; их веселый смех и звонкие голоса наполняли молчаливые коридоры поместья. Удивительно, но за этот вечер молодые люди смогли проникнуться друг к другу такой необъяснимой симпатией, что когда настал час прощаться, Аллан спросил:

– Уверена, что все еще хочешь спать?

– А у тебя есть предложение поинтереснее?

Лениво облокотившись плечом об стену, девушка посмотрела на Аллана с нескрываемым любопытством. Губы Аллана растянулись в хитрой улыбке, в глазах заиграл озорной огонек.

– Думаю, да. Но есть одно условие.

Мелинда фыркнула, состроив недовольную гримасу.

– Условие? Что ты задумал?

– Ничего особенного, просто хочу продлить нам вечер. Если ты не против, то не задавай никаких вопросов и просто иди за мной.

– Аллан, тебе кто-нибудь говорил, что ты очень странный?

Все еще загадочно ухмыляясь, парень наклонился к уху Мелинды и тихо произнес:

– Наверное, ты хотела сказать «очень интересный»?

Закатив глаза, Мелинда рассмеялась.

– О, да, именно это я и имела в виду, ваша Важность.

– Ну так что, идешь?

Девушка согласно кивнула, после чего последовала за Алланом.

Они углубились в северное крыло, и Мелинда подивилась тому, как сильно отличалась атмосфера этого места от того, куда их заселили с мамой. Коридоры были пусты: никаких великолепных картин или старых семейных фотоснимков, а также мебели или элементов декора. Уродливые темно-синие узорчатые обои покрывали стены, а в спертом прохладном воздухе повсюду кружила пыль. Из-за внезапно сузившегося прохода, тусклого освещения и старых черных дверей северная часть дома казалась неприветливой и доставляла дискомфорт. На фоне пестрого и ярко освещенного пространства южного крыла, здесь царило уныние и мрачность.

С опаской глядя по сторонам, Мелинда с каждым новым шагом ощущала нарастающую тревогу и успела пожалеть, что вообще согласилась идти куда-то с Алланом. Она переживала, что опрометчиво приняла его условия, не задавать вопросы, и на ночь глядя отправилась черт знает куда. Кинув взгляд на впереди идущего парня, Мелинда не заметила в его облике никаких перемен: он выглядел таким же непринужденным и веселым. Что, в общем-то, помогло ей немного расслабиться. С трудом сглотнув, девушка постаралась отогнать от себя тревожные мысли и в сотый раз укорила себя за навязанную матерью предвзятость к мужскому полу.

Дойдя до конца коридора, молодые люди оказались у подножия старой винтовой лестницы, умело скрытой в небольшом стенном проеме. Заглянув в темное, едва освещенное пространство и запрокинув голову, Мелинда предположила, что маленькие решетчатые ступени, скорее всего, ведут на чердак. Лестница находилась в довольно-таки тесном пролете и здорово выбивалась своим обшарпанным видом из остального интерьера дома, хотя вполне соответствовала жутковатой атмосфере северной части жилища.

– Куда ведет эта лестница?

– Вообще-то я взял с тебя обещание, что ты не будешь задавать никаких вопросов, пока мы не придем.

Мелинда шумно выдохнула и посмотрела на Аллана. Несмотря на то, что в ее лице читалось явное раздражение, парень, словно отказываясь замечать какие-либо перемены, продолжал улыбаться своей фирменной улыбочкой.

Кивнув в сторону пролета, Мелинда сказала:

– Это уже слишком, не находишь? Я знаю тебя всего день и черта с два стану подниматься по этой темной лестнице, которая ведет непонятно куда!

Резкие слова девушки смутили Аллана. Осторожно потерев кончик носа, парень бросил на нее обиженный взгляд.

– Ты думаешь, я собираюсь сделать с тобой что-то плохое?

– Нет, просто я хочу знать, куда ведет эта лестница. Ее вид мне не внушает доверия, – жестом указав на темный коридор позади, девушка добавила: – Как и все это крыло.

– Раньше здесь жили слуги, – спешно пояснил Аллан. – И эта лестница предназначалась для их удобства. Наверху находится старая кухня, которой в последний раз пользовались, еще когда Бенджамин был юношей.

– Неужели в каждой из них жили ваши слуги?

Аллан кивнул.

– Раньше жизнь была совсем другой, – сказал он. – Мои избалованные аристократические предки не могли самостоятельно и чай себе заварить, чего уж там о большем говорить. Чтобы поддерживать порядок в таком огромном поместье, им приходилось иметь при себе несколько десятков слуг.

– Обалдеть! А сейчас у вас тоже есть слуги?

– Нет, семья распустила их, когда умер отец. Как только это произошло, Себастьян и Бенджамин сошлись во мнении, что это слишком большие затраты, поэтому уволили нашего последнего пожилого садовника Тома, который работал на Мортисов больше сорока лет.

Мелинда ухмыльнулась, почувствовав в голосе Аллана иронию.

– Как они могли так жестоко с ним обойтись?

Аллан развел руки в стороны.

– Мои малодушные братья во всей красе.

Девушка подступила к парню на полшага и несильно ткнула его в бок.

– Родственников не выбирают, помнишь?

– Однако мы можем выбирать друзей, и это безумно радует.

Из внутреннего кармана черного двубортного пиджака молодой человек достал смартфон и воспользовался опцией встроенного фонарика. Кивнув в сторону лестницы, он добавил:

– Я пойду первым.

– Ну еще бы, герой! – отозвалась Мелинда.

Восхождение по лестнице оказалось не таким страшным и экстремальным мероприятием, как она себе представляла. Конечно, железная конструкция была старой и выглядела ненадежно, однако, надо признать, беспрекословно выдерживала вес двух молодых людей и почти не шаталась.

Совсем скоро они оказались в стенах старой кухни.

Мелинда поразилась открывшейся ей картине. Поднимаясь в непроглядной темноте по скрипучим ступеням, девушка ожидала увидеть полупустую обшарпанную комнату с клубами пыли и пауками в придачу, но, как ни странно, ее ожидания не оправдались. Аллан притронулся к сенсорному настенному выключателю, и комната озарилась ярким люминесцентным светом. Окинув просторное помещение удивленным взглядом, Мелинда пришла к выводу, что здесь могло бы уместиться по меньшей мере десять, а то и пятнадцать ее спальных комнат.

Идеально ровные стены и потолок были выкрашены в освежающий белый цвет, а пол покрывал черный ворсистый ковер. Помимо шикарной современной отделки, помещение вмещало всевозможную технику, тренажеры, барную стойку, симпатичные кресло-мешки и огромный экран для проектора. Сперва Мелинда просто не поверила своим глазам: каким образом в строгий королевский интерьер особняка могло вписаться нечто подобное?

– Вау! – восторженно отозвалась девушка. – Это твоя комната?

– Не совсем. Скорее, мое убежище от собственной комнаты.

Мелинда посмотрела на него с недоверием.

– А чем плоха твоя, эм… настоящая комната?

– Ничем, – пожав плечами, сказал Аллан. – Просто она такая же скучная и консервативная, как и большинство помещений в поместье. Когда я сказал братьям, что хочу сделать в спальне ремонт, они оскорбились до глубины души и сказали, что не позволят в одночасье уничтожить то, что с такой тщательностью береглось и реставрировалось столетиями.

– Разве тебе не нравится интерьер вашего дома? На мой взгляд, все просто безупречно.

Аллан провел ладонью по своим темным волосам, после чего одарил Мелинду снисходительной улыбкой.

– Дело не в интерьере, а в принципиальной традиционности, с какой мои братья выстраивают наш быт. Если честно, меня от этого уже настолько тошнит, что если бы не старая заброшенная кухня, которую я отремонтировал на свой вкус, я уже давно лежал бы в психушке с тяжелым расстройством.

– Тебя послушать, так вся твоя жизнь – это одно сплошное препятствие.

Аллан добродушно расхохотался, после чего сдул с лица нависшую на глаза прядь волос.

– Отчасти это так.

– Я не понимаю, как при такой жизни можно еще на что-то жаловаться. Если бы ты знал, в каком отвратительном и уродливом доме мне пришлось прокуковать почти половину своей жизни, то, уверена, немедленно пересмотрел бы свое отношение.

– Вполне возможно, – ответил он, пожав плечами, – но, увы, я не жил жизнью Мелинды Джонс, а ты не жила в шкуре Аллана Мортиса, так что не вижу смысла разводить на пустом месте дискуссию. Везде есть свои трудности.

На некоторое время между молодыми людьми повисло молчание, нарушаемое лишь мерным гудением больших потолочных ламп и негромким дыханием. Вперив задумчивый взгляд в дальний угол комнаты, где высился средних размеров холодильник с надписью «Кока-Кола», Мелинда попыталась понять услышанное.

Возможно, Аллан прав, и девушке не стоило сравнивать их жизненные ситуации. Они – выходцы из совершенно разных миров, в каждом из которых существует тысяча подводных камней. Пускай ей приходилось подрабатывать с пятнадцати лет, беспрекословно подчиняться требованиям матери и злиться на финансовое неблагополучие, Мелинда и близко не могла предположить, что требовали от Аллана традиции семьи.

Она и сейчас понимала, что он только с виду самый обычный парень, а на деле – наследник семейной империи. Нравится это или нет, Аллану еще до рождения предопределили судьбу. В этом она тоже не могла ему позавидовать, потому что по себе знала, насколько это ужасно – не иметь права на собственный выбор.

– Мелинда?

Голос парня снова заставил ее вздрогнуть.

– Что? – растерянно переспросила она, посмотрев на Аллана. В его глазах читалось беспокойство, а в ее – укол вины.

– Извини, я не расслышала.

– Я спросил, не хочешь ли ты выпить.

– Выпить?!

Деловито скрестив на груди руки, Мелинда слегла наклонила голову и нахмурила брови.

– Решил, значит, меня напоить?

– При условии, что ты, конечно, не против.

Девушка вздохнула.

– Думаю, мы можем выпить, но…

Стоило девушке согласиться, как Аллан всем своим видом дал понять, что слова Мелинды его воодушевили. Лицо парня расплылось в неподдельном обожании. Не дав договорить, он воскликнул:

– Ты просто делаешь мой вечер, Мелинда Джонс!

Мелинда бросила на него раздраженный взгляд, показывая все свое недовольство от того, что ее перебили.

– Но, – требовательно выставив перед собой указательный палец, она продолжила: – Если ты начнешь ко мне приставать и попытаешься воспользоваться моим беспомощным положением, я уйду к маме, нажалуюсь твоим братьям и больше никогда с тобой не заговорю, понял?

– А с тобой, оказывается, не так уж и просто.

– Ну так мы договорились?

Аллан переступил с ноги на ногу и задумчиво потер подбородок.

– Договорились.

Парень проводил Мелинду к бару и сказал, что отныне каждый квадратный метр этой комнаты находится в ее полном распоряжении. Выбирая между высоким барным стулом и креслом-мешком, девушка сделала выбор в пользу первого. Она села, облокотившись на узкую столешницу, и принялась следить за ловкими манипуляциями младшего Мортиса.

Выудив из встроенного в стену шкафчика пару стаканов и упаковок с закусками, парень метнулся к холодильнику и достал две непочатые бутылки: виски и газированную воду. Поставив бутылки на стойку, Аллан принялся разливать напитки, а затем осторожно придвинул к Мелинде наполненный стакан.

– Шотландский виски, – пояснил он, – один из моих самых любимых напитков.

– Никогда не пила виски.

– Ты это сейчас серьезно? – изумился парень, подняв брови.

– Ну да. Я вообще не часто пью алкоголь.

– Так, подожди, а как же всякие школьные вечеринки, тусовки в домах друзей, ммм… – пытаясь подобрать нужное слово, Аллан сделал неопределенный взмах рукой, – ночные клубы и бары? Я по себе знаю, что на таких мероприятиях алкоголь льется бурной рекой.

Девушка громко хохотнула и посмотрела на парня так, будто он сморозил самую глупую вещь на свете.

– Не хожу я ни на какие вечеринки.

– А это еще почему?

– Потому что они не для таких, как я, вот и все. О каком веселье может идти речь, когда я вынуждена вести половину хозяйства, работать и учиться одновременно?

– Расскажи мне лучше о своем опыте с алкоголем. Мне бы хотелось узнать о тебе побольше.

Губы Мелинды тронула слабая улыбка.

– Боюсь, твои ожидания не оправдаются, – ровным голосом ответила она, вспоминая единичные школьные вечеринки, где каждый раз жутко перебирала с выпивкой.

Воспоминания с тусовок были очень расплывчатыми, сумбурными и совершенно идиотскими. К сожалению, она никогда не принадлежала к «золотой молодежи», поэтому все вечеринки превращались для нее в ужасно тухлые и неинтересные мероприятия. Понимая, что Аллану такие истории вряд ли придутся по душе, Мелинда добавила:

– Рассказывать-то и нечего. Моя жизнь охренительно скучная.

– Не верю ни одному твоему слову, Мелинда Джонс, – запротестовал Аллан, медленно отпив из стакана. – Такая интересная девушка как ты, просто не может не попадать в забавные ситуации.

– Однако это так. На моем счету нет занимательных историй, за исключением только тех, о которых я узнала из фильмов и книг.

Последнее высказывание Мелинды очень даже заинтересовало Аллана. Он неосмысленно взмахнул рукой, будто только что Мелинда помогла вспомнить ему что-то очень важное.

– Кстати, раз уж ты намекнула, что свободное время коротаешь за книгами и фильмами, расскажи, какие жанры тебе нравятся?

– Ужасы, – не раздумывая, ответила девушка. – До того люблю этот жанр, что даже собственные сценарии пишу в этом направлении.

Парень потянулся обратно к стакану и, поднеся его к губам, сделал маленький глоток.

– Весьма необычно.

– Да я бы не сказала.

– То есть?

– Когда человек пытается смириться с отвратительнейшим фактом, что, скорее всего, вся его жизнь пройдет по нежеланному и, увы, предначертанному сценарию, он начинает упиваться страданием других. Наблюдая за страхом нереальных людей на страницах или по ту сторону экрана, я высвобождаю собственные переживания. Горести и печали других оказывают на мои собственные раны исцеляющее воздействие подобное бальзаму.

– Теперь я точно знаю, какими фильмами мне нужно будет запастись на ближайшие дни. И раз уж ты заговорила о своем творчестве… Признаться, я заинтригован, потому что никогда не слышал от девушек ничего подобного.

– И?

Аллан неопределенно взмахнул рукой и закусил губу.

– Ну, я буду рад, если ты поделишься со мной своим замыслом. Готов поспорить, это нечто впечатляющее.

– Ага, раскрыть перед тобой все карты, чтобы ты украл мою сюжетную задумку и потенциальную славу.

Не выдержав, Аллан расхохотался.

– О, да, – пытаясь подавить смех, пробормотал парень, – сплю и вижу, как ворую идею для твоего сценария и бегаю по всем киностудиям Америки, умоляя экранизировать мой шедевр.

– Окей, – с улыбкой отозвалась Мелинда, заражаясь позитивом своего собеседника, – я расскажу тебе, но только не сегодня, ладно? Сценарий еще не закончен. Мне нужно дописать концовку и внести кое-какие правки.

– Как скажешь.

Мелинда просияла. Девушке было приятно, что ее проектом интересуются, и не кто-то, а такой симпатичный парень! Аллан пододвинул к ней по-прежнему нетронутый стакан виски. В янтарной жидкости отражался яркий блеск люминесцентных ламп, наводя Мелинду на жуткую мысль, от которой внутренности будто завязались в тугой узел. Насыщенный золотистый оттенок напомнил девушке о тоскливом северном солнце в их городке, свет которого превратился для нее в символ неизбежной обреченности и страха. Самого парализующего страха на свете – прожить жизнь на задворках огромного, полного возможностей мира и никогда не познать вкуса истинного счастья и свободы. Когда в голову девушке закрадывались подобные мысли, она, не имея под рукой щедрых на душевные разговоры людей, спешила как можно скорее раствориться в творчестве или утонуть в сюжете какого-нибудь фильма. Но сейчас прямо напротив нее сидел Аллан, и по его лицу было видно, что он готов выслушать Мелинду.

В кои-то веки ей захотелось стать услышанной – излить душу, рассказать о своем одиночестве и опустошающих ссорах с мамой, но какой-то невидимый внутренний барьер не позволял вырваться наружу накопившимся переживаниям.

Мелинде стало паршиво.

– Я считаю, что на сегодняшний вечер будет неплохо разнообразить твою терапию чем-то более необычным и одновременно простым. Например, выпить хорошего виски.

Девушка придвинула к себе стакан, но тут же потеряла к нему интерес.

– А ты часто бываешь на вечеринках?

Аллан отрицательно покачал головой.

– В последний раз я был на вечеринке, когда мы с ребятами отмечали выпускной. Очень часто вспоминаю тот вечер и каждый раз схожусь на том, что еще недавно все было действительно очень круто. Даже не верится, что с окончания школы прошло столько лет.

– Тогда почему ты перестал общаться с друзьями и ходить на вечеринки?

Аллан нахмурился.

– Разве я говорил, что перестал общаться со своими друзьями?

– Нет, но это очевидно.

– Прости? – слегка прищурившись, спросил парень.

– Мне было нетрудно догадаться, что у тебя нет друзей. Тебя выдали нескромные многочасовые разговоры с едва знакомой девушкой.

Пока Мелинда размеренным голосом произносила эти слова, Аллан отпивал из стакана. Как только она договорила, до парня дошел смысл сказанного. Он поперхнулся, а в следующую секунду промокнул губы тыльной стороной ладони.

– Очень жестоко, Мелинда Джонс.

– Зато честно, – пожав плечами, парировала она.

– Да уж… – едва слышно пробормотал парень, запуская руку во внутренний карман пиджака, достав металлический портсигар и стильную бензиновую зажигалку «Зиппо».

Как только Мелинда увидела в руках Аллана полный «комплект» курильщика, то каждой клеточкой своего тела почувствовала, как сильно ее организм изголодался по никотину. Последнюю сигарету, вспомнила Мелинда, она скурила еще утром, находясь в своей крохотной спальне на другом конце страны.

– Угостишь?

– Ты серьезно? – с доброй улыбкой осведомился парень.

– Что – серьезно?

– Ну, в смысле, я не знал, что ты куришь.

– Я тоже не знала, что ты куришь.

Пожав плечами, Аллан любезно протянул ей раскрытый портсигар.

– Угощайся, пожалуйста.

Вытащив одну сигарету, Мелинда лукаво улыбнулась.

– Жаль, что вместо «пожалуйста», ты не сказал «на здоровье».

Аллан расхохотался.

– С чего бы мне так говорить?

– Не знаю, у нас в школе ребята постоянно так прикалываются, когда просишь сигарету.

Вместо того чтобы ответить, парень снова улыбнулся и кивнул, как бы внимая сказанному. Аллан сбросил с зажигалки предохранительный колпачок и, осторожно поднеся огонек к лицу Мелинды, помог ей прикурить. Выдохнув дым, девушка одарила его благодарным взглядом.

– И как давно ты куришь? – поинтересовался парень.

– С прошлого года.

– Друзья научили?

– И да, и нет, – уклончиво ответила девушка.

Зажав сигарету губами, Аллан поднес к ее кончику язычок пламени. Огонек переливался оранжево-синими красками, отчего напоминал живой организм. Мелинда смотрела на эту сцену словно завороженная: Аллан крепко затягивается, нахмуривает брови, небрежно проводит ладонью по темным волосам, и, наконец, медленно выдыхает облачко сизого дыма.

– Ты даже глотка не сделала, – заметил Аллан, указав на стакан с напитком.

– А ты не ответил на мой вопрос про друзей.

– Мне казалось, эту тему мы закрыли.

– Ну, мне хочется дослушать историю до конца.

– Тебе действительно интересно, почему я ни с кем не общаюсь? – парень улыбнулся, но эта улыбка была пропитана какой-то печалью.

– Да, и к тому же я уверена, что тебе станет намного лучше, если ты с кем-нибудь поделишься.

– Хорошо, – со вздохом отозвался он, – если ты действительно в это веришь, я поделюсь. На самом деле никакой тайны не существует, просто мои братья крайне негативно относятся к беззаботной жизни. С тех пор как я окончил школу, меня стали заваливать делами по бизнесу, и, в конце концов, у меня не осталось никакого личного времени. Свой поступок они аргументировали тем, что я – будущий наследник компании, поэтому вникать в дела нужно уже сейчас.

Помедлив и смягчив тон, он добавил:

– И, кстати, у меня по-прежнему есть друзья, просто общаюсь я с ними только в Инстаграме и Фэйсбуке.

– А разве ты не можешь отказаться от этой должности и заняться тем, что тебе нравится? – спросила Мелинда, искренне удивляясь тому, как покорно Аллан принимает уготованную ему ношу. – Например, получить профессию?

– Если все было бы просто, поверь, я бы так и поступил. Но, к сожалению, неминуемая ответственность свалится на меня в ближайшее десятилетие.

– А почему твое место не может занять одна из близняшек?

– В нашей семье бизнес всегда мог возглавлять только мужчина, таковы правила, – отвечал Аллан. – И мои братья в жизни не станут изменять традициям.

– Звучит так, будто в твоей семье активно процветает сексизм.

Аллан коротко усмехнулся.

– Возможно, ты права. Но факт остается фактом: рано или поздно мне придется возглавить дело Мортисов.

– Ты говорил, что у вас большая семья. Почему ты не можешь договориться с кем-нибудь из своих родных?

Лицо Аллана помрачнело. Отразившаяся на нем горечь резко контрастировала с улыбкой, которая постоянно сияла на лице парня, поэтому всепоглощающая грусть казалась неуместной для такого жизнерадостного человека.

Мелинда буквально чувствовала его душевные терзания.

– Потому что единственный человек, который реально мог меня спасти, скорее всего, мертв. Аарон был старшим ребенком Бенджамина, и изначально власть предназначалась ему. Семь лет назад он поехал в Японию. Позже до нас дошли слухи, что Аарон вляпался в какие-то серьезные неприятности с якудзой. Братья неоднократно ездили в Японию и прилагали все силы, чтобы отыскать Аарона, разрешить его проблемы и привезти обратно домой, но, к сожалению, так и не смогли ничего разузнать. Он пропал так внезапно и бесследно, словно взял и растворился в воздухе. Тогда для нашей семьи это стало настоящей трагедией… и отличным поводом для того, чтобы посадить меня на цепь и никуда не отпускать.

Мелинда тяжело вздохнула, почувствовав, как атмосфера вокруг них резко переменилась. Вместо непринужденного дружелюбия в комнате воцарилась тоска.

– Извини, – робко и виновато пролепетала Мелинда, – мне не стоило так наседать на тебя со своими идиотскими вопросами.

Аллан одним глотком осушил содержимое стакана, после чего сказал:

– Я в порядке. Ты ни в чем не виновата, ведь, в конце концов, это я целый вечер вынуждал тебя слушать мою болтовню. У тебя есть полное право задавать мне вопросы.

– Думаю, на сегодня с нас достаточно депрессивных разговоров, – постановила Мелинда, беря в руки наполненный стакан. – Предлагаю переключиться на другую тему и попробовать сделать этот вечер хоть немногим похожим на зажигательную тусовку.

После своих слов она поднесла к губам стакан и сделала щедрый глоток, от которого в следующую же секунду скривилась.

– Господи, – прошипела она, судорожно хватаясь руками за горло, – как ты только можешь пить эту дрянь?! Кажется, бензин и то не такой отвратительный на вкус!

Аллан расхохотался.

– Ты пробовала бензин?

От распространяющегося по горлу жжения глаза девушки заслезились. В предупреждающем жесте выставив перед парнем раскрытую ладонь, она, еле ворочая языком, проговорила:

– Аллан, клянусь, еще одно слово и я тебе врежу.

– Боже, я так рад, что ты приехала, Мелинда Джонс.

Молодые люди расхохотались.

Обменявшись еще несколькими репликами, Аллан предложил девушке посмотреть кино. Мелинда с энтузиазмом согласилась глянуть фильм, но отказалась от крепкого напитка, который ей не понравился – от слова совсем. Проголосовав в пользу ужастиков, девушка сползла с барного стула и, пройдя несколько метров, плюхнулась в мешкообразное кресло кислотно-зеленого цвета.

Вскоре, когда яркий свет был погашен, а выбранный фильм воспроизведен на большом прожекторном экране, Аллан примостился на соседний красный «мешок». Себе парень заранее подготовил бутылку виски, а Мелинде любезно предложил баночку колы.

«Ключ от всех дверей» оказался до того захватывающей кинокартиной, что остаток их вечера пролетел незаметно и увлекательно. Углубившись в происходящее на экране, молодые люди полностью абстрагировались от негативных мыслей, позволив унести себя в выдуманный мир. Как и говорила Мелинда, просмотр ужастиков оказался отличным способом расслабиться и забыть собственные проблемы.