Читать книгу Три правила войны - Яна Уайт - Страница 6

Этот день у Тони изначально не задался. Вроде бы обычная муниципальная суета – последние поправки в отчет Комитета планирования, очередная жалоба сумасшедшей тётки лично ему, лидеру, что собаковладельцы не убирают какашки за своими подопечными, очередной завал из ста тысяч имейлов. Но во всей этой суете что-то Тони Брауна раздражало сегодня больше обычного.

– Мегги, сделай мне, пожалуйста, кофе, – попросил Тони свою секретаршу. Кофе Тони мог хлестать галлонами.

«Что же так сверлит мозг сегодня? Анна. Ужас, а не женщина. „Наслаждение чресел моих“, – вдруг вспомнилось ему. – Откуда это? Да, неважно. Но выносит мозг капитально. Умная стервочка».

Тони невольно улыбнулся, вспомнив, как ловко Анна вчера осадила Рональда Тэтчера, лидера оппозиции и извечную головную боль Тони.

Майские выборы прошли спокойно, Борис остался на прежнем посту мэра города, а Стива Стивенсона переизбрали в Лондонскую Ассамблею10. В самом Орвингтоне тоже все осталось по-прежнему: консерваторы уверенно выиграли семнадцать мест из двадцати возможных в муниципалитете, что позволило Тони спокойненько сформировать кабинет.

И вот вчера Тони решил, первый раз с момента развода, вывести Анну в большой политический свет Орвингтона. Он ее пригласил официально как сопровождающее лицо на годовой совет, которым открывался новый политический год. И Рональд Тэтчер все испортил. Точнее, попытался.

В принципе, он прав: Энди Ньюман, местный член парламента, не должен так беззастенчиво пихать своих любовников на муниципальные должности, Тони самому не нравилась идея назначения Даррена Смита на пост президента Комиссии по жилищным вопросам. Пацану едва исполнилось двадцать пять, образования никакого и кроме необузданных политических амбиций, и копны шикарно-вьющихся черных волос у него не наблюдалось ровно никаких других талантов. Но Энди с упорством маньяка уперся и Тони поддался на уговоры, дабы сохранить партию перед расколом. Он дал Даррену заветный пост.

За что и получил по лысой шапке на Годовом Совете прямо перед Анной, наблюдающей за битвой титанов с галерки – Рональд Тэтчер произнес пламенную речь, в которой с убежденностью человека, которому не грозит никакая муниципальная должность ни в настоящем, ни в будущем, разоблачил коррупцию в самых верхах правящей в Орвинготоне партии консерваторов.

Вообще-то, Тэтчер критиковал Тони всегда, и по поводу, и без повода. На этот раз он даже был в чём-то прав: Даррен был последним кандидатом на данный пост, если объективно оценивать его опыт и знания. Но с другой стороны, Энди страстно защищал любовника, аргументируя тем, что если дать ему шанс, то: «Обучение во время трудового опыта самое эффективное. Мальчик научится».

Это высказывание Тэтчер особенно изящно обыграл в своей речи, стебясь по полной программе над этим, моментально ставшим крылатым, выражением. Тони сел в лужу, самое прискорбное – на глазах у своей Дульцинеи. Он тогда реально рассердился. В конце концов, что он прицепился к Даррену? Но ущерб был нанесен: никто даже не прореагировал на те пункты речи Тони, на которые он сделал самые сильные акценты – готовность муниципалитета к Олимпийским играм, как месту проведения некоторых мероприятий, идеи по празднованию Бриллиантового юбилея королевы. Последняя статья была гордостью Тони, к королеве у всех консерваторов был особенный трепет, да и весь Орвингтон считался оплотом монархизма с тех пор, как королева посетила открытие Академии Гилингера два месяца назад. Такого всплеска народного энтузиазма Тони не видел никогда за целое десятилетие пребывания в должности. Резиденты, проживающие в этой части Лондона с самым маленьким процентом национальных меньшинств и лучшими школами в стране, королеву просто обожали.

После Совета всех депутатов и, естественно, сопровождающих лиц, пригласили на небольшой фуршет. Этот поганец Тэтчер прицепился к Анне, которая автоматически отщепилась от основного стада консерваторов – никто из коллег Тони ещё не мог определиться как реагировать на новую пассию в жизни лидера: девка была слишком молодой, наглой и, прости Господи, русской.

Таким образом, рекогносцировка оказалась следующей: Тони оттеснили поздравители с его прекрасной провальной речью, в то время как в Анну, оставшуюся в полном одиночестве, мертвой хваткой вцепился Тэтчер. Все остальные поглощали напитки и с интересом наблюдали за избиением младенца.

– Вы как новый спутник жизни нашего лидера и человек несведущий в политических вопросах, должны понять рациональность моего возмущения, учитывая тот факт, что распределение постов по непотическому признаку является слабостью нашей демократии и абсолютно коррупционной деятельностью, – дыша перегаром прямо в лицо Анны и упорно не желая отпускать ее руку, горячим театральным шепотом вещал Тэтчер.

Минут двадцать вся свора наблюдала, как Анна бесстрастно выслушивала аргументы в пользу того, что молодой человек в двадцатипятилетнем возрасте просто в силу отсутствия жизненного опыта, не может быть отягощён бременем политического поста, и что назначение Даррена Смита принесет невосполнимый вред сообществу Орвингтона.

Наконец, в тираде Тэтчера образовалась брешь. В полной тишине, Анна включилась в диалог:

– Так вы утверждаете, что самым главным аргументом против назначения Даррена Смита является его возраст?

– Именно, дорогая леди! Никто в возрасте двадцати пяти лет не имеет жизненного опыта, чтобы правильно и эффективно решать проблемы сообщества!

– Так вы утверждаете, – продолжала в звенящей тишине Анна, – что наша королева в возрасте двадцати пяти лет была априори не готова к правлению?

Рональд Тэтчер моментально покрылся краской, сказать что-либо против королевы в год её Бриллиантового юбилея являлось политическим самоубийством. Среди наблюдателей послышались смешки.

– Мне надо в туалет, – проблеял Тэтчер.

– Не смею задерживать, наслаждайтесь процессом, – так же бесстрастно согласилась оппонентка. Тэтчер выбежал из комнаты под громкий гогот публики.

«Умная стервочка, – опять подумал Тони. – Как же я забыл, что приезжает её сестра сегодня?» Утром был небольшой мини-скандал, так как Тони напрочь забыл об обещании встретить Светлану в Хитроу. Тони отбыл на работу, клятвенно обещая что-то придумать.

Пока ничего не придумывалось.

Мегги внесла кофе.

– Господин Браун, там эта… женщина.

Тони вздохнул, Мегги, женщина старых правил, не понимала изменений в личной жизни босса. Анне было плевать, но через секретаршу она старалась не перескакивать дабы не обострять обстановку, так что свою выработанную годами привычку открывать дверь с пинка пришлось оставить за порогом.

Тони сам вышел в приёмную перед своим кабинетом.

– Анна, милая, входи. Ты что-нибудь хочешь?

– Кофе, пожалуйста.

– Мегги, приготовь еще кофе, если тебе не трудно.

Анна вошла в кабинет Тони и села на диванчик для гостей. Секретарша внесла кофе и поставила на журнальный столик перед девушкой.

– Спасибо, Мегги, – поблагодарила Анна и проследила, чтобы секретарша закрыла дверь за собой, и только после этого начала разговор.

– Короче, мучить тебя я не буду. Я взяла машину в аренду, так что в Хитроу я съезжу сама.

Тони виновато посмотрел на любовницу.

– Извини.

– Да ладно. Переживу.

Наступило то неловкое молчание между близкими людьми, когда женщина делает вид, что не обижена, а мужчина делает вид, что в это верит. Тони и Анна медленно допивали кофе, она явно с удовольствием предоставила мужчине ответственность решать как разрулить формальность прощания в такой обстановке. И вдруг Тони повезло. Дверь с пинка открылась и в офис вкатился чрезвычайно энергичный старикан лет шестидесяти пяти, которого тщетно пыталась сдержать тщедушная Мегги.

– Тони, друг мой! Мне срочно надо с тобой поговорить!

Лидер Орвингтона с изумлением смотрел на нарушителя спокойствия, хотя на лице политика читалось отчетливое облегчение.

– Питер! Чем могу помочь?

– Тони, ты не представляешь, с какими людьми я сейчас встречался! Это «Газпром»! Это «Роснефть»! Это миллиарды! Это моя пенсия! Это твоё рыцарство! И все они хотят инвестировать в Орвингтон! У меня уже куча заинтересованных инвесторов! Помнишь китайцев?

– О чем ты говоришь, Питер? – немного испугался натиска Тони.

– Та земля, о которой ты говорил, в устье Темзы. Тебе же нужны инвесторы, чтобы там все облагородить?

– Ну да, говорил, но земля-то принадлежит Лондону, а не муниципалитету.

– Но географически ведь находиться на территории Орвингтона?

– Да, это так.

– Тони, друг мой. У нас нет времени. Этот русский с «Газпрома» сейчас пьёт кофе у меня в гостинице. Мы не можем терять время. Нам надо показать ему это гребаное устье Темзы.

– Но ведь там просто тростник и болото.

– Не важно, мой друг, мы ему покажем потенциал.

Тони начал колебаться. С одной стороны, незавершенный разговор с Анной, с другой стороны, такая прекрасная возможность выпутаться из неловкой ситуации. Колебался он недолго.

– Питер, ты не подождешь меня в приемной пару минут? Мне надо закончить дело.

– Конечно, друг мой! – воскликнул Питер и, не обращая внимания на Анну, покинул офис Тони, который начал лихорадочно собираться.

– Кто этот клоун? – прозвучал холодный голос Анны.

– Это Питер Харрисон, владелец гостиницы «Роял Армз», один из самых важных бизнесменов Орвингтона. Я тебе о нём рассказывал.

Женщина выпила последний глоток кофе.

– Что-то он мне не показался важным бизнесменом. Шут какой-то, Фальстафа напоминает, – задумчиво протянула она.

Тони подбежал к Анне, чмокнул её в щеку и торопливо пробормотал уже вылетая с офиса.

– У него куча денег и связей, кстати, с русскими. Так что и для тебя как-нибудь дело найдется. Пока, дарлинг, успеха с поездкой в Хитроу. Буду поздно.

Анна посмотрела на дверь, которая захлопнулась за Тони и задумчиво произнесла.

– Что-то у меня такое предчувствие, что очень скоро этот русский инвестор будет у меня плакать на груди, жалуясь на несправедливость мироздания. Интересно, чем этот Цирк дю Солей закончится…