Читать книгу Чудо заморское. Повесть и рассказы - Ярослава Казакова - Страница 6

– Успокойся, Иретта, мне не больно.

– У тебя слёзы в глазах стоят! Я обещала доктору Ренци, что с тобой не случится у меня в гостях ничего плохого, а сама…

– Со мной случилось самое лучшее из всего, что могло случиться в жизни. И потом, это не ты начала первой, а я. Ты не отвергла меня на этот раз, Иретта, и я очень тебе за это благодарен.

– Но тебе больно, Сандрито! Прошу, не обманывай меня. Доктор Ренци дал мне на всякий случай обезболивающее. Давай, я уколю тебя.

– Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, Иретта, только, пожалуйста, не говори больше таких слов.

– Каких?

– Что я тебе ничего не должен и могу идти своей дорогой. У меня нет никакой своей дороги с тех пор, как я впервые увидел тебя вживую. Если ты прогонишь меня сейчас…

Взгляд Александра сделался настолько несчастным, что глаза Ираиды тоже наполнились слезами. Их первая близость получилась быстрой, скомканной, неожиданной, но при этом настолько бурной и страстной, что у обоих потом долго было темно в глазах, а дыхание превратилось в набор редких, полубезумных всхлипываний и хрипов. Впрочем, что ещё можно ожидать от двух вконец измученных и вдобавок одержимых друг другом людей?

– Что ты такое говоришь?! Как я могу прогнать своего любимого мужчину?

– Значит, ты любишь меня, а не просто жалеешь? Это правда, Иретта, милая?..

– Я когда-нибудь тебе лгала?

– Не помню такого. Но почему ты ни разу не сказала мне об этом? Столько возилась со мной после аварии… Я, ведь, спрашивал тебя, будешь ли ты со мной, любишь ли ты меня хоть немного, а ты только отмалчивалась и отшучивалась. Я уже не знал, что мне думать, до вчерашнего вечера!

– Странно, – отозвалась Ираида. – Мне казалось, ты и так понимаешь, почему я навещаю тебя почти каждый день и провожу с тобой столько времени.

– Зачем бы я тогда спрашивал тебя, если бы понимал? Ты опять издеваешься надо мной, да, Иретта? Тебе доставляет удовольствие…

– Я думала, ты спрашиваешь потому, что просто капризничаешь. Поэтому старалась каждый раз занять тебя чем-то, чтобы твоя боль не мешала тебе…

Александр вспомнил, как однажды Иретта принесла в его палату телескоп, на ночь глядя. Он рассчитывал на романтику звёздной ночи, но в реальности получил отменную лекцию о механике небесных тел. В другой раз любимая принесла невероятно сложную и скучную настольную игру. Он пытался поцеловать Иретту, пока она в сотый раз объясняла правила, и это, конечно, тоже закончилось ничем. Злость обуяла Александра от подобных воспоминаний.

– Ты точно издеваешься! – Воскликнул он с горечью. – Сколько раз я пытался поцеловать тебя, но ты всё время…

– Я не хотела лишний раз волновать тебя. Лечение должно проходить в спокойной обстановке.

– О какой спокойной обстановке может идти речь, когда рядом любовь всей твоей жизни, но при этом непонятно, как она к тебе относится, и чего ожидать?!

– Мне не надо было приходить к тебе так часто.

– Тогда бы я умер, потому что жить было бы не для чего!

– Ты снова капризничаешь.

– Прости меня.

– Я на тебя не сержусь. Ты ещё не вполне здоров, и тебе полагается капризничать.

Ираида улыбалась и гладила своей почти невесомой ладошкой тёмно-каштановые кудри Александра. Две крупные, продолговатые слезы скатились с внешних уголков его больших карих глаз.

– Твой Сандрито старый, сентиментальный дурак! – Зло выпалил Александр.

– Если ты старый дурак, то я…

– Ты примерная девочка-отличница и навсегда останешься ею. Тебе нельзя быть одной. Этот мир – ужас, какой безжалостный, а ты постоянно споришь с ним! Он раздавит тебя рано или поздно.

Ираида рассмеялась. Бывший муж, затеявший несколько месяцев назад судебный процесс против неё, назвал её недавно танком. Он абсолютно прав, потому что она намерена расстрелять и раздавить его самого и ту, которая путём обмана и подлости заняла её место больше десяти лет назад. Ираида хорошо подготовилась, и у них нет ни малейшего шанса доказать, что крайне неприглядные факты о них двоих, изложенные в её последней документальной повести, – клевета. Встречный иск Ираиды должен довершить разгром. Она разорит и уничтожит их обоих, но говорить об этом с Александром она не намерена. Он не для того вернулся с того света, чтобы барахтаться в пучине грязи, в которую однажды ввергла Ираиду соперница.

– Я люблю тебя, Александр, – нежно произнесла Ираида, и глаза любимого зажглись, как рождественские свечки. – Помни об этом и не рви своё сердце. Я буду с тобой, когда вернусь, если ты этого захочешь, а если нет, то…

– …это буду уже не я! Пристрелите эту тварь!

Они оба невесело рассмеялись. Александр три года добивался её взаимности, а теперь Ираида должна лететь в Россию, чтобы участвовать в долгом, грязном и необыкновенно тяжёлом судебном процессе. Как раз сейчас, когда Александр уверенно идёт на поправку, и между ними случилось самое прекрасное из всего, что могло быть! Спрашивать, почему так, бесполезно. Надо просто пережить это как испытание, как неприятность, как кошмар, потому что другого выхода нет.

– Скажи, ты, ведь, не любишь Демича? – Задал вдруг Александр совсем уж нелепый вопрос, и она с трудом удержалась от смеха.

– Демич – мой друг и деловой партнёр, – терпеливо начала она. – Между нами ничего нет и быть не может. И потом, судя по его работам, я совсем не в его вкусе!

Она ожидала, что Александр по-детски рассмеётся её шутке над кособокими, косоглазыми и длиннорукими тётками с картин их общего друга, как это происходило всегда, но Александр только усмехнулся грустно. Он в очередной раз поразился чистоте и наивности этой женщины, которая вывезла на своих плечах криминальную подставу, тяжелейший развод, участь одинокой матери двух девочек-погодок, но её мир остался почему-то чётким, правильным, полным высоких чувств, товарищеских отношений и дружеской взаимовыручки.

– Ты не знаешь, у неё есть кто-нибудь? – Спрашивал его Демич буквально на днях, имея в виду Ираиду.

Знаменитому художнику не так просто выкроить время для друга, попавшего в страшную аварию, но он смог, и чемпион мира по плаванию Александр Фарини был безмерно рад видеть его у себя в палате. Их дружба долгие годы не была омрачена ничем, но Роман в последнее время вбил себе зачем-то в голову, что они с Иреттой могли бы быть идеальной парой.

– Кажется, у неё никого нет, но я могу ошибаться, – осторожно ответил Александр на вопрос друга.

– Я тоже ничего не могу понять. Она с радостью принимает все мои предложения о сотрудничестве. Никогда не отказывается пойти со мной куда-то. Даже подарки мои принимает, правда, потом сразу дарит примерно такие же по стоимости, – Александр с трудом скрыл злорадную ухмылку. – Неужели я для неё недостаточно хорош? Ты, я знаю, точно не дотянул до её требований – можешь в любой момент куда-то сорваться, что-то натворить, а я…

– Может, она любит кого-то другого? – Выдвинул Александр смелое предположение.

– Кого? – Досадливо поинтересовался Роман. – Старого индюка Дюруа? Пьянчугу Мартина? Дурачка с печки бывшего мужа? Смешно.

Александр согласился, что и впрямь смешно любить кого-то другого, когда есть он – Роман Демич, красавец и талантище, модный художник-зожник, состоятельный человек вдобавок. Настоящий подарок!

– Она почти никогда не отказывается провести со мной время, но при этом ведёт себя, как сестра или… даже не могу сформулировать, как кто ещё! – Злился Демич.

– Как товарищ по команде, – подсказал Александр, и старый друг согласился с ним горячо.

– Именно! Как товарищ по команде! Кстати, очень жаль, что мы с тобой в этом сезоне так и не выбрались покататься на горных лыжах…

Роман оседлал своего любимого конька и оставил жалобы на непонятливость Ираиды. Теперь она сидит перед Александром, почти обнажённая, невероятно красивая в свете предзакатных лучей, заливающих её странную, похожую на смесь кабинета со спортивным залом, спальню и рассказывает, какой Демич ей замечательный друг.

Неожиданно Ираида обрывает себя на полуслове, потому что взгляд её падает на настенные часы. Часы в её небольшой, уютной квартирке повсюду, и тишину чистых, светлых комнат наполняет негромкое, стрекочущее тиканье.

– Нам пора собираться! – Выстреливает она, спрыгивая с кровати.

– Подожди! – Умоляет Александр. – Завтра ты улетишь, и мы ещё столько не увидимся!.. Ты уверена, что начало процесса нельзя перенести? Примерно через месяц я смог бы поехать с тобой и…

– Через месяц ещё рано, – возразила Ираида. – Доктора говорят, что тебе лучше никуда не ездить до лета. А начало процесса я уже столько раз передвигала, что теперь мне вряд ли пойдут навстречу.

– Тебе надо было подготовиться, как следует.

– Да. Ещё я не могла оставить тебя в том состоянии, в котором ты…

– Ты откладывала процесс из-за меня?!

– Я не хотела говорить с тобой об этом.

– Ты хотела со мной говорить вообще о чём-нибудь? – Александр снова начинал заводиться. – Такое ощущение, что я для тебя…

Он умолк, почувствовав её нежные губы на своём виске. Он не в состоянии долго сердиться на Иретту. Ещё он не в состоянии жить без неё. Он пытался, но это не привело ни к чему хорошему. Только двух ни в чём не повинных девушек сделал несчастными. Неважно, что Иретта уезжает на месяц, а то и больше, потому что теперь они вместе, и никакая сила не заставит Александра забыть о ней.

Он проснулся на следующее утро в своей палате с чувством тягучей, липкой грусти. Ему показалось, что вчерашнего дня не было, и он всё выдумал от безысходности.

– Кто принёс тебе этого очаровательного медведя? – Спросил через несколько часов Демич, стоя в лучах полуденного света, который делал его похожим на древнескандинавское божество.

Огромный белый медведь с полосатым шарфиком на шее восседал в кресле, свесив толстые лапы. Демич тоже видит его, значит всё в порядке: вчерашний день был.

– Иретта, – просто ответил Александр на вопрос друга.

Он не собирался делиться с ним подробностями фантастического вчерашнего дня.

– Она навещает тебя? – Искренне удивился Роман.

– Случается иногда, – согласился Александр, радуясь, что здесь нет доктора Ренци, и некому просвещать Демича о том, что Ираида, как любит говорить великомудрый эскулап, «редко покидает его палату в последние два месяца».

– Иретта любит дарить подарки, – заметил Роман и заговорил о своей последней выставке и о том, как ему жаль, что знаменитая писательница Ираида Рудова не может на этот раз принять участие в её работе.

Александр слушал его с чувством лёгкой досады. «Надеюсь, ты уйдёшь до четырёх», – подумал он грустно. В четыре часа Иретта обещала выйти на связь.