Читать книгу Убить нельзя научить. Пять книг - Ясмина Сапфир - Страница 11

Впервые войти в лекционную Академии Войны и Мира все равно, что войти в клетку с саблезубыми тиграми размером со слона. А впервые войти на заседание кафедры все равно, что войти на собрание самых матерых дрессировщиков. Тех, у кого эти тигры и через кольцо прыгают, и морковку грызут на потеху публики.

И вот только я собралась отворить дверь совещательной, как наперерез бросилась… Слася. Я отшатнулась и врезалась спиной в невысокого, крепко скроенного истла с рыжей гривой, собранной в низкий хвост, и пронзительными серо-голубыми глазами. Его молодое лицо, со множеством родинок, но почему-то только на правой стороне, очень не вязалось с густыми бакенбардами. А узкая зеленая футболка еще меньше вязалась с мешковатыми черными брюками со стрелками. То ли здесь такой дресс-код, то ли все подражают незабываемому стилю Вархара…

– Я хотел предупредить! – выпалил истл, торопливо сделав Сласе знак обождать с разговором. Мне понравилось, что мрагулка без звука уступила преподу.

– Там против вас что-то затевается. Держите ухо востро… с Гандалией.

– А я хотела предупредить насчет ее брата, – добавила Слася.

– Спасибо. – Я потрепала ее по руке, и мрагулка расцвела в улыбке:

– Если что зовите на помощь.

– Хорошо, – кивнула я, и Слася ретировалась. – И вам большое спасибо, – с не меньшим чувством поблагодарила истла. – Как вас зовут?

– Далек Мейсли, – представился он и открыл мне дверь.

Что ж, отступать некуда.

Предательская дрожь в коленях усилилась, но я постаралась вышагивать как можно уверенней.

Аудитория не особо отличалась от лекционной, не уступала ей и размерами. Потолки располагались на высоте четырех-пяти Вархаров, каждое из двух окон растянулось аж на всю стену. Причем, начиналось оно где-то на уровне моей груди, а заканчивалось у самого потолка. И никаких тебе ставен. Слова «мера» архитектор не знал и ни в чем себе не отказывал. А, нам, простым смертным, приходилось закрывать часть окон жалюзи. Иначе солнце Перекрестья миров, не менее добродушное, чем крокодил на охоте, слепило так, что глаза спасли бы только черные очки.

Зато, словно бы невзначай, дернув за золотистый шнурок жалюзи, я могла легким движением руки превратить совещательную в пыточную. Под страхом ослепнуть даже местные преподы расскажут все, что потребуется.

Вместо стройных рядов скамеек по огромной площади были хаотично разбросаны кресла. С высоченными спинками, с мягкими матерчатыми сиденьями, с удобными подлокотниками. В такие и президента усадить не стыдно, и светило науки не совестно.

Меня вновь, как и в день знакомства с кафедрой, посетила ассоциация с VIP-залом кинотеатра. Так и чудилось – вот сейчас преподы нажмут кнопки на подлокотниках кресел, и те превратятся в лежанки. Сотрудники водрузят на подлокотники даже не ведерки, а десятилитровые металлические ведра с попкорном. И захрустят им, наблюдая за мной, как за цирковым клоуном, что развлекает публику в перерывах между сеансами.

Фантазии не прибавили мне уверенности, зато прибавили адреналина, а он придал силы ногам. Сказать по правде, сотрудники вели себя гораздо приличней студентов.

Ни тебе шума, ни тебе гама, ни тебе грохота мебелью.

Никто не рисовал на партах, нажимая на ручку так, что получались уже не картинки, а барельефы. Никто не отскребывал ногтем кусочки скамеек, чтобы использовать их в качестве закладок в учебниках и тетрадях.

Разве только взгляды людоедов, с нетерпением ждущих, когда человеческая тушка поджарится на костре, немного мешали настроиться на лучшее.

Все как один тридцать два преподавателя кафедры – что женщины, что мужчины – сидели с идеально прямыми спинами и сложенными на коленях ладонями. Из-под ручищ, с лопату размером, выглядывали небольшие стопки бумаг. Предполагаю, что отчеты.

Завидев меня, сотрудники кафедры разом встали. И я снова почувствовала себя хоббитом на слете каменных троллей.

Гибкие и жилистые талины и чуть более атлетично скроенные истлы терялись на фоне великанов – скандров и мрагулов. Про стройных сальфов и низкорослых леплеров вообще молчу.

Стоило набрать в грудь побольше воздуха для приветствия, дверь кабинета приоткрылась. В щели между ней и косяком повисла голова Драгара. Глаза его бешено вращались, а волосы слегка вздыбились.

Я было понадеялась, что до такого состояния помощника довел очередной приступ самобичевания. Драгар опять опоздал на работу на целых две минуты. Но надеяться на лучшее в Академии Войны и Мира все равно, что строить планы на будущее, когда твою шею с аппетитом грызет аллигатор.

– Там большая драка. В холле, между кафедрами. Магнетики и водники, – оттараторил Драгар. Не ожидала, что можно говорить так быстро и с таким придыханием.

Покосившись на подчиненных, я наткнулась на вытянутые лица, стиснутые челюсти и выпученные глаза.

М-да… Кажется, дело плохо.

Ну что ж! Где наша не пропадала!

– Показывай! – распорядилась самым хладнокровным тоном, какой смогла изобразить.

Драгар распахнул дверь и жестом пригласил в коридор. Я как можно тверже направилась к выходу и кивком предложила сотрудникам «воспоследовать».

Образовалась презабавнейшая процессия.

Впереди шествовал до ужаса гордый возложенной на него миссией Драгар, ему только флага и не хватало.

Следом вышагивала я, стараясь копировать твердую поступь местных преподов. Рядом пристроился решительный Далек. И я была несказанно рада его соседству.

Позади нас, ровным строем, как рота солдат, маршировали сотрудники кафедры. Кажется, даже в ногу.

Ну ладно. Студентам я уже показала, кто тут главный. Настала очередь завоевывать уважение подчиненных. Завоевывать, похоже, в прямом смысле слова.

Стоило чуть приоткрыть дверь кафедры, как над моей головой пролетело водяное облако. Да-да. Облако воды. Жидкость тряслась в полете и переливалась, словно заключенная внутри целлофанового пакета.

Сзади послышались многоэтажные ругательства низкими, утробными голосами мрагулов и скандров, рычание истлов и скрипучее ворчание таллинов. Им вторило странное бульканье, вперемежку с басистыми выкриками леплеров и мелодичными жалобами сальфов.

Но не успела я обернуться, выяснить, что же стряслось, как прямо в лицо полетело новое водяное облако. Я так поразилась, что даже забыла пригнуться. Хорошо, не забыл Далек. Дернул меня в сторону, и водяное облако смачно врезалось в трех таллинов.

Остальные преподы благополучно рассыпались по коридору.

Вздрогнул и коротко выругался светлокорый Эрремал – так назвало инфополе самого высокого из таллинов. Его серый костюм промок до нитки в мгновение ока, в темных кожаных ботинках захлюпало. Чернокорый Раллим, чуть пониже и словно нарочно весь в черном, топнул ногой и сплюнул в сторону. Вода стекала с него в три ручья. Самый низкий – белокорый Йолис, весь в белом, жалобно захныкал:

– Ну почему всегда я-а-а? – стянул тунику и выжал ее.

– Ничего, вам полив не помешает! – громко загоготал Мастгар Раттифер, конечно же, скандр. На голову выше Вархара, грузный, с заметным животиком, он ужасно напоминал огра. Что, впрочем, совершенно не мешало Мастгару носить гораздо более узкие футболки, чем проректор. И не менее тонкие – пупок Раттифера прорисовывался сквозь ткань во всех подробностях. Вплоть до мельчайших складок кожи.

Я собиралась осадить Мастгара, но прямо в нас устремились три ручки. Они неслись со скоростью пули, и я едва успела уклониться. Таллины резво присели, поскользнулись и распластались в воде, дрыгаясь так, словно собирались уплыть. И снова послышались: отборная брань, уже не топот, а шлепки кулаками по полу, и слезный стон:

– За что-о-о?

– Да хватит уже трястись! – нашла в себе силы одернуть преподов. Сердце колотилось в горле, воздуха не хватало, но я расправила плечи и решила подать хороший пример. Ну или безрассудный, что в сложившихся обстоятельствах одно и тоже.

– За полузакрытой дверью мы так и не увидим – что там стряслось.

– А м-м-может это и неплохо? – заикаясь, пробормотал сальф – Граммидьер Лаферт. Попытался захлопнуть дверь, но между ней и косяком застрял… сейф. Что-то мне это напоминало…

Даже в такой ситуации я не могла не обратить внимания на костюм Граммидьера. Желтые пижамные бриджи в голубой цветочек дополняли оранжевая футболка с мышью на груди и розовые шлепки с кошачьими ушками. На правой ноге Граммидьера красовался желто-красный полосатый гольф, на левой – ультрамариновый носок с серебристым люрексом на резинке. Инфополе быстренько поведало, что рассеянный препод не раз и не два поражал своим нарядом воображение коллег и студентов.

– Ишь ты! Завкафедры сказала – вперед, значит вперед! – гоготнул Мастгар.

– Наша задача навести порядок! – поддержал его Далек. Распахнул дверь, и мы выскочили в просторный холл.

Едва успели разминуться с очередным «жидким снарядом» и тремя стульями. Ножками они метили мне и леплерам прямо в голову, сальфам, истлам и таллинам – в шею, а скандрам и мрагулам – в грудь.

Перед нами носились, как оголтелые, швырялись водяными облаками, металлическими и «бронзированными» предметами студенты. Мрагулы и леплеры. В меня полетел новый «жидкий снаряд», под ноги бросился сейф.

Вот черт! Ведь только вчера проходила эту полосу препятствий! И снова здорово!

Я метнулась в сторону и едва не попала под мельницу рук Суггурда Брело. Инфополе «в темпе вальса» подсказывало мне не только имена подчиненных, но и особенности тоже. Скандр, чуть поменьше Вархара, с длинной черной косой и черными же глазами, всегда размахивал руками как мельница. Когда рассказывал, когда молчал, когда преподавал и уж тем более, когда бегал от опасных и мокрых предметов.

Одежду Брело можно было выжимать, но он молотил руками так, что мне пришлось уклоняться и шарахаться минут десять. От Суггурда во все стороны летели брызги и ругательства. Закончился наш с ним бешеный танец возле проректорской приемной. Я с размаху налетела спиной на дверь, присела и поднырнула под руками Брело. Метнулась в сторону и едва не столкнулась с Вархаром. Как ни удивительно, но появился он вовсе не из приемной, а со стороны лестницы.

Проректор бросился в гущу событий, как львицы-охотницы на стадо антилоп.

Шлюп, хлюп, блюмц…

Вархар не уклонялся от водяных облаков, спокойно принимал их на грудь, и на ходу сбрасывал мокрую одежду. Оглянуться не успела, как на нем остались только плавки, гораздо более впечатляющие, чем весь прежний костюм проректора. На самом интересном месте красовался меч, недвусмысленно перевернутый острием вверх. Ярко-серебряный на черном фоне, он прямо-таки бросался в глаза.

Да-а-а… Дизайнеры эротического белья многое упустили, не видя этой аппликации.

Я подпрыгнула над водяным облаком, пригнулась под столом. И тут Вархар скомандовал:

– Ну, и чего все раззявились? Быстро! Гоните магнетиков в одну сторону! Водников – в другую! Или всех оставлю без премии.

Волшебные слова проректора возымели гораздо больший эффект, нежели тяжелые предметы и водяные оплеухи.

Вокруг засверкали молнии – преподы вступили в бой.

Под яростный стук молоточков в ушах, задыхаясь от паники, я едва исхитрялась лавировать между огненными шарами, разрядами тока, мебелью и «жидкими снарядами». Дважды поскользнулась, и наверняка уже растянулась бы на полу, если бы не Вархар и Далек. Они умудрились подхватить меня под руки, поднять над водяным облаком и даже окатить друг друга испепеляющими взглядами.

А вот у меня не получалось вообще ничего…

Я попыталась вообразить, как создаю молнии, как останавливаю летучие предметы. Но разряды упорно не хотели выстреливать из рук, а импровизированные снаряды магнетиков полностью игнорировали приказы. Летели наперерез, бросались под ноги, пытались зашибить.

Казалось, я совершенно бесполезна и, что еще хуже, беспомощна.

По счастью, очень скоро шаровые молнии преподов разогнали студентов «по углам». Несколько десятков леплеров столпилось с одной стороны холла и примерно столько же мрагулов – с другой.

Вархар подскочил к лестнице, выбросил вперед руку, и… из нее выстрелила стена света. Разделила холл и драчунов непроницаемой, судя по комментарию инфополя, преградой.

– А теперь поговорим? – предложил ребятам проректор.

Они насупились, замолчали и только возмущенно сопели в такт рваному дыханию.

И вот тут я наконец-то пригодилась. Только подумала, что неплохо бы проучить забияк, как они – все до единого – очутились подвешенными к потолку. Вверх ногами, как летучие мыши.

Поразительно! Еще недавно мой магнитный дар не подавал признаков жизни. А сейчас вдруг активизировался до невозможности. Металла на студентах было немного, но к потолку ребята приросли намертво. И сколько ни тужились, ни кряхтели, ни дергались, так и не смогли оторвать ноги от каменных плит.

Не успела толком удивиться, подготовиться, как из карманов драчунов повалились опасные и не очень предметы. К ним немедленно присоединилось все то, что использовали магнетики и водники в качестве оружия массового поражения.

Сверху посыпались: перочинные ножи, шарики величиной с апельсин, подозрительно похожие на рогаточные снаряды, монеты размером с грецкий орех, кнопки ничуть не меньше. Боюсь даже предположить, кому они предназначались. Сейфы, шкафы, столы, стулья… Ручки, степлеры, пилки для ногтей… И на все это разнообразие с размаху плюхались водяные облака, разлетаясь во все стороны фейерверками брызг.

Грохот стоял, как во время магнитной бури. Даже странно, что уши не заложило, лишь слегка понизился слух.

Преподы мигом выстроились по стенке.

Изредка предметы рикошетили. Мы с Далеком синхронно отклонились в разные стороны – и в стену врезалась кнопка. Со скрежетом съехала вниз и со звоном покатилась по полу. Мы дружно присели – и над головами отскочил от стены металлический шарик. Подпрыгнули, пропуская под ногами две ручки – они летели одна за другой. Дзин-н-н… дзин-н-н… Звонко атаковав стену, ручки заскользили по полу.

Последними с леплеров упали ремни.

Когда крупнокалиберный град закончился, о том, как прежде выглядел пол, можно было лишь догадываться. Казалось, кто-то решил устроить здесь свалку металлолома. Мелкие вещи сгрудились на полу барханами. И среди них горными утесами высилась мебель.

Под туфлями хрустело, звякало и трещало. Ступать приходилось с особой осторожностью, чтобы не провалиться в «мусорный сугроб».

– А м-может вы нас уже отпустите? – неуверенно попросил один из мрагулов. На слегка загорелом, почти чистом лице его проступил легкий румянец. Парень все время пытался поправить голубую футболку, но она так и падала на лицо, обнажая живот. Зато черные брюки с его бедер доехали до талии. Спутанный белокурый хвост мрагула напоминал метлу.

– Да? Может, отпустите? – подал голос лопоухий кареглазый леплер. Его черная коса моталась из стороны в сторону маятником, а на конце ее гулко бренчало треугольное металлическое украшение.

Я старалась смотреть на парня искоса, низко голову наклоня, как поется в старой песне. Иначе неминуемо рябило в глазах. То ли из-за оранжевой рубахи, покрытой бесформенными фиолетовыми разводами, то ли из-за зеленых брюк в лиловую полоску. А быть может даже из-за кожаных браслетов всех цветов радуги. Хотя, не исключено, что мои глаза пали невинной жертвой совместной атаки нарядов всех леплеров сразу. Такого количества оттенков не увидишь даже на живописных полотнах признанных мастеров. Да что там на полотнах! В магазинных развалах с красками редко встретишь такую пестроту.

Я посмотрела на Вархара. Даже странно, что в растерянности, в оцепенении я искала именно его поддержки и совета.

– Заводилы, – шепнул мне Далек, выступая в роли капитана Очевидность.

– Отпускай, – кивнул Вархар и резко приблизился, поигрывая шикарными мускулами, теперь уже совсем ничем не прикрытыми. – А главарей я сам допрошу.

Я зажмурилась и без всякой надежды представила море, волны и теплый песок под ногами.

Бум… Бух… Дзин-н… Бац…

Тупые звуки ударов, грохот, звяканье и скрежет дали понять, что на сей раз все получилось гораздо быстрее, чем после магнитной бури.

Я открыла глаза и с трудом сдержала нервный смешок.

Все, кто удачно приземлился, скакали по мусорным барханам как горные козлы, стремясь побыстрее покинуть «место преступления». Некоторые поскальзывались и со звоном падали навзничь. А я и забыла, что под грудой предметов еще и лужи! Распластавшиеся звездами на мусоре быстро поднимались и уносились прочь.

Главари как упали, так и лежали.

Четверым леплерам не повезло. Они спикировали макушками прямо на днища сейфов. И вышло это настолько удачно, что бронебойные головы ребят проломили днища и застряли там, а ноги болтались на весу.

Вархар небрежно кивнул Мастгару и Суггурду. Те метнулись и ловко поставили «сейфоголовых» на ноги.

Теперь ребята напоминали средневековых рыцарей, в странных шлемах, размером с них самих. Дверцы сейфов упорно захлопывались, словно предлагали леплерам бой с закрытым забралом. То придерживая их, а то приоткрывая, сейфоголовые стремглав рванули на кафедру.

Бум-м-м… Бом-м-м…

Двое поскользнулись, «чокнулись» сейфами и распластались на мусоре. Попытались подняться на локтях, но встать самостоятельно мог далеко не всякий средневековый рыцарь.

– Вперед, бедовые! – прикрикнул на них Суггурд. Схватил обоих за шкирки, как кутят, и ненавязчивым движением рук поставил вертикально.

Ребята бросились на кафедру физики со всех ног. Наверное, спешили на занятие.

Бу-м-м. Проскочить в открытую дверь успел только один. Сейф второго с размаху встретился с бронзовым препятствием. Парень отшатнулся и замолотил руками по воздуху, усиленно стараясь не упасть. Вернул себе равновесие и снова кинулся на штурм кафедры.

Бум-м-м…

Ну вот как можно промахнуться дважды? Не знаю, как чувствовал себя «сейфоголовый», но мне показалось, что прямо над ушами гремят тарелками безумные барабанщики.

– Слышь, ты, человек-колокол, – окликнул леплера Вархар. – Еще раз промажешь, и я добавлю к твоей музыке световое сопровождение.

Не знаю, что бы это значило, но студент подскочил как ужаленный. Дверь к тому моменту уже почти закрылась. Но парню удалось просочиться в небольшой зазор между ней и косяком…

Спустя недолгое время все до единого драчуны покинули места «воинской славы». Остались лишь главари – они упорно продолжали лежать и делать вид, что разбились насмерть.

Из дверей нашей и соседней кафедры выскочили по три уборщицы, в сопровождении моющих пылесосов. Махины, величиной уже не с пони, а, как минимум, с буйвола, ехали впереди хозяек, словно вьючные животные. За считанные минуты собрали все, что громоздилось на полу, и скрылись за кафедральными дверями, волоча за собой мусорные мешки размером с иной автомобиль.

Уборщицы окинули довольными взглядами холл и последовали за пылесосами. И что самое поразительное – даже упрямые главари забияк не помешали им выполнить служебный долг.

Вроде бы ребята не вставали, не приподнимались! Но еще недавно они были распластаны поверх металлических барханов. Теперь же лежали на чистом полу.

– Пеффные наф-ии-ю штуденфы-ы-ы! – резко взвыла и театрально всплеснула руками Лиция Варлак – преподша с моей кафедры. Естественно, скандрина, естественно, двухметровая, естественно с косой саженью в плечах. Если бы не грубоватые черты лица, я назвала бы ее привлекательной. Настолько, насколько вообще может быть привлекательной двухметровая женщина-оглобля с горящим взглядом голодного крокодила. – По сех-хо мы дофье-юли пефьюных п-еетоххх! – продолжила она входить в роль плакальщицы. Волки, воя на Луну, с радостью приняли бы Лицию в свой стройный хор.

Даже не заподозрили бы чужую, хотя она и выла словами. К тому же, далеко не всякий догадался бы, что это слова. И далеко не всякий, догадавшийся, что это слова, сумел бы расшифровать жалобные стоны Лиции.

Не знаю как студенты, а я понимала сотрудницу только, читая по губам. У Лиции не было нескольких зубов. Но она не только шамкала. Лиция не выговаривала большую часть алфавита, шепелявила и картавила. И вдобавок окатывала всех вокруг горячим дуновением изо рта. Разрушений от него было ничуть не меньше, чем от залетного урагана. Ни один уважающий себя препод не подходил к Лиции ближе, чем на метр. Студентам везло гораздо меньше. На занятиях Лиция, в истинно преподском запале, сама частенько подлетала к рядам. Студенты редко нарушали дисциплину на ее парах. Но даже пролетевшую мимо муху, Лиция расценивала как заговор против нее лично. И спешила высказать все, что накипело, не мухе, а студентам своего потока. Редко кому из них удавалось сохранить прическу в первозданном виде, не говоря уже о сумках и тетрадях. Целые горы их вырастали у дальней стены к концу пары. Случайные зеваки частенько находили «учебные аксессуары» в самых неожиданных местах. На оконных ручках, на шее у котов, на манер выставочных медалей, и даже на ближайших к корпусу деревьях.

– Отвлекает внимание, – шепнул на ухо Вархар, попутно приобняв меня за талию. – Пока они расшифруют, что именно она сказала… Сейчас будет фирменное шоу доктора Мастгури. Занимай места в первом ряду.

– А как у вас настоящих-то больных лечат? – вырвался у меня сдавленный шепот.

– Женщина! Наши медики владеют стихией жизни. Поголовно, – зашептал на ухо Вархар: – Лечат этой энергией. Когда больница только открылась, принимали всех подряд. И обнаружился презабавнейший побочный эффект лечения. Женщины хорошели и молодели. Мужики силушкой прирастали. Всякой. И сексуальной, в том числе. – Вархар подмигнул так, что мне поплохело. Но этого ему показалось мало. Проректор двинул бедрами вперед, словно хотел мечом на плавках пронзить врага насквозь. Мое лицо запылало, и Вархар немедленно повторил жест, видимо, для закрепления эффекта. И, как ни в чем не бывало, продолжил: – Ну а наши-то преподы нахалы…Стали почем зря топтаться в клинике. Жаловались то на головную боль, то на слабость, то на бессонницу и получали порцию живительной энергии. Говорили, ваша виагра рядом не стояла. Медики бедные чуть не разбежались по своим мирам. Шутка ли – столько сил на симулянтов изводить. Вот главврач и придумал… Попутно решил проблему прогульщиков. Любят первокурсники придуриваться. Лишь бы лишний часок поспать, а ночью в инете «позависать».

Казалось, Вархар затеял такую длинную лекцию исключительно для того, чтобы потискать меня подольше. Пока он говорил, горячие руки проректора беспрепятственно гуляли по спине, талии, опускались на бедра, а губы уже почти прильнули к моему уху. И, что самое возмутительное, тело реагировало вовсе не бешенством, не комком в горле. Совсем наоборот! В животе бессовестно порхал целый выводок бабочек – было тепло и щекотно. Сачка на них нет! Коварные мурашки так и бежали по коже. И пока мой разум бился в неравной схватке с инстинктами, Вархар с упоением продолжал:

– Короче! Думаешь, почему у нас посещаемость почти сто процентов? Даже физкультуры! Даже военной подготовки! Какой еще вуз может таким похвастаться? А все гений Мастгури! И его волшебный метод…

Вархар прервался и кивнул на лестницу. По ней поднимался тот, чьи воспитательные методы он так многословно воспевал.

Не узнать главврача-скандра было невозможно. На нем, как влитой, сидел белый халат с вышивкой на широкой груди: «Электрошока и страха мало не бывает». Аппликация на шапочке добавляла: «Залечу по самое не хочу». Доктор шел, приплясывая, и, как игрушечными, поигрывал щипцами размером с академические садовые секаторы.

Всем своим видом Мастгури напоминал гибрид сильно уменьшенного йети и Бармалея. Почти все лицо его скрывали борода и усы – шоколадного цвета, как и длинная коса за спиной. Борода и усы стояли дыбом. Наверное, из-за частых экспериментов с электротоком. Но даже им не удавалось скрыть от глаз зрителей белозубую улыбку Мастгури. По сравнению с ней улыбка Езенграса показалась мне почти американской. И все же самым ярким пятном на лице Мастгури были выпученные, бешено вращавшиеся ярко-голубые глаза.

И пока я разглядывала Доктора Шока, он задорно подпрыгнул и почти запел, прищелкивая щипцами в такт:

– Ну наконец-то судьба предоставила мне шанс вылечить больных! И сразу двоих! Я с утра не нахожу себе места! Мне надо, надо кого-то лечить!

– Вархар! – без перехода обратился Мастгури к проректору, сойдя с «высокого штиля» на человеческий. – Что за хиляков-аспирантов ты мне подсунул? Мой новый электрошок вдвое меньше старого. Но они его едва тягают!

И тут на лестнице показались три огромных шкафа. Пара скандров раза в полтора крупнее Вархара, в белых халатах и с фирменной вышивкой на груди, кряхтя и передыхая, тащили чудо-установку. Черный прямоугольный ящик, похожий на шкаф, только без дверцы. Габаритами и формой он удивительным образом напоминал носильщиков. Издалека почудилось бы – двое трезвых тащат вдрызг пьяного товарища.

В самом центре чудо-установки, словно диковинный нос, торчала длинная загогулина, обмотанная проводами, как клубок нитками. На концах проводов болтались и позвякивали иглы, длиной с полторы моих ладони.

– Вот! Мое новое изобретение! – презентовал ящик Мастгури, не прекращая улыбаться и вращать глазами. И для полной уверенности, указал на чудо-установку щипцами.

Зацепил ими штаны одного из носильщиков. Ткань оглушительно треснула и разошлась по швам. Брюки ненадолго задержались на бедрах аспиранта «на соплях» – на двух тонких нитках. И рухнули на пол. Парень даже не шелохнулся, когда Мастгури явил всему миру его черные плавки. Истинно скандрские черные плавки с алым взрывом на самом интересном месте. Доктор взмахнул щипцами еще раз. Мастгар и Суггурд присели на корточки, чтобы «оружие стриптиза» просвистело у них над головами. Мастгури хмыкнул и восторженно продолжил. – Вы только вдумайтесь! Раньше электрошок использовали отдельно, а иглоукалывание отдельно. И бедные пациенты не могли познать оба чуда исцеления разом. Но! Теперь у медицины есть я! И я создал то, о чем мечтали все врачи и пациенты, но стеснялись об этом спросить! Прошу любить и жаловать! Электрошок и иглоукалывание в одном флаконе! Я даже слоган придумал: «Электроукалывание – это не только нежный удар тока, но и чувственные уколы игл». Ну, где там мои бедные пациенты?

По поводу «поднимет на ноги» и «бедных пациентов» Мастгури как в воду глядел. Главари смутьянов даже не вскочили, взлетели с пола и вытянулись, как солдаты перед главнокомандующим.

– Хм… – Мастгури прошелся перед ними, как сержант перед новобранцами. Оттянул нижнее веко каждого, почти до самых губ, внимательно заглянул туда. Отклонился, покачал головой и заглянул снова. – Даже не знаю, – произнес, как и прежде, нараспев. – Вроде бы живы. Но здоровы ли? Может, все же легкое электроукалывание? Именно так все восточные йоги познали дзен! А некоторые даже дошли до невиданных уровней катарсиса!

Судя по лицам бунтарей, дзен они успели познать и даже не один раз. И то, что у катарсиса нет уровней, им уже было совершенно «по барабану».

Мрагул посерел, осунулся, и лицо его пошло странными белыми пятнами.

Губы леплера трогательно дрожали, и, кажется, мясистые уши тоже.

Их судорожные взгляды перескакивали с меня на Вархара и Лицию. Выражение глаз менялось мгновенно, как на голографических открытках. При взгляде на Мастгури глаза главарей расширялись и, казалось, вот-вот выпадут из орбит. При взгляде на нас наполнялись слезами, а брови складывались домиком.

– Похоже, парни бодры и здоровы. И даже готовы к переговорам, – ухмыльнулся в сторону Мастгури Вархар.

– Чувствовать себя здоровым и быть здоровым – далеко не одно и тоже, – парировал главврач и еще раз поочередно оттянул веки главарей до самых ртов. – Что-то они бледненькие. И вон испаринка на лобике. И желваки дергаются. И губки дрожат. Наверное, от обморочной слабости. И нервный тик под глазиками… Нет! Не верю я в их окончательное и полноценное выздоровление. К тому же, – Мастгури хитро прищурился и ткнул в потолок пальцем, больше похожим на сардельку, – аспирантов же надо учить, тренировать. Новенькие – неумехи каких свет не видывал, – он кивнул в сторону «шкафов». – Троих отправили в судорожные припадки. Одного – в беспамятство на полдня. Еще один почти три часа ползал по полу и что-то там вынюхивал. Я боялся, что он начнет лаять и бросаться на посетителей. Должны же парни научиться правильно исцелять электрошоком. На кого я эксклюзивную методику оставлю, когда уйду в отпуск? Кто будет исцелять ужасные хвори первокурсников? Вроде тех тяжело больных бедолаг, что пришли к нам сегодня утром. Заявили, что не смогли проснуться на первые пары. Ой-ой-ой, – Мастгури покачал головой и поцокал языком так, что лампы у потолка тревожно загудели. – Говорят, и головушка-то болит, и тело-то ломит. Не можем, дескать, учиться. А та-ак хотим! Мóчи нет!

Их хворь оказалась настолько таинственной, запущенной и неизвестной официальной науке, что ее не выявили никакие анализы! Мы откачали у каждого по пол-литра крови. Взяли образцы всех жидкостей организма и тканей! Засунули бедолаг в магнитный сканер и продержали там пять часов. Но болезнь затаилась и решительно отказывалась являть свое уродливое лицо на свет божий! Хуже того! Представляете, до какой хитрости она докатилась? Студенты кричали и бились в истерике, заверяя, что уже здоровы. И хотят, мечтают посетить оставшиеся пары без чудодейственного исцеления электроукалыванием. Но мы не сдались! Я лично использовал свой знаменитый метод, и он дал великолепные результаты! От нас студенты бежали, как олимпийцы. Уверяли, что больше никогда, никогда, никогда не заболеют во время учебного года. И уж тем более, ни за что и никогда не захворают во время сессии! И лучились, сияли, фонтанировали энергией. Или это был остаточный заряд? – Мастгури задумчиво почесал затылок щипцами и мечтательно вскинул глаза к потолку.

Мрагул косился на лестницу, леплер – на лифт. Ребята явно искали пути для бегства. Но не тут-то было.

Мастгури просек обстановку в мгновение ока. В два широких шага очутился рядом с лифтом, а шкафы-аспиранты замерли у изголовья лестницы. Казалось, глаза мрагула вот-вот вывалятся из орбит, лицо вытянулось и позеленело. Леплер тихо всхлипывал, а губы и уши его тряслись все сильнее.

Ребята покосились на двери нашей кафедры, но возле них возвышался Мастгар. И как бы невзначай поигрывал в руке шаровой молнией. Заводилы бросили последние, отчаянные взгляды рачьих глаз на дверь кафедры водников. Но к ней в задумчивой позе Арамиса, который нашел упоительно пахнущий женский платок, прислонился Суггурд. И, мечтательно глядя в потолок, постреливал разрядами из кончиков пальцев.

Мастгури нахмурил брови, и кустистые, курчавые поросли занавесили глаза. Из-под них сверкающий взгляд главврача казался еще более загадочным и еще менее гуманным.

Ненавязчивым жестом засунул он щипцы за пояс. Ручки их уперлись в подбородок Мастгури, острия – в пол. И при каждом шаге главврача, да что там шаге, при любом мимолетном движении скребли по камню так, что у меня аж скулы сводило. Мастгури это не смущало ни капли.

Но студентов проняло. Неудивительно! Они находились гораздо ближе к главврачу и получали куда большую дозу «звуковой терапии», чем я. Бормашина рядом не стояла.

Мрагул поморщился и сжал кулаки, леплер скривился, втянув голову в плечи. Это их и сгубило. Мастгури приподнял бровь и подскочил к студентам. Щипцы шваркнули по полу так, что пробрало даже Мастгара. Он схватился за челюсть и выронил молнию. Освобожденный от гнета владельца плазменный шар восторженно рванул вперед и… врезался в голову Лиции. Ей повезло стоять прямо на «линии огня».

Влажная, благодаря водяным оплеухам, коса преподши взметнулась в воздух и заискрила как увешанная гирляндами новогодняя елка. Резинки с треском лопнули, и волосы занавесили сотруднице лицо. Теперь Лиция напоминала девочку из японского ужастика «Звонок». Та же незабываемая прическа, те же неуклюже растопыренные руки, та же поза свирепого зомби. Казалось, девочка-привидение выросла и хорошенько подкачалась.

А молния расчертила в воздухе ярко-оранжевую дугу, упала на пол и беззвучно покатилась по каменным плитам.

– Фу-у-у! – возмутилась Лиция, выплевывая пряди и усиленно сдувая их с лица. Веер влаги с ее волос покрыл добрую треть холла. Мелкой моросью осел на головы аспирантов Мастгури, каким-то чудом не долетев до самого главврача. Не выпуская установку, аспиранты смахнули с волос влагу и брезгливо стряхнули на пол.

Пуц-пуц-плюх-плюх…

Лужицы резво растеклись по камням. Одна из них медленно так, с чувством, юркнула встык между плитами, вытянулась анакондой и поползла в сторону молнии. Сочетание электричества и воды мне не понравилось сразу.

– Господи-и! – истошно закричал справа Лаферт, умудрившийся где-то потерять одну из шлепок.

– Так я и знал! – жалобно вторил ему Йолис.

– А ну-ка прекратить нытье! – осадил обоих Вархар.

– Да ладно вам, – нервно хмыкнул Далек. – Бывало и похуже.

Раздался взрыв. Искры брызнули во все стороны. Вархар прикрыл меня своим оголенным торсом. Его сосок в буквальном смысле слова напросился в рот. Воткнулся в губы так быстро, что я даже пикнуть не успела. Нет, он нарочно! Я уверена!

Но не успела возмутиться, как минимум, вгрызться в этот самый сосок зубами, меня отвлекло новое происшествие. До Лиции, прямо-таки по закону кармы, долетел горячий ответ пола на ее холодный душ.

Преподша задрыгалась, словно пыталась танцевать брейк. Волосы ее взметнулись к потолку и застыли над головой высоченным конусом. По нему, весело потрескивая, пробегали сине-желтые остаточные разряды, постреливая в воздух сероватым дымком. Казалось, Лиция приплясывает под задорный ритм электричества в прическе.

Заводилы оживились. Мрагул сдавленно заржал, леплер захрюкал.

А Мастгури немедленно воспользовался моментом – вытащил из кармана зажигалки, и включил их под самыми носами у студентов.

Шоковая терапия сработала на ура. Особенно после расслабляющего смеха над конфузом Лиции. Мрагул шарахнулся в сторону, напоролся на леплера и распластался на полу. И не вставая, на спине, принялся отползать от главврача подальше.

– Какие-то они нервные, – притворно вздохнул Мастгури, пожимая плечами. – Даже замечательный, не побоюсь этого слова, музыкальный скрежет их раздражает. Попахивает истерическим припадком. Но это поправимо, – главврач взмахнул рукой, дирижеру Большого театра на зависть, и шкафы-аспиранты опустили чудо-установку на пол. Вмиг раскрутили катушки проводов и встали, широко расставив ноги, с иглами наперевес. На конце каждой задорно искрил сине-фиолетовый разряд.

– П-постойте! – перешел на фальцет мрагул. – Я все расскажу! Этот Матхар… Идиот! Пообещал нам сеанс энергии жизни, если… сорвем новой завкафедры заседание. Выставим ее дурой и неумехой. – Парень опасливо покосился на меня и, поймав на себе убийственный взгляд Вархара, сник окончательно. – Обещал, что вас, проректор Изилади, даже близко не будет. Сказал – сестрица уведет вас. А с медкорпусом, – он посмотрел на Мастгури так, словно уже подвергся чуду исцеления, – Гандалия договорится.

Главврач пожал плечами.

– Вархар? Я что? Зря сюда тащился? – спросил у проректора, сверкнув фирменной улыбкой.

– Ну мы же все рассказа-али! Ну отпустите нас! Пожа-алуйста, – запричитал леплер, поднимая руки, словно сдавался.

– Увы! – развел руками Вархар. – Мы уже разобрались.

Приблизился к заводилам, и прошелся перед ними – туда-сюда. Ребята по-моему даже дышать перестали.

Вархар усмехнулся, невесть откуда достал носки и выжал их прямо на ноги главарей.

– Держите свое. Нам чужого не надо! – во все лицо ухмыльнулся проректор, вешая носки на руку. – А я пока пойду, поговорю с Гандалией. Кажется, она пробежала на свое место в приемной. У меня есть для нее несколько ласковых слов.

Я уже было обрадовалась, что Вархар удалится восвояси. Но он не двинулся с места, продолжая крепко прижимать меня к своему обнаженному торсу.

Мастгури повернулся к аспирантам и резко провел ребром ладони по горлу. Кто-то мог подумать, что главврач предлагает парням зарезаться. С честью завершить жалкое существование неумех, каких свет не видывал. Но аспиранты в мгновение ока выключили установку, вернули провода на место и начали степенно спускаться по лестнице.

Так же медленно развернулся и двинулся следом главврач.

Они уходили как в замедленной сьемке. Мастгури несколько раз обернулся, бросил заинтересованные взгляды на главарей.

Парни вдохнули полной грудью лишь спустя несколько минут, когда врачебная процессия окончательно скрылась из виду. Мрагул торопливо скинул ботинки, а леплер, смешно подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, стащил сапоги. Почти синхронно вылили студенты из обуви не меньше полведра воды и бросились наутек.

– Ох уж эти первокурсники, – притворно вздохнул Вархар. – Вечно у них то болезни, то драки, то корпуса горят. Студенты следующих лет обучения посмекалистей. Сам закопал труп, Академии облегчение. Расчленил и выбросил в соседние миры – вообще умничка. Пусть там поломают голову над чужой головой. Ну или там рукой, ногой. Глядишь, и нападать на нас поостерегутся. Уж если мы своих так… в клочья, то чужих и вовсе до молекул порвем. Меньше народу – больше кислороду! Так у вас в мире говорят? – и проректор стиснул меня посильнее.

От нехватки кислорода, боли в ребрах я окончательно пришла в себя после пережитых злоключений и запоздало сообразила, что уже битых несколько минут позволяю Вархару себя лапать!

Этого еще не хватало! Я высвободилась и метнула в проректора самый испепеляющий из своих взглядов. Кажется, Вархар назвал его «не высосу всю кровь, так закусаю до икоты». Вархар приподнял бровь с родинками, с бараньим упрямством приблизился и обнял за талию. Словно ничего и не понял.

Из нашей недавней беседы я четко уяснила – проректор понимает намеки получше многих. Ловит на лету гораздо ловчее, чем прическа Лиции – шальные молнии. Преотлично понимает вербальные и невербальные посылы. Но послать его туда, куда я посылала, всеми этими способами очень сложно. Намного труднее, чем заставить находчивых студентов не притворяться погибшими во цвете лет без помощи Мастгури.

Но отступать и сдаваться на милость Вархара в мои планы никак не входило. Я отстранилась настолько, насколько позволяла крепкая хватка проректора. И со всей дури ущипнула его за бок. А потом, сразу, контрольным выстрелом, ткнула тремя пальцами в ребра.

Вархар аж подпрыгнул, и ослабил объятия. Я вырвалась из плена его стальных рук и краем глаза заметила, что Драгар беззвучно аплодирует, а Далек посмеивается в кулак.

– Хм… ты такая страстная! Аж дух захватывает… – воскликнул непробиваемый проректор. Обругать его не успела – Вархар опять очутился рядом. Замахнуться не успела – проректор стиснул так, что я не то чтобы отстраниться, дышала и то через раз.

Обнаженное тело Вархара было непривычно мужским, непривычно крепким, непривычно горячим. И мое, собственное тело в очередной раз сподличало. Вознамерилось предать, сдаться брутальному обаянию воинственного скандра. Отчасти я понимала причину – в последний раз мужчина обнимал меня так много-много лет назад. Страшно подумать – как давно это случилось. Ноги подло ослабели, голова коварно закружилась. Я сомлела в руках Вархара, как какая-нибудь студентка в руках старшекурсника. Тело продолжало предавать меня, уже по-черному. Тепло собралось внизу живота, а взгляд отказывался отрываться от губ проректора. Чувственных, ярко-красных, приоткрытых.

Даже обещание, что предатель получит утроенную растяжку, удесятеренный холодный душ и месяц просидит на кефире и йогуртах, не возымели эффекта.

По счастью, Вархар неожиданно отпустил, и с победоносным видом скрылся в приемной. Интересно, как пройдет его разговор с секретаршей? Вот ведь зараза! С ней надо ухо держать востро! Уверена – это не первая и не последняя пакость Гандалии. Имя-то какое неприятное… бррр…