Читать книгу Мельранский мезальянс - Ясмина Сапфир - Страница 5

За сутки пути мы с Рейгардом почти не виделись. Лишь мельком пересекались возле медотсека, где лежала Мелинда. Складывалось впечатление, что как только я там появлялась, мельранец немедленно уходил.

Мы обменивались странными, долгими взглядами. И, казалось, как в тот первый раз в клубе, время замедлялось, останавливалось, и оставались лишь мы, отрезанные от всего мира.

Но потом Рейгард словно бы вспоминал что-то важное. Резко разворачивался и уносился прочь.

Мелинде становилось все хуже.

В первые часы полета она еще держалась. Полусидела на громадной кровати, с поднимающейся спинкой, нервно шутила, что ребенок выжал из нее все соки. А в голубых глазищах стояли слезы и страх. Она боялась будущего, того, что недолго протянет.

Бледные губы бантиком дрожали, но складывались в грустную улыбку.

Тихо посвистывал, мигая сотнями лампочек черный прибор жизнеобеспечения, размером не больше моего старого ноутбука.

На экране плясали точки и кривые, высвечивались цифры анализов.

Все делалось на расстоянии. К подруге лишь подключили несколько датчиков. В виде белых браслетов на руках и ногах, колье – на шее и клипсов на ушах.

Мельранцы продумали все. Их медицинские технологии ушли очень далеко от земных, и делиться с нами высокомерные засранцы не торопились.

Весь день я металась в какой-то лихорадке между медотсеком и своей каютой, навещая подругу почти каждые два часа. И видела изменения.

Все темнее становились круги под большими глазами, все с большим трудом поднималась Мелинда с постели. Все чаще ее рвало кровью, и все реже она улыбалась – пусть даже так, как пару часов назад – через силу, через боль.

К концу дня подруга лежала пластом, кожа ее посерела, а глаза запали. Тонкие пальцы вздрагивали, когда она принимала чашку из моих рук или пыталась изобразить какой-то жест.

Губы пересохли, голос осип, стал тихим-тихим, как шелест листьев на ветру.

Казалось, Мелинда тает с каждой минутой, с каждым часом, как снежная фигурка весной. Вот она еще здесь, а приди через три часа и перед тобой рассыплется пеной крошечный белый бархан.

Мелинда с трудом поворачивала голову и больше не пыталась улыбаться.

Скрипя зубами, я рассказывала ей, какую странную планету увидела в окно каюты. Похожую на очень вытянутый овал, с кратерами, усыпанными по краям золотистыми иглами. Мелинда безразлично лежала, словно и не слышала, словно была уже не здесь, не со мной.

Я пожала ее холодную ладонь. Пальцы подруги вздрогнули в ответном жесте.

Не в силах находиться рядом с ней, такой беспомощной и несчастной, я пулей вылетела из каюты. Пронеслась по коридору и остановилась где-то. Прислонилась к стене и сползла по ней, обхватив колени руками.

Слезы обожгли глаза, щеки защипало. Подавить всхлипывания не получалось. Я зарылась лицом в колени и зашлась в слезной истерике.

Безысходность давила на грудь, сердце замерло.

Неужели я останусь совсем одна? Неужели я и ее потеряю?

Внезапно чьи-то теплые руки легли вначале на голову, потом осторожно переместились на плечи, пожали их, словно подбадривая.

– Она дотянет, Елисса, – послышался низкий, утробный голос Рейгарда.

Я подняла лицо и встретилась с ним взглядом.

Синие глаза смотрели с такой нежностью, словно я не непрошенная невеста, землянка, без роду и племени, а его жена, любимая…

Мельранец опустился на пол, одним жестом обхватил меня всю, пленил кольцом рук, прижал и опалил ухо жарким дыханием.

– Я уточнял у наших врачей. Из клиники, – срывающийся шепот Рейгарда щекотал щеку. – Мы только что высылали им ее показатели. Фаскраф настоял. И нам сказали – до высадки продержится. Говорили, у нее еще не самый тяжелый случай…

Слова долетали до меня словно во сне. Горячее тело Рейгарда окаменело, прижалось к моему. Тяжелое дыхание становилось все жарче.

Рейгард помолчал, а потом почти взмолился:

– Лисса? Ну скажи что-нибудь? Не молчи…

Слова не шли из пересохшего горла. Язык одеревенел. Я по-прежнему видела Мелинду. Изможденную, посеревшую, слабую, как младенец.

Рейгард обнял покрепче и… поднял меня на руки. Пошел куда-то… но уже через пару поворотов стало ясно – мельранец направился в мою каюту.

Осторожно уложив меня на кровать, Рейгард вызывал биобота обслуги.

Вернулся ко мне и… корабль тряхнуло. Меня подбросило на кровати на добрых две ладони. Рейгард подскочил и первым делом придержал меня.

Нас тряхнуло еще раз и еще. Где-то сбоку раздался сильный хлопок. Не сразу сообразила я, что это взрыв. Лишь когда грохот наполнил каюту, а следом за ним под дверь начали просачиваться стебельки серого дыма, стало ясно – на нас напали. Но кто? Зачем? Не припомню ничего такого с тех пор, как райгуссы – люди-птицы – атаковали землян невдалеке от своей звездной системы, приняв транспортник за военное судно. А было это лет шестьдесят назад.

Тогда ошибка паникера-диспетчера, который забыл о внеочередном рейсе, и перепугался, что штурмуют планету, стоила жизни сотням людей. Но сейчас… Кому понадобилось бомбить плазменными пушками безобидный мельранский транспортник?

Я сжалась в позе зародыша, не в силах двинуться с места. Сердце тяжело бухало в груди, больно ударяясь о ребра. Влажные ладони заледенели, холодная волна прошлась вдоль позвоночника. Где-то там, на задворках сознания билась мысль, что надо куда-то бежать, спасаться. Но тело не слушалось, а сила воли покинула меня.

Рейгард смачно выругался – сначала на нашем языке, а потом и на своем. Эти слова Мелинда не раз произносила вместо нашей нецензурной брани. Говорила, они мелодичней, красивей что ли. И не скажешь что ругательства.

Мне все эти: «Лилладрис! Омикрал! Сванда!» казались еще хуже русского мата. Но я терпела, ради Мелинды и ее счастья. И… вот дотерпелась.

В воздухе запахло гарью, в глазах защипало. Я закашлялась, зажмурилась и сжалась еще сильнее. Даже мышцы свело.

Вдруг кто-то – Рейгард, конечно, этот свежий, чуть сладковатый запах и эти стальные объятия ни с чем не спутаешь – подхватил, и куда-то понес.

Вначале дышать стало совсем нечем. Глаза жгло так, словно к ним подносили пламя. Я кашляла, не переставая, дергалась и тряслась в руках мельранца похуже, чем в больнице.

Но вскоре внезапно полегчало. Воздух посвежел, слезы на глазах высохли, жжение прекратилось.

Я с трудом разлепила свинцовые веки.

Мы с мельранцем явно находились в другой части корабля, неподалеку от отсека обслуги, в новенькой каюте, точной копией моей прежней. Вокруг суетились три мужских биобота, таща мой гардероб с вещами и застилая кровать. В одинаковых джинсах и рубашках они очень походили на людей. Высокие, но ниже Рейгарда, худощавые, но жилистые, с немного женственными, но резковатыми чертами. Как и в прежние путешествия на кораблях телепорта, биоботы напомнили мне людей из старых компьютерных мультиков. Вроде бы и черты лица разные, и телосложение отличается, и даже волосы лежат неодинаково. Но ни щербинки на лице, ни единой настоящей асимметрии. Ну и цвет глаз явно нечеловеческий – у одного фиолетовый, у другого – темно-синий, у третьего – оранжево-карий.

Едва на кровати оказалось голубое одеяло в больших желтых звездах и четыре подушки в таких же наволочках, Рейгард осторожно уложил меня и обратился к биоботам.

– Нам срочно нужно успокоительное, еда и теплый травяной чай. И побыстрее! – он командовал как рабами на плантации. Разве что кнутом не стегал. Биоботы безразлично кивнули и выскользнули из каюты.

Я замерла на кровати, не зная – то ли обругать Рейгарда последними мельранскими словами, то ли поблагодарить. В последнее время эти желания рядом с ним неизменно шли рука об руку. Я все больше убеждалась, что сказки о чудесном мельранском высшем обществе – демократичном, высокоразвитом – не более чем удачный пиар. И на самом деле пропасть между социальными группами на Мельране намного шире, чем мы, земляне могли вообразить. Возможно, даже шире, чем между нашими древними королями и безродными нищими.

От этой мысли мне захотелось срочно сойти с корабля. Боже! Представляю, как отреагирует на меня великосветское мельранское общество. Я резко села на кровати, обхватив ноги руками и уставилась на Рейгарда, который молчаливо наблюдал своими синими глазищами.

– Ты, правда, считаешь, что земляне – ниже рабов у наших древних плантаторов? – спросила в лоб.

На долю секунды Рейгард остолбенел. Сердце больно сжалось в груди. Почему я так переживала? Я не понимала или не хотела понимать.

Рейгард придвинулся, медленно, словно удав на охоте, не сводя с меня синего взгляда.

– А ты, правда, не понимаешь? – спросил почти с вызовом. Синие глаза сверкнули, губы дрогнули то ли в усмешке, то ли в презрительной гримасе. – Лиса! Давай начистоту! Я наблюдал за тобой, все то время, пока Мелинда встречалась с братом. Я… я… – он осекся, отвел глаза и уставился в окно. Мимо неторопливо плыла серебристая планета, с острыми, как иглы, шипами-утесами. Между ними змеились голубые нити рек.

– Я… Ты… ты привлекла меня, сразу. Но я понимал, что никакие отношения между нами невозможны! Невозможны для нашего общества. Да и как они возможны? – мельранец все еще не смотрел в глаза, окаменел и ссутулился. – Ты, то есть не ты, любая землянка – вы же низшая ступень эволюции, по сравнению с нами. Любая наша безродная – куда лучший союз. Куда меньший шанс возмущения в обществе. Связаться с землянкой для мельранца все равно, что для человека связаться с… обезьяной… с мартышкой … Ты понимаешь? – внезапно и резко он поймал мой взгляд. Я вздрогнула, в ушах громыхал пульс, возмущение рвалось наружу сотней оскорбительных фраз. Мельранец вздохнул – тяжело и обреченно. – Я пытался забыть тебя. Нашел невесту – одну, другую. Ровню мне и даже чуть выше, принцессу. Но даже в постели с ними я звал тебя и думал о тебе. И когда с Мелиндой случилось… а ты появилась в нашем клубе… когда Парсифт схватил тебя, попытался… – Рейгард сплюнул и оскалился – как хищник. – Я понял, что ты моя. И как бы низко не пришлось пасть… я не могу тебя отдать. Никому другому. Даже если ради этого придется пожертвовать не только родовой гордостью, но и расовой. Не могу…

Он замолчал, замер, не сводя взгляда, и вдруг набросился, впился в рот губами. Властно, по-хозяйски. Так словно я что-то должна.

Я забилась, замолотила мельранца по плечам. Но он не отреагировал. Раздвинул губы языком и углубил поцелуй.

Тепло разлилось в животе, в голове плыл сладкий туман, и это взбесило меня еще сильнее.

Я сжала зубы, прикусила мельранцу язык. И отпустила. Он отпрянул, вскочил как ужаленный и застыл. Тяжелое дыхание Рейгарда заглушало мой собственный пульс в ушах – а он звучал ошалелым гонгом.

– У-би-рай-ся! – прыснула я в лицо мельранца. – Не буду я твоей невестой! Никогда! И посмей только бросить Мелинду! Убью, собственными руками!

В ладонях заплясали электрические разряды. Зашипели, заискрили, потрескивая.

Я вскочила, приблизилась к Рейгарду. Но он и бровью не повел.

– Слышишь ты, мельранская сволочь! Если еще раз сравнишь меня или другую землянку с обезьяной, я тебя…я…

Рейгард выдохнул, словно давно и долго бежал. Схватил меня и прижал, трясясь от полученного тока. Волосы его мгновенно встали дыбом. Темно-синяя рубашка на плечах обуглилась в тех местах, которых коснулись мои пальцы. Сквозь пропалины в дорогущей, натуральной ткани, приятной как шелк и струящейся как трикотаж, я увидела ожоги на загорелой, золотистой коже Рейгарда. Казалось, он ничего не чувствует. Вообще ничего.

Запах паленой кожи, волос пощекотал ноздри.

А мельранец продолжал сжимать меня так, словно окаменел. Шипел, скрипел зубами и не говорил ни слова.

Несколько секунд я боролась с его стальной хваткой, отправляя в тело Рейгарда разряд за разрядом. В груди клокотало, в висках пульсировало.

Наконец, мельранец захрипел, рухнул на колени, но меня так и не выпустил. Пришлось присесть вместе с ним. Рейгард несколько раз тяжело вздохнул, отпустил, резко встал и пулей вылетел из каюты.

Оставил после себя запах паленой кожи, волос и бешенство. Разряды все еще бегали по рукам. Я заметалась по комнате, как раненый зверь и едва не сбила с ног биобота – он принес еду и чай.

Темноволосый парень с бирюзовыми глазами, в черной джинсовой двойке ловко обогнул меня и принялся быстро сервировать стол. Его руки прямо-таки летали, а фигура при этом выглядела расслабленной. Вот что значит биотехнологии! Мне бы так!

– Поврежденные каюты ремонтируются, – равнодушным голосом поведал биобот. – Транспортник пострадал от выстрела плазменной пушки, но повреждения поправимы.

В воздухе запахло тушеным мясом с овощами и мелиссой.

Не дав мне опомниться, биобот развернулся и стремительно покинул каюту, словно опасался расспросов или смачных комплиментов Рейгарду.

А мне хотелось разнести тут все в пух и прах. Не мудрено, что Рейгарда пытались взорвать! Я и сама с наслаждением взорвала бы его, и не раз и не два!

Господи! Как же я его ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Я резко остановилась. За окном медленно плыли метеориты, словно стая гигантских доисторических рыб. Я знала, что корабль вне досягаемости. Кнопка над экраном, под самым потолком, горела красным, а это значит – мы внутри «кротовых нор». Но ощущения были изрядными.

Громадные камни, изъеденные рытвинами, ощетинившиеся острыми сколами, пролетали мимо, порой в опасной близости от корабля. И чудилось мне, что вот-вот они мазнут по окну. Проскрежещут, разрежут пластик, и транспортник расколется на части.

Я остановилась, сжимая кулаки и чувствуя себя воздушным шариком, из которого резко выпустили воздух. Злость ушла, как вода в песок. В висках пульсировало, но не от ярости, от страха. Я вспомнила про нападение. Господи! Я ведь даже не уточнила – целы ли отсеки жизнеобеспечения, долетим ли мы вовремя! В порядке ли Мелинда? Боже! О чем я только думаю?!

Запоздало пришло раскаяние. Я думала только о себе, о том, как относится ко мне мельранец. Да какое мне вообще до этого дело? Разве я полетела с Рейгардом ради того, чтобы стать его невестой? Разве мне не плевать на его высокомерие? Разве не самое главное спасти Мелинду?

Сердце больно екнуло. Перед глазами стояло лицо Рейгарда, в ушах гремели его слова «Связаться с землянкой для мельранца все равно, что связаться с… обезьяной… с мартышкой…» И каждое слово болью отзывалось в груди. Щемило, кололо, резало на части.

Да что же такое-то! Ну-ка Лиса, возьми себя в руки! Нашла время раскисать.

Мелинде все хуже, транспортник под обстрелом, намерения Рейгарда непонятны. А ты… ты думаешь о его синих глазищах… Наглых, мерзких синих глазищах… его голосе, от которого все внутри замирает, и слабеют колени. О его жарком теле, так близко…

Я тряхнула головой и плюхнулась на кровать, поближе к столику. Надо выпить травяного чая. Хотя сейчас я не отказалась бы и от чего-нибудь покрепче. Когда я последний раз пила вино? Год назад? Два? Кажется, два. Сейчас я бы выпила.

В дверь постучали. Я вся напряглась, в ужасе представляя, что это мерзавец Саркатта приперся ко мне, чтобы сказать, что передумал на счет Мелинды. И что придется умолять его, упрашивать… Меня едва не вывернуло наизнанку. Спас только монотонный голос биобота:

– Простите?

Вот странные создания! Несколько минут назад его коллега вошел, не предупреждая, не интересуясь – одета ли я, готова ли к гостям. А теперь такие цацканья.

– Да, – предложила я незваному гостю высказаться.

Вошел белокурый и зеленоглазый биобот в голубой джинсовой двойке и безразлично произнес:

– Рейгард Саркатта просил передать, что Мелинду определят в лучшую клинику. Но вы обязаны выполнить договор хотя бы в части присутствия в его замке и сопровождения на приемы. Больше он ничего не просит.

И прежде чем я успела высказать все, что думаю о Рейгарде Саркатта, обо всех его просьбах разом, и каждой по-отдельности, биобот кивнул и вышел вон.