Читать книгу Орел/Решка - Ю. К. Майерс - Страница 10

Матери дома не было. Вместо нравоучительной лекции за опоздание Эфраим нашел записку на холодильнике, сообщавшую, что ужин готов. Похоже, мама опять на вечерней смене в супермаркете.

Его беспокоило, что желания вызывали непредсказуемые последствия, о которых он не просил. По крайней мере сейчас монетка сработала в его пользу: матери не было дома, она никогда не узнает, что сын пришел поздно, а значит, первые две недели каникул он не просидит наказанным. С монеткой будет достаточно просто вновь наладить мамины дела. Или даже лучше: пожелать работу, которая будет ей действительно в радость, ту, на которой ей станут платить гораздо больше.

Эфраим на вечеринке почти не ел, хотя почти все время стоял у столика с закусками, так что сейчас отрезал себе большой кусок мясного рулета и щедро положил картофельного пюре – на его памяти таких блюд мать никогда не готовила – и понес тарелку в комнату. Стоило ему сесть у компьютера, как на экране вспыхнуло сообщение от Натана, правда, звук от него оказался странным, как будто искаженным. Только сгоревшей звуковой карты сейчас Эфраиму и не хватало.

«ПРИВЕТ. Где ты был?» – напечатал Натан.

Обвиняющий курсор подмигивал Эфраиму. Значит, Натан действительно приходил к дому Джены.

Эфраим откинулся назад, насколько позволяло кресло, и стал перекидывать четвертак из одной руки в другую. Глубоко в душе он надеялся, что монетка изменила мир так, что Натан ничего не знал о вечеринке, как произошло с его матерью. Теперь же придется рассказать все начистоту и извиниться; если бы Эфраим соврал сейчас, то выглядел бы еще большим придурком.

Правда, если подумать, можно было загадать очередное желание, и тогда Натан просто забыл бы об этом вечере. Друг бы ничего не заметил и не обиделся. Эфраим стиснул монетку в руке, а потом припечатал четвертак к столу рядом с клавиатурой и написал: «Прости. Я должен был раньше сказать тебе о вечеринке».

Натан любил, когда Эфраим признавал ошибки, но сейчас ответил с уж очень большой задержкой.

«О какой вечеринке?»

Значит, хотел, чтобы Эфраим сам во всем признался.

«Джена пригласила меня в последнюю минуту. Я должен был тебе обо всем рассказать».

«Ты пошел на вечеринку без меня? К Джене?»

«Прости. Я не должен был так делать».

Сейчас Эфраим был готов написать все, что хотел услышать Натан.

«А я-то думал, мы с тобой лучшие друзья».

– Черт, – выругался Эфраим.

«Конечно мы друзья. Я просто не хотел упустить удачу, когда получил приглашение. Я хотел спросить о тебе… И в следующий раз обязательно спрошу, обещаю».

«Шелли была там?»

Эфраим не знал, зачем Натан изображал из себя тупого: так он терял моральное превосходство. Он же видел, как Эфраим засек его в окне.

«Ага. Она тоже была в дурном настроении».

Прямо сейчас Эфраим не хотел объяснять почему.

«Ну ты и сволочь».

Эфраиму надоело играть в эту игру – если он во всем признался, то и Натану следовало сделать то же самое:

«Прекрати притворяться. Я тебя видел».

«Где?»

«На вечеринке. Ты во дворе окол о окна стоял».

Натан ответил не сразу:

«Я даже не знал о твоей тупой вечеринке. Ты действительно думаешь, что я настолько уныл, что слежу за тобой? Думаешь, я настолько жалок? Неважно, я уже все понял. СПАСИБО».

Эфраим покачал головой.

«Я видел тебя».

«ЭТО БЫЛ НЕ Я».

Натан любил доказывать неправоту Эфраима, но столь же сильно ненавидел, когда его ловили на лжи. Но почему сейчас продолжал притворяться? Не хотел позориться? А может, Эфраима так грызла совесть, что он просто вообразил лицо Натана в окне? Или же монетка все-таки изменила события этого вечера?

Правда, существовала другая возможность, о которой Эфраим уже думал, но все еще не был готов ее принять: Натанов было двое.

Одно ясно: Эфраиму вообще не стоило говорить другу о вечеринке. А теперь слишком поздно. Он облажался по-крупному и понятия не имел, что заставит Натана простить его. Ну, кроме того, что можно опять подбросить монетку и сделать так, словно ничего не происходило.

Эфраим уставился на нее. Возможно, она все-таки поможет ему выбраться из этой заварухи. Эфраим принялся быстро печатать, пока не передумал:

«Слушай. Мне нужно кое-что тебе показать. Оно может изменить наши жизни».

Он помедлил секунду, но все же отправил сообщение.

Гнев Натана могло пересилить только его неуемное любопытство. Друг заставил Эфраима подождать, прежде чем ответил:

«Ты о чем?»

«Встретимся завтра утром. В 11 часов у фонтана в парке».

«Я подумаю».

Ник Натана погас, друг вышел из Сети. Привычный звук закрывающейся двери, возвещавший о том, что пользователь покинул чат, сейчас больше походил на клацанье захлопнувшейся стальной решетки в тюрьме. Возможно, админы изменили привычные аудиофайлы.

Эфраим нервно постучал магической монеткой по клавиатуре. Он надеялся, что не ошибся, решив рассказать обо всем Натану.

Что ж, спасение их дружбы того стоило, ведь так? Эфраим помнил, как неловко и неприятно чувствовал себя на вечеринке. Он привык делиться с Натаном всем: с лучшим другом всегда было веселее. А с монеткой будет еще лучше.

И если не сработает, если Натан не поверит, то все можно исправить, просто загадав желание. Ситуация была выигрышной в любом случае. Эфраим подбросил монетку и улыбнулся. Когда на твоей стороне магия, все возможно.

На следующее утро Эфраим опоздал. Автобус № 8 повез его не той дорогой, которой он ожидал. Ему пришлось выйти и найти расписание. Оказалось, что нужно пересесть на пятый, хотя тот раньше вообще не ходил рядом с парком.

Тем не менее он все равно пришел раньше Натана. Фонтан и окружавшая его площадь были центром парка Грейстоун. Маленький круг вымостили булыжником и опоясали высокой изгородью. Мемориальный фонтан стоял в самой его сердцевине, хотя, что он увековечивал, никто точно сказать не мог.

Бронзовая фигура Атласа – греческого титана, несшего мир на своих плечах, – украшала фонтан и смотрела на север. Вместо шара Атлант поддерживал громадную бронзовую чашу, из которой вода каскадом ниспадала в большой гранитный бассейн. На дне в прозрачной воде виднелись четвертаки, слабо поблескивая в утреннем свете.

Эфраим задумался, сколько монеток накидал сюда, когда был мальчишкой. А теперь всего одна исполняла все его желания.

Он сидел на краю бассейна, водил рукой по воде, и брызги холодной воды летели ему в лицо. Неподалеку бродил бездомный, которого Эфраим встретил прошлой ночью, и смотрел на парня. Тот изо всех сил старался не замечать его, а вместо этого принялся пересчитывать монетки в фонтане.

– Мелочи не найдется?

Эфраим посмотрел на бродягу, но быстро отвел взгляд. Лицо мужчины было измазано грязью, и даже в жаркий летний день он носил вязаную шапку, из-под которой свисали длинные грязные патлы. На нем была запачканная теплая рубаха с закатанными рукавами. Шов над правым плечом разорван. От мужчины воняло. Рвотные массы коркой засохли на одежде.

Эфраим положил рюкзак на колени и крепко прижал к себе. Дно сумки намокло, и он почувствовал, как вода просачивается через ткань штанов.

– Простите, нет, – сказал он и уставился на четвертаки, лежащие на дне бассейна. Почему бы мужчине не собрать их?

– Эй! Отстань от него! – Натан обошел вокруг фонтана с другой стороны и смотрел на бездомного.

– Я просто хочу поесть, – сказал тот.

Натан нагнулся, зачерпнул пригоршню воды, обрызгал бомжа, попутно облив Эфраима, и крикнул:

– Забудь о еде. Тебе нужен душ!

Эфраим удивился: Натан никогда так не поступал – друг всегда был тихим, а незнакомцев и вовсе слегка побаивался, так как его обижали с самого детства. Может, он на первом попавшемся человеке срывал свою злость на Эфраима?

Бездомный нахмурился и отошел прочь.

– Натан, это было действительно необходимо? – спросил Эфраим. – Он никому не мешал. Я бы просто не стал обращать на него внимания.

Щелкнула вспышка камеры.

– Эй! Ты обмочился, – воскликнул Натан.

Эфраим посмотрел вниз: промежность и внутренние стороны бедер были мокрыми.

– Это просто вода из фонтана. Спасибо тебе.

– Вода. А, ну точно, – Натан проверил снимок, кивнул и уселся рядом с рюкзаком Эфраима. – Привет.

– Привет.

Так возникло хотя бы ненадежное перемирие.

– Ну так эта вечеринка. Ты действительно был в доме Джены? – Судя по голосу Натана, расстроен он не был. – Как все прошло?

– Нормально.

– Ты перешел к активным действиям?

– Что?

– Джена. Ну сам понимаешь… – Натан толкнул Эфраима плечом. – Ты хоть поцеловал ее?

– Да я еле решился заговорить с ней.

– Кто-то струсил, значит.

– Мы беседовали всего пару минут. А потом ее утащили Мэри-Шелли.

– Вот так сюрприз. Знаешь, будь я там, то смог бы отвлечь близняшек на себя, – сказал Натан. – Пожертвовал бы собой, но для тебя все что угодно.

Эфраим вздохнул.

– Из тебя друг лучше, чем из меня.

– В точку.

– Умеешь ты давить на чувство вины.

– Научился у матери. Она из древнего рода еврейских женщин, пестующих тонкое искусство манипулирования, – Натан покачал головой. – Если ты не собирался никуда с ней выбираться, какой смысл был вообще туда идти?

– Я не сказал, что ничего не делал. Джена призналась, что я ей нравлюсь, – сказал Эфраим. Даже сейчас, вспоминая о предыдущей ночи, он чувствовал себя как никогда счастливым.

– Тоже мне новость! Все в школе знали, что она на тебя запала.

– Я не знал. Она прежде никогда не проявляла ко мне интереса.

– Ты не замечал, потому что был поглощен Мэри. И почему ты передумал сейчас? – спросил Натан.

– Это труднее всего объяснить. Я не передумал. Просто все остальное изменилось. И только я помню о том, как было раньше.

– А вот это тебе придется объяснить.

Стоило Эфраиму понять, что сейчас придется рассказать о монетке другому человеку, он тут же почувствовал, что не так уж сильно хочет это делать. Да и с Натаном вроде бы все наладилось.

Но обещание есть обещание.

Эфраим вытащил четвертак из кармана. Он держал его в маленьком пакетике со струнным замком, чтобы не пожелать чего-нибудь случайно. Он все проверил: монетке требовался прямой контакт с кожей.