Читать книгу Красношейка - Ю Несбё - Страница 13

Гюдбранн внезапно проснулся. В темноте он несколько раз сморгнул, но увидел лишь очертания досок кровати над собой. Пахло сырым деревом и землей. Он что, опять кричал во сне? Другие парни говорили, что больше не просыпаются от его криков. Он лежал, чувствуя, как постепенно успокаивается пульс. Он почесал бок: вши, наверное, никогда не спят!

Его разбудил тот же самый сон: он и сейчас еще чувствовал лапы на груди, видел в темноте желтые глаза, белые зубы хищника, с которых стекали кровь и слюна. И слышал, как кто-то тяжело дышит, будто перепуганный насмерть. Кто – он или зверь? Такой уж был этот сон: он спал, каждый раз просыпался и не мог пошевелиться. Зверь уже готовился перегрызть ему глотку, когда треск пулемета снаружи разбудил его, и он успел лишь увидеть, как зверь поднялся с одеяла и отпрыгнул к земляной стене блиндажа, но пули разорвали его в клочья. И он осел на пол, превратившись в кровавую, бесформенную, меховую массу. Хорек. А в дверной проем вошел человек: он шагнул из темноты в тонкую полоску лунного света, настолько тонкую, что она освещала лишь половину его лица. Но нынешней ночью в этом сне что-то изменилось. Дуло винтовки, как всегда, дымилось, человек, как обычно, улыбался, но посреди лба у него зияла огромная, черная воронка. Так что когда он поворачивался к Гюдбранну, сквозь дырку в голове виднелась луна.

Едва Гюдбранн почувствовал, что из открытой двери тянет холодом, он повернул голову и оцепенел, увидев у входа черный силуэт. Неужели он все еще спит? Силуэт шагнул внутрь, но было слишком темно, и Гюдбранн не мог разглядеть, кто это.

Вдруг фигура остановилась.

– Ты не спишь, Гюдбранн? – Голос был громкий и отчетливый. Говорил Эдвард Мускен. С соседних коек послышалось недовольное бормотание. Эдвард подошел вплотную к постели Гюдбранна. – Поднимайся, – сказал он.

Гюдбранн вздохнул:

– У тебя там ошибка в графике. Я только отдежурил. Сейчас должен Дале…

– Его вернули.

– Чего?

– Дале только что пришел и разбудил меня. Даниеля вернули.

– Что ты такое говоришь?

Гюдбранн видел в темноте только белесое дыхание Эдварда. Он свесил ноги с кровати и достал сапоги из-под одеяла. Он обычно клал их туда, когда спал, чтобы мокрые подошвы не обледенели. Надев куртку, которой укрывался поверх тонкого шерстяного одеяла, он встал и вышел вслед за Эдвардом. Звезды подмигивали им с высоты, но на востоке ночное небо начинало светлеть. Если не считать доносившихся откуда-то всхлипываний, вокруг было очень тихо.

– Голландские новобранцы, – объяснил Эдвард. – Только вчера прибыли, а сейчас вернулись со своей первой вылазки на ничейную полосу.

Дале стоял посреди окопа в какой-то странной позе: голова – набок, руки – растопырены. Шарф он повязал под подбородком, а исхудалое лицо и полуприкрытые, запавшие глаза делали его похожим на бездомного бродягу.

– Дале! – крикнул Эдвард. Тот очнулся. – Покажи-ка нам.

Дале шел впереди. Гюдбранн почувствовал, что сердце застучало быстрее. Мороз кусал щеки, но не мог заморозить то горячее, какое-то нереальное ощущение, оставшееся от сна. Траншея была настолько узкой, что приходилось идти друг за другом, и он чувствовал на своей спине взгляд Эдварда.

– Тут, – показал Дале.

Ветер хрипло завывал под шлемом. На ящиках с боеприпасами лежал мертвец. Руки и ноги торчали в разные стороны. Снег, который намело в окоп, белым одеялом лежал на униформе. Вокруг головы был повязан мешок.

– Дьявольщина просто. – Дале тряхнул головой и начал переминаться с ноги на ногу.

Эдвард молчал. Гюдбранн знал, что он ждет, что скажет он, Гюдбранн.

– Почему похоронщики не унесли его? – спросил наконец Гюдбранн.

– Они его унесли, – сказал Эдвард. – Они приходили вчера вечером.

– А зачем тогда они принесли его обратно? – Гюдбранн заметил, что Эдвард пристально смотрит на него.

– В штабе никто не приказывал приносить его обратно.

– Может быть, недоразумение? – спросил Гюдбранн.

– Может быть. – Эдвард достал из кармана тонкую недокуренную сигарету, отвернулся от ветра и осторожно зажег ее. Сделав пару затяжек, он послал ее по кругу и продолжал: – Те, кто уносил его, утверждают, что его положили в братскую могилу на участке «Север».

– Раз так, его должны были закопать?

Эдвард покачал головой:

– Их не закапывают сразу, их сначала сжигают. А сжигают днем, чтобы ночью русские не увидели огонь. К тому же ночью эти новые братские могилы открыты и не охраняются. Кто-то, верно, вытащил оттуда Даниеля ночью.

– Дьявольщина просто, – повторил Дале, взял сигарету и жадно затянулся.

– Так, значит, они сжигают трупы? – спросил Гюдбранн. – Зачем, в такой холод?

– Я знаю, – сказал Дале. – Из-за мерзлоты. Когда весной температура резко повышается, земля оттаивает и мертвецы вылезают из земли. – Он нехотя отдал сигарету. – Прошлой зимой мы похоронили Форпенеса прямо за линией обороны. А весной снова наткнулись на него. А может, лисы выкопали. Вот так вот.

– Вопрос-то не в этом, – сказал Эдвард. – Как Даниель попал сюда?

Гюдбранн пожал плечами.

– В прошлый раз дозор нес ты, Гюдбранн. – Эдвард закрыл один глаз, а другим, своим циклоповым глазом, уставился на него. Гюдбранн глубоко затянулся, медля с ответом. Дале закашлялся.

– Я четыре раза проходил мимо этого места, – ответил Гюдбранн, отдавая сигарету. – Но его тогда здесь еще не было.

– Эти следы идут поверх последних следов сапог. А ты говоришь, что проходил мимо этого места четыре раза…

– Какого черта, Эдвард! Ты и сам видишь, что Даниель лежит там! – оборвал его Гюдбранн. – Разумеется, кто-то приволок его сюда, и, скорее всего, на салазках. Но если ты послушаешь, что я тебе говорю, то поймешь, что этот кто-то притащился сюда уже после того, как я был здесь в последний раз.

Эдвард ничего не ответил, вместо этого он с явным раздражением выдернул оставшийся окурок сигареты из поджатых губ Дале и с сожалением посмотрел на мокрые отметины на папиросной бумаге. Дале снял с языка приставший табак и исподлобья посмотрел на него.

– Ну скажи мне ради бога, для чего мне делать что-нибудь подобное? – спросил Гюдбранн. – И как бы я умудрился утащить труп с участка «Север» и притащить его сюда, да еще так, чтоб меня не заметили караульные?

– Ты мог идти через ничейную полосу.

Гюдбранн скептически покачал головой:

– Эдвард, ты думаешь, я больной? На кой мне труп Даниеля?

Эдвард еще два раза затянулся сигаретой, бросил окурок на землю и наступил на него сапогом. Он делал так всегда, хотя не знал зачем, – просто видеть не мог догорающие окурки. Снег заскрипел, будто застонал, когда Мускен поворачивал пятку.

– Нет, я не думаю, что ты приволок Даниеля сюда, – сказал Эдвард. – Потому что я не думаю, что это Даниель.

При этих словах Дале и Гюдбранн вздрогнули.

– Ну конечно, это Даниель, – сказал Гюдбранн.

– Или кто-то с таким же телосложением, – сказал Эдвард. – И такими же нашивками на форме.

– Мешок… – начал Дале.

– Ага, значит, ты видишь, что это не тот мешок, да? – с издевкой спросил Эдвард, но посмотрел при этом на Гюдбранна.

– Это Даниель. – Гюдбранн сглотнул. – Я узнал его сапоги.

– И ты предлагаешь нам попросить похоронную команду просто взять и снова унести его? – спросил Эдвард. – Даже не рассмотрев его поближе. На это ты и рассчитывал, не так ли?

– Иди ты к черту, Эдвард!

– После этого случая я не уверен, кто из нас двоих к нему раньше отправится, Гюдбранн. Сними с него мешок, Дале.

Дале недоуменно уставился на товарищей, глядевших друг на друга, будто два быка.

– Ты слышал?! – крикнул Эдвард. – Разрежь мешок!

– Я бы лучше не стал этого…

– Это приказ. Давай!

Дале продолжал колебаться, в нерешительности переводя взгляд с одного на другого. Потом он посмотрел на окоченевшую фигуру на ящиках с боеприпасами, пожал плечами, расстегнул камуфляжную куртку и сунул под нее руку.

– Погоди! – сказал Эдвард. – Попроси Гюдбранна одолжить тебе штык.

Теперь Дале окончательно растерялся. Он вопросительно посмотрел на Гюдбранна, но тот покачал головой.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Эдвард, по-прежнему стоя лицом к Гюдбранну. – По уставу положено носить штык, а он у тебя сегодня, что ли, не при себе?

Гюдбранн молчал.

– Ты же управляешься с этим штыком как заправский убийца, Гюдбранн, не мог же ты просто-напросто потерять его, а?

Гюдбранн по-прежнему молчал.

– Похоже на то. Ну да ладно, доставай свой, Дале.

Больше всего Гюдбранну сейчас хотелось вырвать этот огромный, буравящий глаз из глазницы командира. Как он был похож на ту крысу роттенфюрера! Крысу, с крысиными глазами и крысиными мозгами. Неужели он ничего не понимает?

Сзади был слышен треск – трещит разрезаемая штыком мешковина – и тяжелое дыхание Дале. Они обернулись одновременно. Там, в красных лучах нового дня, отвратительно ухмыляясь, на них смотрело бледное лицо с третьим черным, зияющим глазом посреди лба. Это был Даниель, без всякого сомнения.