Читать книгу Сказания Дальних гор - Ю. С. Дорожкин - Страница 3

Лагерь разбили вскоре после переправы через речку с сожженным мостом. Справа от дороги, шагах в трехстах, нашлась живописная поляна, окруженная со всех сторон густой стеной елей. Два часа ушло на сооружение шалаша, крышу которого для надежности покрыли большим куском водонепроницаемой ткани, наподобие той, из которой были сделаны дорожные плащи охотников, а пол застелили медвежьей шкурой. С дороги место стоянки не было видно из-за густого ельника.

Наскоро перекусив, собрались на разведку окрестностей. Иржи встал с валуна, служившего ему стулом на время завтрака, блаженно потянулся и произнес:

– Ну, наконец-то! Вот мы здесь, и можно начинать охоту!

– Разделимся или вместе пойдем? – спросил Тим, беря в руки легкий арбалет.

– Я мыслю так: ты пойди берегом реки, посмотри, там могут быть следы. Может, найдешь, куда тут зверье на водопой ходит. А я лесом вдоль дороги двинусь. Далеко ходить не будем, часа через два встретимся здесь же, – изложил Иржи свой план. – А потом решим, куда лучше двинуть.

Лесничий извлек из вьюка мешочек с порошком из волчьего корня и рассыпал его вокруг стоянки, очертив большой круг. Порошок этот обладал характерным резким запахом, способным отпугнуть хищников, что с давних пор было замечено и использовалось путешественниками, чтобы обезопасить место своей стоянки. В данном случае Иржи беспокоился о лошадях, оставленных пастись на поляне.

– Ничего, твари умные, не дадутся волку на обед… – пробормотал он, заканчивая свою работу. Тим положил арбалет на плечо и двинулся сквозь заросли ягодных кустов в сторону реки. На душе у него было легко и радостно: наконец свершилось то, к чему они готовились, о чем думали и говорили столько времени – охота в Средних горах.

Срывая на ходу крупные и сладкие ягоды медянки – кстати, излюбленное лакомство медведей – Тим шел через кусты, при этом внимательно глядя под ноги. Земля была покрыта мягким ковром из травы, мха и опавшей хвои, заглушавшим шаги. Помощник пристава вдыхал чистый ароматный лесной воздух, наполненный запахами растений и наслаждался отдыхом. Как он мечтал ненадолго забыть о своем городке с его суетой, со своим начальством, с необходимостью проводить дознания по различным мелким преступлениям, до которых не снисходит имперский прокурор, с мелкими мошенниками и ворами, с облавами на периодически появляющихся разбойников! И сейчас, тихо ступая по мягкому подлеску в поисках звериных следов, он гнал от себя картины недавней погони за Шустрым Лу, полгода мотавшего нервы приставам в двух соседних округах, грабя на тракте купцов и просто проезжих. Оправдывая свое прозвище, Шустрый появлялся то тут, то там, но всякий раз – где не ждали и всегда успевал быстро, но без суеты и паники скрыться перед самым появлением конных лучников. Снова и снова переживал он минуты бешеной скачки, когда разбойники, уходя от погони, рассыпались на три мелкие группы и Тим в сопровождении пяти всадников преследовал самого Лу и трех его головорезов. И кульминацию погони – у него было всего несколько мгновений, чтобы выстрелить на скаку из арбалета по главарю, мелькнувшему в просвете между деревьями не менее чем в четырехстах шагах впереди. Верный арбалет не подвел: стальной болт на излете все же выбил Шустрого Лу из седла, попав в поясницу. Правда, остальные трое – как, впрочем, и все прочие члены банды, за которыми гнались другие помощники пристава – оторвались от погони, зато сам Лу под усиленной охраной сейчас ожидал встречи с виселицей. За подобные преступления смертный приговор подписывался прокурором на месте, даже без участия суда в столице воеводства.

– Да ну их всех, надоело! – проворчал сам себе Тим. – Хватит про что попало думать – отдыхать надо!

Уже слышался из-за кустов шум горной реки. Раздвинув ветви, Тим очутился на берегу. Река была в ширину сажен пять, или десяток шагов, с галечным дном. Берег, однако, был глинистый, и в двух местах охотник обнаружил относительно свежие оленьи следы.

«Ночью или рано утром на водопой приходил, не иначе!» – решил обрадованный Тим и двинулся дальше. Какое-то время он брел вдоль берега, не слыша ничего, кроме неумолчного журчания воды. Наконец ему удалось углядеть на земле какое-то подобие тропки, которая могла быть протоптана не иначе как копытными животными, и он свернул в заросли. Постепенно шум воды смолк и охотника окружила тишина, только еле слышно шелестел ветер в кронах да изредка хрустела ветка под ногой. Тима окружали гигантские лиственницы, он шел, то и дело отодвигая рукой преграждавшую ему путь ветку, покрытую рыжеватой хвоей. Вдруг рядом послышалось оглушительное хлопанье крыльев и темный силуэт крупной птицы рванулся к верхушкам деревьев. Не успев даже вскинуть арбалет, Тим проводил ее взглядом. «Глухарь!» – мелькнула мысль. Помощник пристава перевел дух – неожиданный и шумный взлет птицы болезненно ударил по расшатанным за последние месяцы нервам.

Держа арбалет наизготовку, охотник постепенно углубился в густую молодую лиственничную поросль, продолжая следовать еле заметной звериной тропой. «Может, еще глухарь взлетит? – думал он. – Выстрелю влет. Или, может, дикий кролик выскочит?» Но ничего не происходило, лишь тишина все больше сгущалась вокруг. Наконец, среди густых зарослей Тим заметил оленью лежку. Внимательно осматривая участок смятой травы и мха, он пришел к выводу, что скорее всего здесь частенько отдыхает взрослый олень – самец. Тим поднял голову, прикидывая, где тут можно устроить засидку, как откуда-то сверху, с вершин деревьев, разнесся пронзительный то ли крик, то ли плач, напоминающий одновременно мяуканье кота и крик павлина. Тим вздрогнул, задрал голову кверху, пытаясь рассмотреть источник необычного звука. Только верхушки лиственниц мерно раскачивались на ветру.

– Нервы сдают, – пробормотал Тим, – ну ничего: десяток дней на природе, в горах – и все придет в норму.

Он снова опустил голову и медленно двинулся вперед. Тропа совсем потерялась во мхах и хвое, покрывающих землю, но и без этого Тим уже знал, что места вокруг – оленьи. А может, и черный единорог тут появляется? Вот только никто не рассказывал, как сосуществует единорог с оленями, потому как тварь хоть и осторожная, но далеко не мирная…

Высоко над головой послышался громкий шорох, и вниз посыпались куски древесной коры. Тим снова посмотрел вверх. Определенно, вот на этой гигантской лиственнице кто-то сидит. Но кроме качающихся ветвей по-прежнему ничего не видно. Тут охотник увидел удачное место для засады. На краю небольшой поляны среди негустого кустарника возвышался валун примерно в человеческий рост с плоской вершиной. Если залезть на него, то будет удобно лежать, и открывается хороший вид на тропу и место, где Тим обнаружил лежку. А кусты прикроют сзади и с боков.

«Ай-я-ууууу!!!» – повторился громкий и протяжный крик сзади сверху, и снова зашуршало в ветвях.

– Тьфу ты, хворь моровая, – выругался Тим, оборачиваясь. И успел увидеть шевеление в ветвях лиственницы, возвышавшейся шагах в пятидесяти от него, примерно на середине расстояния от земли до верхушки.

– Вот я сейчас тебя стрелой, – беззлобно пригрозил охотник, погрозив рукой с арбалетом в сторону неведомой живности. В тот же миг темная фигура, отдаленно сходная с человеческой, хотя и несколько меньших размеров, взвилась в воздух и распласталась в полете между двумя стволами. Потрясенный Тим успел разглядеть четыре конечности, причем между передними и задними – что-то похожее на перепонку, как у белки – летяги, а сзади – длинный гибкий хвост, вроде бы с утолщением на конце. Нечто плавно перелетело на дерево, стоящее дальше, и шорох послышался уже оттуда, а затем темный силуэт снова мелькнул в воздухе между деревьями, и исчез. Тим не смог определить, на каком дереве притаилось существо.

– Никогда не слышал ни о чем подобном! – потрясенно произнес помощник окружного пристава. – Что на это скажет Иржи, интересно знать?

Он не стал преследовать непонятное существо – это казалось бесполезным: оно могло перемещаться по воздуху гораздо быстрее

пешего охотника, и, кроме того, похоже, умело затаиваться среди густых ветвей. Неторопливо Тим побрел через лес в направлении стоянки. Внимательно глядя по сторонам, он примечал всевозможные следы, оставленные лесными обитателями. В одном месте он обратил внимание на ветку, сломанную на высоте человеческого роста. Это означало, что здесь прошел кто-то крупный, может быть, крупнее, чем олень. Однако с некоего момента Тима не покидало ощущение, что за ним самим кто-то наблюдает. По роду своих занятий не раз выслеживая не только дичь, но и людей, он привык не пренебрегать подобными чувствами. Он шел по лесу, пытаясь выследить зверя, и в то же время кто-то выслеживал его. При всем этом он не наблюдал ни единой живой души кроме мелких птиц, перепархивающих с ветки на ветку и вьющихся в воздухе насекомых. Не было слышно и ни одного постороннего звука. Время шло, а ощущение постороннего присутствия не исчезало. Еще раз восстановив в памяти последние события, Тим пришел к выводу, что оно появилось непосредственно после встречи с непонятным существом.

Теперь Тим крался по лесу, подозрительно вглядываясь в море колыхающихся ветвей, готовый в любой момент послать стрелу. Его настораживали размеры встреченного им существа: если он не ошибся, в длину оно, пожалуй, лишь на голову меньше человека.

Деревья в очередной раз расступились, и Тим очутился на старой просеке. Видимо, много лет назад здесь прорубали дорогу через лес, но с тех пор просека успела зарасти не только кустарниками, но и молодыми деревцами. Окинув взглядом пространство перед собой, Тим заметил птицу. Большая горная куропатка сидела под кустом в двадцати шагах от него. Стрелок среагировал мгновенно, щелкнула тетива, и дичь, успевшая лишь раз взмахнуть крыльями, рухнула на траву, пронзенная стрелой. Настроение охотника сразу улучшилось; он положил добычу в ягдташ, висящий на боку, зарядил арбалет новой стрелой и не спеша пошел дальше. В какой-то момент он понял, что больше не чувствует взгляда со стороны. Как будто неведомый наблюдатель оставил его в покое. Что ж, жалеть не будем, без него уютнее.

Иржи встретил Тима на стоянке. Он вернулся чуть раньше, довольный: ему удалось добыть носача – небольшого зверя размером раза в два больше дикого кролика, названного так за длинный нос, с помощью которого он находил и выкапывал из-под земли съедобные корешки. Пока ощипывали куропатку и снимали шкуру с носача, Тим поделился с напарником впечатлениями от первой прогулки по незнакомому лесу, подробно описав встречу с неизвестным существом. Иржи только пожал плечами:

– Даже представить не могу, кто бы это мог быть! Никогда не слышал о крупных животных, перелетающих с дерева на дерево! Кроме обезьян…

– Ты что! – возмутился Тим. – Я не мог спутать обезьяну неизвестно с чем! Обезьяны не такие – я не раз видел их в зверинце в Стоунграде. Кроме того, обезьяны с дерева на дерево прыгают, а этот… он перелетал, или планировал, как белка – летяга. И вообще обезьяны здесь водиться не могут.

– Да я так просто сказал, – успокоил его лесничий. – Понятно, что не обезьяна. Да кто же знает, кто здесь еще водится! Не сильно-то много мы знаем про эти леса! Вот я, например, тоже сейчас какие-то непонятные следы видал…

– Что за следы?

– Да вот: три пальца впереди, а один напротив них, сзади. Пальцы длинные, а сама ступня размером с ладонь очень крупного человека. Я бы сказал: у зверей не бывает таких следов, уж я всякие следы знаю!

– И где ты такие диковинные следы нашел? – удивленно спросил Тим, откладывая в сторону ощипанную и выпотрошенную куропатку и берясь за огниво, чтобы развести костер.

– Да вон там, – Иржи махнул рукой на север, туда, где за ельником, окружившим их поляну, вдоль дороги, уходящей дальше в горы, все заросло кустарниками. – Там земля мягкая, кое-где без травы. Там они хорошо отпечатались.

– Лапа, как у большого ящера, – сделал вывод Тим, высекая

огонь.

– Ну, да… – задумчиво согласился его напарник. – У зверя такой

точно не может быть. Но какого же он должен быть размера? Я про таких здоровых никогда не слышал…

Куропатку запекли в углях и с аппетитом съели. Носач был разделан и засыпан солью – про запас. После этого приятели прилегли отдохнуть в тени разлапистой ели. Тим блаженно задремал с мыслью о том, что вот наконец начало сбываться то, о чем мечтали, и вроде удается поминутно не вспоминать о делах, оставленных в Старой Пуще.

По истечении примерно часа отдых их, однако, был внезапно прерван довольно тревожным образом. Сначала Тим сквозь сон услышал, как беспокойно зафыркали привязанные неподалеку кони, а затем со стороны дороги донесся отчаянный, истошный человеческий крик, быстро оборвавшийся на самой высокой ноте.

– Что это? – спросил Иржи, садясь и озираясь по сторонам.

Тим вскочил на ноги, подхватив с земли тяжелый стальной арбалет, предусмотрительно положенный в изголовье.

– Это там! – указал он пальцем приблизительное направление. Иржи схватил топорик на длинной рукоятке. Тим воротом натянул тетиву арбалета. Тяжелый смертоносный болт с четырехгранным наконечником был готов сорваться в стремительный полет к цели. Однажды на спор Тим навылет пробил им с двухсот шагов двухслойную стальную кольчугу, надетую на соломенное чучело.

Они побежали через ельник, пересекли полосу, заросшую травой и цветами, достававшими им почти до пояса, и оказались на дороге, по которой приехали сюда сегодня утром.

– Там! – уверенно махнул рукой Тим. Перепрыгивая через кочки и рытвины, они добежали до поворота, который делала дорога, ныряя в естественную арку, образованную сомкнувшимися над ней кронами лиственных деревьев. Посреди дороги лежал человек. Охотники остановились в нескольких шагах от него. Первое, что бросалось в глаза – это лужа крови, вытекшей из разорванного горла, которое имело такой вид, как будто по нему с размаха полоснули серпом или саблей. Безжизненные раскрытые глаза смотрели вверх, на сплетающиеся наверху ветви деревьев, а на лице застыло выражение ужаса. Кровотечение еще продолжалось, хотя и слабое, но человек уже не дышал. Тим, вскинув арбалет к плечу, поворачивался в разные стороны, ища цель. Несколько менее привычный к подобным картинам Иржи на несколько мгновений отвернулся, сделал несколько глубоких вдохов через нос, подавляя нахлынувший приступ дурноты, и вернулся к осмотру места происшествия.

Человек был одет в простую серую рубаху из грубой ткани и такие же штаны – оба приятеля знали, что в такую одежду одевают арестованных преступников. На ногах – примитивные крестьянские сандалии. Он был высок, крепкого телосложения, небрит, с грязными всклокоченными волосами. Иржи подошел ближе, наклонился над телом и прочел клеймо на рубахе: «Старый Острог. Окружная тюрьма».

– Так это же тот беглый убийца, – негромко произнес Тим, стоя у приятеля за плечом. Арбалет он опустил, но Иржи не сомневался, что в случае необходимости ему понадобится менее одного мгновения, чтобы выстрелить навскидку. И попасть.

– Да, да! – согласно закивал Иржи. – Так вот куда он направился!

– Кто это сделал? – резко спросил Тим, обращаясь, главным образом, к самому себе. Как ни прискорбно было ему об этом вспоминать, но он был единственным представителем закона и императорской власти на много верст вокруг. Шагая взад – вперед вокруг тела, он привычно искал следы, которые могли бы пролить свет на то, что здесь только что произошло.

– Кто бы это ни был, он, наверное, еще поблизости, – заметил Иржи.

– Смотри: на дороге никто не встретился, а в ту сторону она хорошо просматривается. Значит – скрылся в эти заросли сбоку от дороги. Гляди! Вот здесь сломаны ветки! – Тим остановился возле деревца слева от распростертого на земле тела. Действительно, довольно толстая ветвь орешника была надломлена на высоте груди Тима. Вторую сломанную ветку можно было увидеть на пару шагов дальше, уже на высоте полутора человеческих ростов. Рядом росло другое дерево – молодой дубок, всего в пол-обхвата – и придирчивый взгляд Тима заметил, что рядом со сломанной веткой на его стволе содрана кора. Он не замедлил обратить внимание друга на это обстоятельство.

Иржи приблизился, помахивая топориком.

– Слом свежий, – заметил он.

– То—то же! Но кто мог оставить следы на такой высоте?

– Тот, кто лазает по деревьям?

Тим молча воззрился на своего напарника.

– Так значит, не человек? – спросил он после некоторой заминки. Иржи в растерянности пожал плечами.

– Вообще-то, и люди могут прыгать с деревьев… – неуверенно произнес он.

– А зачем? Тут и в кустах можно спрятаться! Я, конечно, читал в книге какого-то знаменитого путешественника, что в джунглях за Драконьим хребтом живут племена людей, которые все время лазят по деревьям и даже дома на них устраивают… но не здесь же!

Иржи медленно двинулся через кустарник, осторожно раздвигая руками ветки и поглядывая то по сторонам, то вверх. Стояла тишина, только птицы перепархивали с ветки на ветку. Треск сучьев где-то неподалеку в чаще леса прозвучал в этой тишине словно гром. Иржи остановился, пытаясь увидеть источник шума. Тим в несколько прыжков оказался рядом с ним, вскинул арбалет к плечу, но тоже не мог разглядеть никакой цели. Треск повторился, но уже дальше.

– Бесполезно, – с досадой произнес Тим, опуская оружие. – Однако, Иржи, мрачные предупреждения начинают сбываться!

– И что же нам теперь делать с телом? И, кстати, я теперь беспокоюсь за наших коней!

– Рудольф сказывал, тут неподалеку есть деревня… Можно доехать до нее.

– И что?

– Порасспросим тамошних жителей, что у них в лесах происходит. Может, на постой к кому станем – все не в лесу ночевать! Опять же – коней оставим в безопасном месте, а сами пешком ходить будем. А тело, конечно, с собой тащить смысла нет. Все едино – похоже, кроме меня во всех Средних горах нет ни прокурора, ни пристава, ни захудалого деревенского урядника! Значит, как решу – так и будет. Пошли.

Они снова вышли на дорогу и заново стали осматривать место происшествия. Примитивная серая рубаха на убитом была подпоясана широким красным кушаком, за который были заткнуты деревянные ножны с дешевым железным ножом. Ценитель и знаток холодного оружия, Тим извлек нож и осмотрел лезвие, потрогав его пальцем. Презрительно сплюнул. Железо мягкое, заточка плохая. Такой нож мог сделать любой деревенский кузнец – недоучка. Лезвие чистое: ни крови, ни грязи. На запястьях убитого были следы от ручных кандалов, в которых, должно быть, арестанта содержали в тюрьме в Старом Остроге. И снимать перед перевозкой в столицу воеводства не должны были. Ага.

Бдительный Иржи обнаружил в траве рядом с трупом небольшой мешок, в котором лежало огниво, полбуханки черствого хлеба, несколько сухарей, три вареных яйца и шмат сала. Дальше по дороге, шагах в тридцати, имелась грязная лужа, рядом с которой, на раскисшей земле, отпечатался один единственный след крестьянской сандалии. Других следов не было.

– Значит, так, – подытожил Тим. – Как было дело. Два дня назад этот убийца сбегает от стражников по пути из Старого Острога в Мостовище. К сожалению я не знаю ни малейших подробностей побега. Но для начала понятно, что кто-то должен был снять с него кандалы. То есть, возможно, у него был сообщник. Для этого он должен был либо под покровом темноты вернуться в Старый Острог, что, впрочем, рискованно, либо… может быть, там вокруг хутора какие есть, или у них встреча назначена была в определенном месте. Вряд ли он в кандалах тащился до той деревни, мимо которой мы вчера проехали! Итак, кто-то расковал его. Видимо, он же дал ему нож и еду. И направился беглец прямиком в горы. Отсидеться, пока суета не утихла. Это понятно.

Иржи внимательно слушал напарника, то и дело бросая цепкие взгляды по сторонам.

– Так или иначе, дошел он досюда, – продолжал помощник пристава. – Шел он, шел… Ничего такого не подозревал – ведь шел по середине дороги, уже не таясь – и тут вот такая неприятность… Кто-то выскакивает из кустов, то ли спрыгивает с дерева, наш беглец успевает только сильно испугаться. Один удар – и все.

– А что ты думаешь, не мог ли его преследовать кто-то из друзей или родичей того, кого он убил?

– Ну, мы не знаем, кого он убил… Если только они сразу напали на его след, то настигли бы гораздо раньше. А если нет – должны были точно знать, что он направится именно в эти места! Не знаю, не верится мне…

– Да уж… Ну что, деревню искать будем?

– Давай тело в сторону с дороги оттащим, да пойдем к лагерю. А как деревню найдем – пошлем сюда людей на телеге, пусть заберут.

Они вернулись к шалашу. Тим ругался вполголоса, что, мол, вместо охоты приходится отвлекаться вот на что. Однако и он, и его спутник были заинтригованы произошедшим.

Кони вели себя беспокойно. Они то и дело переступали ногами и тревожно фыркали. Через полчаса вещи были собраны и уложены. Шалаш оставили, в надежде еще вернуться. Когда Тим подошел к своему коню и взял его за узду, собравшись сесть на него, где-то рядом в вершинах деревьев раздался пронзительный, уже знакомый ему плачущий крик: «Ай-я-ууууу!!!» Жеребец взвился на дыбы, Тиму пришлось буквально повиснуть на уздечке, удерживая его, а тот все хрипел и рвался прочь. Кобыла Иржи вела себя не лучше, но она была еще привязана к дереву, и руки у лесничего оказались свободны. С самострелом наизготовку он вышел на середину поляны и внимательно осмотрелся.

– Ну, ну, Гром, успокойся! – увещевал Тим жеребца. – Ах ты, хворь моровая, ну подожди же, доберусь!..

– Ничего не вижу, – сообщил Иржи. Тиму наконец удалось успокоить коня и привязать к стволу дерева.

– Подожди же, трясучка болотная, – злобно пообещал он, становясь рядом с другом. – Вот я тебя вместо единорога выслежу, подстрелю, сниму шкуру и на стену повешу!

Некоторое время охотники еще прислушивались к звукам леса, а потом, видя, что и кони ведут себя смирно, вскочили в седла и шагом пустили их по лесной дороге.

Приметный камень, от которого начиналась тропа к поселку, оказался совсем рядом – примерно в трех сотнях имперских саженей, равных двум шагам взрослого человека. Неширокая дорога уходила дальше, к близким поросшим лесом гребням Елового хребта, туда, где, по словам Руди, находились развалины старой крепости да скит отшельников. Направо же, сквозь лесную чащу, вела вовсе уж узкая тропа, по которой можно было пройти пешком или проехать верхом, но на телеге – уже с трудом. Даже ехать рядом, стремя к стремени, двум всадникам местами было невозможно.

– Не часто же они выбираются из своей глуши! – заметил Иржи и послал кобылу вперед, Тим тронулся следом. Стальной арбалет лежал перед ним поперек седла. Некоторое время они ехали молча, но потом тропа расширилась, давая возможность ехать рядом.

– Я подумал: в какую же глухомань мы забрались! – поделился своими мыслями Иржи. – На десятки верст вокруг только горы и лес, один поселок вот только. А места-то какие – красота, воздух ароматный, так и поселился бы здесь!

– Не всегда здесь было так безлюдно, – ответил Тим, по своей любознательности прочитавший в библиотеке Стоунграда не один фолиант, написанный мудрецами. – Раньше, больше тысячи лет назад, в этих местах располагалось древнее царство – Алган. Оно объединяло все племена горцев от восточного побережья до Ледяных Хребтов на северо-западе. Тогда нашей великой Империи еще и в помине не было, только отдельные княжества и мелкие городки. А здесь, в горных долинах, стояли многолюдные города…

– Неужели? И откуда ты все знаешь?

– Мне как-то попался труд мудрейшего Светозария, который всю жизнь разыскивал старые рукописи, свитки, записывал легенды, объездил множество стран в поисках древностей. Я прочитал, что сто лет назад в горах на севере был найден заброшенный город… Он был больше, чем наша Старая Пуща. Там сохранились полуразрушенные дома, дворец, что-то вроде большой арены…

– Почему же тогда сейчас горы такие безлюдные? Куда все это девалось? – искренне заинтересовался простодушный Иржи.

– Про это никто точно не знает. Светозарий собрал несколько древних сказаний о том, что тысячу лет назад произошла великая битва. Войско царства Алган спустилось с гор и двинулось против людей, живущих на равнинах. Их воины вместо лошадей ездили на прирученных яках. Против них объединились восемь княжеств, лесных и приморских, была собрана общая дружина – якобы десять тысяч воинов, или даже больше. Битва произошла где-то в нынешнем Пригорье, она продолжалась два дня, и в конце концов князья были разбиты. Про это записано в какой-то старой – старой летописи, и еще есть песни и былины, сложенные о витязях, сражавшихся там. Горцы захватили несколько крепостей и городов, но потом постепенно остановились. А про то, что было дальше, никаких сведений нет. Только через двести лет, вроде бы, этого царства уже не было. Потому что снова упоминается князь, правящий на этих землях, который воюет с какими-то горцами, причем успешно.

– Да, интересно… Чего только в умных книгах не вычитаешь! – задумчиво сказал Иржи. – А я вот в детстве не то сказку слышал, не то – легенду, что в северных горах жил какой-то неведомый народ, и будто создали они себе слуг – не живых, но и не мертвых. И были они сделаны из железа и назывались – големы. А потом народ сгинул, а големы остались, и до сих пор бродят по горам, и горе тому, кто их встретит. Потому что были големы, созданные для мирного труда – этих еще можно встретить, беды не будет – а были големы – воины, они умели только убивать. И до сих пор убивают…

– Ну, это уже и вправду сказки! – рассмеялся Тим.

Еще с полчаса они ехали по смешанному лесу, состоящему из сосен и грабов с негустым подлеском из орешника и еще каких-то кустарников, которые друзьям были незнакомы. Вокруг все было тихо и спокойно, так что постепенно путешественники расслабились, умиротворенные красотой окружающей природы, звуками леса и витающими в воздухе ароматами горных трав и хвои. Пару раз Иржи слезал с лошади и внимательно изучал следы на тропе и рядом с ней, но не нашел ничего, стоящего внимания. В третий раз Иржи остановился, когда тропа завела их в обширный густой малинник. Его внимание привлекли смятые кусты, затем он некоторое время рассматривал ствол растущего среди малинника граба.

– Погляди! – сказал он наконец. Тим спешился. На мягкой земле хорошо были заметны отпечатки медвежьих лап. Кора дерева была содрана примерно на высоте человеческого роста. Несколько кустов малины было сломано, другие помяты, след уходил вглубь кустарника.

– Видишь? Медведь! – значительно пояснил Иржи. – Малиной приходил лакомиться.

– Что – пещерный? – уточнил Тим.

– Ну нет, это вряд ли! Обычный наш медведь, даже не очень большой. Но его сейчас поблизости нет, а не то лошади бы почуяли!

– Тогда поехали дальше.

Едва тронулись с места, как Тим вдруг вскинул вверх левую руку, правой натягивая поводья.

– Стой! – вполголоса скомандовал он. Иржи застыл, как вкопанный. Прошло несколько мгновений, и уже оба они отчетливо услышали донесшийся откуда-то издали крик человека. Даже не крик, а скорее отголосок, донесенный эхом.

– Это там? – неуверенно показал Тим рукой вперед и вправо по отношению к направлению их движения.

– А мне показалось – там, – Иржи махнул рукой влево. Оба всадника замерли в напряженном молчании. Ждать долго не пришлось: по лесу вновь разнеслось эхо. Слов, конечно, было не разобрать. Казалось, два человека перекликаются где-то вдалеке, крича во все горло: «Эй!», да «Ау!»

– Трудно определить направление по эху, – пожаловался лесничий. – Звук может доноситься с разных сторон!

– Мне все же кажется, что это чуть правее. Поедем потихоньку вперед?

Они пустили лошадей медленным шагом.

– Очень может быть, что деревня близко, и это местные жители перекликаются в лесу, – рассуждал Иржи. – Ходят же они за дровами, за грибами, на охоту, наконец!

Через полсотни саженей тропа раздвоилась. Налево местность слегка понижалась и тропа полого сбегала вниз, исчезая за кустами. Направо она просматривалась довольно далеко. Ветер вновь донес отзвук далеких голосов.

– Все-таки направо, – прислушиваясь, заключил Тим. – Поехали туда?

Иржи кивнул. Однако вскоре тропа вывела их на еще одну лесную просеку (а может быть – на ту же самую, что пересекал Тим сегодня утром?) и исчезла. Решили двигаться по просеке. Она тоже была старой, во многих местах поросла молодыми деревцами, то тут, то там поперек лежали поваленные, большей частью трухлявые, стволы сосен. Голосов больше не было слышно.

Было, наверное, уже около шести часов пополудни, когда Иржи дал знак остановиться. Он подъехал к кусту, растущему на краю просеки, и, наклонившись в седле, снял с ветки какой-то предмет. Затем вернулся к Тиму. В руках у него был лоскут какой-то плотной материи размером с ладонь. Лоскут был испачкан кровью, давно засохшей.

– Откуда это может быть? – спросил он друга.

– Из такой ткани делают плащи, – ответил тот. – Кто-то ломился через кусты. Он мог быть ранен, а мог просто поцарапаться о колючки на кустах.

– А чего его напролом понесло? – удивился Иржи. – Вон, обойти заросли можно!

– Верно. Отсюда вывод: либо ломился он ночью, и ничего не видно было, либо бежал не разбирая дороги. Например, убегал…

– Убегал, говоришь?

Возникла напряженная пауза.

– Я сказал: например! – попытался разрядить обстановку Тим. – Может, наоборот – гнался!

– Еще интереснее.

Иржи в очередной раз спешился и тщательно исследовал почву, траву и кусты в радиусе десяти шагов. Обернувшись к напарнику, разочарованно развел руками:

– Ничего! Совсем ничего! Может быть, это уже давно тут висит!

– Ну и ладно. Давай двигаться: вечереет уже, засветло бы поселок найти!

Но сделать это, видимо, было много сложнее, чем сказать.

Вскоре просека кончилась, выведя путешественников на обширную поляну среди леса, заросшую густой травой по колено. Дальше ничего, напоминающего дорогу или тропу, не было. Четверть часа они бродили по лесу в окрестностях поляны, пытаясь сориентироваться на местности, и в конце концов решили двигаться напрямик через лес на север, примерно туда, куда от развилки уходила левая тропа.

В этом месте подлесок был довольно густым, так что охотникам пришлось спешиться и местами буквально прорубать себе дорогу, ведя лошадей в поводу. Иржи орудовал топором, срубая небольшие деревца и отдельные кусты, мешавшие движению, а Тим вооружился своим длинным кинжалом, обрубая им преграждающие путь ветки. Продвигались медленно, за следующий час преодолев не более трехсот саженей. Надвигались сумерки.

– Ты знаешь что, напарник, – сказал, наконец, Иржи, опуская топор, – признаемся себе, что не знаем, куда идти. Не лучше ли устроиться на ночлег здесь, а завтра продолжить путь, а то скоро будет темно, ни дороги не найдем, ни лагерь в темноте толком не разобьем. Да еще кто знает, какие тут твари по ночам…

Тим согласился, тем более, что они как раз достигли более или менее подходящего места: закончился очередной кустарник, впереди начинался кедрач. Где-то поблизости слышался шум ручья. Шалаш решили не устраивать, вещи свои сложили под огромным разлапистым кедром, и пока Тим давал корм своему коню и кобыле Иржи, его приятель скрылся среди деревьев, решив произвести небольшую разведку окрестностей. Вернулся он скоро и весьма довольный. Совсем неподалеку он обнаружил оленью тропу, пересекающую ручей, а также видел множество оленьих следов.

– А один след видал – почти в два раза больше других! – рассказывал он. – Кто знает: может, это олень такой огромный, а может быть – единорог! Вот это бы была удача! Значит, вот что: костра разводить не будем. Сейчас подкрепимся, немножко отдохнем, а ближе к ночи сядем в засаду. Я уж и место удобное присмотрел.

Подкрепились вяленым мясом, головкой сыра и хлебом из своих запасов. Отдыхали, привалившись спинами к стволу кедра. Иржи вяло говорил:

– Вот оно как – в лесу за эхом ходить! Пошли с тобой на голоса – и, считай, заблудились! Я еще маленьким был – слышал такие истории: в горах и в лесах люди идут за блуждающими голосами, и теряются. Вроде бы манят их голоса, иногда кажется – близко они совсем, иногда слышатся прекрасные женские голоса… только заводят они в чащу, в дебри, из которых выхода не найдешь…

– Ну, начал к ночи страшные сказки рассказывать! – проворчал Тим. – Подумаешь, невидаль: слышали мы с тобой, как жители местные, из поселка, в лесу перекликались, да только на развилке мы свернули неправильно, а то бы уже в поселке были.

– Знамо дело: сказки, – с усмешкой согласился Иржи. – А что же добрую сказку в хорошем месте не рассказать?

Было уже темно, видны были лишь смутные контуры ближайших деревьев. И, как бы поддерживая высказывание Иржи о «хорошем месте», над лесом поплыл заунывный волчий вой. Далекое тоскливое завывание доносилось с разных сторон, сливаясь в многоголосый хор. Лошади забеспокоились. Оба охотника поморщились, как от зубной боли, но продолжали сидеть у кедра. Иржи лишь пододвинул ближе самострел.

– Если долго так в этот вой вслушиваться… Повеситься хочется на первом же суку! – заметил Тим.

– Далеко от лошадей отходить не будем, – сказал Иржи, – мало ли что. Когда найдем поселок, правда, оставим их там, без них в лесу сподручнее. Ну, пошли.

Иржи, вооружившись самострелом, ножом и топором, пошел впереди, показывая дорогу. Они прошли около сотни шагов под пологом раскидистых вековых кедров, стараясь не шуметь и не хрустеть ветвями, пробрались через неширокую полосу кустов и оказались на относительно открытом участке местности. Луна освещала протекавший по лесу ручей, перегороженный бобровой плотиной и образующий небольшой разлив, к которому из зарослей со стороны, противоположной той, с которой они появились, подходила хорошо заметная тропа.

– Вот тут они и ходят, – одними губами прошептал Иржи. Жестом он указал Тиму позицию за вывернутым с корнем деревом, чей ствол наподобие моста нависал над ручьем, упираясь верхушкой в противоположный берег. Сам лесничий спрятался в кустах по другую сторону тропы. Тим воротом натянул тетиву арбалета, положил в желобок тяжелый болт с четырехгранным наконечником и удобно уселся на корягу за своим укрытием. Потянулись минуты ожидания. В ночи над горами и лесом все плыл унылый волчий вой.

Трудно было определить точно, сколько прошло времени, по- видимому, никак не меньше часа, когда Тим услышал треск ветвей. Луна уже давно спряталась за верхушками деревьев, и даже привыкшие к темноте глаза различали предметы не более чем в десятке шагов, так что охотникам оставалось только чутко ловить звуки ночного леса. Тим погрузился в своеобразное забытье, периодически нарушаемое отдельными приходящими в голову мыслями. О непонятной смерти беглеца на дороге; о бескрайних лесах и безлюдных горах, простирающихся на сотни верст на север и лишь формально принадлежащих Империи, так как на всем этом огромном пространстве не было не только представителей власти, но и подданных императора; об охотничьих трофеях; о том, наконец, как получше прицелиться в такой темноте.

Услышав шум на противоположном берегу ручья, Тим встрепенулся и поднял арбалет. Он понимал, что цель будет находиться в пределах видимости считанные мгновения. В следующий момент он услышал плеск воды, и вслед за этим смутный силуэт большого животного возник на тропе прямо перед ним. Щелчок спущенной тетивы, глухой удар и громкий треск сучьев раздались один за другим.

– Чистая работа, ничего не скажешь! – раздался рядом голос Иржи.

Тим вышел из-за поваленного дерева и сделал несколько шагов в темноте.

– Пожалуй, теперь можно и огонь зажечь, – продолжал Иржи, и Тим услышал, как тот высекает огнивом искру. Его приятель зажег заранее приготовленный факел, и в неровном свете трепещущего пламени охотники увидели лежащего на земле оленя.

– Смотри-ка, точно по убойному месту! Однако, кто-то его вспугнул, – Иржи выглядел озабоченным. – Если бы олень пришел, скажем, на водопой – он бы шел осторожным шагом, прислушиваясь и принюхиваясь. А этот… Ты слышал, как он проламывался через заросли?

– Волки, – предположил Тим.

– Возможно…

Таиться было уже не нужно, и охотники развели рядом с тропой костер, при свете которого собрались разделывать тушу. Однако прежде Иржи сходил за лошадьми, привел их и привязал рядом, опасаясь за их безопасность. После этого достал из ножен на поясе нож и принялся за работу.

…Они уже заканчивали, когда конь Тима стал тревожно храпеть и рваться с привязи. Подняв глаза, Тим и Иржи всматривались в обступившую их темноту. Кобыла тоже забеспокоилась.

– Вот они! – негромко произнес Иржи, откладывая нож. Пять пар желтых глаз глядели на них из темноты, с того берега ручья. Тим перехватил поудобнее свой длинный кинжал, и в этот момент резко щелкнула тетива самострела и короткий, но пронзительный визг разорвал тишину. Желтые точки глаз вмиг исчезли. Иржи вновь натягивал тетиву, но стрелять было уже не по кому. Некоторое время охотники настороженно выжидали. Прошло около получаса, прежде чем лошади успокоились.

– Ну вот, теперь, наверное, ушли, – предположил Тим. – Пойдут другую добычу искать.

Они быстро закончили работу, уложив мясо и шкуру оленя по вьюкам, а несколько крупных кусков мяса нанизали на вертел и пристроили жариться над костром.

– Ты можешь вздремнуть. Я привык не спать ночами в лесу, – предложил Иржи, – покараулю, и за мясом присмотрю… Утром позарез надо поселок найти!

Тим положил под голову дорожный мешок с вещами и вскоре забылся тревожным сном.

Уже начало светать, когда Тим был разбужен своим другом. Однако теперь все вокруг утопало в белесых клубах тумана, густых, как молоко. Видно было еще хуже, чем ночью в темноте. Кончики пальцев вытянутой вперед руки различались с трудом. Охотники не спеша и с аппетитом позавтракали жареной олениной, двигаясь, как тени в тумане, оседлали коней. Но туман продолжал висеть такой же мутной пеленой.

– Ну и как тут идти? – спросил Тим своего напарника. Голос его в тумане прозвучал глухо, как из сундука.

– Подождем еще чуть-чуть! – ответил Иржи.

Тим присел на землю. Никаких звуков не доносилось сквозь завесу тумана. Не чувствовалось ни дуновения ветерка. Казалось, они выпали из окружающего мира. Постепенно помощнику пристава стала мерещиться всякая всячина: неясные тени бесшумно двигались в том месте, где, по его представлению, была звериная тропа. Тим даже поднялся на ноги, чтобы лучше видеть, сделал пару шагов вперед. Несколько размытых силуэтов, похожих на человеческие фигуры, только больше – или это туман искажает размеры? – появились со стороны ручья и растворились в той стороне, где был кедрач, в котором они остановились вчера вечером. Тим хотел окликнуть неизвестных, машинально положил руку на рукоять кинжала, открыл рот… но не смог выдавить из себя ни звука. А через мгновение он уже сомневался в реальности того, что видел. Затем ему показалось, что откуда-то с севера донеслось несколько приглушенных ударов не то колокола, не то гонга.

– Иржи, ты что-нибудь слышал? – окликнул он напарника. В ответ он услышал только тишину. – Иржи?!

Ответа не было. Тим бесшумно извлек из ножен кинжал, шагнул в том направлении, где только что был лесничий. «Еще не хватало потеряться в тумане в нескольких шагах друг от друга», – подумал он. Рядом фыркнул и переступил копытами конь, и Тим пошел на звук. Вот из тумана показался круп его жеребца, рядом тлели догорающие угли костра. Еще несколько шагов – и он увидел Иржи, дремлющего сидя на земле, прислонившись спиной к молодому деревцу.

– Иржи, хворь моровую на тебя! – воскликнул Тим.

– А, что?! – вскинулся тот.

– Ты что не отзываешься?!

– Так тихо вокруг. Да я ночь-то не спал! Вот и задремал. А ты

чего?

– Да так… То ли показалось, то ли правда – будто колокол… И

тени какие-то в тумане. А ты, значит, не слышал ничего.

– Оно так бывает – чудится всякое в тумане, – Иржи встал. – Однако смотри: туман, вроде, редеет.

Действительно, видны были уже предметы в трех – четырех саженях. Подул свежий утренний ветерок. Еще немного времени – и путешественники смогли двинуться в путь. Но перед этим Тим придирчиво изучил следы на тропе, пытаясь определить, проходил ли по ней кто-то, или ему и впрямь показалось. Но ничего интересного найти не удалось. Пожав плечами, Тим взял коня за поводья и двинулся вслед за своим напарником через кедрач. Туман уже почти рассеялся, небо посветлело, да и подлесок здесь был не такой густой, так что продвигались друзья достаточно быстро. Лишь изредка Иржи несколькими ударами топора срубал одно – два молодых деревца или обрубал ветви слишком разросшегося куста, мешающие пройти.

Местность постепенно стала понижаться, потом кедровый лес постепенно стал редеть. Теперь впереди пошел Тим. В одном месте он обратил внимание на свежесломленную ветку на уровне пояса человека, в другом – на сбитую кем-то шляпку большого гриба.

– Ходит ведь кто-то по лесу… – пробурчал он. И в это время откуда-то спереди донесся звук рожка. Обыкновенного рожка, каким пользуются пастухи.

– Ты слышишь, или мне опять кажется? – повернулся Тим к другу.

– Слышу. Это недалеко, – тихо ответил тот. Жестом показав Иржи, чтобы он оставался на месте, Тим дал ему повод коня, а сам крадучись пошел вперед, к стене высоких кустарников в рост человека. Осторожно раздвинув ветки, он некоторое время обозревал окрестности. Потом махнул рукой: иди сюда!

Вдали четко вырисовывался синеватый контур горного хребта, покрытого лесом. А значительно ближе, всего в полуверсте, на холме виднелся поселок. До путников доносился отдаленный лай собак, и дымки над крышами немногочисленных изб поднимались к небу.