Читать книгу Сказания Дальних гор - Ю. С. Дорожкин - Страница 7

Дульф пришел, как и обещал, перед рассветом. Он был одет в кожаную куртку и такие же штаны, за спиной висели средней длины – по грудь стоящему человеку – охотничий лук и колчан со стрелами, а на поясе висел небольшой нож в чехле. Быстро, без лишних разговоров, собрались. Тим сунул за пояс свой топорик на длинной рукоятке, а за спину закинул тяжелый арбалет на ремне. Чехол с арбалетными болтами и дорожный мешок с едой, огнивом и свернутыми плащом и одеялом довершили экипировку.

– Ну, пошли, что ли? – сказал Дульф, и добавил уже хозяйке: – Мы две ночи в избушке переночуем. Или три, если гостям нашим понравится. Стало быть, послезавтра вечером придём, или же – после- послезавтра.

И все трое вышли через калитку на деревенскую улицу. В предрассветном сумраке, сопровождаемые ленивым лаем собак, прошли по ней вверх, к вершине бугра, на котором стояла деревня. Миновали добротный дом старосты Явора, прошли улицу до конца и оказались на краю деревни, противоположном тому, с которого в первый раз в нее заходили. Сначала они шли по довольно хорошей широкой дороге, в которую переходила улица. Слева от них темнела громада Елового хребта, чьи вершины выделялись на фоне светлеющего неба. Дорога шла по ровной местности, пересекая обширный луг, устремляясь к недалёкому лесу, над кромкой которого уже появилась светлая полоса, предвещающая восход солнца. Вокруг раздавались громкие переливистые трели проснувшихся птиц. Шагать по ровному было легко. Вскоре, когда край солнца уже показался над макушками деревьев, они достигли развилки. Собственно широкая дорога повела чуть влево, забирая немного в гору и огибая лес, путники же, направляемые Дульфом, двинулись дальше по тропе, хорошо различимой, но всё же гораздо более узкой, чем дорога. Тропа отклонилась немного правее и под уклон, и саженей через сто нырнула под полог леса. Здесь было еще темно, идти пришлось медленно, то и дело спотыкаясь о выступающие из земли корни деревьев. Вернее, спотыкались Тим и иногда Иржи, привычный же Дульф шёл резво как ни в чем ни бывало. Лес был смешанный: невысокие сосны соседствовали с несколькими породами лиственных деревьев.

Первое время шли молча. Постепенно, однако, завязался разговор. Иржи с Тимом спрашивали, а Дульф рассказывал о местности, по которой путешественники проходили.

– В этом лесу мы не охотимся. Тут зверя нет: до воды далеко, ни один крупный ручей поблизости не протекает, это во-первых. Потом – сами видите – от посёлка близко. Боится зверь. Здесь – только птица: тетерев, рябчик, куропатка тоже, каменный глухарь… Но птицы тут и везде много. А вот ежели по вон тому распадочку вверх пойти, то примерно через полверсты придешь в небольшую долину, по ней еще ручей течет. Так вот там раньше логово пещерных медведей было. Оттуда они, стало быть, на промысел выходили. Диких яков задирали, домашних коров, иногда – на горцев нападали. И такие были хитрые! Никак их выследить не получалось! Одного медведя горцы лишь возьмут на рогатины – а глядь, там уже медвежата подрастут! И длилось это безобразие, не соврать бы, лет семь или восемь!

– А что потом? – поинтересовался Тим.

– А потом – пришли к нам в посёлок вождь ихний, горский, с двумя уважаемыми охотниками. Стали с нашим старостой договариваться, как нам совместно медведей извести. Устроили потом большую облаву, наших человек тридцать ходило, а горцев и того больше… Медведицу в ловчую яму загнали, а медведя только благодаря отравленным стрелам взяли. А то – представляете! – в него дюжина стрел из луков и самострелов попала, а ему хоть бы что! Шкура толстенная, а у нас ведь нет таких вот штук! – Дульф обернулся и показал рукой на арбалет за спиной у Тима.

– А вы что – стрелы отравляете? Не знал! – удивился Иржи.

– Мы – то не отравляем. Горцы это делают, – объяснил следопыт.

– Они используют яд жвальника.

– Жвальника?

– Это такая здоровенная ядовитая многоножка. Гадостное существо. Длиной бывает в целый аршин!

– Ага, так по-другому называется гигантская сколопендра, – вставил реплику Тим. – Только разве же они здесь водятся? Они должны жить в тёплых странах.

– Действительно, они тут не водятся. И это очень хорошо, – Дульф остановился и повернулся лицом к своим спутникам. – Вот на побережье, в Ясноморье, где я родился, мне приходилось видеть таких, но и то – маленьких. Крупные, говорят, живут на юге, за морем. Однако, говорят, что горцы разводят их специально. Есть где-то на северо- востоке отсюда долина, где горцы живут, и там у них есть… этот, как бы сказать… питомник, что ли. Ихние шаманы жвальников там выращивают, и яд их собирают.

– …А время от времени, тёмными безлунными ночами, жвальники расползаются по окрестным горам, – докончил мысль Тим, который терпеть не мог таких отвратительных тварей, какими, несомненно, являлись гигантские сколопендры.

– Яд у жвальника очень сильный, – продолжил Дульф. – Сначала отдельные мышцы судорогами сводит, потом сразу все. А потом дыхание останавливается. Вот они, горцы, медведю парочку таких отравленных стрел всадили. Через четверть часа сдох. Сначала-то прорвался через загонщиков, да далеко не ушёл.

– Неприятно такую стрелу из засады получить, – передёрнул плечами Тим.

– Горцы такие стрелы используют только в крайних случаях, только при охоте на опасных животных. Не против людей. Яда у них немного, очень ценный, берегут.

Следопыт зашагал дальше по тропе, Тим и Иржи поспешили следом. Деревья поредели. Отдельные сосны росли справа и слева, а тропа петляла по ковру из мягкого мха среди камней.

Через несколько сотен шагов Иржи нарушил молчание.

– Дульф, а куда ведёт дорога, с которой мы свернули?

– Какая дорога?

– Ну, перед тем, как войти в лес, мы свернули с дороги. Она пошла влево.

– А, эта… – пробурчал их проводник. – Она ведёт на пасеку.

– У вас и пасека есть!

– А почему ей не быть?

Постепенно Дульф ускорил шаг, и оба приятеля чуть отстали от него. Вскоре они спустились в небольшую заболоченную, покрытую кочками ложбину. Под ногами зачавкала грязь, среди которой густо росли карликовые деревца. Идти стало труднее, приходилось либо аккуратно наступать между кочками, либо скакать по ним, и спотыкался Тим чаще, чем до этого об корни.

– Мне показалось, или наш провожатый не очень хочет говорить про ту дорогу, которая, он сказал, на пасеку идёт? – улучив момент, спросил Тим у Иржи.

– Да я что-то не понял! – развёл тот руками.

Миновав ложбину, охотники оказались на возвышенности. Их провожатый указал рукой вправо, где примерно в трёх сотнях саженей, немного ниже их, начиналась дубовая роща.

– Там я прошлым летом добыл здоровенного тура! – похвалился Дульф. – Мы его всей деревней два дня ели! Но чёрного единорога там не бывает. Роща не очень большая, а он, знаете ли, любит такие дебри…

Они постояли, отдыхая после ходьбы и глядя по сторонам. Солнце уже высоко взошло, и можно было полюбоваться окружающим пейзажем. Впереди лежали обширные луга, пестрящие голубыми, белыми и желтыми цветами. Влево местность постепенно начинала повышаться, чтобы примерно в половине версты от них перейти в крутой каменистый склон, который сверху венчала иззубренная стена скал.

– Ну, отдохнули – пойдёмте! – сказал Дульф и снова двинулся по едва заметной тропинке. – Уже не очень далеко ручей, там привал сделаем.

– Уж не тот ли ручей, где следы Крюка нашли? – предположил Иржи.

– Ага, тот самый, – невесело подтвердил провожатый. Они зашагали по луговой траве все трое рядом.

– То есть, вот тут он проходил, Крюк-то? – уточнил Иржи. Тиму показалось, что на мгновение Дульф скривился, как от зубной боли, потом отрицательно покачал головой.

– Нет, не так. Он другой тропой шел. Но скоро будет место, где обе эти тропы соединяются.

– А почему мы по другой пошли? – не понял Тим.

– По расстоянию одинаково, а эта удобнее, – объяснил Дульф. – Там через кочкарник больше идти надо. Но тут уже скоро впереди место будет, где обе тропы соединяются.

– А что, уважаемый, не припомнишь ли, в тот день, когда Крюк пропал, или же накануне, в посёлке ничего интересного не произошло? – поинтересовался Тим. Следопыт пожал плечами:

– Да вроде как бы и ничего. Мы же тут как живём: изо дня в день – одно и то же! Вот пропал Крюк – это событие, надолго запомнится! А так-то у нас ничего не происходит!

– Ага, совсем ничего! – негромко пробурчал помощник пристава.

– Не разобрал: чего ты сказал, уважаемый? – переспросил Дульф.

– Да я говорю – так послушать, и впрямь ничего не происходит, тишь да гладь у вас! Идиллия, да и только. А на деле получается, что люди пропадают, словно в болото их засасывает! Ведь получается, что не только Крюк и женщины ваши пропали, а еще и травник со Старого Острога, этот… Марек, что ли, да спутник его, прозываемый Дэном- Оглоблей, да еще следопыт их, Мишель, тоже где-то здесь бродить должен!

– Да, правда твоя! – Дульф задумчиво покачал головой. Вид у него был обеспокоенный. – Не знаю, что и думать даже. Ну вот скажите мне, как люди ученые: могло ли такое статься, что древесный дьявол на них всех напал? Вроде как на этого, ну, что вы на дороге нашли?

Чтобы удобнее было разговаривать, Тим поравнялся с провожатым, зашагал рядом с ним. Они обходили справа холмик с растущими на нем соснами и выпирающими из-под земли валунами. В одном месте из расселины между камней с тихим журчанием вытекала струйка воды. Тим наклонился, с удовольствием выпил несколько глотков воды, набирая её в горсть. Плеснул себе на лицо, затем ответил:

– Думал я про это. А что скажешь – куда женщины-то делись? Тела-то отчего не нашли? Как я понял, хватились их быстро, он их что, обеих съел, и костей не оставил? Или уволок куда? Причем – обеих?

– Это – вряд ли, – признал Дульф. – Даже ни капли крови нигде не было! Вот предположим, беда случилась там, где мы корзинку Ганы нашли. Там такой бугор, на нём – поляна, вокруг кусты всякие растут, даже деревьев нет. Если этот прыгун древесный на неё там напал, то прежде всего кровь должна быть, потому все мы теперь знаем, как он может горло или там живот располосовать. Затем, он её должен был куда-то утащить. Тащить тело по траве да через кусты – следы бы остались. А вряд ли этот попрыгунчик, забери его моровая хворь, может так легко прыгать по деревьям с человеком… И это даже если представить, что вторая девка при этом стояла бы и молчала. А она бы орала, как резанная.

– А следов совсем-совсем не было?

– У одного куста было две ветки надломлено. Где-то на такой вот высоте, – Дульф показал расстояние от земли на уровне половины своего роста. А в одном месте на глине след Ганы остался. Шагах в дюжине от корзинки. И всё, а я очень внимательно поляну осмотрел. Пойдём!

Обогнув выступ холмика с растущей на нём сосной, путешественники увидели вторую тропу, присоединяющуюся слева к их тропе.

– Вот эта самая тропа, по которой шел Крюк-то! – показал Дульф. – А дальше дорога всего одна, и деваться с неё некуда.

Они спустились по тропе в неглубокую низину, по которой протекал неширокий, аршина в два, и мелкий ручей. Его перешли вброд даже не успев замочить ног и, по предложению Дульфа, прилегли отдохнуть на мягком изумрудно-зелёном мху.

– Вот здесь мы с мужиками последние следы Крюка видели. Земля мокрая была, и вон там, глядите, куда я показываю, его сапог два раза отпечатался. Здесь же он, думается мне, и поел, поскольку мы скорлупу от яиц нашли, кроме него оставить некому было. Горцы кур не разводят!

Дальше тропа шла вдоль довольно крутого склона, местами прижимаясь к нему. Выше начиналась каменистая осыпь. С другой стороны, всего в нескольких шагах от тропы, буйно разрослись кусты ежевики. Они тоже перекусили, разделив на троих лепёшку и кусок сыра, запили еду холодной и чистейшей водой из горного ручья. Двинувшись дальше, разговаривали уже о том, как они будут охотиться в Кедровой Пади. Вернее, обсуждали планы Иржи с Дульфом, а Тим поглядывал по сторонам, думая о своём.

Тропа так и шла между склоном горы и густыми кустами. «Действительно, деться вроде бы некуда, – размышлял помощник пристава. – Или по тропе прямо, или продираться через колючие кусты. Но зачем? Конечно, я бы с помощью кинжала или топорика прорубился бы, скажем, вон в том месте… Но следопыты, думается, не могли не заметить такой прорехи в зарослях. Третий путь – по осыпи вверх. Можно ли тут подняться?»

– Послушай, Дульф, можно по этой сыпухе наверх подняться? – вклинился он в беседу своих спутников.

– Можно, хотя и опасно, – ответил следопыт. – На то она и сыпуха, что под ногами в любой момент поползти может. Мы с мужиками, когда искали его, в двух местах наверх забирались. Нет там ничего. Ежели до самого верха долезть – только каменное плато. Зачем ему туда?

«Действительно, зачем? Если у него была конкретная цель пути? Что может заставить человека свернуть с тропы? Опасность? Причём такая, что нельзя ни вперёд идти, ни назад повернуть! Странно».

Примерно через час они стали удаляться от горного склона, прошли через коридор расступившихся зарослей и оказались в лесу. Вокруг возвышались величественные лиственницы и кедры. Воздух благоухал ароматом хвои, по толстому ковру из которой они ступали. Под пологом леса стояла тишина, лишь изредка нарушаемая треньканьем какой-то птицы. Тропы не было видно, но Дульф уверенно вёл их по ему лишь известным ориентирам.

– А вот если от этого места влево повернуть, то там будет поблизости вход в ущелье, которое мы зовём Ущельем Манящих Голосов, – поведал он.

– А почему вы его так зовёте? – удивился Тим.

– Оттого, что иногда, ночами или вечерами, когда начинает темнеть, оттуда, бывает, доносятся далёкие голоса… Можно долго стоять и слушать, а они все будут перекликаться… А если туда, в ущелье, пойти, то никого там не найдешь. Говорили умные люди, что может быть это эхо доносит звуки откуда-то совсем издалека, за много вёрст! Не знаю. Не очень верю в это, но голоса я сам не раз слышал.

– Наверное, страшно здесь ночевать? – предположил Иржи. – Не по себе становится?

– Нет, это место считается хорошим! Никогда еще здесь ничего плохого ни с кем не случилось.

– Кроме Крюка!

– Крюк, я думаю, сюда не дошёл.

– Почему знаешь?

– А вот… Видели, мы саженей триста назад пересекли такое глинистое место? Там следы хорошо отпечатываются и долго сохраняются. И обходить его далеко. Так вот там не было следов Крюка. Так-то.

Помолчали. Еще через несколько сотен шагов по лесу деревья неожиданно расступились, и они увидели небольшую приземистую избушку, сложенную из толстых брёвен, с покатой крышей, крытой мхом.

– Пришли, – сказал их проводник, снимая заплечный мешок.

Времени решили даром не терять. Было чуть за полдень. Отдохнули около часа, устроившись на копнах натасканной к избушке травы и положив под головы заплечные мешки. Наконец, Иржи поднялся на ноги.

– Что ж, не пора ли нам?

Дульф будто того и ждал, бодро вскочил, подхватил лук и колчан со стрелами.

– Как скажете. Ежели отдохнули – идёмте!

Как и договаривались, он повёл Иржи и Тима к известным ему водопоям на текущей через кедрач речушке. В первых двух местах, к которым вывел охотников Дульф, они обнаружили лишь следы косуль на прибрежном песке и глине. Более крупные звери, судя по авторитетным заявлениям как местного следопыта, так и Иржи, здесь не появлялись, по крайней мере, две – три ночи. Двигаясь дальше, вышли на звериную тропу, но идти по ней Дульф запретил. Осторожно ступая, шли параллельно ей на удалении нескольких шагов, и снова вышли к речке, которая в этом месте делалась шире и глубже, а через каких- нибудь полторы дюжины саженей впадала в удивительно красивое лесное озеро.

– Стоило проделать такой путь хотя бы для того, чтобы увидеть такую красоту! – залюбовался пейзажем Тим. – Если бы я окончил Императорскую Академию Художеств, я бы обязательно написал картину!

Покуда помощник пристава восхищался природой, Дульф и Иржи внимательно изучали следы.

– Вот это, – указал пальцем себе под ноги Дульф. – Это или тур, или – то, что вы ищете. Нечётко, точно не разберу.

– Да, для марала крупные, – подтвердил Иржи, опустившись рядом на колени. – Кто еще такой может быть? Даже больше лосиных. Да лоси здесь и не водятся, верно?

– Верно, – Дульф ходил по берегу взад и вперёд. – Точно говорю: либо тур, либо чёрный единорог. Но следы эти не этой ночью оставлены, а ночь или две тому назад.

– А это означает, – развил мысль Иржи, также весьма сведущий в выслеживании зверей в лесах вокруг Старой Пущи, – что зверь не особо близко отсюда живёт, коли он не каждую ночь сюда приходит.

– Верно! – подтвердил местный охотник. – Поэтому можно что сделать? Можно ночью тут покараулить, но ежели вдруг единорог сейчас поблизости, где-нибудь в буреломе лежит, днюет, то он нас прекрасно слышит, и ночью сюда уже ни за что не придёт! А слышит он за полверсты. Сейчас-то он будет тихо лежать, потому как себя в безопасности почитает. А как стемнеет – поднимется да по-тихому уйдёт. А можно попробовать на этот случай тут вокруг пошарить. Я поблизости пару хороших мест знаю, где удобно ему лежку устроить. Можно попробовать его поднять: посадить кого-то одного в засаду, а двое в загон пойдут!

Он оценивающе взглянул на Тима, задержался взглядом на его арбалете, висящем на лямке за спиной.

– Ты, как я полагаю, хорошо стреляешь? – скорее отметил очевидное, чем спросил, Дульф.

– Нормально! – пожал плечами Тим.

– Хорошо, хорошо, не упустит единорога, его в засаду посадим! – подтвердил Иржи.

Тим кивнул головой, мол, как скажете: раз хорошо, значит хорошо. С его точки зрения не было никакой нужды рассказывать Дульфу подробности: что впервые он взял в руки самострел в возрасте четырёх лет, и учил его стрелять сначала отец, служивший в отряде элитных конных стрелков. Как с семи лет, начав обучаться грамоте, он одновременно стал посещать стрелковую школу, где демонстрировал незаурядные способности. Как в двенадцать лет он поступил в учебный Корпус Императорских Стрелков, где и провёл последующие пять лет, ежедневно, почти без выходных, выпуская десятки стрел из луков и арбалетов всех известных конструкций по самым различным мишеням, подвижным и нет. Не сказал он Дульфу и о том, что уже на втором году обучения его заметил и взял в личные ученики знаменитый лучник- ветеран Эрл Ридер, получивший в своё время Платиновый Знак Доблести из рук самого императора за беспримерную стрельбу при осаде крепости Тагор во время Пятилетней войны с западными герцогствами. В памяти Тима пронеслось, как Эрл, презрительно поджав губы, отчитывал его за неплохой, в общем-то, выстрел, который однако, по его мнению, был ниже способностей ученика.

– …понимаете, Тим, если бы так пустил стрелу кто-нибудь из вон тех троих юношей, я бы даже дал ему пару медяков за старание… Но вы, Тим, если будете этак халтурить, дальнейшее обучение просто потеряет смысл! Вы меня поняли? Повторить выстрел!

Утомительные тренировки по стрельбе с завязанными глазами, вслепую, на звук или по команде:

– Тим! Направление прежнее, дистанция сто саженей, поправка на ветер пол-аршина, стреляй! Еще один такой выстрел, и останешься без ужина! Щит в полный рост строго сзади, пятьдесят шагов, выстрел! Ну, вот так! Когда у тебя нет времени думать, ты лучше стреляешь!…

Тим вспомнил об этом, но Дульфу знать об этом вряд ли было полезно. О том, что, так как Тим обучался в Корпусе за деньги своего отца, то после его окончания – с отличием – мог выбирать дальнейшую судьбу, а не идти служить в армию или в конные лучники, что было обязательным для учившихся за казённый счет. Мимолётно промелькнуло воспоминание – два года службы в горных егерях близ южной границы, выслеживание контрабандистов и браконьеров. Тогда же Тим сделал памятный выстрел, которым в глубине души гордился больше всего. Еще одна картинка из памяти…

…Запыхавшись, он взбегает на каменистый холм. В руке длинный – по грудь стоящему человеку – боевой лук. Внизу, у подножия холма, изгиб дороги. Едва оказавшись на вершине холма, Тим понимает, что опаздывает. Двое всадников во весь опор несутся по дороге, поднимая клубы пыли. До первого саженей двести, и он уже удаляется, второй отстал от него на полсотни шагов. За ними погоня, трое егерей из его команды, двое скачут с шашками наголо, у третьего в руке арбалет, но видно, что им не догнать преследуемых. Второй беглец опережает их саженей на двести, а кони у егерей похуже, чем у местных джигитов. Если уйдут – все труды пропали зазря! Какой толк от того, что четверо из этой же шайки лежат зарубленные, а пятый крепко связан, если сам главарь со своим ближайшим помощником, прославившимся своей хитростью и жестокостью, избегнут возмездия? Месяца не пройдет, наберут новых абреков и снова займутся своим промыслом. «Когда у тебя нет времени думать – ты лучше стреляешь!» Он не думал. Рука сама выхватила длинную стрелу из колчана и наложила на тетиву. «Не целиться». Скрип сгибаемого лука, хлопок тетивы… Стрела еще летит, а рука уже снова натягивает тетиву. Хлопок, и сразу до него доносятся торжествующие крики преследователей. Первый всадник, широко раскинув руки, вываливается из седла в дорожную пыль. Оперение стрелы торчит точно между лопаток. Конь под вторым встаёт на дыбы, гарцует на месте, его седок медленно сползает ему под копыта. Пальцы цепляются за гриву коня, стрела в правом боку. Он рассмотрит это позже, а пока, утерев пот со лба, стрелок устало садится на камень…

– Я постараюсь не промахнуться. Зверюга большая, должен попасть, – сдержано говорит Тим. Дульф кивнул.

– Ну и ладно. Пойдёмте, тут недалече заросли есть, я покажу, где тебе притаиться, – он повернулся и зашагал через кедрач, огибая лесное озеро. Сотни через три шагов они оказались в чаще: кедры здесь были мельче и росли гуще, то и дело попадались высохшие и поваленные деревца, между ними густо росли кусты. Дульф жестом показал спутникам, что разговаривать не нужно, затем махнул Тиму рукой и ткнул пальцем в сторону поваленного дерева, окруженного молодой порослью. Приблизившись, он едва слышно, одними губами, сказал:

– Устраивайся здесь. Смотри внимательно, жди его вон оттуда. Мы сейчас обойдем с той стороны, если там кто есть – на тебя пойдёт!

Помощник пристава залёг в указанном месте, предварительно сняв с плеча арбалет и натянув воротом тетиву. Аккуратно уложил в желобок тяжёлый болт. Дульф с Иржи, тихо ступая по толстому ковру из хвои, скрылись за деревьями. Потянулось время. Сначала Тим наслаждался тишиной, запахом хвои и пением какой-то птицы над головой. По ограниченности своих познаний в фауне этих мест он решил, что это кедровка, так как иные птицы ему на ум не приходили. Стояло полное безветрие, справа и слева от охотника, над ним, а также в полутора десятках шагов впереди неподвижно застыли кедровые ветки. Где-то рядом звенел одинокий комар.

Постепенно утомленного длительным переходом Тима начало клонить ко сну. Мысли стали отдаляться от окружающей реальности, мимолётно вспомнился двухэтажный каменный дом на одной из улочек Старой Пущи, где располагалась его квартира из трёх комнат, занимавшая половину второго этажа. Не слишком дорогое и изысканное, но надёжное и по-своему красивое в своей простоте оружие, развешанное на стенах. Тахта в гостиной, на которую можно прилечь, кровать… «Когда мы вернёмся в город, эти горы и эти приключения будут казаться чем-то далёким и нереальным», – подумал Тим. Он поймал себя на том, что глаза у него закрыты, хотя окружающие звуки он вполне различает. Неподалёку послышался хруст ветки. Охотник открыл глаза, насторожился. Впереди и чуть левее от него, где росли молодые кедры – едва в рост человека – закачались ветви. Прошло несколько томительных мгновений, ветви раздвинулись и из зарослей появился Иржи. Чуть поодаль показался и Дульф. Тим поднялся на ноги. Иржи махнул рукой:

– Нету! Но похоже, что недавно был! Лежка там есть, в середине зарослей!

– Наверное, прошлой ночью, – предположил Дульф. – Пойдём в другое место.

Пройдя по лесу в другое место, они сделали еще один загон с тем же результатом. Уже вечерело, и Дульф предложил вернуться к избушке, чтобы после переночевать с комфортом, а подкарауливать единорога на водопое уже завтра, со свежими силами. Не прошло и часа, как они разводили огонь на обложенном камнями костровище, устроенном перед охотничьим домиком.

Перекусив куском подкопченной оленины с лепешками охотники поставили на огонь котелок с водой и заварили в нем пригоршню высушенных душистых луговых трав. Присев на деревянный чурбан для колки дров, Тим с наслаждением потягивал ароматный напиток. Ветер шумел в вершинах кедров. В отдалении загадочными голосами начинали перекликаться ночные птицы. Со стороны недалёких склонов Елового хребта вдруг донёсся глухой шум и стук, прервавшийся столь же внезапно.

– Что это? – насторожился Иржи.

– Это обвал в горах! – пояснил Дульф. – Тут недалеко ущелье начинается, по нему проходит одна из дорог наверх, на плато и потом в Дальние горы. Ну так там, в ущелье-то, иногда камнепады случаются.

– Это про которое ты сказывал – Ущелье Манящих Голосов? – уточнил Тим.

– Нет, другое. То чуть подальше, хотя тоже недолго идти. Что ж, спать давайте?

Обстановку избушки составляли столик, грубая табуретка и двухъярусные нары. Тим лёг внизу, Иржи влез наверх, а их провожатый завалился на копну сена, натасканного в угол. Дверь затворили на деревянный засов. Тим быстро провалился в сон. Спал он, однако, не так долго, как мог бы, казалось, после целого дня, проведённого на ногах. Проснувшись среди ночи, помощник пристава никак не мог сообразить, что же его разбудило. Звук? Сновидение? Его товарищи мирно спали, в темноте слышалось их дыхание. Через щели под крышей в избушку поступал свежий ночной воздух. Пахло травами, пучки которых были развешаны под потолком.

Снаружи доносился только шум ветра. Тим сел на нарах. Он помнил, что проснулся внезапно, как от толчка. Обычно этому бывает какая-то причина. Вот если бы ему не спалось, он бы ворочался, то и дело просыпаясь – дело другое. Тим привык не пренебрегать такими вещами. Он обулся, взял в руку лежащий в изголовье топорик, отодвинул засов. Дверь чуть скрипнула, открываясь. На Тима пахнуло ночной свежестью и ароматами хвойного леса. Было темно, однако глаза хорошо различали окружающие предметы. Всё было спокойно. Тим присел всё на тот же чурбан, положив топорик на колени и стал слушать.

Время от времени налетевший ветер раскачивал верхушки кедров. Откуда-то доносилось журчание падающей воды. «Странно, днём не слышал,» – отметил про себя охотник. Вспомнился вчерашний шум камнепада, донёсшийся из ближайшего ущелья.

«Может, снова случился обвал, и я услышал его сквозь сон?» – предположил Тим.

Он сидел, прислушиваясь к убаюкивающему шуму кедров, и постепенно начал расслабляться. Вдруг словно чей-то далёкий вскрик достиг его ушей: «А-а!…» – донёс ветер. Тим встрепенулся – показалось или нет? Несколько мгновений спустя он услышал снова – как будто отголосок далёкого эха, чей-то возглас, как ему показалось, со стороны Елового хребта. Тим не мог даже определить, мужской или женский голос он слышит. Прошло не менее минуты, когда он услышал следующий звук, уже более отчетливый, и, вероятно, более близкий: начавшись на более низкой ноте, крик поднялся до тонкого визга, который несколько раз прокатился по лесу, повторенный эхом. Будто бы в ответ донеслась уже целая фраза, из которой, однако, помощник пристава не разобрал ни единого слова.

«Кто бродит ночью в горах?» – спросил себя Тим и вспомнил. Что-то похожее они уже слышали, когда накануне своего прибытия в Посёлок пробирались с Иржи через незнакомый лес и слышали перекликающиеся вдали голоса. «Не они ли тогда сбили нас с дороги?»

Повинуясь мимолётному порыву, Тим встал, тихонько вернулся в избушку, взял арбалет и чехол с болтами, снова вышел наружу, сделал несколько осторожных шагов от кострища в ту сторону, откуда, по его мнению, доносились крики. Топорик он держал в правой руке, незаряженный арбалет – в левой, чехол закинул за спину. Тим и сам не мог бы толком объяснить, куда и зачем он идёт – вероятность найти ночью в незнакомом лесу источник голосов была ничтожно мала, в отличие от вероятности заблудиться. Скорее, ему не хотелось сидеть в бездействии, и он решил осмотреться хотя бы поблизости.

Осторожно, стараясь не потерять направление, охотник прошел несколько десятков шагов. Местность постепенно стала повышаться, а справа, кажется, начиналась небольшая ложбина, в которой начинал сгущаться предутренний туман.

– Опять туман! – недовольно проворчал Тим и не спеша, деловито зарядил арбалет.

Отдалённая перекличка возобновилась. Казалось – перекликаются двое, сначала доносится отрывистый возглас на высоких тонах, спустя несколько мгновений ему отвечает другой голос, пониже, и как будто целой фразой, слов в которой не разобрать.

«Сколько же до них? – спросил себя помощник пристава. – В обычном лесу, достаточно густом, ори – не ори, дальше чем саженей на триста тебя никто не услышит. Проверено. Но тут – другое дело, тут горы, ночь, тишина…» Он продолжил движение, двигаясь на голоса, то и дело поглядывая по сторонам. Ложбина с туманом тянулась справа, и Тим не боялся потерять обратную дорогу. В какой-то момент голоса стихли. У Тима возникло ощущение, что, пройдя не менее, чем четверть версты, к их источнику он нисколько не приблизился. Его окружила ночная тишина. Куда – и зачем – идти дальше, было не совсем ясно. Он стоял, опустив арбалет. Земля под ним дрогнула. Не сильно, но вполне ощутимо. Затем снова, словно от удара.

«Землетрясение?» – подумал Тим, но тут же отверг эту мысль. Земля ритмично подрагивала, и амплитуда её колебаний постепенно увеличивалась. Как будто… Как будто кто-то шел через лес, кто-то огромный и очень тяжелый, и земля тряслась под ним. И это нечто приближалось. Тим на всякий случай присел, спрятавшись за ближайший довольно жидкий куст. Откровенно говоря, ему стало не по себе, потому что он попытался представить себе размеры исполина, способного так сотрясать землю.

Его мысленному взору предстал гигант, наподобие шатун-бабая из детских сказок, своим ростом равный окружающим вековым кедрам. Тима, однако, смущало, что в лесу по-прежнему стояла тишина. Не было слышно ни треска ломаемых деревьев, ни громоподобного топота. Только равномерно, каждые две секунды, вздрагивала земля под ногами.

«Где же это? – лихорадочно думал охотник, водя арбалетом из стороны в сторону. – Сомнительно однако, причинит ли этому существу какой-нибудь вред даже болт с раскрывающимся наконечником?»

Между тем, колебания постепенно стали затихать и вскоре совсем прекратились. Минуты две Тим еще сидел, притаившись, потом встал.

«Прошёл мимо, – напрашивался вывод. – Однако, утром, при свете, надо будет пошарить по окрестностям, должны же остаться после него следы?» Хотя уже сейчас охотника стали одолевать сомнения, были это и взаправду чьи-то шаги, или дрожь земли имела иную природу. Одно было понятно – пора возвращаться к избушке. Ориентируясь на ложбину с клубящимся в ней туманом, он быстро достиг лагеря. Разрядил арбалет, зашел в домик, запер дверь и мирно заснул, даже не тревожимый мыслями о произошедшем.

Проснулся Тим от негромкого разговора, который вели между собой его спутники. Он открыл глаза. Солнечные лучи проникали внутрь избушки через широко открытую дверь, снаружи доносилось пение птиц и потрескивание дров в костре. Тим сел, надел сапоги и встал на пороге. Над весело полыхающим костром в котелке закипала вода. Иржи и Дульф прекратили разговор, взглянув на него, и Иржи поинтересовался:

– Я слышал, тебе ночью не спалось? Вроде, отлучался куда-то?

Тим попробовал описать произошедшее в нескольких словах, но получилось у него сухо и неинтересно: услышал где-то вдали голоса, пошёл посмотреть, однако никого не нашел. Потом почувствовал, как земля странно и ритмично трясётся, но потом всё прекратилось, и он вернулся. При свете дня эти события выглядели совсем не так, как представляется человеку, стоящему в одиночестве среди незнакомого леса, где еще и завёлся какой-то Страх…

– Про то, что земля тряслась, я тебе, уважаемый, ничего сказать не могу – никогда такого не замечал, – обстоятельно стал объяснять Дульф, – а вот что касается голосов, так ведь я же вам про то сказывал: ущелье Манящих Голосов рядом!

– Так ведь я понял, что оно дальше от этого места! – перебил его Тим.

– Ну, не совсем рядом, но и не столь далеко! Так что ничего удивительного, что ты эти голоса слышать мог. А вот в лес ночью ты один зря пошёл: самое меньшее – заблудиться мог.

– Я совсем рядом.

– То-то, что рядом! А больше-то ничего интересного не видел, не слышал?

– Чего, например?

– Ну мало ли! Может, зверь какой ходил поблизости. Ну, да ладно, – Дульф насыпал в кипящую воду сухой измельченной травы из специального кисета. – Нам решить надобно, чего сегодня мы будем делать?

– Ну так мы ведь решили – на водопое единорога караулить! – ответил Тим.

– Единорога утром не охотят! – не согласился Дульф. – Он ночью по лесу шарит, кормится, а утром спать ложится. Если что – может во второй половине дня с лёжки подняться, а может и нет! Это надо вечером идти, засаду устраивать. А пока что делать? Знаете, что? Сейчас перекусим, а затем пойдёмте, прогуляемся туда, – Дульф махнул рукой по направлению к вершинам Елового хребта, – сходим к ущелью, посмотрим, что там делается!

– А отчего бы и не сходить, – рассудил Тим. – А что ты там хочешь посмотреть? Думаешь, следы какие найти? Сам же сказал – это только голоса…

– Отсюда, из леса, что по склонам хребта растёт, пути наверх, на плоскогорье, только по нескольким ущельям проходят, – стал объяснять местный охотник. – А уже через плоскогорье можно в те долины попасть, где горцы живут. Значит, вот по ущельям этим горцы и спускаются сюда. Ну, и Иные тоже. А есть у меня такое понятие, уважаемые, что в горах ничего интересного без них не происходит! Может, правда узнаем чего… Ну а повезёт – на горных баранов наткнёмся, подстрелим, да зажарим!

Товарищи выразили согласие на такое предприятие, и, позавтракав копченым мясом и запив его душистым травяным напитком собрались в путь. Тим отметил, что идут они в том же направлении, что он крался ночью. Вскоре местность стала повышаться – они шли вверх по пологому склону. Потом деревья поредели, склон стал круче, и через несколько сотен шагов лес кончился, охотники увидели перед собой скалистые кручи Елового хребта, в одном месте прорезанные уходящим вверх ущельем. Скалы словно расступались в этом месте, давая путешественникам проход. Дно ущелья было усыпано камнями – большими и малыми. В том месте, где заканчивалась растительность и начинались камни, Дульф долго изучал землю и траву, сначала расхаживая взад-вперёд нагнувшись, а потом и опустившись на корточки.

– Никаких следов, – прокомментировал он. – Дальше только камни, если бы кто проходил, так только здесь следы увидеть можно. Иржи намётанным глазом оглядывал окружающий ландшафт.

– Тихо вокруг, – подтвердил он.

Аккуратно ступая по камням, не торопясь пошли вверх по ущелью. Оно было узкое, от одной почти отвесной стены уходили вверх не более, чем в двадцати саженях одна от другой.

– Внимательно надо: как только случится шум – вверх смотрите!

– предостерёг Дульф. – А то помните – вчера камнепад слышали? Так они здесь – не редкость! Не ровен час, прилетит булыжник по голове…

Иржи недовольно проворчал что-то себе под нос. Их окружали лишь одни безжизненные камни, в некоторых местах имеющие красноватый оттенок, или, скорее, цвет ржавчины.

– Это место еще называют ущельем ржавых скал, – негромко пояснил Дульф. – Потому что камни тут такого цвета. Это из-за лишайников.

В ущелье стояла тишина, нарушаемая только шорохом и стуком камней под ногами у путников. За поворотом взору охотников открылся огромный валун высотой в рост человека. Иржи вдруг резко вскинул левую руку вверх, и все трое замерли. Стало слышно, как где-то неподалёку звонко журчит меж камней струйка воды. А потом все услышали сдавленный возглас, донесшийся откуда-то из-за валуна.

– Эй, кто здесь?! – громко окликнул Дульф.

В ответ взволнованный голос отрывисто произнёс что-то вроде «хой!»

– Там, за камнем! – почти беззвучно, одними губами прошептал

Дульф, повернувшись к спутникам и доставая нож из чехла на поясе. Тим вытащил из-за пояса топорик на длинной рукоятке.

– Мы охотники из Посёлка! – громко объявил Дульф и добавил короткую фразу на непонятном, по-видимому, горском, наречии. Осторожно и не торопясь он начал обходить валун слева, жестом приказав Иржи и Тиму обойти справа.

– Гэй! – донеслось до них, дальше последовала серия гортанных звуков, а потом фраза уже на искажённом имперском языке: – Я сыдесь, помогытье мыне!

Они сделали несколько шагов, обходя каменную глыбу. Они не сразу различили лежащего – человека в серой одежде между серых камней. Однако человек пошевелился и обнаружил себя. Небольшого роста человек с типичной внешностью горца, с густой короткой черной бородой, в островерхой бараньей шапке и в разорванной куртке. Были на нем еще серые штаны, причем правая штанина ниже колена обрезана или же оторвана, и отрезанная часть употреблена как повязка на правое же бедро. Штанина и повязка пропитались кровью, но кровотечение, по- видимому, уже остановилось.

Все трое охотников приблизились к лежащему на расстояние нескольких шагов.

– Что с тобою случилось? – спросил Дульф и для верности повторил вопрос на гортанном языке горцев. Однако это было излишним, так как большинство жителей близлежащих долин, охотившихся вблизи имперских поселений, умели объясняться на обоих языках.

– Я упал вот отытуда, – рука горца оторвалась от каменистой осыпи, на которой он лежал, и указала наверх. Подняв головы, охотники увидели в нескольких саженях выше по довольно крутому склону, узкий карниз, по которому, по-видимому, проходила тропинка.

– А упал я потому, шыто у мынэ был стрэла в нога! Мэня раныл стрэлой сыклизни из рода Архуров, вот я пыталыся спуститыса в долину, покуда ночь…

– Что еще за сыклизни? – вполголоса спросил Тим у Дульфа.

– Склизень. Каменный слизняк – навроде улитки такой, на камнях живёт. Это просто у горцев ругательство такое – назвать кого- нибудь склизнем, – так же тихо пояснил Дульф. Далее между ним и раненым последовал обмен короткими фразами на языке горцев. Перейдя на родной язык собеседника, Дульф, очевидно, пытался быстрее и точнее восстановить ход событий. Под конец горец разразился длинной тирадой, сопровождаемой энергичными жестами обеими руками и свирепыми гримасами.

– Так, – подвел итог Дульф, поворачиваясь к своим спутникам. Выражение лица его приобрело встревоженное выражение. – Он говорит, что между его родом и родом Архуров возникла вражда. Почему – я пока не понял, горцы вообще между собой мирно живут. И вот он и еще один охотник из их аила охотились неподалёку отсюда, а на них напали их враги. Второго сразу убило стрелой, а вот он получил рану в бедро, но смог оторваться от погони, потому что уже было темно. А в темноте он пробирался вон там наверху по тропе, оступился и упал.

Сказав это, следопыт опустился на колени рядом с раненым и стал осматривать его ногу.

– Вроде не сломал, – удовлетворённо произнёс он и, вынув из чехла нож, стал аккуратно разрезать повязку, а затем штанину, заскорузлые от крови. Тим и Иржи подошли ближе.

– Стрела пробила мышцу и вышла с другой стороны, – пояснил Дульф, – он её сломал и обе части вытащил.

На передней поверхности бедра образовалась большая припухлость, края раны были ровные, чистые, но раненый, очевидно, потерял много крови. Лицо горца было бледным, а эмоциональная речь, сказанная им, сильно утомила его.

– Да, рана не такая уж и страшная, – согласился Тим, который за время службы видел ран немало, – он бы за два – три дня отлежался, кровь потерянную восстановил, главная сложность – чтобы зараза не началась.

– Повязку ему сейчас поменяем, а вернёмся в домик – дам ему эликсир, у меня завсегда с собой снадобья имеются, – сказал Дульф. Из походного мешка извлёк он чистую тряпицу и небольшую бутылочку в кожаной оплётке, зубами вытащил из нее пробку. Вокруг распространился резкий запах.

– Это ещё не эликсир, это дикий чеснок на самогоне, внутрь его не пьют, а вот раны промывать – исключительно полезно, – пояснил следопыт. Содержимым бутылочки он смочил тряпицу, обтёр ей кожу вокруг входного и выходного отверстий, проделанных стрелой, затем приложил тряпицу к входной ране и примотал её к ноге полосой материи, тут же отрезанной от второй штанины горца.

– Полезно-то полезно, да токмо вся зараза внутрь уже попала, и вскорости у него жар сделается, – прокомментировал Иржи. Дульф развёл руками: что, мол, тут уже поделаешь!

Горец сказал еще что-то на своём языке.

– Он говорит, что эти… Архуры, значит… Искать его будут. Догадаются, что он не в аил возвращается, а пытается в долину спуститься. Странно, что они еще не здесь.

– И как мы его понесём? – поинтересовался Иржи.

– Зачэм понэсём, сам пойду! – возразил раненый, внимательно следивший за разговором.

– А сможешь? – в голосе Дульфа звучало сомнение.

Вместо ответа горец сел, опершись руками на камни. Начал подниматься, перенося весь вес на здоровую ногу, при этом морщась от боли, которую, по-видимому, причиняла попытка согнуть ногу раненую. Тим и Иржи поддержали его под руки. Сильно хромая, он сделал несколько шагов, остановился, сказал что-то на своём языке, покрутив рукой возле головы.

– Он говорит: голова кружится, – перевёл Дульф. Затем сам сказал ему что-то, на что собеседник согласно кивнул головой и буркнул:

– Сыпасибо. Я буду благодарэн.

Дульф быстро заговорил, обращаясь уже к Тиму и Иржи:

– Значит, так. Вроде бы их горские разборки нас не касаются, однако мы не можем не помочь раненому – таковы обычаи, – оба охотника при этих словах согласно кивнули, так как других вариантов и не предполагали. – Однако же этим… архурам эта наша помощь не понравится. Если они нас застигнут, в лучшем случае потребуют отдать его им, чтобы добить. А уж такие у нас тут обычаи, что раз мы взялись ему помогать, то мы должны и защищать его, и вообще, он теперь всё равно что наш гость. Короче, придётся нам тогда влезать в эту их войну, будь она неладна! А отдать раненого врагам – позор, не говоря уж о том, что ежели его родичи в свой черёд об этом узнают – вражда будет уже у них с нами! Так что лучше бы нам не встречаться с погоней! Поэтому…

Дульф беспокойно оглянулся, окинул взглядом ущелье и продолжал:

– Сделаем так: вы ведите его сейчас к выходу из ущелья. А потом

– в сторону домика. Но в сам дом не идите, потому как горцы отменно эти места знают, и если уж станут беглеца в лесу искать, то дом всенепременно проверят. Затаитесь там неподалёку, я вас найду, не сомневайтесь. Лучше знаете где? За ручей идите, ага. А я сейчас поднимусь наверх по склону, осмотрюсь, разведаю – где тут кто! Они его подстрелили недалече отсюда.

– А может, они и не стали за ним гнаться? Ушёл и ушёл, может, и они в свой аил вернулись? – предположил Иржи.

– Такого попросту не может быть! – категорически отверг предположение Дульф. – Идите, я, быть может, вас и гораздо раньше нагоню! Да, кстати, его Адылом зовут-величают.

Сказав это, Дульф повернулся и упругой походкой зашагал вверх по ущелью, высматривая, где бы удобнее взобраться наверх.

– Ну пойдём, что ли, Адыл? – обратился Иржи к раненому. Тот согласно буркнул что-то и заковылял вниз по ущелью, припадая на перевязанную ногу. Шли медленно, Адыл останавливался каждые несколько шагов. В такие моменты начинало особенно чувствоваться нарастающее напряжение; вокруг громоздились лишь безмолвные ржавые скалы, которые охотники непроизвольно раз за разом окидывали цепкими взглядами – всё казалось, из-за того или другого уступа высунется голова в горской островерхой шапке или раздастся пронзительный гортанный окрик. Но пока до их ушей доносилось лишь шуршание камней под их ногами, отражённое и усиленное стенами ущелья.

– Да, сударь Тим, вот только чего нам не хватало – так это встрять в какую-то местную войну вместо того, чтобы спокойно поохотиться! – вполголоса с досадой произнёс Иржи.

– Верно, даже если мы сейчас Адыла этого спрячем – и то неприятно, что в любой момент можно наткнуться на целый отряд вооруженных горцев.

– Ага, это если спрячем. А что прикажешь делать, если они нас с ним вместе перехватят? Оно, конечно, их разборки между собой нас не касаются, но…

– Но формально, заметь, уважаемый Иржи, формально горцы являются такими же подданными империи, как и жители Посёлка! Значит, на них распространяются те же законы! А, стало быть, не можем же мы позволить, чтобы у нас на глазах совершилось самое настоящее убийство?!

– Верно всё говоришь, только вот было бы еще весьма не излишне, если бы эти… архуры так же почтительно отнеслись к твоей должности помощника пристава, как и жители равнин!

Адыл с трудом сделал очередной шаг вперёд, Иржи поддержал его под руку. Спросил, обращаясь уже к нему:

– А скажи, почтенный Адыл, отчего у вас пошла вражда с родом Архуров? И далеко ли твой аил?

Горец прошёл еще несколько шагов, опираясь на руку лесничего, и заговорил, достаточно бегло, хотя и с сильным акцентом:

– Я из рода Синий Камэнь.

– Род Синего Камня?

– Да, так! Люди наш род живут в три аил. Самый, который былиже высех – мой аил. До него идыти половина врэмэни от восход до полудэнь!

– Это часа три! – прикинул Тим.

– Это ему часа три, нам – побольше, – реалистично поправил его товарищ.

– Род Архур имэть четыре аил, это большой род! – продолжал Адыл. – Мы высегда жить сы ними бэз вражда! Наши мужычины сылучалось брать жен из их род, а они – из наш! Так было! Но три луна назад в их род приходить шаман, который говорить, что род Архур самый великий род, и высе дуругие роды должны ему подычиняться! И их шаманы и аксакалы пыризнали его, что он… как это сыказать… Учитель! Наимудырейший!

Адыл махнул рукой и похромал дальше. Иржи помогал ему. До выхода из ущелья оставалось уже совсем близко. Горец продолжал говорить на ходу, причем постепенно акцент делался менее заметным.

– …Потому шыто он рассыказать их шаманам мыного интересный! Давать зынания! И они его – сылушаться, как будыто это сам Великый Дух Гор!

– Ишь ты! А откуда он взялся то? Что значит – приходить? Просто взял и пришёл – откуда? – удивился Иржи.

– А мы не зынаем! – раненый остановился и попытался присесть на большой камень. – Тяжело…

– Погоди, погоди! – остановил его Иржи. – Вон до деревьев чуть больше сотни шагов осталась, а тут, того и гляди, эти архуры появятся, так и спрятаться негде! Эх, только бы снова у тебя кровь не пошла!

– Могла бы, так уже давно пошла бы, – возразил Тим. – Только ослаб он очень. Слушай, бери его вот так, одной рукой под спину, другой под ноги – донесём!

Они подхватили своего подопечного с двух сторон, как иногда лучники переносили раненых на небольшие расстояния. Благо, горец был нетяжёлым, всего пуда четыре или лишь немного более.

Достигнув первых одиночно растущих деревьев, охотники уложили Адыла на мягкий ковёр из хвои под прикрытием могучей – в обхват человека – лиственницы. Рядом лежал по-видимому уже давно упавший ствол другого дерева, за которым залегли они сами, положив арбалеты рядом, и принялись следить за местностью.

Обстановка вокруг была просто идиллическая: светило солнце, согревая их, только сейчас понявших, сколь зябко было в каменном ущелье. Лучи его золотили ветви растущих на склоне поодаль друг от друга лиственниц, в чьих ветвях на разные голоса перекликались лесные птицы. Порхали бабочки. Время от времени с жужжанием неспешно пролетали мимо шмели. На лазурно-голубом фоне неба четко вырисовывалась изломанная линия скал.

Некоторое время горец тяжело дышал, видимо, короткая прогулка сильно утомила его. Немного отдохнув, он ткнул пальцем во фляжку на поясе у Иржи:

– Можно мне дать вода?

Иржи протянул фляжку ему. Адыл стал жадно пить. Охотники между тем продолжали расспросы:

– Так значит, род Архуров захотел, чтобы все им подчинялись?

– Так, да! – подтвердил Адыл. – А когыда высе старейшины отвечать, шыто никогда не бывать, чтобы один род так возвышатыся над другие рода, эти сыклизни нападать на аил род Глубокый Пещера… Весь аил жгли, а мыногих побили насымерть, а остальные разыбежаться в аилы нашего рода и рода Алган…

Тим встрепенулся, услышав знакомое название. Именно так в исторических трактатах именовали древнее царство, располагавшееся где-то в этих местах.

– Алган? – переспросил он.

– Да! Это большой и сильный род! И сытарейшины и шаманы решать делать месть род Архур за пролитый кровь. Пять дыней назад… – горец чуть замялся, с трудом подбирая некоторые слова, растопырил пальцы на обеих руках, – пять раз вот по сытолько воин и охотник из наш род и род Алган идыти к аил рода Архур… Но они знать, и в долина за Жёлтый Скала быть… Э-э-э – война, да?

– Бой? – подсказал Иржи.

– Бой, да, так! – подтвердил Адыл. – Усам и Умет из наш род и Рагим из род Алган быть убит от стрела. Но архуры бежать в свой аил, а мы поймать сын их вождь. Вождь, который вести их ватага.

– И что вы с ним сделали? – поинтересовался Тим.

– Сидит в зиндан, – коротко ответил Адыл. Тим знал, что зинданом у горцев называется земляная тюрьма в виде ямы, закрытой сверху решеткой либо крышкой.

Они некоторое время помолчали, прислушиваясь к окружающим их звукам, однако всё вокруг было спокойно.

– Еще нэмного отдыхать – и смогу дальше ходить, – сказал раненый. – Здэсь опасно, надо глубже лес ходить.

Иржи осмотрел повязку у него на ноге. Она оставалась сухой.

По крайней мере, кровотечение не возобновилось, и то хорошо.

– Вот интересно, сударь Тим, – философски заметил Иржи. – Получается, что к ним, в этот род Архуров, пришел какой-то… человек, или там пусть будет – шаман… Пришёл неизвестно откуда. Наговорил, значит, им всякого, убедил, что все должны им подчиниться, а они и рады: тут же, долго не думая, собираются и идут войной на соседей, с которыми до этого, заметь, жили вроде бы в мире. Странно!

– А разве не было так, что приходили в наши города разные безумные пророки, проповедовали на площадях что попало, но так убедительно, что не то что сотни, иногда тысячи людей готовы были за ними пойти?! – возразил Тим, развалившись на траве и уставившись в голубое небо, по которому из-за Елового хребта на юг плыли отдельные лёгкие облака. – И тут, я думаю, то же самое!

– Но что же такое он должен был им сказать, чтобы они нарушили свои традиции, которые устоялись веками? Это же ведь горы, здесь народ, не в пример городам, порассудительней будет…

– Так опять же – этот человек удивительный… Он ведь им что сказал? Что их род вроде бы избранный, должен другими править. Все на это падки, я тебя уверяю, любезный Иржи! Вот если бы он им другое сказал – что какая-нибудь там мудрость былых тысячелетий, записанная на тайных скрижалях, гласит, что род архуров должен подчиниться другим родам, и, скажем там, дань им платить каждую луну… То я думаю, они бы такого шамана, каким бы еще он премудростям их не научил, посадили бы в зиндан, а то и скинули бы по-тихому в пропасть, и делу конец!

– Это, конечно, так, – признал Иржи. – Кстати, помнишь ли, в позапрошлом годе в Стоунграде объявлялся странствующий философ, который утверждал, что читал трактат, что написали древние мудрецы две тысячи лет назад, и будто там сказано, что не должно быть над людьми власти ни короля, ни императора, а только круга посвященных волхвов, которые дадут людям новые законы, и станут люди жить большой общиной, всё решая сообща? Он, кажись, тоже по-тихому куда-то делся, а?

– Помню! – подтвердил помощник пристава. – Схватила его стоунградская городская стража, когда он ночевал на постоялом дворе. Вместе с ним еще несколько человек прихватила, которые хотели шум поднять. И хозяину постоялого двора намекнули, что если сболтнёт лишнего – быть его голове насаженной на кол во дворе крепости… А нам про то особое разъяснение было, что даже приезжал из столицы специальный коронный пристав для проведения надлежащего дознания по сему делу, и подвергли того ложного философа допытыванию с пристрастием. Установили, вроде, что сеял он смуту в интересах царя Зиртании, нам недружественной. Так это или нет – я не знаю, да только сгинул тот философ в подземельях замка Торч, куда помещен на веки вечные, как нам сказано было.

– Ну это тоже всё равно, что в пропасть по-тихому, – прокомментировал Иржи.

– И это очень даже правильно, – Тим даже приподнялся, опершись на локоть, – а то если такие начнут по всей империи проповедовать, что им вздумается, авторитет власти подрывать, так постепенно и законы соблюдать не захотят…

В этом месте его речь была прервана горцем Адылом:

– Давайте ходить дальше, я могу идыти!

Они встали, подняли раненого, и на этот раз провели его без остановки четверть версты. Когда наконец остановились, усадив подопечного на большой пень, Иржи осмотрелся и сказал:

– Дульф сказал, за ручьём его ждать. А по моему разумению, ручей должен быть где-то вот там, – он махнул рукой чуть левее направления их движения. – Только вчера мы от избушки к нему шли, а сейчас смысла нет к ней возвращаться, попробуем срезать…

– А не заблудимся? – усомнился Тим. – Лес то незнакомый.

– Не заблудимся, – заверил его напарник. – Я приметил, что… Договорить он не успел, прерванный Тимом, который вдруг вскинул вверх руку в предостерегающем жесте и произнёс:

– Тссс!

Они замерли, притаившись за стволом могучего кедра. Горец тоже напряжённо вслушивался в звуки леса. Вскоре они стали отчетливо различать торопливые шаги в той стороне, откуда сами только что пришли. Кто-то нагонял их, по-видимому, не очень заботясь о скрытности.

– Дульф, – тихо произнёс Иржи.

Действительно, через несколько мгновений они увидели деревенского следопыта, проворно шагающего между деревьев. Увидев Иржи, махнувшего ему рукой, он направился к ним.

– Горцы, семь человек, направляются к ущелью Ржавых Скал, – сразу сообщил он. – Я видел их издалека, идут они не быстро. Думаю, однако, примерно через час они могут оказаться у выхода из ущелья.

– А может быть, это его сородичи? – предположил Тим, кивнув на Адыла. – Может, ищут его?

– Нэт, нэ мой родич, это по мой след идут архур! – покачал головой Адыл. – У них шапка чорний был или как мой?

Тим поглядел внимание на его баранью шапку. Она была серой.

Дульф на несколько мгновений задумался, потом произнёс:

– На двоих точно чёрные шапки видел.

– Это архур, – подвёл итог Адыл.

– И что же нам теперь с ними делать? – спросил Иржи.

– У них, должно быть, хороший следопыт, а может быть, что и не один. Стало быть, они пойдут по нашим следам, – предположил Дульф. – А следы вы оставили, когда его вели, я видел. Без раненого мы бы от них скрылись, да без него нам бы и не нужно было бы таиться – мы им не нужны, они с нами не воюют. А его они будут искать, и скоро придут сюда.

– Надо их встретить! – неохотно произнёс Тим. Ему очень не хотелось это говорить, но он не видел другого выхода. Он ощущал досаду оттого, что какие-то посторонние дела вмешиваются в их планы, отвлекают от охоты. Что вот и здесь, за две сотни верст от дома ему придётся сейчас заниматься тем же, от чего он так хотел отдохнуть. Что приходится втягиваться в конфликт, который вообще-то их совершенно не касается… Но по-другому не получится. Он уже прикинул в голове все возможные варианты. И продолжил более решительно: – Встретить их не в лесу, а перехватить в ущелье. Там у нас будет преимущество. Надо с ними поговорить.

– Какое преимущество?! – возмутился Дульф. – Их семеро, на открытом месте! В лесу хоть можно…

– Я говорю: в ущелье у нас преимущество, – перебил его Тим таким ледяным тоном, что Дульф вдруг потерял желание возражать. – В лесу они воспользуются своим большинством и под прикрытием деревьев попробуют нас окружить. А среди скал мы займем господствующую позицию. Если поторопимся. Мы встретим их, и попытаемся отговорить продолжать преследование. Ты, Дульф, лучше нас знаешь их обычаи и знаешь их язык, поэтому, думаю, лучше поговоришь с ними ты.

– Я-то поговорю. Это даже будет безопасно… до тех пор, пока они не поймут, что мы прячем их врага, и отдавать не собираемся. А вот что потом? То есть если они от своего не откажутся? А они не откажутся.

– Скажи им, что никто не хочет с ними воевать, но здесь земли Империи, и мы не можем им позволить творить, что им вздумается. Пусть в другой раз в гости приходят.

Говоря это, Тим поднялся, держа в руке арбалет. Дульф скептически хмыкнул, однако времени зря тратить не стал, лишь сказал Адылу:

– Ты жди нас здесь. Только спрячься. Вон там, видишь, небольшой распадочек, заросший кустами? Со стороны не видно, а там между корнями кедра есть укрытие, словно бы пещерка или нора. Сможешь сам туда добрести?

– Дойду, сыпасибо.

– Пойдёмте! – и Дульф решительно зашагал обратно в направлении ущелья. Через две дюжины шагов он заговорил:

– И всё же, сударь, при всём моём уважении… Если они не согласятся, что ты думаешь делать? Ты что-то придумал?

Не замедляя шага, Тим принялся объяснять:

– То, что я придумал, мне не нравится. Мы не за этим сюда приехали. Однако же, если подумать, любое другое наше действие вообще никуда не годится. Раненого отдать мы не можем – сам же говоришь, да? А если бы мы вдруг и решили так поступить… Что могут сделать архуры, как мыслишь? Если есть у них хоть сколько-нибудь хитрости, они вовсе не станут из благодарности к нам держать в тайне, что мы сделали им такой подарок, а наоборот постараются донести всё до рода Синего Камня. И вызовут они вражду между ними и людьми из посёлка. Потому что Адыловы родичи должны будут нам отомстить за предательство. И вот получится, что Посёлок втянется в войну горцев, причем на стороне архуров, и волей-неволей станет их союзником. Верно я мыслю?

– Хм… Вроде бы всё так и есть… Вот склизни, а! – с досадой воскликнул Дульф.

– Значит, выход у нас один… Если они не захотят решить дело мирно, то…

– То – что?

– Надо тогда, чтобы никто из них не ускользнул живым, – Тим сказал это тихо и спокойно, но с той же интонацией, которая перед этим заставила Дульфа отказаться от возражений. Иржи, давно знавший Тима, хранил молчание, видимо, воспринял его слова достаточно серьёзно.

– Ты ничего не попутал? – следопыт шагал быстро, перешагивая через корни деревьев, попадавшиеся на пути. – Их – семь человек опытных охотников, горские луки укладывают винторогого козла на триста шагов даже при стрельбе снизу вверх… Ты уверен, что это им надо беспокоиться, чтобы уйти живыми?!

– Если мы успеем выбрать подходящую позицию, то да, уверен.

Некоторое время они шли молча, видно было, что каждый напряженно размышляет. Наконец Иржи негромко спросил:

– А что думаете, возможно ли нам так затаиться в лесу, чтобы они нас не нашли? Лес ведь большой, не найдут Адыла и уйдут.

– Возможно и так. Только они понимают, что раненый далеко уйти не мог, там наверху, на плоскогорье, спрятаться негде, всё издали видно, и они, наверняка, всё уже осмотрели. Залазишь на какую-нибудь скалу, и глядишь… Знаешь, какое у них, у горцев-то, зрение хорошее? А ещё ежели зрительную трубку взять, – отвечал Дульф. – Стало быть, если наверху они его не нашли – то он вниз, в лес спустился – они это понимают.

– У них и зрительные трубки есть? Откуда? – удивился Тим.

– Так торгуем мы с ними, – усмехнулся следопыт. – Купцы приезжают, да и наши иногда, из Посёлка… Первым делом их железо для кузен интересует, но его много по горным тропам не утащишь. Лошадей-то у них нет, чтобы навьючить. Да и вот мелочь всякую – наконечники для стрел. Зрительные трубки их тоже интересуют. Дорого за них дают. Камни самоцветные в горах находят – на торг приносят, шкуры также.

– Неужто там наверху совсем негде спрятаться? Пещерки наверное какие-нибудь имеются? – не успокаивался Иржи. – В расселину между камнями заползти…

– Вот они, верно, там всё обыскали, теперь вниз пойдут. Ну, вот что, – Дульф остановился. Перед ними снова возвышалась скалистая стена и виднелся вход в ущелье. – В ущелье не пойдём, а вон там тропинка есть, по ней можно прямо вон туда вскарабкаться.

Он указал рукой на скальный гребень.

– Лезть тяжело, и, главное, смотрите, куда ногу ставите, а то вниз далеко катиться будет. И больно. Но оттуда мы их раньше заметим, а в ущелье – всё равно как в каменной ловушке. Ты же хотел хорошую позицию? – обернулся следопыт к Тиму. Тот кивнул.

– А что до того, можно ли в лесу схорониться… Можно, только они искать будут, даже наверное разделятся, и будут всё прочесывать… И придётся не охотой заниматься, а сидеть тихо, носа не высовывая, забравшись в какую-нибудь крепь, чащобу. И думать – найдут или нет? И костра ночью не развести. А сверх того – избушку они обязательно проверят, и тогда поймут, что люди в ней совсем недавно были, захотят нас отыскать, хотя бы поинтересоваться, не видели ли мы тут кого.

– Вот уж это совсем не дело, – покачал головой Иржи. – Ну что же, сударь Тим, вижу, ты прав.

– В чем? – мрачно спросил помощник пристава.

– Сам знаешь. Думаешь, не понимаю я, о чем ты думаешь?

– Понимаешь. Что вляпались мы здесь, как городской франт по пояс в болото. И чтобы не вляпаться еще больше, придётся нам немного рискнуть. Перестрелять семь человек.

Он положил ладонь на гладко отполированную ложу арбалета, погладил её. «Может, всё-таки повернут назад?» – с надеждой подумал он. Дульф покачал головой, потом прервал паузу:

– Ну, полезли?

Когда Тим немного отстал от них на крутой еле заметной тропке, взбегающей вверх по каменистому склону, Дульф вполголоса проговорил, обращаясь к Иржи:

– Хочется верить, что твой спутник понимает, что делает!

– Не сомневайся, знает, – серьёзно подтвердил тот, – только ему страсть как этого не хочется.

– Вон они, идут! – негромкий возглас Дульфа вывел Тима из задумчивости. Рука следопыта указывала вперёд и вниз. Пять человек, двигающихся низом ущелья, один за другим вышли из-за скалы и продолжили путь по открытому месту. По прямой до них было саженей триста. Рука следопыта переместилась, указывая на каменистую осыпь напротив них. Там, чуть опережая идущих внизу, примерно на уровне двух третей склона, аккуратно пробирались ещё двое.

Позиция действительно была подходящей. Ущелье в этом месте немного расширялось, и стены его уже не были такими отвесными, а представляли собой более пологие каменистые осыпи – курумы. Тим и Дульф притаились за большим —высотой в человеческий рост – валуном, замершим на самом краю откоса с левой стороны ущелья. Иржи помощник пристава указал место на самом верху противоположного склона в расселине между камней, невидимой снизу. Успели как раз вовремя – прошло лишь несколько минут ожидания на своих местах, как появились горцы.

– Чёрные шапки, как Адыл и сказывал, – одними губами прошептал Тим. Действительно, на обоих горцах, двигающихся по противоположному склону, можно было явственно различить остроконечные шапки чёрного цвета.

– Ну что ж, пора! – решительно сказал Дульф. – Ежели что – я спрячусь, а вы уж меня прикройте!

И быстро отполз под прикрытием больших камней, стараясь раньше времени не обнаружить укрытия стрелка. Медленно потянулось время. Монотонно выл среди громоздящихся вокруг острых скал прохладный ветер, дующий с севера, где смутно вырисовывались на фоне голубого неба очертания вершин, сверкающих на солнце снегом и льдом – ледяные пики Туманного хребта, сердца Дальних Гор.

Горцы внизу, в ущелье, шли неторопливо, внимательно глядя по сторонам, а идущий впереди то и дело опускал голову, словно стараясь рассмотреть что-то на камнях под ногами. Тим теперь различал даже окладистую черную бороду у него на лице. Две фигуры на противоположном склоне, с трудом различимые на фоне серых камней, уже почти поравнялись с затаившимся стрелком. Тим надеялся, что если их непросто различить среди курумов, то уж его-то, едва выглядывающего из-за валуна, и подавно не видно.

Фигура Дульфа возникла внезапно на большом камне шагах в тридцати перед идущими низом горцами. Подняв вверх правую руку он издал громкий приветственный возглас на их языке. Лук его оставался зачехленным, за спиной, как и подобает при мирной встрече. Архуры сразу же остановились. Тим видел, что и те двое, которые пробираются верхом, тоже замерли посреди склона и внимательно смотрят на невесть откуда взявшегося человека. Наверняка, остерегаясь засады, они оглядели и противоположный склон, но Тим наблюдал сейчас за ними через неширокую щель между валунами, и был уверен, что увидеть его невозможно.

Тем временем Дульф обратился к горцам на их языке, как и подобало по местным обычаям. Он поинтересовался, всё ли благополучно в их аилах и лёгок ли был путь. Из группы архуров выступил вперед высокий худой человек, до этого шедший вторым. На голове его красовалась не конической формы черная шапка, как у большинства его спутников, а округлая черная папаха, сам он был одет в овчинный полушубок, из под которого была видна яркая красная рубаха, явно купленная у торговцев, приезжающих в Посёлок. Лук его в чехле был закинут за спину вместе с колчаном, а в левой руке горец сжимал то ли топорик, то ли клевец на длинной рукоятке. Подпоясан он был широким поясом, на котором висел длинный кинжал. Лицо его было смуглым, как и у всех горцев, нос крючковат, на грудь спускалась курчавая черная бородка. Архур устремил на Дульфа пронзительный взгляд, пытаясь быстро оценить, что за человек нежданно появился на его пути.

– И тебе привет, человек из долин! – наконец ответил он, так же подняв правую руку вверх. Он, как и предписывали обычаи, заговорил по-имперски. – У нас всё хорошо, спасибо! Всё ли благополучно у тебя?

Дульф снова заговорил по-горски. На этот раз его фраза была более длинной.

Горец отвечал. Голос его гулко разносился по каменному ущелью и Тим хорошо слышал его слова:

– Мы ищем один гадкий склизень из рода Синий Камень! Он не мог уйти далеко, он где-то рядом, мы это знаем! Не встречался ли тебе на твоем пути такой? Если да – то укажи нам, где он прячется, мы поймаем его и убьём!

Дульф явно хуже знал язык горцев, чем те – имперский, поэтому дальнейший разговор происходил на понятном помощнику пристава языке, но Дульф стоял к нему спиной и говорил тише, так что до него долетали лишь отдельные фразы:

– …нашли раненого… и по законам гостеприимства он теперь находится под нашей защитой… Мы уважаем обычаи гор… ваша война… было бы позорно! …По законам Империи… раненому уйти в свой аил…

На протяжении этой речи горцы оживились, бросая друг на друга быстрые взгляды и обмениваясь короткими репликами. Затем их предводитель громко сказал:

– Ты верно сказал, человек из долины, это наш война, а не ваш! А раз так – не мешайтесь в нее, и всё! Отдайте нам этот человек, и идите с миром! Вы ему и так уже много помогать!

– Это будет не по законам: ни по закону гор, ни по нашему закону Империи! – возразил Дульф. – Раненого надо или доставить в его аил, или в другое безопасное место, или дождаться, пока он сам сможет уйти!

– Так ведь никто не узнает! – весело ответил предводитель горцев. – Отдайте его нам – мы доставим его в родной аил!

Остальные четверо при этих словах разразились громким заливистым смехом.

– Я дам вам слово! Что доставим туда все части его тела до единой!

Последовал новый взрыв смеха.

– С ним имперский пристав со своим помощником! – выдвинул

Дульф очередной аргумент. – Он не разрешит убить раненого, ведь это территория нашего воеводства! Вот если бы…

– Нам нет дела до ваш пристав и его помощник! – закричал архур, потеряв терпение. – Можете оставить себе свой глупый закон, а нам нужен наш враг! Или ты хочешь занять его место, да?!

Горцы как бы невзначай выстроились в одну линию. У троих из них луки оставались за плечами, те же двое, которые несли их в руках, сделали движение свободной рукой, потянувшись к колчанам со стрелами. Тим замер, приготовившись. Огромные камни справа закрывали его от взглядов двоих горцев, притаившихся в ожидании на противоположном склоне. Подавшись чуть вперед, ровно настолько, чтобы прицелиться, он чуть-чуть приподнял голову над гребнем скалы, но внимание архуров было приковано к Дульфу, так что стрелок остался незамеченным. До горцев по прямой было саженей шестьдесят – семьдесят. Тим прицелился в грудь предводителю, коснулся пальцами спусковой скобы и стал ждать.

Дульф стоял перед горскими воинами на большом камне. За его спиной была большая расселина, так что, сделав пару шагов назад, он мог скрыться как от стрел снизу, так и от посланных сверху. Правда, горцы могли очень проворно вскарабкаться к нему. Дульф, однако, постепенно заразился уверенностью Тима в бесспорном исходе дела. Он начал было что-то говорить, пытаясь успокоить своих оппонентов, как встретился взглядом с еще одним из них, шагнувшем из-за плеча предводителя. Он был постарше всех остальных, на вид – лет пятидесяти, пониже ростом, с седеющей жидкой бородкой и хитрыми глазами. Типичная остроконечная шапка была заломлена назад, одежду его составлял пёстрый халат, достигавший колен. Перебив Дульфа, этот второй горец крикнул что-то на своём языке. Следопыт замер на полуслове, а затем прокричал фразу, которую Тим плохо расслышал, разобрав лишь нечто вроде: «ас-сакал трэш каур-даг!»

Горцы внизу разразились воплями ярости, двое уже накладывали стрелы на тетиву, а Дульф с криком «бей их!» отскочил назад, в расселину. Стрелок еще не успел в полной мере осознать внезапный переход от мирных переговоров к войне, но рука сама спустила туго натянутую тетиву. Громкий хлопающий звук – и тяжелый болт с четырехгранным наконечником понесся к своей жертве. Удар был так силён, что предводителя архуров отбросило на два шага назад и опрокинуло на камни. Упав, он схватился за грудь, выгнулся дугой и замер.

Тим отполз чуть назад и принялся со всем возможным проворством вращать рукоятку ворота, вновь натягивая тетиву. Упругая стальная дуга медленно сгибалась. Среди горцев возникло короткое замешательство, потом двое натянули тетивы своих луков и зашарили взглядами по каменистой осыпи, выискивая цель, двое других поспешно доставали луки из-за спин. С противоположного склона раздался истошный крик и стук падающих камней. Глянув мимолетно в щель между валунами, помощник пристава увидел, как один из стоявших там архуров катится по осыпи, получив в бок болт из арбалета Иржи. Горец, стоявший с ним рядом, осознав своё уязвимое положение, не долго раздумывая, бросился бежать по камням обратно, одновременно забирая вверх, пытаясь перевалить через гребень и там укрыться от невидимых стрелков.

Тим все еще вращал ворот, а ситуация внизу изменилась. Поняв, что они находятся меж двух огней как на ладони, двое горцев передумали стрелять и бросились бежать по ущелью назад: до скалы, за которой ущелье поворачивало, было довольно далеко, но шагах в тридцати- сорока у подножия осыпи было нагромождение больших камней, видимо, когда-то скатившихся вниз. Двое же других, оставив луки, стали карабкаться к расселине, в которой скрылся Дульф. Один горец сжимал в руке топор, другой вынул из-за широкого пояса палицу, усыпанную шипами. Правда, Дульфа в расселине уже не было: он быстро отходил под прикрытием выступа скалы, пока еще скрывавшего его от врагов.

Лёгкий арбалет Иржи взводился не воротом, как у Тима, а рычагом, что требовало гораздо меньше времени, хотя и давало меньшее натяжение тетивы. Поэтому помощник пристава еще только дотягивал тетиву до зацепа, а его напарник уже послал второй болт, ударивший в камни у самых ног горца с топором. Инстинктивно тот отпрянул назад, тогда как его соплеменник обогнул скальный выступ и издал торжествующий свирепый вопль, увидав Дульфа, карабкающегося вверх по осыпи в каких-нибудь десяти саженях от себя. Подняв над головой свою палицу, он сделал несколько шагов по камням следом за ним, однако Дульф ожидал его: еле заметным движением он извлёк метательный нож из-за голенища сапога. Последовал быстрый взмах руки, и листообразное лезвие вошло горцу аккурат между ключиц, над самой грудиной. Неизвестно, где деревенский следопыт научился искусству обращения с метательным оружием, но только бросок был мастерский. А сам Дульф, даже не удосужившись убедиться в результативности своего броска, продолжил спешно взбираться вверх по курумам. Захрипев, горец выронил палицу, упал на колени и схватился обеими руками за хвостовик ножа.

Его товарищ бросил топор, проворно достал из-за спины лук и наложил стрелу на тетиву. Но натянуть её уже не успел, потому что Тим, наконец, перезарядил своё оружие и, высунувшись из своего укрытия, избрал его наиболее заманчивой целью. Целился стрелок лишь пару мгновений, затем последовал новый хлопок тетивы, и болт с сокрушительной силой ударил лучнику в темя, пробив череп навылет. В этот момент он был замечен одним из лучников, только что успевших укрыться за каменной грудой на дне ущелья, и стрела, пущенная одним из них, коротко звякнула о камень в аршине от головы помощника имперского пристава. Выстрел навскидку снизу вверх на дистанции около девяноста саженей оказался неточным, как, впрочем, Тим и предполагал. Однако другой стрелок – тот самый, с хитрым взглядом, чья фраза внезапно положила конец переговорам – стоя на одном колене уже целился более тщательно. Тим юркнул обратно, за валун. Горец, потеряв цель, слегка отпустил тетиву, и в этот же момент щелкнул арбалет Иржи. Если камни и закрывали архуров от Тима, то у его напарника-то они оказались как на ладони. Большое расстояние – а от него до врагов было, пожалуй, не меньше ста саженей – с лихвой компенсировалось избытком времени на прицеливание. Болт пробил тому горцу, что выстрелил первым, левое бедро, и его наконечник показался из-под кожи с другой стороны. Стены ущелья прекрасно отражали звук, и наверху было отлично слышно, как раненый, схватившись за ногу, разразился специфическими горскими проклятиями.

Когда запыхавшийся Дульф добрался до укрытия Тима, ситуация была такова: один из врагов, выбравшись по противоположной осыпи наверх, крался, то ползком, то на четвереньках, перемещаясь от одного большого камня к другому. Замысел его был очевиден: обойти Иржи и оказаться у него за спиной. Раненый, уже не помышляя о стрельбе, попытался так втиснуться между камней, чтобы быть незаметным ни для одного, ни для другого стрелка. Это ему практически удалось. Лук валялся рядом, в паре шагов от него. Последний же из горцев – тот, самый старший – выпустив стрелу по укрытию Иржи, по- видимому, особо не целясь, наугад, резво припустил вдоль по ущелью, туда, где он мог скрыться за его поворотом. От укрытия Тима его отделяло уже, по меньшей мере, саженей сто двадцать.

Рука Дульфа протянулась вперёд, указывая на бегущего:

– Вот этого сначала, не то уйдет!

Видимо, придя к тому же выводу, Иржи первым послал вослед беглецу арбалетный болт. Щелчок тетивы – и промах!

– Далековато! – с досадой вполголоса произнес Дульф.

– Верно говоришь, далековато, – пробормотал Тим, сосредоточенно целясь из тяжелого монстра в бегущую фигурку. И нажал на спусковую скобу. Резкий хлопок, миг полёта болта – и бегущий человек всплеснул руками, получив удар между лопаток, упал лицом вниз и остался лежать недвижимым.

А на противоположной стороне ущелья у крадущегося горца возникли сложности: вдали от края осыпи, там, на каменистом пустынном плато, больших валунов, за которыми он мог бы прятаться, не было. Иржи занял позицию под прикрытием скалы, выступающей над краем склона примерно на три человеческих роста. Убедившись, что внизу всё, в общем, закончено, он аккуратно выглянул из-за нее с другой стороны, в сторону плато. Горец сидел за камнем шагах в сорока от него и шагах в двадцати от каменистого гребня, практически полностью скрывавшего его от глаз – и стрел – врагов. Но далее перед ним простиралось открытое пространство: мелкие обломки камней и скудная почва, поросшая низенькой травой. Уловив движение за скалой, горец торопливо дёрнул и тут же отпустил тетиву лука, бросив стрелу. Но Иржи успел убрать голову. Стрела прошуршала рядом. Взяв арбалет наизготовку, Иржи стал прислушиваться.

– …ну давай, покажись, покажись, – приговаривал в это время Тим, приготовившись стрелять с упора, стоя на коленях за камнем, на который положил свой арбалет.

– Да брось, уважаемый, даже и не трать время и стрелу, – посоветовал ему Дульф. – Лучше ты погляди пока, а я спущусь вниз, поднимусь на ту сторону, и уже сам к нему сзади подберусь. Тогда мы его с двух сторон и возьмем!

– Пустое, – возразил Тим. – Охота тебе лезть?

– Одно дело, что далеко, но это ладно – стреляешь ты хорошо, а другое – что покажется между камней на единое мгновение – и нету его. Как попадешь?

Хлёсткий удар тетивы прервал его сомнения. Это архур, выбирая положение поудобнее, сместился немного в сторону со своего места и приподнял голову, оглядываясь. Тотчас же арбалетный болт пробил ему висок.

– Успокойся, Дульф, нет его уже, – мрачно произнёс Тим. – Погляди лучше, там вроде раненый оставался, или, может быть, даже двое.

– Ну это не изволь беспокоиться! – изумленно сказал следопыт.

– Сейчас посмотрим, может, допросим кого… И ведь надо еще так дело представить, будто это не мы, а эти, из Синего Камня, всех перебили! Но какой выстрел!

С этими словами Дульф начал спускаться вниз. Тим неторопливо обозрел окрестности, поднялся на ноги, закинул арбалет на ременной петле за спину и аккуратно, осторожно ставя ноги на осыпающиеся камни, двинулся за ним следом. Когда он достиг площадки у основания склона, где лежали трупы двух горцев, пытавшихся догнать Дульфа, тот уже скрылся за скалой, торопясь добраться до раненого. Слегка постукивая себя по голенищу сапога обушком боевого топорика, Тим дождался, пока к нему по противоположному склону спустится Иржи.

– На, держи, стрела твоя, – произнес он, протягивая напарнику тяжелый болт, извлеченный из трупа. – Ну, скажу я тебе, вот это мы постреляли! Называется – отдохнуть на охоту съездили! Ловко всё получилось. Но как-то неприятно.

– Ага, – вяло согласился Тим, – а чего уж тут приятного…

– Влезли-таки в местную войну!

– Ты, впрочем, успокойся, – посоветовал помощник пристава. – ဠВот как обстоит дело, и как я буду его представлять после имперскому прокурору: в Средних Горах, то есть на территории Мостовищенского воеводства, группа вооруженных горцев клана Архур совершила разбойничье нападение на двоих подданных Империи из клана Синего Камня, одного из них убив и попытавшись также убить и второго. Попытка пресечь их действия, нарушающие закон Империи, вызвала агрессию с их стороны и нападение на представителя власти, в результате чего мне, как представителю власти, пришлось, совместно с законопослушными жителями, уничтожить разбойничью банду…

– Красиво звучит. Только они напали не на представителя власти, а на местного охотника, а тебя они и не видали, – уточнил Иржи.

– Это не важно. Дульф ведь сказал им, что я тут… где-то рядом! Вот только я не понял, о чем там они в конце говорили, после чего всё и началось?

– Да что-то по-горски!

– Как там Дульф сказал… «Ас-сакал трэш каур-даг?» Запомнить надо…

Дульф между тем уже быстрым шагом возвращался к ним.

– Раненого взять не удалось, – развел он руками, приблизившись.

– Хотел, склизень поганый, в меня из трубки шипом выстрелить!

– Из какой еще трубки? – на понял Иржи.

– Ну у них, у многих горцев, кроме лука еще с собой трубка есть такая – в нее заряжается ядовитый шип горного терновника, обычно смазанный ядом жвальника либо черной жабы. В трубку дуют – шип летит. Но только трубку с собой обычно на охоту не берут, а только на войну. Ну вот увидал он, что я подхожу, и поднёс что-то ко рту, ну я-то понял – что… Пришлось убить. А жаль, – Дульф огорченно вздохнул, – можно было бы допросить, мог бы рассказать нам что-нибудь интересное…

– Ты думаешь, он рассказал бы? – усомнился Иржи.

– Да куда бы он делся! – убежденно ответил следопыт. – Сначала, конечно, клял бы нас по-всякому, называл вонючими склизнями и этими… червяками с равнин…

– Червяками?

– Ну, есть у них такое прозвище… для нас… Но большой стойкостью духа они не отличаются: все бы сказал, чего я у него спросил! Тут главное – спрашивать надо уметь! – и Дульф мрачновато усмехнулся. – Ну да что делать. Теперь надо следы замести. Я тут кое-что приготовил…

Им пришлось побродить по ущелью, полазать по камням, чтобы снова добраться до каждого из убитых горцев. Дульф велел извлечь из их тел все стрелы, причем Тим вернул в колчан три из четырёх выпущенных болтов. Четвертый, поразивший свою жертву в темя, извлечь было невозможно, так как снаружи не торчал даже хвостовик. С трудом удалось отломить наконечник, торчавший из-под нижней челюсти.

– Горцы очень хорошо умеют определять хозяина стрел и другого оружия, – пояснил их проводник. – вот и сейчас, если оставить всё так, как есть, то они сразу же распознают, что к убийству их родичей причастны мы, люди из долин, а значит – из нашего посёлка, поскольку других поблизости нет. Это будет означать кровную вражду на десятки лет!

Он достал две стрелы, на древках которых синей краской были нанесены поперечные полосы. Одну стрелу он воткнул в труп того горца, которого сам уложил метательным ножом, причем хвостовик обломил и бросил тут же. Еще одну стрелу бросил неподалёку, среди камней. Пояснил:

– Такие стрелы использует клан Синего Камня, я их у Адыла взял. Это и по цвету можно определить, и по тому, как перья обрезаны. Им-то что – всё равно уже воюют! А сломал я стрелу, чтобы правдиво было, ведь они тоже свои стрелы собирают! А эту вроде оставили, потому что она сломалась. Видимо, схватился он за нее руками и обломил! А вон ту, целую, её как будто случайно обронили и не заметили.

– Здорово ты придумал! – похвалил Иржи.

– С этим вот только не знаю, что делать, – Дульф показал на труп с арбалетным болтом в голове. – Видно же, что не из горского лука его положили! Ну да, может, не придадут значения? Вообще, пора уходить отсюда.

– Ну так пошли, – поддержал его Тим. И все трое быстро зашагали вниз по ущелью.