Читать книгу Art Deco - Югана Лис - Страница 2

2. Утро

Оглавление

Мэттью проснулся без будильника и почувствовал, что не дома, прежде чем открыл глаза. Слишком мягкий матрас, слишком густая тишина. Непривычный запах. В его прежней комнате пахло книжной пылью, сыростью и табаком, а простыни – кошачьей шерстью. Мэттью вспомнил тепло лохматого серого бока и мерное сопение над ухом. Кот остался за несколько сотен миль, в доме сестры. Не было никакой возможности забрать его с собой. Оставалось надеяться, что племяшки не станут слишком ему докучать.

Утро едва началось, в комнате было сумрачно. Мэттью сел, зажег лампу у постели. Шорох простыней в обволакивающей тишине комнаты казался возмутительно громким. Часы показывали четыре ночи, но небо за окнами было слишком светлым. Мэттью поднес часы к уху. Остановились. Он еще раз взглянул на циферблат.

Разумеется, он забыл завести их вчера вечером. Часам было больше сорока лет, когда-то они принадлежали матери, а до этого – ее отцу. Не удивительно, что они встали. Мэттью привык заводить их перед сном, он повторял этот ритуал последние семь лет и пропустил его лишь дважды. Первый раз – когда умер отец. Но тогда часы продолжали идти даже на следующий день.

Мэттью покрутил колесико и снова поднес часы к уху. Механизм пришел в движение, рождая успокаивающее мерное тиканье.

Оставалось узнать, который на самом деле час. Набросив поверх застиранной пижамы не менее потрепанный халат, Мэттью выглянул в коридор. Напротив входной двери, рядом с заклеенным зеркалом, он накануне приметил большие часы с маятником.

В коридоре было темно. Мэттью несколько раз моргнул, пытаясь привыкнуть. Воздух сладко пах дождем. Где-то открыли окно, и от него по полу тянуло легким сквозняком. Мэттью двинулся в сторону входной двери и едва не столкнулся с идущей навстречу фигурой.

– Простите!

– Дьявол! – голос был мягкий, с легкой хрипотцой. Мужчина пах травами и восточными благовониями и был на пару дюймов выше Мэттью, а тот никогда не числился в коротышках.

– Простите, – повторил Мэттью, отступая на пару шагов. Он уже сообразил, что перед ним мистер Палмер. Неловкое знакомство. Что ж… – Я хотел…

– Вы, должно быть, Блейк? – перебил его Палмер.

– Верно.

– Что ж. Приятно знать, что вы благополучно до нас добрались. Доброе утро, – с этими словами он обогнул замершего в растерянности Мэттью и скрылся за одной из дверей, бесшумно прикрыв ее за собой.

Мэттью еще несколько мгновений стоял, всматриваясь в темноту перед собой. Сердце гулко стучало, и его мерный ритм отдавался в ушах и пересохшем горле. Кажется, ему не слишком здесь рады.

Он добрался до конца коридора и нащупал на стене выключатель. Вспыхнули лампы. Здесь, среди стен цвета свернувшейся крови и искусственного света, было невозможно понять, какая сейчас часть суток. Время будто останавливалось и совсем переставало существовать. Должно же в такой длинный коридор выходить хотя бы одно окно?

Что вообще за безумная идея устраивать такое огромное жилое пространство на одном этаже? Да еще и нанизывать их один за другим, как на шпажку, на шахту лифта, собирая в монструозное здание. Будь это домом… обычным, нормальным домом, с лужайкой и задним двориком, получилось бы куда уютнее. Куда человечнее. Не было бы длинного темного кишкообразного коридора, лишенного окон. Спальни наверху, кухня и гостиная – на первом этаже, там же – магазинчик, в который ведет отдельный вход с высоким деревянным крыльцом. Запах книжной пыли, уютная тишина. Редкие покупатели перебирают томики на полках, а если и говорят, то вполголоса, чтобы не разрушить это ощущение тихого убежища…

Мэттью потер лицо руками и выудил из кармана пальто портсигар. В груди защемило, в носу стало сухо и колко. Вот Хлоя посмеялась бы: разнюнился в первый же день в чужом городе. Бедный потерянный мальчик. Ему не нравится шикарная квартира на Манхэттене, он хочет в свой старый дом в Провиденсе, в убыточный книжный магазин.

Закурив, Мэттью подвел часы. Семь пятнадцать. Рассвет был полчаса назад. Не выключая свет, он поспешно вернулся в спальню. Дверь в нее он узнал лишь потому, что оставил ее слегка приоткрытой.

Он принял душ, оделся, ощупью причесал волосы и попытался рассмотреть себя в отражении оконного стекла. Подбородок был шершавым от щетины. Один день можно потерпеть, но дальше это станет просто неприличным.

Покидать комнату не хотелось. Мэттью выкурил еще сигарету, глядя в окно на просыпающийся город. Небо немного очистилось, меж белых облаков, похожих на клочья взбитой для бритья пены, появились синие просветы. Погода, кажется, налаживалась. Вечером можно прогуляться до Центрального парка и отправить телеграмму Хлое.

С этими мыслями Мэттью еще раз пригладил рукой волосы и вышел в коридор. Свет по-прежнему горел, откуда-то доносилась музыка. Он прислушался и, помедлив, пошел на звук. Одна из дверей была приоткрыта.

“Постучать? Или не стоит?”.

Мэттью заглянул в узкую щель, но ничего не увидел. Вздохнув, как перед прыжков в воду, он все же коротко постучал.

– Блейк, это вы? Входите, входите!

Еще раз вздохнув, Мэттью открыл дверь.

Комната была просторнее его спальни и куда светлее. Дело не только в нескольких окнах, портьеры на которых были полностью открыты, но и в цветах, которые использовались для оформления стен и мебели. Темное дерево здесь дополняли нежные сиреневые оттенки с холодным серебристым подтоном, отчего даже воздух в комнате казался чуть холоднее, чем везде. Следующее, на что обратил внимание Мэттью – черный рояль у окна с закрытой крышкой. Комната была таких размеров, что инструмент не выглядел громоздким и неуместным. Тут еще хватало места для пары диванчиков строгих геометрических форм, кофейных столиков, кресел и ширм. У одной стены стоял большой музыкальный проигрыватель и полка с пластинками, но музыка доносилась не оттуда, а из радио в углу. Рядом, занимая большую часть стены, висело зеркало. То есть – массивная темная рама и большое чистое полотно, которым закрыли отражающую поверхностью.

“Дом пустых картин. Красивый образ”.

Будь Мэттью один, он бы вынул записную книжку и обязательно его записал. Но в кресле у окна сидел мистер Палмер, забросив босые ноги на скамеечку.

Он оказался куда моложе, чем ожидал Мэттью. Лет двадцати пяти, не больше, так ему показалось на первый взгляд. Никакой косматой бороды не было. Гладкое, удивительно красивое лицо, изящное, как у девушки. Высокие острые скулы, тонкий нос, чувственные губы. Мэттью смутился от одного взгляда на эти губы и немедленно ощутил, что краснеет. Прическа его тоже больше подходила женщине – длинные каштановые волосы мягкими кудрями спускались на плечи. На мистере Палмере было причудливое шелковое одеяние, напоминавшее восточный костюм в изумрудных с желтым тонах. Или костюм был самым обычным, и здесь, в Верхнем Ист-Сайде, каждый молодой мужчина надевает дома нечто подобное? Но разве обитателю квартиры на четырнадцатом этаже языческого храма, пропахшему благовониями до самых костей, не следует носить нечто восточное?

– Доброе утро, – произнес Мэттью. Чтобы не рассматривать мистера Палмера слишком пристально, он снова скользнул взглядом по обстановке комнаты. Взгляд путался и метался – хрустальная люстра, атласный блеск диванной обивки, ковер, какие-то безделушки, большая коллекция пластинок. Серебро, дерево, сатин или шелк – комната буквально кричала, что в нее вложены немалые средства. Если бы не благовония, в воздухе бы пахло деньгами.

Мэттью почувствовал себя еще более неуютно. Он нарушал изысканную гармонию комнаты одним своим присутствием.

– Доброе, – мистер Палмер закурил, не без интереса рассматривая Мэттью. – Хочу сразу извиниться за грубость. По утрам я неприветлив. До первого кофе, обычно. Но сегодня присутствие гостя меня смягчило, – он улыбнулся, и Мэттью снова почувствовал, что краснеет. Если бы мистер Уильямс нашел для него скромную комнатушку, которой владеет старая вдова, Мэттью было бы куда спокойнее.

– Ничего. Утра не созданы для радости, – он выдавил из себя свою привычную блейковскую улыбку. – Спасибо за гостеприимство, мистер Палмер, вы…

Мистер Палмер только отмахнулся.

– Ерунда, не стоит разговоров, – он положил сигарету на край пепельницы и выпрямился в кресле. – Давайте познакомимся, как следует. Меня зовут Дэвид. И обойдемся без “мистера”, хорошо?

– Хорошо, – теперь улыбка далась чуть проще. – Мэттью Блейк. И, пожалуйста, зовите меня просто Мэттью, – он пожал протянутую ладонь. Безукоризненно изящную, как и ее владелец.

– Присаживайтесь. Вы не слишком спешите? Найдете время для утреннего кофе?

Мэттью с опаской взглянул на предложенное кресло, но все же сел, надеясь, что одним этим фактом не нанесет роскошной обстановке никакого урона.

– Спасибо, это было бы отлично. У вас очень красивая квартира, м… Дэвид.

Тот снова взял сигарету и затянулся, выпустив в потолок сизое облачко. Придвинул портсигар Мэттью. Тот благодарно кивнул и закурил.

– Это “джазовый модерн”. Слегка устаревшая роскошь. Вам нравится? – внимательный взгляд продолжал ощупывать лицо Мэттью, хотя на губах Дэвида была улыбка.

– Никогда прежде не видел подобного. Может, в кино, – признался Мэттью.

Дэвид беззлобно фыркнул, наморщив нос.

– И каково это – стать героем кинофильма? – полюбопытствовал он, подавшись вперед. Глаза у него были зеленые, очень яркого холодного оттенка.

Мэттью отвел взгляд и выдохнул ароматный дым. К вкусу табака примешивалось что-то еще, какие-то приятные пряные нотки. Или именно таков на вкус хороший табак?

– Пока не разобрался, – отозвался Мэттью, ощутив, что снова улыбается.

– Вам нужно освоиться. Идемте, я сварю кофе и покажу вам квартиру.

Дэвид поднялся на ноги, и Мэттью не осталось ничего, кроме как пойти следом. Они снова вышли в багровый коридор.

– В квартире три спальни. Эта моя. Дальше кабинет. Вы любите читать?

– Очень, – Мэттью вспомнил высокие полки магазинчика и тихий шорох страниц.

– Здесь полно книг, можете брать, что понравится. Есть любимый автор?

– Наверное… пожалуй… – Мэттью смутился и все же сказал: – Лавкрафт, я думаю.

– Хм, – Дэвид остановился у дверей кабинета и задумчиво нахмурился. – Первый раз слышу. И что он пишет?

– Он не очень известный, – Мэттью помолчал, пытаясь подобрать слова. – Писал об ужасах древних богов.

Дэвид вскинул брови. В его глазах появился заинтересованный блеск.

– Значит, вам нравятся истории о богах?

Мэттью стало еще более неловко. Он уже пожалел, что открыл рот. Хлоя бы снова сказала, что он ведет себя, как наивный дурачок. Потому именно так его все и видят. Она бы с легкостью перевела беседу в более комфортное русло.

Но Дэвид не стал выдавливать из него ответ. Развернувшись, он пошел дальше, позволив вопросу остаться висеть в воздухе.

– Можете входить в любую дверь и пользоваться всем, что потребуется, безо всякого стеснения. Вот, здесь столовая. А дальше кухня. Входите.

Кухня оказалась самым скромным из всех помещений в квартире. По крайней мере, из всех, что он видел. Окрашенные белой краской стены, кафельный пол. Простые белые шкафчики и тумбы. Медная посуда над плитой. Стул был всего один, у маленького столика возле окна.

Пока Мэттью осматривался, Дэвид насыпал в кофемолку зерен и заправил в тостер хлеб.

– Я могу помочь? – предложил Мэттью, не зная, куда себя деть. Дэвид, улыбнувшись, поставил перед ним кофемолку.

– Извольте.

Облака над городом почти совсем разошлись. Поглядывая в окно, Мэттью быстро крутил металлическую ручку.

– Чем вы занимались в Провиденсе? – Дэвид высыпал смолотое зерно в маленький кофейник и поставил на плиту.

– Учился в колледже, помогал отцу. Отец держал небольшой магазинчик, когда он заболел, делами занимался я.

– Что за магазинчик? – спросил Дэвид, обращаясь к шкафчику с посудой.

– Книжный.

– Дайте угадаю, в колледже вы изучали литературу? – улыбнулся Дэвид и Мэттью снова почувствовал, как к лицу приливает кровь.

– Верно.

Дэвид хмыкнул. Разлил по маленьким чашечкам густой ароматный напиток и придвинул одну Мэттью.

– Сливки, сахар?

Мэттью отрицательно качнул головой.

– И что с ним сейчас? С магазином.

Звякнула, дрогнув, чашка. Мэттью почувствовал, как на губах снова проступает эта блейковская усмешка.

– Ничего. Новые владельцы не интересуются книгами. Магазин пришлось продать вместе с домом. Долгов он приносил больше, чем доходов.

– Мне жаль, – понять, говорит Дэвид искренне или это – формальность, было невозможно. Зеленые глаза продолжали следить за лицом Мэттью, отчего тот был вынужден то и дело отводить взгляд. И все равно ощущал себя жуком под лупой энтомолога.

– А чем занимаетесь вы? – Мэттью сделал маленький глоток. Кофе был крепкий и горький до сладости.

– Прожигаю жизнь и наслаждаюсь тем, как она тлеет, – усмехнулся Дэвид, и Мэттью снова захотелось вытащить блокнот и вписать туда эту фразу. Хотя едва ли у него самого будет повод ее повторить. – Признаться, ваш приезд очень меня обрадовал. Зимой в этих стенах бывает так холодно и одиноко…

Мэттью снова не понял, говорит ли Дэвид серьезно, или это шутка. Но все же улыбнулся.

– Вы очень меня выручили, Дэвид. Даже не знаю, как выразить, насколько я вам благодарен. Я – ваш должник.

– Уверен, повод выразить вашу благодарность найдется, – Дэвид лукаво улыбнулся.

Дверь за спиной Мэттью открылась.

– Доброе утро! – в кухню вошла Марта в черном строгом платье. На ее лице было все то же безучастное застывшее выражение. Волосы скручены в пучок на затылке.

– Доброе утро, – встрепенулся Мэттью.

– Марта, подайте завтрак через полчаса в мою спальню, – Дэвид взял с тарелки один тост и, делая на ходу глоток кофе, пошел к выходу из кухни. – Рад был побеседовать, Мэттью. Хорошего дня.

И вышел, не дожидаясь ответа. Мэттью проводил его растерянным взглядом. Марта даже бровью не повела. Дверь закрылась.

– Я, наверное, тоже пойду… – пробормотал он.

– Допейте кофе, – удержала его Марта, надевая передник поверх платья. Мэттью покладисто сел на свое место. Потягивая кофе, он еще раз прокручивал в голове недавний разговор, все отчетливее понимая, что болтал только о себе и совершенно ничего не узнал о самом Палмере. Как же так вышло?

– Как вам спалось? – не оборачиваясь, спросила Марта. Мэттью не видел, что именно она готовит, но двигалась горничная быстро и расслабленно, словно выполняя давно привычный ритуал.

– Спал, как убитый, – улыбнулся Мэттью. – Спасибо. И спасибо, что встретили меня вчера.

– Это моя работа, – Марта все еще стояла к нему спиной, но Мэттью показалось, что ее голос потеплел.

– А вы давно работаете на мистера Палмера?

– Смотря, что вы считаете “давно”. Около двух лет.

– И вам нравится?

Марта бросила на него короткий взгляд через плечо. Мэттью улыбнулся.

– Это не худшая работа. Мистер Палмер платит исправно, не пристает и почти не капризничает, – в ее голосе Мэттью почудились знакомые нотки. Такие интонации он слышал у Хлои, когда та говорила о своих детях. И в то же время… Он не мог бы сказать точно, что именно заставило его насторожиться. Словно в голосе Марты звякнула тревожная нотка. Или, может, чуть напряглись плечи.

– Но бывало и лучше? – спросил он, помедлив.

Марта не ответила. В тишине, нарушаемой бульканьем воды в кастрюле и мерным стуком ножа, Мэттью догрыз тосты и выпил кофе. Сполоснув пустую чашку, он вспомнил, что так и не спросил Дэвида о зеркалах. Он потер колючий подбородок и вздохнул. Марта, собиравшая на поднос завтрак Дэвида, это заметила. Поймав ее вопросительный взгляд, Мэттью неловко улыбнулся:

– Как мистер Палмер умудряется бриться без зеркала?

Горничная пожала плечами.

– Можете отклеить бумагу в ванной. Едва ли мистер Палмер будет против. Тем более, если этого не увидит, – подняв поднос, она вышла. Мэттью остался обдумывать ее слова.

Времени до встречи с мистером Уильямсом оставалось достаточно. Вернувшись в комнату, Мэттью еще раз осмотрел бумагу, закрывающую зеркало. Если ее смочить, она наверняка легко отойдет. Вряд ли мистер Палмер придет сюда в ближайшее время, Марта говорила, у него есть другая ванная. Если же он будет против, ничего не стоит снова заклеить зеркало. Например, бумагой, что лежит в ящике стола.

Мэттью снял пиджак, засучил рукава и, орудуя мочалкой, очистил зеркало. На это ушло буквально несколько минут, но все это время его не покидало легкое чувство тревоги.

Art Deco

Подняться наверх