Читать книгу Art Deco - Югана Лис - Страница 4

Мэттью проснулся от пронзительного звука будильника, но не сразу нашел в себе силы встать. Во рту было сухо и гадко. Голова слишком тяжелая, чтобы поднять ее с подушки. Но, по крайней мере, боли он не чувствовал.

Мысль о том, что сейчас придется собраться и отправиться в офис, казалась полной несправедливостью. Ему слишком нехорошо, чтобы приступать к работе на новом месте, среди незнакомых людей. Сегодня он вообще едва ли сможет думать, как следует.

А думать нужно было накануне. И не пить столько.

Поднявшись, Мэттью медленно пошел в ванную. Полотенце лежало на полу. От одного взгляда на него у Мэттью внутри все похолодело, а колени стали мягкими и слабыми.

Прежде у него никогда не было галлюцинаций. Но вчера вечером ему почудилось, словно из зеркала на него смотрел Дэвид. В комнате никого не было, кроме самого Мэттью, но он видел в отражении за своей спиной знакомую фигуру, спадающие на плечи каштановые кудри, пронзительно зеленые глаза. Видел отчетливо и ясно. Понятно, как можно принять тень за человека, увидев ее краем глаза, такое с каждым случалось и не раз. Но Дэвид продолжал взирать на него из зеркала, даже когда Мэттью протер глаза и несколько раз зажмурился. Испуганный до нервной дрожи, он выронил полотенце и выскочил из ванной.

Был ли это призрак? Может быть, знак, что Мэттью слишком много думает о Дэвиде? Или всего лишь результат усталости и опьянения, подкрепленного слишком живым воображением?

Несмотря на все рациональные объяснения, от вида гладкой зеркальной поверхности Мэттью до сих пор было не по себе, пусть сейчас она и отражала только светлый кафель стен. Бросив полотенце в корзину для белья, Мэттью напился воды прямо из-под крана, затем принял душ и побрился, стараясь смотреть только на свое вымазанное пеной лицо и никуда больше.

Есть совсем не хотелось, и хотя в голове немного прояснилось, Мэттью все равно чувствовал легкую дурноту. Все. Никакого вина больше. Только кофе. И чашечка-другая не помешала бы ему прямо сейчас.

В коридоре он столкнулся с Мартой.

– Доброе утро! – произнесла она первой. – Выпьете кофе или уже уходите?

– Доброе утро. На кофе время найду, – он улыбнулся. Присутствие горничной подействовало на него успокаивающе. – Дэвид не будет против, что я?..

– Едите его продукты? – усмехнулась Марта, шагая чуть впереди. – Ерунда. Поверьте, он не думает о таких мелочах.

В кухне Мэттью вызвался сам сварить кофе для себя и Дэвида, пока Марта будет занята приготовлением завтрака. Она не стала спорить.

День был ясный. Мэттью задумчиво рассматривал редкие белые облака, легкие, как пух из подушки, и крутил ручку кофемолки.

– Я хотел поблагодарить вас за вчерашний ужин. Вы так здорово готовите, – произнес он, когда молчание затянулось. Марта даже не обернулась, но, судя по голосу, его слова ей понравились:

– Спасибо. Это очень успокаивающее занятие. Особенно, если за него еще и платят.

Мэттью понимающе улыбнулся.

– Я всегда терпеть не мог готовку. Был готов взять на себя любые обязанности по дому, целый день работать в магазине или в саду, только бы не готовить. Хлоя беззастенчиво этим пользовалась.

– Хлоя?..

– Моя сестра. Старшая. То есть, самая старшая. Маме тяжело дались последние роды, и она умерла через полгода. Хлое было тринадцать. Она практически вырастила меня, – Мэттью улыбался, но в груди все равно появилось это гадкое чувство холодной пустоты. Легкая дрожь пробежала по рукам, он сильнее вцепился в кофемолку.

– Вы скучаете по ней?

Он высыпал кофе в кофейник, закрутил его и, долив воды, поставил на огонь. Только когда почувствовал, что дрожь унялась, ответил:

– Я был слишком маленьким, чтобы ее запомнить. У меня даже нет ее фотографии. Была всего одна карточка, но Ева забрала ее, когда уехала… – Мэттью вынул портсигар и закурил. Марта открыла окно, вместе с прохладным ветром впуская в кухню шум просыпающегося города.

– Я говорила о вашей сестре. Вы ведь очень близки, верно?

Мэттью смутился. Вскинул руку, чтобы запустить пальцы в волосы, но вспомнил, что уже пригладил их помадой.

– А, да. Очень. Но мы будем писать друг другу письма и все такое… Вам… вам, наверное, приходится много готовить здесь, да? Когда Дэвид принимает гостей. Чтобы накрыть тот стол в столовой, нужно здорово потрудиться, – он чувствовал, что вопрос прозвучал натужно, но Марта сделала вид, что ничего не заметила. И, к счастью, не стала продолжать прежнюю тему.

– Мистер Палмер не принимает гостей, – произнесла она невозмутимо. – Он живет очень уединенно. Он ведь предупредил, чтобы вы никого сюда не приглашали?

– Нет, но мне бы и в голову не пришло, – слегка опешил Мэттью. Зачем нужна настолько огромная квартира, если ты живешь в ней совсем один? У него просто не укладывалось это в голове. Целых три спальни… Для чего? Чтобы Марте приходилось больше убирать?

– Значит, еще скажет. И напомните ему про ключ, чтобы вы могли сами отпирать себе дверь.

Мэттью машинально кивнул, снимая кофейник с плиты.

– Насколько я знаю, прежде он жил с сестрой, – вдруг добавила Марта. Она шинковала что-то, стоя к нему спиной, но Мэттью все равно почувствовал напряжение, с которым она произнесла это. Он снова ощутил неясную тревогу, как во время прошлой беседы.

– У Дэвида есть сестра?

– Кажется, так.

По ее тону было ясно, что продолжать разговор она не расположена. Мэттью не стал настаивать. Потягивая кофе, он подумал, что об этом должен знать мистер Уильямс. Если только Дэвид сам не расскажет о семье. Но он, кажется, любит сохранять таинственность вокруг собственной персоны. Мэттью снова вспомнил его отражение в зеркале ванной и едва не пролил на себя кофе. Может, хватит думать о Дэвиде? Это только добавит проблем в его и без того не самую простую жизнь.

Мэттью добрался до офиса пешком. Погода располагала к прогулкам, к тому же наверху было куда приятнее, чем в переполненном вагоне. Спускаться под землю, во тьму, чтобы толкаться там, в шуме и тесноте – нет, это не лучший способ начать день.

Когда он вошел в офис, до начала рабочего дня оставалось около десяти минут. На месте была только Бетти и тот мужчина с усиками, что пялился на него накануне.

– Доброе утро! – Мэттью осмотрелся, ища глазами, куда можно повесить пальто.

– Доброе! – охотно отозвалась Бетти. Сегодня она была в другом платье, но столь же закрытом и сдержанном. На губах – красная помада, волосы старательно завиты. – Вешалка слева.

– Спасибо.

– А хотите кофе?

– Да, – Мэттью там же оставил шляпу, справился с желанием пригладить волосы и улыбнулся, – да, пожалуйста, Бетти.

Накануне их представил мистер Уильямс, с остальным коллективом побеседовать не удалось. И теперь Мэттью ощущал сильную скованность. Хуже он чувствовал себя только в первый день в колледже. Тогда все были новичками, а значит – в равных условиях, но и людей вокруг было куда больше.

Мужчина с усиками снова внимательно его рассматривал, улыбаясь уголком рта.

– Сделай мне тоже, Бетти, солнышко, – попросил он, не глядя в ее сторону.

Секретарша слегка нахмурилась, но кивнула. Мэттью подошел ближе и первым протянул мужчине руку.

– Мэттью Блейк.

– Майкл Дэвис, – рукопожатие у него оказалось мягкое, неохотное. – Значит, это о тебе говорил шеф?

– Смотря, что говорил, – Мэттью вынул портсигар и предложил Майклу. Тот не стал отказываться.

– Что нашел свежую кровь для нашей редакции, – произнес он с усмешкой. – Что ты не из Нью-Йорка и можешь дать нам “новый взгляд”…

– Не выдумывай, Майки, – одернула его Бетти, ставя на стол чашку кофе. – Ничего такого мистер Уильямс не говорил, – вторую чашку она подала Мэттью и улыбнулась. На щеках у нее появились очаровательные ямочки. Мэттью почувствовал, что краснеет.

– Но я и правда не из Нью-Йорка, – признался он и оперся на край соседнего стола, делая глоток кофе. На Майкла старался не смотреть, но все равно чувствовал на себе его взгляд.

– А откуда? – Бетти выудила из ящика стола сигаретную пачку и закурила.

– Провиденс, Род-Айленд.

Она кивнула без особого интереса, Майкл же спросил:

– И давно приехал?

– Второй день.

– Это заметно.

Мэттью вспыхнул, но сдержался, на лице даже мускул не дрогнул. Кажется, Майкл из тех, кому доставляет удовольствие раздражать окружающих. Или это тот тон, что принят в коллективе. Второе было бы куда хуже.

– А я из Луизианы, – улыбнулась Бетти, как ни в чем не бывало. – Уже три года, как перебралась. Найти приличную квартиру здесь – настоящее приключение. Тем более за наше жалование.

Мэттью промолчал, только машинально покосился на дверь в кабинет мистера Уильямса, но того еще явно не было на месте. Повисла короткая пауза. Майкл допил кофе, отставил чашку на край стола и потянулся.

– Это первая твоя работа? Сколько тебе? – спросил он, усмехаясь. – Двадцать-то есть? Надеюсь, ты хотя бы колледж закончил.

Кофе ободрал горло. Мэттью вцепился в чашку, чтобы не расплескать напиток.

– Двадцать один, – ответил он резко. – А какое это имеет значение?

Майкл улыбнулся шире.

– А такое, что мистер Уильямс уж больно с тобой носится. Кто ты? Ценный специалист? Гениальный выпускник? Сын любовницы?

– А ты? – у Мэттью на губах проступила фамильная ухмылка, хотя он едва не скрипел зубами. Внутри что-то мелко тряслось, словно у детской погремушки. – Ты кто, совладелец журнала? Ответственный за наем? Или у тебя просто самый длинный нос в редакции, и ты суешь его в чужие дела?

Майкл перестал улыбаться. Он смотрел на Мэттью с нескрываемой неприязнью, но тому было уже все равно. На дружелюбие сил не осталось. И если бы Майкл бросил еще хоть одну колкую фразу, то получил бы недопитый кофе в лицо и чашку в голову. Но в этот момент дверь редакции хлопнула. Все синхронно вздрогнули, пепел с сигареты Бетти осыпался на пол.

– Доброе утро! – отчеканила крупная женщина, которая сидела накануне за дальним столом. Голос у нее был низкий, с приятной хрипотцой. Волосы коротко обрезаны и уложены изящными локонами, в которых пробивались серебристые нити. На вид ей можно было дать лет сорок или чуть больше. Круглое серьезное лицо, глубоко посаженные глаза. Под пальто оказался серый брючный костюм, идеально подогнанный под ее полную фигуру. Мэттью заметил, что каблук на ее туфлях довольно высокий, хотя в женщине и без того было футов шесть1 росту, может, чуть меньше.

– Доброе утро, – Бетти отмерла и разулыбалась. Майкл, насупившись, принялся перебирать бумаги на своем столе.

– Доброе утро, – Мэттью казалось, что у него онемело лицо, и он с трудом придал ему нейтральное выражение. Женщина скользнула по нему взглядом, слегка улыбнулась.

– София Тернер.

– Мэттью Блейк.

Она кивнула и пошла за свой стол.

– Мистер Уильямс предупреждал о тебе.

– Софи, сделать тебе кофе? – прощебетала Бетти, собирая грязные чашки. В сторону Мэттью она старалась не смотреть.

– Спасибо, душечка, сделай. Мэтти, это будет твой стол, – она указала в соседний угол, где под завалами бумаг и коробок угадывались очертания стола. – Как только разберешься с этим беспорядком.

Майкл хмыкнул, бросив на Мэттью насмешливый взгляд, но ничего не сказал.

К вечеру Мэттью ощущал себя совершенно вымотанным, хотя нельзя сказать, что занимался чем-то сложным. Большую часть дня он разбирал скопившиеся бумаги. Там были и черновики статей и интервью, и присланные рукописи, как опубликованные, так и все еще ожидающие своего часа. Все это следовало систематизировать, отделить одно от другого и разложить так, чтобы с этим можно было работать дальше. На некоторых бумагах стояли отметки о публикации с номером и датой, но большая часть была лишена и этого. Чтобы уточнить, передавался ли материал в печать, Мэттью приходилось то и дело отвлекать Софи.

Она была редактором, работала в журнале чуть ли не с самого его основания, и с ней считались. Не всех она устраивала, как показалось Мэттью, но к нему отнеслась достаточно дружелюбно, и не злилась, что он снова и снова обращался с вопросами. Остальные внимания на Мэттью особенно не обращали, занятые своими делами. В редакции работали еще двое из тех, с кем Мэттью не успел побеседовать утром. Оба мужчины. Один – на вид почти ровесник мистера Уильямса, мистер Джефферсон, едва удостоил Мэттью взглядом, крепко пожал ему руку и больше ни разу не поднял голову от своей пишущей машинки. Другой значительно моложе, лет двадцати пяти, представился Сэмом и попросил звать его именно так, по-простому. Он показался Мэттью дружелюбным, но возможности поговорить у них не нашлось. Даже на ланч все ушли как-то незаметно для него. Мэттью, слишком погрузившись в свои бесконечные бумаги, вышел из офиса последним. Купив хот-дог, он немного побродил по парку и первым вернулся назад, чтобы снова зарыться в горы макулатуры на своем столе.

– На следующей неделе, как закончишь с бумагами, будешь набирать рукописи из тех, что пойдут в печать, – сообщила Софи уже вечером, когда все начали расходиться. К этому моменту в офисе, кроме них, остались только Бетти и Майкл, который уже стоял у порога и приглаживал усы, рассматривая себя в зеркало на стене. – Почерки хорошо разбираешь?

Мэттью неопределенно пожал плечами.

– Я раньше не работал за пишущей машинкой, – признался он, убедившись, что Майкл закончил прихорашиваться и закрыл за собой дверь. Софи слегка нахмурилась.

– Ни разу?

Мэттью кивнул.

Софи протяжно вздохнула. Поправив шляпку, она бросила короткий взгляд в зеркало и снова повернулась к Мэттью:

– Значит, будешь быстро учиться. До понедельника.

– До понедельника!

Когда Мэттью надевал пальто, Бетти его окликнула:

– Не поможешь мне с замком? Нужно запереть офис, но его заедает иногда, – это были ее первые слова с самого утра, и Мэттью, удивленный, все же улыбнулся.

– Да, конечно.

– Спасибо, – Бетти просияла. Когда они вышли на улицу, солнце уже клонилось к закату. Сквозь закрывающие горизонт тучи прорывались редкие красные всполохи, расцвечивая здания и тротуары, бликуя в темных окнах. Глубокие синие тени окутали город. Фонари еще не зажглись, только неоновые вспышки рекламы рассеивали сгущающийся сумрак. Было зябко. В воздухе пахло дождем. Бетти поежилась, выуживая из сумочки ключи.

– Ужасная осень, – посетовала она. Мэттью рассеянно кивнул. Его мысли все еще занимали слова Софи о печатной машинке. Будет ужасно неловко сидеть и по пять минут высматривать каждую букву на клавиатуре. Майкл здорово повеселится.

– Обычно до Хэллоуина не бывает таких холодов, – продолжила Бетти и с легкостью заперла дверь. – Тебе в какую сторону?

– В сторону Центрального парка, – отозвался Мэттью. Она кивнула, убрала ключи в сумочку и улыбнулась:

– Идем?

По дороге они разговорились. Сначала болтала Бетти, расписывая свои первые дни в городе. Это выходило у нее легко и весело, так что Мэттью быстро втянулся в беседу и даже рассказал о книжном, который держал его отец.

– Я всю жизнь только то и делал, что работал в магазине. Из школы – сразу в магазин, уроки делал там же. Все каникулы там торчал. До сих пор не могу поверить, что магазина больше нет. Если бы не мистер Уильямс, не знаю, что стал бы делать.

– И тебе никогда не хотелось заниматься чем-то еще? – в голосе Бетти, помимо удивления, он услышал сочувствующие нотки. “Наверное, она считает меня чудаком”, – подумал Мэттью и ощутил, как на губах появляется усмешка.

– Мне нравилось торговать книгами. Я прочел почти все, что мы продавали. Любил болтать с покупателями. Вместе с отцом искать новых авторов и издания. Мне было хорошо, – признался он. Бетти улыбалась, но Мэттью видел по ее глазам – она не понимает. Хлоя и Ева тоже не понимали. Даже не раз спорили с отцом из-за этого. Магазин не был прибыльным, мистер Уильямс говорил правду: стоило давно продать его. Но и отец, и Мэттью даже слышать об этом не хотели.

Бетти, тем не менее, кивнула.

– А я всегда хотела быть актрисой на Бродвее, – сообщила она, помедлив. – Семейный бизнес никогда меня не интересовал. Что может быть скучнее бакалейной лавки? К счастью, родителям было кому ее передать, так что я смогла спокойно уехать.

– Тогда как ты оказалась в редакции?

Она вздохнула и грустно ему улыбнулась:

– Я петь не умею. Дай сигарету? – Мэттью протянул ей портсигар и закурил сам. Затянувшись дымом, Бетти прибавила: – Так что закончила курсы машинисток и устроилась секретарем. На билеты в театр мне хватает.

Марта отперла дверь прежде, чем Мэттью успел нажать звонок. На ней уже было пальто и шляпка.

– Добрый вечер, – кивнула она устало и проскользнула мимо него. – И до понедельника.

– До понедельника, – Мэттью проводил взглядом ее прямую фигуру, пока Марта не скрылась за углом. Нужно попросить ключ у Дэвида, напомнил он себе. Так будет удобнее для всех.

В квартире было тихо. Он запер за собой дверь, разделся, бросил взгляд в зеркало и тут же разочарованно вздохнул. Как сам Дэвид обходится без того, чтобы убедиться, в порядке ли прическа и костюм? С другой стороны, подумал Мэттью, шагая по коридору, Дэвид будет выглядеть прекрасно безо всякой прически и в любом костюме. И даже вовсе без него. От этой мысли его обдало жаром. Так что прежде, чем войти в гостиную, Мэттью несколько раз глубоко вздохнул, чтобы унять сердцебиение. Но комната оказалась пуста. Мэттью даже зажег свет, чтобы убедиться в этом, вспомнив, что накануне Дэвид сидел в своем кресле, не смущаясь сумрака комнаты. Но на этот раз в кресле никого не было.

Перспектива стучаться во все двери подряд Мэттью не нравилась. Он прошел дальше и заглянул в столовую, едва не столкнувшись с Дэвидом нос к носу.

– А, Мэтти! Добрый вечер!

На Палмере был длинный черный халат, украшенный журавлями и пышными белыми цветами, волосы свободно рассыпаны по плечами. На лице – приятная улыбка.

– Добрый вечер, я…

– Вы ужинали? Проходите, горячее, наверное, еще не успело остыть. Вы теперь станете возвращаться в это время? – Дэвид взял его за локоть и повел к столу. – Я вас не дождался. Но вы ведь на меня не в обиде? Как прошел ваш первый день?

Он говорил быстро, быстрее обычного, и не переставал улыбаться. Мэттью подумал, что Дэвид, должно быть, пьян. Хотя бутылки на столе не было. Пахло от него тоже, как прежде – благовониями, травами и табаком.

Смущенный и сбитый с толку, Мэттью позволил усадить себя за стол. Дэвид сел рядом, отодвинул от себя пустую тарелку.

– Спасибо, – улыбнулся Мэттью. Есть действительно хотелось, при Бетти ему было неловко покупать еду на улице. И все же напор Дэвида совершенно выбил его из колеи. – Да, я буду возвращаться около семи…

– Чудесно, я привык ужинать примерно в это время, – кивнул тот и закурил.

– Но вам не обязательно…

– Как прошел ваш день?

Мэттью вздохнул и взял приборы.

– Не так уж плохо, – признал он. – Хотя вы правы, пока работа не слишком увлекательная. Я весь день разбирал скопившиеся бумаги.

Дэвид покачал головой. В его лице Мэттью увидел не то жалость, не то легкую брезгливость, и прибавил:

– Со следующей недели я буду работать с рукописями, которые присылают в редакцию. Те, что подойдут для публикации, нужно набрать на машинке, иногда они написаны таким почерком, что от редактуры голова разболится.

Дэвид кивнул. Его взгляд был рассеянным, словно он думал о чем-то своем. Сигарета в его пальцах тлела впустую. Мэттью помолчал, стараясь не стучать приборами о тарелку. В возникшей тишине это было бы слишком резким звуком.

– Боюсь, толку от меня будет немного, я прежде не работал за машинкой, и на один абзац у меня уйдет целый день, – произнес Мэттью с натянутой улыбкой, только чтобы сказать хоть что-то. Ему вдруг стало не по себе в повисшем между ними молчании.

Дэвид встрепенулся и взглянул прямо на Мэттью.

– В кабинете есть пишущая машинка и сколько угодно бумаги. Можете размять пальцы, – предложил он с улыбкой.

Мэттью ощутил, как к лицу приливает кровь. Он невольно задержал взгляд на том, как изящно Дэвид держит сигарету. Совершенные руки, словно с картин Да Винчи. Хотя даже он, кажется, писал такие аккуратные кисти только женщинам.

Дэвид поднес сигарету к лицу и обхватил губами кончик. Мэттью, как завороженный, зацепился за это движение взглядом. В груди стало жарко и тесно, словно он вдруг разучился дышать. Скользнув от губ выше, Мэттью вдруг встретил прямой, даже игривый взгляд Дэвида. Он слегка улыбнулся, наслаждаясь вниманием. Мэттью покраснел еще сильнее и отвернулся, вцепившись в приборы. Есть уже не хотелось, в горле пересохло.

– С-спасибо, – пробормотал Мэттью. – А это будет удобно?..

– Почему нет, машинка стоит без дела и будет только рада поработать, – весело отозвался Дэвид и затушил сигарету в пепельнице. – Не скромничайте, Мэттью. Квартира целиком в вашем распоряжении. Пользуйтесь всем, что вам нужно. Если бы я не хотел этого, то вообще не впустил вас в квартиру, верно?