Читать книгу Совсем другая жизнь - Юлий Пустарнаков - Страница 4

В кинофильме «Тигр и снег» две дочки спрашивают Роберто Бениньи, как ему удаётся разговаривать с птицами. Он отвечает: «Для того, чтобы общаться, надо просто попытаться понять друг друга…»

Я хочу рассказать о птичьем пении. Моё повествование будет о том, как сами птицы реагируют на музыкальные звуки и какие музыкальные инструменты с этим связаны. Для начала обращусь к истории, которая произошла со мной лет пятнадцать назад, когда я ещё только начала серьёзно заниматься музыкой. Случилось это в самом начале лета. Мы приехали на дачу, которая находилась под городом Пущино, на берегу Оки.

В первый же вечер мы отправились на берег реки смотреть на закат. Там в ивовых кустах пели соловьи. Меня попросили сыграть на флейте. И я играла, глядя на закат. С последними лучами солнца угасли звуки мелодии. Не помню, как это произошло, но вдруг я обратила внимание, что один из соловьёв поёт совсем рядом. Мне очень захотелось рассмотреть его. Но они хорошо умеют прятаться. Я издала один звук на флейте. А соловей вдруг затих, словно прислушался. А потом что-то чирикнул, как будто пытался повторить за мной услышанное. Я снова сыграла что-то. И он опять затих, а потом его пение раздалось уже ближе. У нас началась перекличка. Это было очень увлекательно. Он садился всё ближе и ближе, повторяя звук за звуком. Но увидеть чудесного певца мне не довелось, потому что надо было идти домой. Я жалела, что мне так и не удалось узнать, чем бы закончилась наша перекличка, потому что такие чудеса происходят, может быть, раз в жизни.

Спустя лет десять после этого я шла со своими детишками через лес на железнодорожную станцию, и по дороге мы встретили человека, который никуда не спешил. Мы разговорились. И он мне рассказал, что когда он гуляет в лесу, то свистит, и на его свист слетаются птицы – он с ними таким образом общается. Я, конечно, сразу вспомнила своего соловья. Значит, моя история не была случайностью!

Ещё одну удивительную историю рассказала мне Мария Мурадова, композитор. Это произошло весной, в мае, когда вечером она сидела в классе в Мерзляковке, играла на фортепиано и сочиняла романс, начинающийся словами «Отзывается эхо не скоро». За окном пели птицы. И Маша решила включить в романс звуки их пения. И стала выбирать, на какой высоте это лучше сделать. Они пели «фа-диез-ре», повторяя эти звуки по четыре раза. А Маша попробовала сыграть «соль-ми», и тут обратила внимание на то, что птичка за окном тоже запела на тон выше. Потом снова «фа-ре», и птичка опять откликнулась. И так по разным нотам на разной высоте птичка всё повторяла за ней.

Три очень похожие истории. Когда я захотела узнать об этом побольше, то выяснилось, что они не являются каким-то исключением. Удивительно то, что это произошло с лесными птицами. Но оказывается, в XVI—XIX веках с этим был связан целый пласт культуры. Люди держали дома птиц и обучали их пению. Эта традиция пошла с тех пор, как мореплаватели в XVI веке привезли с Канарских островов канареек. Этих птиц специально выращивали для пения. Были, конечно, и декоративные канарейки, но в основном людей привлекали их песни. И так случилось, что в разных странах птиц обучали разными способами. В России при помощи лесных птиц – овсянок, соловьёв и других. Канарейки перенимали их напевы. Так сложилась порода канареек русского овсяночного напева. А в Европе – при помощи небольших флейт и органчиков, поэтому там сложился совершенно другой напев – тирольский дудочный, а порода птиц называется ганцский роллер. Они сильно отличаются по своему звучанию. Обучение птиц ведётся до сих пор, и даже проводятся соответствующие конкурсы по пению, где жюри оценивает качество исполнения разных колен. Это традиция пришла ещё из XIX века.

Обучали и держали дома не только канареек, но и многих других певчих птиц, о чём можно найти упоминание в художественной литературе. К сожалению, их отлавливали. Для меня невыносима эта мысль, что живое существо, которое должно быть свободно и хочет летать, держали в клетке. Из-за этого, например, как пишет Иван Сергеевич Тургенев в рассказе «О соловьях», ухудшился напев курских соловьёв, потому что они, так же, как и другие птицы, перенимают свои напевы и учатся у взрослых опытных певцов, а их отловили. У Моцарта жил скворец, которого он очень любил, и даже написал стихотворение на его смерть. Для меня загадка, не посвящено ли оно так же и его отцу, Леопольду Моцарту, который умер тогда же.

Птицы способны подражать самым разным звукам. Например, журчанию воды, колокольчикам, свисту, стукам. Пока я готовила этот материал, узнала много нового о них и об удивительной традиции их обучения и музыкальных инструментах. По описанию Фёдора Некрасова, мастера из музея имени Глинки, это очень маленькие блок-флейты XVIII—XIX веков, приблизительно на октаву выше сопрановых. Они сделаны из дерева или из слоновой кости, и так как у них небольшой размер, то места хватает только на 4—5 дырочек, а то и меньше. Настроены они в основном на пентатонике и хранятся в петербургском музее музыкальных инструментов. К сожалению, не на экспозиции, а в коллекции, но иногда экспонируются на выставках.

Фёдор Фёдорович продемонстрировал мне органчик для обучения птиц, из частной коллекции. Это небольшая деревянная коробочка с ручкой, по сути – шарманка. Ручка вращается, и звучат восемь мелодий, записанные на валике.

Я задумалась о том, какой звуковой фон был у людей прошлого, какой звуковой опыт у композиторов. Если сейчас люди стремятся постоянно заполнить пространство интернетом, телевизором, радио, музыкой, то тогда, когда ещё не существовало звукозаписи, дом наполнялся пением птиц. Есть современные исследования о том, что пение птиц обладает исцеляющим воздействием. Учёные проигрывали пение соловья в замедленном темпе, и оказалось, что оно состоит из мелодий, очень похожих на народные. Наше ухо их не распознаёт, но почему-то эти звуки вызывают большое волнение в человеке. Вообще пению птиц посвящено довольно много литературы. Можно найти работы, рассматривающие его как язык общения, язык эмоций, а это и есть музыка.

Наталья Савельева: Наташу я знаю с её ранней юности. Мы встретились в московском Доме-музее Марины Цветаевой, давно, ещё была жива наша дорогая Надежда Ивановна Катаева-Лыткина. И она очень любила Наташу, и Наташа принимала участие в вечерах и концертах музея. Иногда играла вместе с мамой, Надеждой, тоже флейтисткой. И называли её в музее «флейточкой».

Наташа стала блестящим музыкальным педагогом, которую знают в России и других странах. Работает в Москве.