Читать книгу Роуз Блэк - Юлия Афиногенова - Страница 10

Невозможно было включить телевизор или зайти в Интернет, чтобы не наткнуться на новости о бедной Лили Синлес. Заголовки газет кричали о страшной гибели девушки от рук жестокого маньяка.

Роуз вспоминала об их сумбурной встрече в лесу, а также то, как цинично она отнеслась к Лили. Разве девушка заслужила этого, думала Роуз с сожалением.

Роуз должна была поговорить с Лили, спросить о ее судьбе, узнать об ее страданиях и принять на себя часть ее печали. Она обязана была поинтересоваться о том, как выглядел убийца, чтобы помочь правосудию. Теперь же, из-за ее эгоизма, маньяк продолжит убивать, ведь она ничего не сделала.

Но она попыталась не думать о том, чего нельзя изменить, убрав свои эмоции в далекий пыльный сундук. Так она делала с тех пор, как ушел ее отец.

Она наполнилась мыслями о предстоящей встрече с Аланом, а также надеждой, что сегодня Жрец не станет трогать ее. Тем более, приход служителя означал бы, что кто-то поблизости умер, а, возможно, одна из пропавших учениц.

Адам был занят в своей маленькой мастерской очередным живописным шедевром и, к радости Роуз, не обращал на нее внимания.

Отбросив грызущие мысли, она отправилась в библиотеку. Туда-то точно никто не сунется. Адам обходил темную тесную комнату, которая освещалась лишь светом масляных ламп и одним окном, стороной.

Роуз открыла скрипучую дверь и окунулась в сладковато-древесный запах старых книг, окутавший ее с ног до головы. Она обставила библиотеку почти так же, как в их старом доме, в котором они когда-то были счастливы. Здесь она ощущала присутствие своего отца. Казалось, что каждая книга содержала его частичку: маслянистые отпечатки его пальцев, частички кожи, ворсинки с одежды, слегка уловимый аромат его древесно-пряного одеколона с нотками кедра, кардамона, базилика и грейпфрута. Она не знала, как назывался этот аромат, иначе бы обязательно купила себе флакончик, чтобы вспоминать об отце. Даже мать не интересовалась его предпочтениями. У Адама был похожий аромат, но не совсем тот.

Каждый раз, листая пожелтевшие страницы, она боялась спугнуть дух своего папы, ведь это все, что от него осталось.

Она подошла к одному из стеллажей и провела пальцами по толстым корешкам, остановившись на черном переплете «Ста лет одиночества» Габриэля Гарсиа Маркеса. «Всякая вещь – живая. Надо только суметь разбудить ее душу», – припомнила она цитату. Душа ее отца была светла и чиста. Жаль, что нельзя поговорить с ним теперь.

Потом Роуз в голову пришло второе высказывание: «Дети наследуют безумие родителей». Вот только она не была достойна «безумия» своего отца. Как же ей принять свою особенность, свое наследие и проклятье? Как сделать так, чтобы ей действительно захотелось помогать людям обрести блаженный покой? Но, сначала она должна была принять себя остальную: свои странные глаза, непослушные волосы, худобу и саркастичный нрав. Ей нужно было свыкнуться с тем фактом, что ее матери есть дело только до себя самой, что дядя не любит Роуз, а терпит, из-за нужны позволяя жить в своем доме.

Иногда девушке казалось, что это не предназначение нашло ее отца, а он сам его призвал. Ведь его живой ум, позитивный взгляд на жизнь, искреннее желание помогать людям делали его идеальным кандидатом на должность помощника служителя царства мертвых. Благодаря ему, заблудшие души обретали гармонию и находили путь к свету. Он был лучшим психологом и эмпатом, из тех, которых она знала, и о которых когда-либо слышала. Он был таким чутким, когда Роуз сломала руку в десятилетнем возрасте, тогда как мать кричала на нее, обвиняя в нерасторопности. Он помог ей подружиться с соседскими детьми, когда ей было двенадцать, придумав увлекательную игру, которая сделала Роуз объектом внимания и восхищения. Он научил ее читать, плавать, ездить на велосипеде. Отец брал ее в путешествия, где перед ней открылся целый мир – удивительный, разнообразный, полный ярких впечатлений. Ее папа был живым, добрым и смелым. Но теперь, от него остались лишь воспоминания и маленькая комната, наполненная застывшими историями, которые никогда не получат продолжения.

Когда Роуз покинула библиотеку, прошло уже несколько часов. Она в третий раз перечитывала «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери. Жуткий овраг, нагоняющий ужас на местных жителей теперь предстал для нее в новом свете. В настоящем мире блуждал реальный Душегуб, убивающий невинных школьниц. Он не был сотворен из разыгравшихся фантазий, навеянных скукой, а имел кровь и плоть. Возможно, скоро в газетах появилась бы новость о следующей жертве серийного убийцы. Но первой об этом узнал бы не случайный путник, прогуливающийся по лесу, и не полицейский, напавший на след, а Роуз – пятнадцатилетняя школьница. Разве это было справедливо?

Книжный мир захватил все внимание Роуз. Лишь чувство голода напомнило ей, что пора возвращаться в реальность. Адама вновь не было дома. Роуз и не заметила, как он ушел. На кухонном столе она обнаружила записку: «Преподаю в школе искусств. Буду поздно. Адам». Девушка вздохнула с облегчением, а когда обнаружила на плите куриный бульон, оживилась еще больше. Хоть ее дядя и был невыносим, но готовил отменно. Раньше для нее готовил отец, а мама делала это с неохотой. Только переехав в Пристин Таун, Роуз вновь стала нормально питаться. Наверное, это будет единственным, чего ей будет не хватать, когда она снова переедет. Пора бы уже матери вернуться домой. Только вот Роуз по какой-то причине не хотела спешить возвращать ее. Куда бы они не переехали, Жрец снова найдет ее. Интересно, Адам сообщил матери о маньяке?

Когда все уроки были сделаны, уже порядком стемнело. Снова начался дождь. Роуз приоткрыла окно и вдохнула сырой холодный воздух. Она стояла и слушала, как тяжелые капли барабанят по крыше, и ждала. Земля быстро напиталась холодной влагой. Пожелтевшая трава плясала в безумном танце под частыми ударами дождя. Казалось, что растениям, доживающим последние месяцы, было мучительно больно от ледяных струй, стегающих их хрупкое существо. Они страдали, нуждаясь в тепле и солнце, но не могли получить желаемого.

Девушка оставила окно приоткрытым и легла на кровать, растянувшись на шуршащем одеяле. Скоро должен был появиться Алан, если не передумает из-за непогоды. И зачем он с ней возится, подумала Роуз, в этом не было никакого смысла.

Когда она закрыла глаза, в комнату ворвалась музыка – сначала она была печальной, но потом порвалась, словно ее разорвали надвое, и поднялась наверх, доскакав до самого высокого пика – всплеска эмоций, такого свежего, как чистый воздух вокруг. Звуки лились откуда-то издалека, они рождались даже не в этом мире.

Роуз не заметила, как уснула. Разбудил ее раскат грома. Она вскочила с кровати и с тревогой взглянула на настенные часы. Они пробили двенадцать десять минут назад. Сердце оглушительно стучало в ее висках и затылке.

Подскочив к окну, она вгляделась в темноту, но никого не заметила. Приходил ли Алан? Он мог бы позвонить по телефону, но она не дала ему свой номер. А дверной звонок уже давно не работал. Если он кричал, она могла не услышать.

Тогда она решила действовать. Вдруг, удастся догнать Алана? И почему она так тревожилась, ведь совсем недавно ей было все равно. Осторожно спустившись вниз, она убедилась, что дядя еще не вернулся. Она накинула плащ, схватила зонт и дернула дверную ручку – заперто. Судорожно обыскав комод в прихожей, Роуз не обнаружила ключ. Вот же зараза, Адам ее запер.

Рыча от негодования она побежала в кухню. Попыталась открыть окно, но оно не поддавалось. Она проверила остальные окна на первом этаже – ни в какую. Пришлось вернуться в свою комнату.

Распахнув окно настежь, она вылезла на скользкую крышу. Где-то тут должна быть лесенка. Но, как только ее нога ступила на ступеньку, та предательски хрустнула, и Роуз полетела вниз. Мгновение – и ее тело оказалось на холодной земле, пропитанной дождевой водой. Она ничего не почувствовала, но, как только попыталась встать, ее руку пронзила острая жгучая боль. Та самая рука, которую она сломала в детстве, в этом же месте. Из глаз хлынули слезы, а грудь будто бы сжали тиски, да с такой силой, что она потеряла сознание.