Читать книгу Технология миражей - Юлия Александровна Фомина - Страница 3

I. Ускользающие миражи

Оглавление

Уже третий день Ника металась в бреду. Проклятый грипп косил всех без разбору. Это был самый обычный сезонный грипп – китайская зараза до Москвы пока не добралась. Вернее, добралась… Уже были зафиксированы отдельные случаи: отдыхающие привозили с китайских курортов не только загар… Столица готовилась принимать экстренные меры. Людей приучали реже выходить из дома и пользоваться медицинскими масками. Места скопления народа были оборудованы температурными датчиками. Выявленных больных моментально изолировали – до выяснения. Все ждали объявления карантина.

Так радовавшая до недавнего времени новостройка сейчас казалась Нике ловушкой. Это была обычная малозаселенная, необжитая коробка с только зарождающейся инфраструктурой. Все вокруг незнакомое, люди новые. Соседи, как и вся деловая Москва, появлялись дома лишь по ночам.

Сейчас Ника в полной мере ощущала, что одной болеть очень тоскливо. Одиночество особенно остро ощущается в болезни. Некому принести из аптеки лекарства. Некому утешить и просто побыть рядом. Некому уговаривать пить мерзкое теплое пойло, без которого болезнь так просто не отступит. А пить теплое и полоскать горло – было обязательным условием лечения гриппа. Ибо каждый уважающий себя участковый врач, ставя диагноз ОРЗ или ОРВИ, просто обязан прописать обильное теплое питье и полоскание горла отваром ромашки.

Однажды, когда стало совсем уж плохо, Нике взбрело в голову, что ее грипп – совсем не грипп, а вирус, хитро щурящийся по-китайски. Подозрения крепли в ее воспаленном сознании. Пора было вызвать «скорую». Она набрала «112», но, видимо, позвонила не вовремя.

– Что у вас случилось, женщина? – услышала Ника неприятный голос в трубке.

– Да вот, – робко начала было она, – температура у меня высокая, 40 с лишним… Не сбивается… Тошнота, кашель до рвоты…

– И чё, – презрительно послышалось в ответ, – думаете, что, если наша бригада сейчас примчится, то вылечит сразу? Мы максимум можем до больницы довезти! Лекарств все равно нет: либо запретили, либо закончились. В больнице боксов изолированных тоже нет. Так что смысл-то вообще ехать? Вы же знаете чем ОРВИ лечить, не маленькая? Вот и лечитесь. И вообще… 30-е декабря. Головой думать надо!

Ника была неприятно удивлена такой нелюбезностью диспетчера. По всему было видно, что тетку оторвали от нарезания оливье… А, может, уже готово было то оливье, и им начали закусывать?

Ника «подумала головой» и отказалась от вызова. И так плохо… На войну с медиками сил уже не оставалось.

Как прошла новогодняя ночь, Нике даже вспоминать не хотелось. Под бой курантов она все так же металась в жару.

Прошло еще несколько тошнотворно одинаковых дней. Болезнь все не отступала. А потом как-то вдруг полегчало само собой. Хотя, наверное, температура еще была высока.

Нике, как только она закрывала глаза, начинал мерещиться несуразный яркий мир, с ядовито-розовыми цветами на кустах, торжественно проплывающими по кругу. В центре этого круговорота единственной твердыней было большое дерево с дуплом, возле которого мирно возлежала лошадь из овощей. Она грустно прядала ушами-перчиками… У нее была курчавая желто-коричневая грива из кукурузных рылец, которую нежно, будто шерстку любимой кошки, перебирал тонкими, как у пианиста, пальцами Учитель. Он в какой-то момент поднимал полные тоски глаза, непременно встречаясь взглядом с Никой. Она смотрела на него откуда-то сверху, не осязая ни себя, ни своего месторасположения. Тогда Учитель в молящем жесте протягивал к Нике руки… И она приходила в себя на растерзанных в жару и бреду простынях.

Ника раз за разом видела этот навязчивый кошмар, в котором, будто в пьяном угаре, все кружилось и неизменно плыло по кругу. От этого круговорота на Нику непременно наваливалась тошнота. Она все бы отдала, лишь бы не было этих кричаще-ярких цветов и постоянного движения!

А еще, каждый раз, Ника корила себя за несвоевременное пробуждение. Ведь совсем чуть-чуть – и ей бы удалось схватиться за ускользающие пальцы Учителя. И в этот раз она бы точно его не отпустила!

Девушка тяжело поднялась на постели. Теперь, когда температура спала, навалилась отвратительная слабость. Нужно было сменить мокрую одежду. Пересохшие губы настоятельно требовали воды. Она, шатаясь, дошла до кухни. Только сейчас Ника осознала, что в последний раз ела почти пять дней назад. Удивительным было то, что и есть-то не хотелось. Организм не желал кормить болезнь, и Ника благоразумно не сопротивлялась этому.

С жадностью выпив большую кружку воды, она добрела до кровати и, так и не сменив промокшую одежду, рухнула на мятую постель. Ее душил беспощадный кашель, выжимая из несчастной остатки сил.

Спать категорически не хотелось. Ника и так проспала почти все дни болезни, изредка просыпаясь для очередной вылазки за водой или по нужде. Да и то редко, когда терпеть уже не оставалось сил. Видимо, плотный график прошедших лет и отсутствие отпусков здорово подкосили внутренние силы ее организма. Теперь ей приходилось расплачиваться за наплевательское отношение к своему здоровью сполна.

Сейчас не спалось, и Ника, от нечего делать, проверила смартфон. Он все эти дни лежал на зарядке и сейчас бодро отсвечивал отвратительными красными стикерами на всех месенджерах и ярлыках соцсетей.

Ника поморщилась. Сейчас ей совершенно не хотелось читать глупые сообщения, состоящие сплошь из банальных новогодних открыток или, что еще хуже, «писем счастья»… Скорее, возникло желание бегло пролистать их, только для того, чтобы избавиться от стикеров-напоминаний. Она даже не утруждала себя в ответном «расшаркивании», хотя, согласно современному этикету, не отвечать на сообщения было невоспитанно.

Бездумно листая «Instagram», Ника неожиданно остановила взгляд на вездесущей рекламе. Перед ее глазами справа налево, чуть приостанавливаясь с каждым кадром, плыли изображения умопомрачительных картин – ярких, детализированных, совершенно фантастических. Одна из них привлекла внимание Ники особенно. Сменяя очередной слайд, возникла картинка с удивительно знакомыми ярко-розовыми цветами на кустах… Совсем таких же, как в ее бреду… Она не могла не узнать эти чертовы цветы, чувственные и нелепые. Их было сложно с чем-либо спутать из-за пошлого цвета и явной несоразмерности. Цветки были просто огромными, будто головы карликов на тщедушных, будто детских, тельцах-кустиках.

Нику молнией пронзила мысль: это был он, ее мир – тот самый, где остался Учитель! То самое ускользающее видение, которое терзало ее в ночных кошмарах. Слайд уплыл в сторону… Ника попыталась его удержать, но реклама, зацикленная по кругу, упрямо не хотела возвращать интересующую Нику картинку. Девушка поняла, что ей во что бы то ни стало обязательно нужно посмотреть на нее «вживую». А лучше – поговорить с ее создателем. Очень уж очень живо он изобразил эти несуразные бутоны. Более чем реалистично. Где он их видел? Может, он там сам бывал? Может, даже он знает, как туда попасть еще раз?

Ника посмотрела на приглашающую надпись и похолодела. В рекламе говорилось, что «Выставка коллекции миров» в стиле космической неоромантики художника Эдгара Скоробогатова проходила в «Галерее современной живописи» на Арбате с 5 по 7 января. А сегодня было как раз 7-е число. Взглянув на часы, Ника поняла, что терять нельзя ни минуты. Казалось, что даже болезнь отступила под напором женского «хочу прямо сейчас».

Наскоро укутавшись в зимнюю куртку, Ника надела привычную даже в России медицинскую маску. Она заперла дверь квартиры и уже через десять минут бежала по свободной левой стороне эскалатора метро. Температура спала, а это значит, что медицинский патруль ее не задержит. Прибыл поезд, гостеприимно распахивая синие двери. Станция м. Арбатская, как всегда, была оживленна. Ника хорошо знала этот район, поэтому, не колеблясь, уверенно пересекла дорогу и уже через пять минут проникла в тепло небольшого выставочного зала.

В холле было безлюдно, чему Ника несказанно обрадовалась. Люди старались без нужды не выходить из дома, и места массового скопления народа не посещать. Теперь можно было снять маску.

Вот и выставка. Какая тишина! Мягко ступая, Ника впилась жадным взглядом в ряд безумных фантастических картин, где каждая поражала чем-то чуждым и неестественным. Полотна были огромными, выше человеческого роста, свисая до самого пола. Они кипели буйством красок, но, были весьма гармоничны. Детализация просто поражала. Чем дольше Ника их разглядывала, тем более в ней рождалось чувство, что она смотрит вовсе не на картины… Ей чудилось, что перед ней нечто большее – застывшие мгновения из жизни чужих миров. Будто, это и не картины вовсе, а зеркала. Точнее, изнанка зеркал… И это она сама сейчас находится в неком сером безжизненном зазеркалье, выглядывая в окна реальных миров. Картины были настолько трехмерны, что, казалось, если подойти и вглядеться пристально, изображение оживет, и можно будет с головой окунуться в ту реальность, просто переступив багетную рамку. А еще казалось, что, когда она проходила мимо картин, менялся и ракурс изображений. Но это же невозможно! Или возможно?

Однако Нику сейчас интересовала только одна картина – с кустами гигантских роз. Девушка уже не кралась. Она металась от одного полотна к другому, ища ту самую картину, ради которой она прервала свои неспокойные сны и, забыв про болезнь, явилась сюда.

Однако, вот и последнее полотно. Картины с розами как не бывало. Ника разочарованно разглядывала мир с сиреневым небом и тремя лунами, взошедшими над далекими горами.

На первом плане картины были изображены останки поверженного воина, окруженного причудливыми валунами. Древнее капище? Да, не похоже. На заднем плане виднелись руины некогда величественных построек, ныне явно покинутых и безжизненных. На одном из валунов умостился ворон. Он явно никуда не спешил. Непонятно, чем он собирался поживиться на истлевших костях. Голова ворона была повернута вправо, будто он, по-птичьи, разглядывал останки то левым, то правым глазом. Ворон всем своим видом выражал задумчивость, будто решая сложную задачу. Прищуренный красный глаз птицы вдруг подмигнул Нике и широко раскрылся, следя за девушкой немигающим взглядом.

Ника от неожиданности отшатнулась, сбив какой-то экспонат, оказавшийся весьма ненадежной опорой… Однако она вовремя обрела равновесие и позорного падения не случилось. Девушка, не глядя, поправила угрожающе накренившуюся подставку чего-то там выставочного. Но стоило ей повернуться к ворону на картине, как ее грубо оттолкнули, да так, что, теперь уже не удержавшись на ногах, девушка села прямо на хрустнувший под ее весом стенд.

Ника обнаружила перед собой стройного, до аскетичности, коротко стриженного молодого человека в очках, яростно срывающего полотна. Молодой человек был одет по-походному: в защитного цвета куртку и армейские ботинки. За его спиной покоился пухлый походный рюкзак. Именно им он и зацепил девушку, даже этого не заметив.

Ника, не вставая, продолжала растерянно наблюдать, как он, круша выставочный порядок, зло срывает прекрасные миры со стен. Несмотря на обуревавшую разрушителя злость, девушка залюбовалась им. Он с какой-то неумолимой грацией перемещался по залу по сложной траектории. Худощавый парень был прекрасен в обуревавшем его гневе, будто в танце, ураганом круша все вокруг. Полотна под рамами оказались невероятно тонкими твердыми пластинами. Он обрывал их, будто ветер осенние листья, одновременно, нежно лелея, но с какой-то неумолимой яростью. Ника отметила, что все тонкие пластины он держал в руках так, будто они ничего не весили. Даже стопка акварелей такого размера была бы гораздо тяжелее. Вдобавок она бы прогибалась так, что в одной руке такую было не удержать. Из чего же были сделаны эти полотна?

Однако времени на раздумья не оставалось. Действовал он быстро, и сейчас на стенах оставалось последнее полотно. С вороном, смотрящим влево. Как же влево?!

Ника поняла, что, если и последнюю картину сейчас сорвут со стены, она не сможет разгадать загадку таинственной глубины изображений. Во что бы то ни стало, нужно было остановить безумца. Тогда она рывком поднялась на ноги и закрыла картину собой, в патетичном жесте, раскидывая руки в стороны.

Яростный разрушитель остановился возле нее, пытаясь добраться до последнего полотна то слева, то справа. Однако Ника, как вратарь, все время перемещалась, не давая сорвать изображение со стены.

–Да что же это такое! – взорвался вконец раздосадованный вандал. – Девушка, что Вы себе позволяете?

– А зачем Вы здесь… все порушили? – вопросом на вопрос ответила Ника в том же тоне. –Живо верните картины назад! Я еще не все посмотрела. И вообще, кто Вы такой?!

Молодой человек, выпятив тощую грудь, запальчиво воскликнул:

– Хочу – и срываю. Я – художник. Имею право! Все равно ни одного посетителя на выставку не пришло. Одни уборщицы. И Вы тоже… Убирайтесь!

Ника оторопело посмотрела на него.

– Вы – Эдгар Скоробогатов? Художник? Это Ваша выставка?

Молодой человек, вглядевшись в девушку, хмуро кивнул.

– Ну, я-то художник. А вы кто такая? Если не уборщица…

Ника поняла, что он ее спутал с обслуживающим персоналом. Почему? Наверное, потому, что она даже не удосужилась накраситься… А на голове что? Обомлевшая, она провела рукой по вороньему гнезду спутанных за время болезни волос. Матерь Божья! Она только сейчас опустила взгляд на собственные ноги и поняла, что она так и осталась одета в домашний затрапезный костюм и… Хорошо, что в сапоги, а не в тапки.

Внезапно, на Нику вновь навалился хриплый кашель, да такой тяжелый, что она никак не могла остановиться. Силы быстро покидали ее.

Художник, теперь уже озабоченно и даже участливо смотрел на девушку:

– По-моему, Вы больны. Вам нужна помощь?

Ника, не обращая внимания на его вопрос, ткнула пальцем за спину и проблеяла:

– Не.. Не того…

– Не чего? – не понял он.

Ника, наконец, откашлявшись и шумно вобрав воздух в грудь, выдала:

– Не снимайте полотно. У Вас тут ворон… Он… Ну как бы – подмигивает. И смотрит влево! Понимаете?!

Художник участливо потрогал лоб девушки.

– Да у Вас температура! – воскликнул он, наконец-то прозрев.

– Какая температура? – взвилась Ника.

Она за шиворот схватила непонятливого очкарика и буквально ткнула им в ворона:

– Вот! Смотри! Я же говорю – он мигает!

Но тут ее вновь накрыла волна кашля и она, рухнув на колени, увлекла за собой Художника. Картины, гибко спружинив, выскользнули из его рук, будто карточная колода из неумелых пальцев. Взвившись, они веером обсыпали их с ног до головы. А над ними, каркнув, пролетел потревоженный ворон1.

1

Автор обложки книги и всех иллюстраций миров Эльдар Закиров. Серия «Каталог Миров» https://eldarzakirov.com/

Технология миражей

Подняться наверх