Читать книгу Швеция - Юлия Антонова - Страница 19

В том же XVII в. стокгольмцы были вынуждены покинуть родной Старый город: превратившись не только в торговый, но и политический центр всей Швеции, Стокгольм начал привлекать все больше людей, желавших поселиться в быстро растущей столице. Начали развиваться северный и южный пригороды, получившие название Норрмальм (Северный холм) и Сёдермальм (Южный холм), соответственно. В принципе, пригороды существовали и прежде, однако их заселенность никогда не достигала такого размаха, как в XVII в., когда конкуренция между Норрмальмом и Сёдермальмом за право называться новым центром достигла своего пика. Правда, Норрмальму, по всей видимости, победа была обеспечена с самого начала: здесь и раньше жили, в основном, люди более высокого социального статуса. Кроме того, именно в этой части чуть позже был построен Центральный железнодорожный вокзал, что, естественно, привлекло сюда богатеев, поспешивших открыть многочисленные ресторанчики, магазины и постоялые дворы. К тому же Норрмальм никогда не жалел денег на модернизацию, изо всех сил стремясь идти в ногу со временем, безжалостно разрушая прежние здания ради возведения новых, более современных и подходящих для торговли.

В 1950 – 1960-х гг. строительство в Стокгольме было самым крупным и радикальным в отличие от всех европейских городов. В то время как большинство европейских стран пытались хоть как-то восстановить разрушенные во время войны старые здания, власти Стокгольма беспощадно разрушали центральные районы города, а ведь большинству домов было 200–300 лет! Никакая другая европейская столица не подверглась столь масштабным изменениям, как столица Швеции. Находившиеся у власти политики пытались превратить Норрмальм в «витрину Швеции». Портовые и индустриальные районы, а также местности, ранее считавшиеся не подходящими для жилья, были застроены жилыми домами. По большому счету, от прежнего Норрмальма сегодня осталась только церковь Святой Клары (Клара чюрка – Кlara kyrka). В этом оживленном районе в 1877 г. появилась и первая в Швеции телефонная линия – спустя ровно год после того, как американец шотландского происхождения, основоположник телефонии Александр Белл (1847–1922) запатентовал свое изобретение. Последующие десятилетия в Норрмальме то и дело строились новые театры, рестораны, музыкальные кафе и варьете.

Церковь Святой Клары (Клара чюрка)

Сегодня Норрмальм считается деловой частью Стокгольма – Сити. Само слово «сити» вошло в обиход только в XX в., когда многочисленные застройки, перестройки и расширение города стали вызывать у стокгольмцев ассоциации с чем-то современным и большим. Чего стоят, например, пять высотных зданий между Сенной площадью Хёторьйет (Hötorget) и площадью Сергеля (Серьельс торьй, Sergels torg), появившиеся в 1950-х гг.! Они просто не могли не натолкнуть людей на мысль, что именно так должен выглядеть город будущего – это был проект мечты о чистом, кристальном архитектурном творении из стекла и металла, тонущем в свете и зелени. Здания связаны между собой своеобразными террасами, превращающимися в систему зеленых насаждений, фонтанов, мест для отдыха и столовых-ресторанчиков. Правда, по иронии судьбы сегодня эти некогда восхищавшие всех высокие тонкие «пластины» вызывают скорее раздражение горожан, утверждающих, что они – пережиток прошлого и позор города. Так что не стоит удивляться, если через пару лет эти строения уступят место чему-то новому, более совершенному и непостижимому.

Площадь Сергеля

Площадь Сергеля также полностью соответствовала идеалу города будущего. Она была задумана как место схождения трех больших улиц, а со временем возникла идея о своего рода пешеходной зоне, частично скрытой под землей, – на это архитекторов вдохновил существовавший в Вене рынок Опемпассаж (Opempassage). Так в Стокгольме появился подземный бассейн с наружной лестницей, с характерным узором из треугольников на полу и со стеклянной конструкцией в форме эллипса в центре, который чуть позже дополнил возведенный в нескольких метрах от своеобразного рынка, освещенный изнутри стеклянный столб высотой 37 м.

В соревнующийся с Норрмальмом Сёдермальм еще в XV в. изгонялись простые рабочие, извозчики и погонщики – держать предназначенных для продажи лошадей и быков в центре считалось, конечно, недопустимым. Да и разводили скот зачастую именно в более теплых южных провинциях, поэтому его размещение к югу от столицы было вполне оправданным. До сих пор названия улиц этого стокгольмского района указывают на их тесную связь с южными провинциями Швеции: улица Блекингегатан (Blekingegatan), улица Дальсландсгатан (Dalslandsgatan), улица Гётландсгатан (Götlandsgatan), улица Халландсгатан (Hallandsgatan), улица Эландсгатан (Ölandsgatan) и т. д.

Итак, более удачное местоположение Норрмальма обеспечило ему победу в борьбе за звание нового центра. Это, в свою очередь, пробудило в норрмальмцах ощущение независимости от исторического центра, а потому в 1602 г. этот район отделился от Стадсхольмена, провозгласив себя совершенно отдельным, самостоятельным городом. Возникшая тут же конкуренция между двумя «городами» – старым и новым – привела к шаткости позиций обоих, что во многом способствовало возвращению «беглой части» в состав шведской столицы уже в 1635 г. Дабы раз и навсегда покончить с разногласиями между двумя районами, король издал указ о концентрации всей внешней торговли в объединенной столице, что неизбежно ликвидировало иные, существовавшие на территории Швеции торговые центры.

Отдельной частью Норрмальма считается квартал Васастаден (Vasastaden) на северо-западе столицы, на одной из крыш домов которого жил небезызвестный любимец советских малышей Карлсон. Довольно долго эта часть города оставалась обыкновенной сельской местностью, откуда едва ли можно было выбраться на каком-либо транспорте. И это несмотря на то что здесь располагалась фарфоровая фабрика, вокруг которой выросла дюжина новых однотипных домиков, построенных частично из дерева, частично из камня и заселенных, в основном, заводскими рабочими и служащими. Условия проживания были отвратительными: в домах не было воды, стока и тому подобных преимуществ цивилизации, что, естественно, и создавало ощущение жизни в деревне, а не в городе. К тому же около каждого домика был приусадебный участок, на котором местные жители выращивали для пропитания фрукты и овощи. Так продолжалось весь XIX в. – только тогда тут появились трамвайная линия и автобусное сообщение, приведшее к расширению квартала и превратившее его на одно десятилетие в самый густонаселенный район не только Стокгольма, но и всей Швеции.

Квартал Васастаден, на одной из крыш которого жил Карлсон

Хотя Васастаден является современным районом, в нем уже успели появиться строения, окутанные легендами и историями. Например, дом № 2 на углу улиц Турсгатан (Torsgatan) и Санкт-Эриксплан (Sankt Eriksplan), где нынче располагается Школа домоводства. В течение нескольких десятков лет это было одиноко стоящее здание, возвышавшееся, словно замок, над всем кварталом и даже имевшее собственное имя – Сожженная Спичка. Такое странное прозвище строению досталось неспроста: некоторые утверждают, что сам внешний вид дома так и навязывал ему подобное имя. Другие считают, что объяснением всему являлось наличие в подвале здания пивной, куда частенько заглядывали местные рабочие, особенно в день зарплаты. Бригада рассаживалась за столом, и кто-то один должен был угостить всех своих друзей – кто будет этим «счастливчиком», решал жребий: каждый тащил спичку из чьей-нибудь руки. Одна из спичек была сожженной, тот, кому она доставалась, был вынужден заплатить за своих товарищей. Со временем Сожженной Спичкой стали называть пивную, а затем и все здание. Это прозвище настолько укрепилось в сознании людей, что, когда в конце XIX в. неподалеку выросло новое одинокое здание, оно сразу же получило название Новая Спичка, а дом № 2 был переименован в Старую Спичку.

Смирившись с невозможностью заполучить главный приз в борьбе за звание центра, Сёдермальм стал развиваться своим путем. Этот район был не только представителем сельскохозяйственной части Швеции, являясь местом ночевки владельцев быков, лошадей и коров, но и главной стокгольмской гаванью. Именно сюда на протяжении всего XVII в. на небольших грузовых судах доставлялось железо из Центральной Швеции, и именно здесь проходили его разгрузка и погрузка для дальнейшей перевозки по стране и Европе. С каждым годом порт разрастался, течение же становилось все сильнее, а потому со временем стало практически невозможно перетаскивать лодки лебедками из озера Меларен к Балтийскому морю. Многим хотелось каким-то образом усовершенствовать существовавшую технологию перевоза лодок из одного водного пространства в другое, и поэтому в XVII в. в городе был построен первый шлюз, а весь прилегающий к нему район получил название Слюссен (Slussen), что значит «шлюз».

К Сёдермальму причаливали и суда из других стран – в частности, из России. Напоминанием об этом долго служил уголок с названием «Русский двор» (по-шведски Рюссгорден – Ryssgården), расположенный на одной из главных площадей Сёдермальма – той самой, что сегодня первой встречает туристов, покидающих Старый город. Торговля с русскими купцами всегда была оживленной и разнообразной.

Иноземных же купцов здесь всегда удивляло столь привычное для русского человека беспорядочное скопление торговых лавок и складских помещений, а также непонятным образом вписанные среди этих застроек часовня и, конечно, баня.

Вид на Русский двор Сёдермальма

Тихая улочка Седермальма

Сегодня Сёдермальм считается одним из интереснейших районов Стокгольма: только здесь можно найти несравнимое сочетание миниатюрных огородов с ничем не примечательными каменными коробками, разбавленное старыми деревянными зданиями, сохранившимися с XVII–XVIII вв. Это зачастую простенькие одноэтажные домики с подвалом и аккуратным садиком, выходящие фасадами на то спускающиеся, то резко вздымающиеся вверх узенькие улочки. Облюбовала Сёдермальм и молодежь, объявив местные кварталы центром активной и беззаботной жизни с огромным количеством магазинов, ресторанов и ночных клубов.

В Сёдермальме находится небольшой квартал, получивший прозвище – Стокгольмская Голгофа. Это довольно высокая гора, где в Средние века стояли виселицы – в те времена во многих городах они располагались на возвышенностях и были видны из любой точки города, заставляя людей лишний раз подумать, прежде чем совершить преступление. Палач, приводивший смертный приговор в исполнение, являлся самым презираемым человеком во всем городе, общения с ним старались избегать даже отъявленные преступники. Это вполне объяснимо, поскольку, согласно христианской вере, грехи насильно умерщвленного переходят на убийцу, следовательно, палач принимал на себя преступления всех казненных им осужденных. Поэтому на такую должность обычно назначались такие же приговоренные к смерти – им предоставлялся выбор между смертью и жизнью в новой должности. Предпочитавшим второй вариант отрезали уши, ставили огромное клеймо и выдавали красную одежду, дабы люди всегда могли отличить их в толпе и чтобы новоиспеченный палач никуда не сбежал с места своей работы.

Первой работой вновь назначенного должностного лица становилось лишение жизни его же предшественника. Однако, даже несмотря на то что заплечных дел мастера были изгоями общества и их круг общения (если таковой вообще имелся) складывался, в основном, из беглых преступников, нищих да пьяниц, палачей Стокгольм повидал совсем немало – лишь единицам удавалось пробыть на своем посту больше нескольких месяцев. Одним из «везунчиков», продержавшимся у плахи целых 15 лет, был некий Микаэль, в честь которого названа одна из улиц Седермальма, Мэстер Микаэльс гата (Mäster Mikaels gata). Из ряда других «повелителей падших голов» Микаэля выделяла не только длительность пребывания на посту, но и захватывающая история жизни. Дело в том, что он занял столь неприглядную должность, не будучи обвиненным в каком-либо преступлении, просто работа в небольшом провинциальном городке, откуда Микаэль был родом, не приносила постоянного дохода, что и побудило будущего палача отправиться в Стокгольм в надежде на более крупный заработок. Став палачом, Микаэль проявил себя как ловкий и умелый мастер, равного которому едва ли можно найти в истории Швеции. Однако жизнь Микаэля закончилась весьма плачевно – коротая один из вечеров в баре, он затеял ссору с каким-то бродягой. Завязалась драка, и палач в порыве гнева выхватил свой меч, который и положил конец раздору, унеся жизнь несчастного бедняка. Властям ничего другого не оставалось, кроме как вынести Микаэлю смертный приговор и казнить его.