Читать книгу Ловушки памяти - Юлия Басова - Страница 3

Двери захлопнулись прямо за моей спиной, и я заняла место рядом с окном. Неожиданно мне стало стыдно, что я так невежливо рассталась с Лёхой, но раскаяние быстро уступило место сосредоточенной задумчивости, и я забыла о парне. Гораздо больше меня волновали сейчас воспоминания о сегодняшней ночи. Запястья, точнее, порезы на венах неприятно саднили, и это нервировало. К тому же идея проникнуть в странный дом, давно преследовавшая меня, стала навязчивой. Я лихорадочно прокручивала в голове все варианты, позволяющие оказаться там, не вспугнув проклятую сигнализацию. Решив, что нужно обязательно повторить попытку сегодня поздним вечером, я встала – пора было выходить.

Моему примеру последовали ещё две девушки из нашего вуза. Я видела их в университетских коридорах, но не знала лично – они были из другой группы.

Я выпрыгнула из автобуса и устремилась в сторону леса по неширокой тропинке. Минут пять быстрым шагом, и вот уже виднеется величественное здание, построенное ещё коммунистами, ныне – филиал Международного лингвистического университета, где я учусь.

Мой универ со всех сторон окружён высокими вековыми соснами, которые широко и гулко раскачиваются из стороны в сторону, колышутся и стонут, словно живые. На переменах мне иногда хочется отойти подальше от шумной толпы студентов, в самую чащу леса, чтобы послушать ветер, гуляющий между толстыми шершавыми стволами. Ты словно попадаешь совсем в другой мир. Сначала он кажется тебе зловещим, немного неуютным, но вскоре к нему привыкаешь и как будто успокаиваешься, забываешь о своих мелких житейских проблемах. Я полюбила это состояние и не променяла бы его ни на какое другое.

Во дворе университета, несмотря на мороз, было многолюдно и оживлённо. Да и помеха ли – холод для молодых, задорных людей, которые только-только вступают во взрослую жизнь? Я радостно заулыбалась, увидев парочку знакомых лиц. Среди них был и Антон Рейер, мой хороший приятель. Мы познакомились осенью, в тот самый день, когда я впервые пришла на занятия. Он один тепло принял меня, поддержал, тогда как остальные в группе долго ко мне присматривались, прежде чем признали достойной своей дружбы.

Антошка – единственный мужчина в нашем женском коллективе, но ему вполне комфортно, ведь он, как и все остальные здесь, интересуется лишь сильным полом. Меня это нисколько не смущает, ведь давно известно – лучшие друзья девушки – это парни, ориентированные не совсем традиционно. Им можно о многом рассказать и не волноваться, правильно ли тебя поймут. Такой приятель даст дельный совет, если ты ищешь сногсшибательный наряд для вечеринки или свидания, не станет обсуждать твои секреты с другими и ценит дружбу.

Антошка о чём-то оживлённо беседовал с девчонками из нашей группы – Мариной и Таней – и курил. Завидев меня, он приветливо помахал рукой. Я подошла к ним и спросила:

– Ничего себе ещё не отморозили?

– Нет, – засмеялся Антон, – лично меня любовь греет.

– Вот как? – Я изобразила на лице крайнее удивление.

Сказать по правде, мой приятель влюблялся по двадцать раз на дню, а мне регулярно приходилось выслушивать его откровенные признания касательно очередного парня. Девчонки оживились, и Антошка благоразумно притих – никто, кроме меня, не в курсе его личной жизни.

– И правда, холодновато, – заметила Марина. – У нас сейчас лекция по зарубежной литературе?

– Да, – подтвердила я, – пора идти, пять минут осталось.

Антошка кивнул, сделал ещё одну затяжку и отправил бычок в массивную урну рядом с входом.

– Я готов, – торжественно объявил он, словно собирался не на пару, а как минимум на торжественное мероприятие, приуроченное ко дню рождения самого президента.

Мы дружно вошли в здание университета и оказались в огромном холле с высокими сводчатыми потолками и мраморными стенами. Монументальность и торжественность – именно такие слова больше всего подходят к данному интерьеру. Я не уставала удивляться тому, насколько качественно и стильно строили при социализме, если, конечно, речь шла об особенных объектах, таких как наш. Несмотря на то что вуз находится довольно далеко от города, запрятанный в подмосковной тиши, в основном его посещают москвичи и иностранцы, прибывшие в Россию осваивать русский язык. Местных, таких как я, тут наберётся немного. Молодёжь, живущая по соседству, предпочитает, как ни парадоксально, поскорее сбежать в Москву, чтобы там учиться и работать.

– Нам на пятый? – спросила я у Тани, нашей старосты, заходя в лифт.

– Да, – грустно ответила та, – только я сегодня не позавтракала как следует. Не знаю, как высижу целую пару.

Татьяна была розовощёкой толстушкой, не успевшей, впрочем, стать по-настоящему грузной в силу возраста. Её тело со временем обещало ощутимо округлиться, но пока обмен веществ исправно работал, героически справляясь с бабушкиными пирожками, блинчиками и бутербродами с сервелатом. Я где-то читала, что с возрастом этот самый обмен веществ замедляется, и приходится во всём себя ограничивать, если хочешь оставаться в форме. Меня эта новость впечатлила, и с тех пор я старалась поменьше есть. На всякий случай. Чего, конечно, нельзя было сказать про Таню.

– А ты, Танюха, не хочешь сегодня устроить день здоровья? – со свойственной ему прямотой поинтересовался Антошка. – Тебе давно пора сесть на диету. Скоро в дверь не пройдёшь.

Если бы эти слова были произнесены кем-то другим, а не моим приятелем, наша староста пришла бы в ярость, но к Антошке она относилась с нежным трепетом и прощала ему любые неосторожные высказывания в свой адрес. Я подозревала, что за всем этим кроется некое чувство, впрочем, тщательно скрываемое стеснительной Татьяной от посторонних глаз. Бедная девочка…

Вместо того чтобы наорать на Рейера за дурацкий совет, она игриво поинтересовалась:

– А тебе что, только худенькие нравятся?

Парень озадаченно хмыкнул, не найдя что ответить.

– Ему нравятся такие, как Мила, – язвительно заметила Марина. Несмотря на довольно тёплые отношения между нами, установившиеся, впрочем, совсем недавно, она никогда не упускала случая меня поддеть.

Я картинно округлила глаза:

– Да? Вот так новость! Антон, так ты – мой поклонник?

– Ещё какой! – в тон мне подтвердил приятель. – Ночей не сплю, всё о тебе мечтаю.

Ему понравилась эта игра. Исполняя роль моего воздыхателя, он чувствовал себя безопасно, ведь в таком случае от него отводились любые подозрения касательно сексуальной ориентации.

– Видишь, Тань, ему Мила нравится. А она гораздо стройнее тебя, так что расслабься, – припечатала «добрая» Марина.

Таня вспыхнула. Едва ли ей хотелось, чтобы о её чувствах к Антошке стало известно широкой общественности.

– Вряд ли меня можно назвать худой, – миролюбиво отозвалась я, выходя из лифта. – 60 килограмм при росте 1 метр 72 сантиметра. Совсем не модельный стандарт!

Действительно, особой стройностью моя фигура никогда не отличалась – в детстве я была кругленькой, словно пончик, но потом, лет в 13, вытянулась. У меня по-прежнему остались округлые формы, но лишнего жира нет и быть не может, потому что я много двигаюсь и не трачу драгоценное время на бесконечные застолья. Да, и еда в моей иерархии ценностей занимает одно из последних мест, где-то между разгадыванием кроссвордов и игрой в покер.

Громко переговариваясь на ходу, мы шумно ворвались в аудиторию и заняли свои места. Я, как обычно, рядом с Антошкой, Марина и Таня – вместе.

– Будь осторожен, друг мой, – насмешливо прошептала я на ухо приятелю, – кажется, на тебя положили глаз.

– Только этого мне не хватало, – недовольно отмахнулся тот. – Чего это нашло на нашу старосту?

– Возможно, она мечтает о тебе давно, – с дурашливой торжественностью предположила я, – и вот уже совсем скоро решится открыть свою душу.

– А давай без лишнего пафоса, а? – взмолился парень. – Может, всё не так плохо?

– Так. Именно так, и никак иначе, – беспощадно констатировала я, – и придётся тебе что-то придумывать, чтобы, так сказать, отвести от себя угрозу.

– Что? – затрясся Антошка. Похоже, он по-настоящему испугался перспективы стать объектом воздыхания нашей властной старосты, которая потому и была старостой, что умела надавить, когда нужно, и заставить любого плясать под свою дудку.

– Ну, не знаю… Она очень настойчивая.

– Это верно.

– Может, найти ей парня какого-нибудь? Как говорится, клин клином вышибает.

– Где я его найду? У нас же одни бабы в университете, за исключением иностранцев. Но они к нашим девчонкам что-то не очень подходят.

– А ты не здесь ищи. Что же, у тебя друзей нет симпатичных?

– Есть. Только она никому из них не понравится.

Я понимающе кивнула.

Его круг общения – известные фигуры в мире искусства, политики, просто богатые люди, тяготеющие к не совсем традиционным взглядам на секс. Их гораздо больше, чем кажется обычному человеку на первый взгляд. Подчас трудно поверить, что мужественный политик или брутальный режиссёр, повсюду сопровождаемый красавицей-женой и тремя детьми, на самом деле является представителем сексменьшинств. Антошка в свои восемнадцать уж как-то очень легко влился в эту тусовку и часто хвастался передо мной громкими именами тех, с кем ему довелось общаться на какой-нибудь очередной вечеринке. Тем не менее, он панически боялся разоблачения здесь, в универе, словно это могло послужить причиной его позорного и немедленного исключения и автоматического попадания в ряды доблестной российской армии.

«И докажи им потом, что ты не верблюд!» – часто поговаривал он, когда речь заходила об этом.

– Жаль, что у тебя нет никого на примете для нашей Татьяны, – притворнотрагически вздохнула я. – Тогда, терпи. И готовься к самому страшному.

Антошка поёжился. Видимо, представил. Мне стало жаль парня, и я уже пожалела, что так долго над ним потешалась.

– Да перестань напрягаться. Я же просто пошутила! Это вы, мужики, можете брать женщин силой, но не наоборот. Мы же никак не можем заставить мужчин любить нас против их воли.

– А как же известное утверждение, что это женщины выбирают мужчин? – оживился любопытный Рейер.

– Чушь, – решительно отозвалась я, – просто думать так – удобно. И тем, и другим. Мужчины, таким образом, оправдывают свою бесхребетность, а женщины – свою излишнюю навязчивость и неестественную инициативность. Я думаю….

– Богданова, а не слишком ли вы, голубушка, увлечены беседой на моей лекции? – раздался прямо надо мной голос профессора Кременчугова.

От неожиданности я чуть было не вскрикнула, но быстро взяла себя в руки. Чёрт, нервы совсем расшатались!

– Простите, пожалуйста, – виновато промямлила я, вставая.

– Надеюсь, вы просто увлеклись моим предметом, – строго предположил профессор.

Этот учёный муж был из такой породы преподавателей, которых занимает лишь одно – наука. Он живёт и дышит литературой, и я, всякий раз убеждаясь в этом – на лекции или на семинаре, не перестаю восхищаться его воодушевлением. Именно поэтому мне стало по-настоящему стыдно, когда нас с Антошкой застали за обсуждением обычных человеческих проблем. Я показалась сама себе пошлой, совсем не возвышенной и решила больше никогда не мешать преподавателям на занятиях.

Типа, зарекалась свинья – грязь не есть!

Сев на своё место, я раскрыла тетрадь и написала крупными буквами:

«Продолжим дискуссию на перемене».

Мой приятель прочитал это предложение и ответил:

«Да. Мне надо с тобой поговорить. Разговор будет серьёзный».

Я удивлённо вскинула брови, но спросить не решилась. Мы с Рейером, не сговариваясь, раскрыли свои тетради и стали конспектировать лекцию.

Увлечённые рассказом профессора, мы не заметили, как закончилось занятие.

– Ну что, пойдём, чайку попьём? – предложила я, вставая.

– Можно, – с готовностью согласился Антошка.

Мы вышли из аудитории и стали спускаться по лестнице в буфет.

– Так что ты там говорила про мужскую безынициативность? – напомнил мне приятель наш прерванный разговор.

Я не сразу вспомнила, о чём идёт речь. Рассуждения на любые темы даются мне довольно легко. Будто я и вправду обладаю опытом, позволяющим уверенно и бескомпромиссно утверждать некоторые истины. Правда, вскоре я забываю об этом и могу начать утверждать прямо противоположные вещи.

– Ах, ты о том, кто кого выбирает? – не без труда догадалась я.

– Да. Из твоих слов я понял, что не женщины выбирают мужчин, а, скорее, наоборот.

– Это не совсем верно, – мягко поправила Я, – Бывает и так, что женщина решает судьбу отношений, взяв инициативу на себя. В этом нет ничего плохого, постыдного. Все счастливы, и слава Богу! Просто глупо после этого считать, что в жизни так и должно происходить. У всех по-разному. У кого-то – так, а у кого-то – по-другому. Вот, например, бывают случаи, когда девушка даже не подозревает, что её кто-то выбрал. Живёт себе, мечтает о любви, а за ней уже наблюдают. Эту девушку уже полюбили, и её судьба решена.

– Кто полюбил? – не понял Антошка.

– Ну, не знаю, её будущий муж, наверное, – не очень уверенно сказала я, – и ей суждено быть только с ним, и ни с кем другим.

И откуда в моей голове эта история про какого-то неведомого и таинственного поклонника и ничего не подозревающую девушку? Бред какой-то!

Мы вошли в студенческую столовую и направились прямиком к барной стойке. Там было немноголюдно, потому что основная масса людей толкалась рядом с буфетом, покупая салаты, пирожки и прочую несложную еду, которую с большой любовью сооружала добрая повариха тётя Катя.

На барной стойке стоял лишь огромный самовар да чистые чашки. Каждый мог подойти и налить себе горячего чаю.

– Может, поесть чего-нибудь? – с сомнением спросил Антошка.

– Давай. А мне что-то не хочется, – улыбнулась я.

Приятель обеспокоенно уставился на меня:

– А ты вообще хоть что-то ешь в последнее время?

– Да не особо, – промямлила я, задумавшись.

И правда, со мной что-то происходит. Вот уже больше месяца я сама не своя – мало ем, всё время думаю о том таинственном доме по соседству, с упорством маньяка стремлюсь попасть туда… Странные мысли, нечёткие видения, эти голоса, с которыми я веду беседы… А этот ужасный песок в моей ванной?! А вены, которые я никогда бы сама себе не перерезала?! Пора признаться самой себе – всё очень и очень запутанно.