Читать книгу Элис - Юлия Безбородова - Страница 7

Когда она проснулась, на часах было одиннадцать. Альберт уже ушел на работу. Удивительное дело – он не стал ее будить и просить приготовить ему завтрак, как он обычно это делал, если Элис долго не спускалась вниз. Альберт был настолько беспомощным в отношении всего, что касалось дома и быта, что иногда ей казалось, что он женился на ней только потому, что хотел, чтобы кто-то о нем заботился.

Прежде чем встать с кровати, Элис с беспокойством огляделась по сторонам. Она еще не отошла после вчерашнего; ей казалось, что манекен из кошмара притаился за ширмой и ждет подходящий момент, чтобы напасть на нее.

Элис быстро прошмыгнула в ванную и закрыла дверь на задвижку. Через пару минут, когда ее дыхание выровнялось, и она убедилась, что кроме нее в доме больше никого нет, Элис подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на свое отражение. В темно-карих глазах читался испуг, лицо побледнело, а волосы были всклокочены и неровными прядями свисали вдоль скул. Элис умылась холодной водой, почистила зубы и вытерла лицо пушистым полотенцем. Взгляд прояснился; теперь она не выглядела так, словно увидела привидение. Элис по привычке убрала волосы в пучок, забыв, что Альберта нет дома, и спустилась на кухню.

На столе она нашла записку. «Дорогая, – нацарапал Альберт, – ты так крепко спала, что я не стал тебя будить. Пожалуйста, отдохни сегодня. Целую много-много раз».

Элис вдруг стало стыдно – оттого, что она сторонится мужа, который окружил ее любовью и заботой, и оттого, что она не может ответить ему взаимностью, а все его попытки наладить отношения воспринимает как посягательство на свое личное пространство. Элис часто думала, что Альберту нужно было жениться на другой женщине – той, что оценила бы его по достоинству и смогла бы одарить любовью, которую он заслуживал. Но из всего многообразия девушек Альберт почему-то выбрал именно ее.

Скомкав и выбросив записку, Элис включила кофемашину и насыпала в миску овсяных хлопьев. Залила их молоком и села за стол, чтобы позавтракать. Не считая мерного гудения кофемашины, Элис окружала непривычная тишина. Она вдруг поняла, что впервые за долгое время завтракает в одиночестве, без Альберта и суетливой спешки, ставшей постоянной спутницей ее утра. Элис налила себе кофе и отхлебнула из своей любимой чашки, получая удовольствие от каждой секунды, которую она посвятила самой себе.

Доев хлопья, Элис поставила посуду в раковину и залила ее водой. Она решила последовать совету Альберта и не стала мыть посуду. В конце концов, мир не рухнет и не развалится на части, если она на один день забудет о делах по дому и притворится, что ей снова двадцать, она свободна и не обременена тяжелым грузом в лице скучающего мужа и монотонной рутины. Напевая себе под нос, Элис поднялась в ванную, распустила волосы, слегка припудрила лицо и накрасила губы красной помадой. В тот день она почему-то была уверена, что губы стоит накрасить, и непременно красной помадой.

Элис не ошиблась. В тот день она снова встретила господина Р.

* * *

Они встретились не в поезде, следовавшем в центр города, как рассчитывала Элис, обходя полупустые вагоны, и не в булочной, куда она забежала за кофе и миндальным круассаном, соблазнившись аппетитным запахом свежей выпечки. Пройдя мимо площади с величественным собором святого Стефана, от вида которого у Элис всякий раз захватывало дух, она быстрым шагом засеменила к Хофбургу[12], направляясь в сторону Альбертины. Элис не могла вспомнить, когда в последний раз была в музее – она давно не выбиралась в город, не считая скучных корпоративов, на которые Альберт всегда брал ее с собой.

Ей пришлось отстоять длинную очередь, но Элис словно не замечала суеты толпившихся туристов, пришедших посмотреть на гравюры Дюрера[13], пробиравшего насквозь холода и пасмурного серого неба, от которого веяло унынием. В воздухе витал запах свободы и опьяняющей неизвестности, и Элис жадно дышала, не переставая улыбаться, сама не понимая, чему она так радуется.

Через полчаса она уже бродила по музею, с трудом протискиваясь сквозь толпу, образовавшую собой плотный лабиринт с препятствиями. В зале было темно и тихо, не считая шелеста перешептываний. Мягкий полумрак освещали лампы, голубоватым сиянием подсвечивая картины и карандашные наброски. Элис бродила по залу, внимательно всматриваясь в каждую работу и восхищаясь тем, сколько живой страсти было в картинах Дюрера. Ей казалось, что она ощущает трепетную нежность, с которой Адам смотрит на Еву, мечтая сойти с гравюры и овладеть ею посреди зала. Она на секунду остановилась у «Рук молящегося», предсказуемо собравших вокруг себя толпу зрителей, и с нетерпением пересекла зал, желая подойти к одиноко висевшему эскизу. На нем была изображена обнаженная женщина: она повернулась к зрителю спиной, прижав голову к плечу и подняв руку, словно хотела сорвать со штыря шаль, которую она прижимала к груди другой рукой. Со стороны могло показаться, что она стыдится своей наготы и хочет прикрыться шалью, но Элис знала, что смысл эскиза гораздо глубже. Она не могла видеть лица женщины, но чувствовала исходящее от нее отчаяние. Возможно, в этом была виновата ее поза – женщина стояла так, словно на плечах у нее покоился неподъемный груз, – а может, все дело было в том, что Элис слишком хорошо знала, как выглядит отчаяние.

Она не заметила, как взор затуманили слезы, и сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться. Промокнув глаза подушечками пальцев, Элис с удивлением обнаружила, что кто-то протянул ей салфетку.

– Возьмите.

Элис обернулась, чтобы взять салфетку, и застыла от удивления, увидев перед собой господина Р. Должно быть, она слишком долго буравила его взглядом, не веря, что он действительно стоит перед ней, настоящий и живой. Устав ждать, когда она наконец возьмет салфетку, господин Р. сам вложил ее Элис в руку.

– Впервые вижу, чтобы кто-то плакал, глядя на голую женщину, – сказал он с легкой усмешкой. – Что вас так растрогало?

Элис не знала, что ответить. Она стояла, прикованная к полу, боясь моргнуть и пошевелиться, словно от одного неловкого движения магия момента могла рассеяться, и господин Р. снова мог куда-то исчезнуть.

– Я увидела в ней себя, – выдавила из себя Элис, не узнав свой сдавленный голос.

– Как интересно, – с улыбкой протянул мужчина. – Ваше лицо кажется мне знакомым. Мы где-то встречались?

Элис задело то, что он ее не узнал, словно их встреча была для него пустым звуком. Ее сердце сжалось от мысли, что он не вспомнил, сколько невысказанной нежности было в том прикосновении, когда он протянул ей помаду, и сколько интимности было в этом единственном касании, которое значило для нее намного больше, чем все прикосновения мужа.

Чувствуя, как у нее запылали щеки, Элис спрятала глаза в пол, чтобы господин Р. не заметил, что она вот-вот разорвется от горя, обиды и жгучего разочарования. Элис хотела было сказать, что он ее с кем-то спутал, как лицо мужчины вдруг прояснилось, и он улыбнулся, отчего в его голубых глазах заплясали теплые золотистые огоньки.

– Я вспомнил, – радостно сказал он. – «Мадам Бовари»… Вы были в том поезде. И как я сразу вас не узнал? У вас же такое запоминающееся лицо. Прекрасные, очень грустные глаза…

Элис густо покраснела. Сердце в груди бешено стучало от волнения. Она потратила столько времени, представляя их следующую встречу, – как сядет напротив него в поезде, и он с удивлением оторвет взгляд от газеты; или как они случайно столкнутся на улице, – но в реальности все вышло по-другому.

Пытаясь унять дрожь, Элис с трудом выдавила из себя улыбку.

– А я вас сразу узнала, – вдруг призналась она. – Почему-то я была уверена, что мы с вами еще встретимся.

На губах господина Р. появилась загадочная полуулыбка.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Арасели, – неожиданно для себя ответила Элис. – Но все зовут меня Элис.

– А вам самой как больше нравится?

– Арасели, – без раздумий сказала Элис.

– Вот и отлично. А меня зовут Ален. Ален Ричардс.

Он протянул ей руку, и Элис смущенно ее пожала. До сих пор ей казалось, что буква «Р» в его инициалах означает первую букву имени. Она потратила не один час, гадая, как его зовут – Робертом, Ричардом или Реджисом, но все это время он был Аленом. Аленом Ричардсом.

– У вас красивое имя, – сказала Элис.

– Не такое красивое, как у тебя, – Ален улыбнулся. – Ты же не против, что мы перейдем на «ты»?

Элис не возражала. Она также не стала возражать, когда Ален предложил ей выпить кофе в кафе за углом.

***

В кафе Элис не могла отвести от Алена восхищенного взгляда. То, как вальяжно он сидел в мягком кресле, откинувшись на его спинку, и с какой непринужденной уверенностью разговаривал с официантами, говорило о том, что Ален – частый гость в этом кафе. Он сам заказал для нее десерт, заверив ее, что здесь подают лучший штрудель во всем городе. Элис не была голодна, но не стала возражать: устоять перед обаянием и напором Алена было невозможно.

– Чем ты занимаешься? – спросила она Алена.

– Да так… Разными глупостями, – уклончиво ответил он. – Лучше расскажи мне о себе. У тебя милый акцент. Откуда ты?

– Из Испании.

– Надо же! Ты совсем не похожа на испанку.

Элис улыбнулась. Ей часто об этом говорили, когда она рассказывала, что родилась и выросла в Кадисе.

– Не все испанки смуглые, – ответила она, прижав к губам теплую чашку с кофе.

– Поверю тебе на слово. Подруг из Испании у меня еще не было, – рассмеявшись, пожал плечами Ален.

– А какие были? – поинтересовалась Элис.

Ален вновь рассмеялся, но так и не ответил на ее вопрос. Правда, этого и не требовалось: Элис догадывалась, что у него было много женщин. Ален умел произвести впечатление и знал, как нужно себя вести, чтобы женщина потеряла голову. Элис и сама ощущала, что с каждой секундой влюбляется в него все сильнее. Ален не был красавцем, но в нем было столько обаяния, столько уверенности, которая приходит лишь с привычкой носить сшитые на заказ дорогие костюмы, что у Элис просто не было шансов остаться к нему равнодушной. В мужчинах, которые добились успеха и твердо знают, что они делают, определенно есть нечто притягательное. Элис не знала, чем Ален зарабатывает на жизнь, но могла поспорить, что он занимает высокую должность – намного выше Феликса и тем более Альберта, на его фоне выглядевших несколько жалкими. Оттого, что человек такого круга обратил на нее внимание, у Элис перехватывало дыхание.

– Кем ты работаешь? – спросил Ален, не сводя с нее проницательного взгляда.

Элис было стыдно признаться, что она домохозяйка. Она машинально накрыла левую ладонь правой рукой, чтобы Ален не заметил обручальное кольцо на ее безымянном пальце. Сам он кольца не носил – Элис обратила на это внимание еще в их первую встречу.

– Я танцовщица, – наконец сказала она.

На лице Алена появилась восторженная улыбка, а в глазах заиграли веселые огоньки.

– Вот это да!.. – восторженно протянул он. – Что ты танцуешь? Танго, фламенко?

– И то и другое. Всего понемножку, – улыбнулась Элис.

– Меня всегда восхищали талантливые люди. Я бы никогда не смог стать танцором, написать книгу или снять фильм… С ума сойти!

Хотя Элис не добилась успеха и не смогла сделать танцы своим призванием, слушая восторженный голос Алена, она и впрямь поверила, что у нее получилось осуществить свою мечту.

– Ты умеешь зарабатывать деньги, – парировала Элис. – Это тоже талант.

Ален хотел что-то ответить, но его прервал официант, принесший десерт. Он поставил поднос на стол и смущенно улыбнулся, когда Ален щедро протянул ему двадцать евро на чай.

– Спасибо, сэр, – с этими словами официант исчез, и Элис вновь осталась наедине с Аленом.

Они сидели за столиком у окна, и Элис никак не могла избавиться от ощущения, что за ними кто-то следит. Кто-то вроде Альберта, имевшего привычку появляться в самый неподходящий момент. Хотя офис мужа находился на другом конце города, деловые встречи почти всегда проходили в центре. Кто знает, возможно, сегодня у Альберта назначена встреча – в этом самом кафе. Элис нервно сглотнула, пытаясь отогнать навязчивые мысли.

Ален заметил тень, появившуюся на ее лице.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался он.

– Да-да, – поспешно отозвалась Элис. – Все хорошо.

Ален поставил перед ней тарелку со штруделем, по которому медленно растекалось ванильное мороженое.

– Попробуй, – сказал он. – Сразу станет лучше.

Элис послушно взяла вилку и отломила кусочек. Положила вилку в рот и с наслаждением прикрыла глаза, перекатывая языком сладкое мороженое и воздушное тесто.

– Нравится? – Ален смотрел на нее во все глаза, словно смакуя наслаждение, с которым она ела десерт.

– Очень, – отозвалась Элис.

Крошки слоеного теста посыпались на ее шаль, и Элис быстро стряхнула их на пол в надежде, что Ален этого не заметил. Она не хотела, чтобы он подумал, будто она неряха и не умеет вести себя за столом. Когда Элис подняла на него глаза, он снисходительно улыбнулся и наклонился к ней, чтобы снять с нее шаль.

– Она тебе не нужна, – повелительным голосом сказал Ален.

Элис затрепетала, ощутив возле своего лица его теплое дыхание. Ей не терпелось попробовать на вкус его губы, почувствовать тяжесть его тела и ощутить его внутри себя. Ей хотелось, чтобы он целовал ее до тех пор, пока она не станет пахнуть так же, как и он, пока ее кожа не пропитается запахом его тела, пока он не станет частью ее ДНК.

Ален хитро улыбнулся, словно прочитав ее мысли.

– Так намного лучше, – протянул он, лаская взглядом ее грудь, которую едва прикрывало платье. Элис почувствовала, как густо покраснела под его пронизывающим взглядом.

– Ты очень красива, – добавил Ален. – Но я думаю, что ты и сама это знаешь.

Раньше Элис и впрямь не сомневалась в собственной красоте, но с тех пор, как она вышла замуж и по велению Альберта перестала краситься, носить туфли на каблуках и обтягивающую одежду, ей стало казаться, что ее красота увяла и осталась где-то в прошлом вместе с ее настоящим именем и заветной мечтой покорить сцену. Раньше она грезила о новых местах, новом муже, а теперь она даже не знала, о чем ей мечтать и к чему стремиться. Она как-то сумела убедить себя, что ее монотонное, бессмысленное существование, когда каждый день повторяет предыдущий, и есть то счастье, о котором она мечтала. И в тот самый момент, когда все краски вокруг нее поблекли, она встретила человека, который вдохнул в нее жизнь и подарил ей надежду.

Элис смущенно улыбнулась. Ален вновь наклонился к ней – на этот раз, чтобы нежным прикосновением большого пальца стереть мороженое с уголка ее губ. Элис вздрогнула, чувствуя, как внутри нее все затрепетало.

– Откуда ты такой? – спросила она.

– Из Лондона, – ответил Ален. Он мельком взглянул на часы и жестом попросил официанта принести счет. – Прости, у меня встреча на другом конце города. Надо бежать.

Ален встал и торопливо натянул черное пальто, которое было на нем в их первую встречу. Элис раскрыла рот, не зная, что сказать. Она была уверена, что он пригласит ее на свидание или попросит номер телефона, но Ален как ни в чем не бывало обменивался любезностями с официантом, будто забыв о ее существовании. У Элис снова возникло навязчивое чувство, что она ничего для него не значит. Все, о чем она мечтала и чего она так отчаянно хотела, представляя их вместе, – все оказалось напрасным.

Прежде чем она успела что-то сказать или сделать, Ален повернулся к ней и с улыбкой протянул ей свою визитку. «Позвони мне», – сказал он. Его слова эхом отозвались у нее в голове. Элис машинально улыбнулась Алену в ответ, даже не заметив, как он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, и отвела от него взгляд лишь тогда, когда его высокая фигура скрылась за дверью. Сгорая от любопытства, Элис схватила визитку, желая наконец выяснить, кто же этот человек, вскруживший ей голову, чем он занимается и где живет. Но на тисненом клочке бумаги она нашла всего две строчки, выведенные золотистыми буквами: на первой было написано его имя, а на второй – телефонный номер.

* * *

Остаток дня Элис провела, гуляя по городу. Она бродила вдоль оживленной торговой улицы, улыбаясь прохожим, которые растерянно улыбались ей в ответ, не понимая, чего эта фрау так разулыбалась. Элис и сама не смогла бы толком объяснить причину захлестнувшего ее счастья. Она едва знала Алена и понятия не имела, чем обернется их знакомство, но что-то подсказывало ей, что ее скучная, до тошноты предсказуемая жизнь, в которой было столько горечи и нескончаемых разочарований, уже не будет прежней. В ней наконец-то появится любовь, о которой Элис так мечтала с тех пор, как распрощалась с Жуаном, не сумев простить ему предательства. В глубине души она боялась, что Ален не оправдает ее надежд и причинит ей боль, как и другие мужчины, бывшие до него; но чувство к нему ворвалось в ее сердце так неожиданно и оказалось таким глубоким, что Элис была просто не в состоянии ему сопротивляться. Ей оставалось лишь одно – принять эту любовь.

Элис плавной походкой свернула в Музейный квартал и зашла в разрисованную арку. Она вдруг почувствовала за спиной чье-то присутствие и резко обернулась, ожидая увидеть Алена, сыгравшего с ней злую шутку, или выследившего ее Альберта, но за спиной у Элис никого не было. Она быстрым шагом пересекла площадь, попеременно застревая каблуками в брусчатой мостовой, и, громко выругавшись на испанском, вышла к Музею естествознания. В этот момент кто-то тихо ее окликнул.

– Арасели…

Элис прибавила шагу, торопясь нырнуть в подземку и сесть на ближайший поезд. Но кто-то преградил ей путь, протягивая к ней костлявые, мертвенно-бледные руки. Элис попятилась, едва сдерживаясь, чтобы не закричать. Над ней нависло лицо гадалки, исказившееся в страшной гримасе. Элис задрожала от страха, не зная, что делать. Она хотела убежать, но ноги ее не слушались и словно приросли к земле.

– Я ведь говорила тебе, что не надо торопиться… Я же говорила! – бормотала гадалка, переходя на крик. – Все кончится смертью…

Вдруг она резко запрокинула голову и зашлась отвратительным хриплым смехом, от которого у Элис все внутри перевернулось. Она снова попятилась в сторону, но в эту секунду гадалка перестала смеяться и вперила в нее отсутствующий стеклянный взгляд.

– Ты пожалеешь об этом, – пригрозила она. – Я вижу смерть. Она повсюду…

Черты ее лица стали растягиваться и расходиться по сторонам. Глаза и рот провалились в кожу, лицо стало гладким, как яйцо, и Элис увидела перед собой манекена из своего кошмара. У нее вырвался пронзительный крик ужаса, охватившего все ее существо.

– Оставь меня в покое! – закричала она.

Но манекен ее не слушал. Протянув к ней безжизненные руки-клешни, он впился ей в горло пластмассовыми пальцами. Элис прерывисто дышала, отчаянно пытаясь вырваться и чувствуя, как воздух перестает поступать в легкие, а перед глазами расстилается черная, непроницаемая бездна. В тот момент, когда она подумала, что вот-вот потеряет сознание и рухнет на землю, манекен вдруг ослабил хватку и убрал руки. Тяжело дыша, Элис схватила себя за горло и упала на колени, кашляя и жадно хватая ртом воздух. Когда она обернулась, манекена уже не было – он исчез так же быстро, как и появился.