Читать книгу Лучшее время - Юлия Боднарюк - Страница 9

Всю ночь за окном стучала капель, оттепель добивала первую очередь снега, и, когда я наутро выглянул в окно, его уже почти не осталось. Пока ещё эту позорно-невнятную погоду маскировали грязные сумерки, словно природа стыдилась содеянного. Я проснулся с мыслями в голове, а когда просыпаешься уже с мыслями, обычно возникает ощущение, что вообще не спал.

Утро плевалось в лицо слипшимися ещё в полёте клочками мокрого снега; едва опустившись на какую-нибудь поверхность, он уже таял, с рифлёной крыши павильона у остановки текли ручьи. Машину пришлось оставить аж за квартал до офиса. Стягивая одной рукой на шее воротник куртки и нашаривая другой в кармане сигареты, я перебежал дорогу и притормозил, чтобы закурить. Внутри горла словно прошлись наждачкой; страдая от позывов откашляться его кусками, но продолжая машинально затягиваться, я зашагал дальше.

Бесполезно выкручивать душу, как поломойную тряпку: ничего нового я не выжму – я так и не начал ни жалеть, ни раскаиваться. Только сейчас я понял настоящую причину бессонницы (сегодня и предыдущие дней десять): я снова и снова копаюсь в памяти, пытаясь разгадать – что же такое было мною сделано, сказано или услышано, что так подкосило меня? Мои пьяные размышления, двухнедельное гнетущее затишье, чьи-то слова переплелись в памяти в какой-то Гордиев узел, который я пилю тупым столовым ножом.

– Здравствуйте… А Виталика я могу увидеть?

Когда за моей спиной открылась дверь, я стоял у окна, разбирая на подоконнике зажевавший бумагу принтер. Услышав её голос, я почувствовал какое-то головокружение, глубоко вдохнул, чтобы прийти в себя, и обернулся.

– Привет, Настя.

– Нам нужно поговорить.

Я кивнул и двинулся к двери, слишком резко, потому что сначала споткнулся о шнур принтера, а потом налетел на угол стола. Все вольно или невольно наблюдали за этим и все, конечно, знали суть дела, и от этого за нас с ней было как-то обидно.

– Спустимся, – предложила она, когда мы вышли в коридор.

Мы молча дождались лифта, спустились и вышли из здания на шумный Лиговский. Я не взял куртку, в свитере было холодно. Мы сели в мою машину и так же молча доехали до набережной Обводного канала. Я припарковался и развернулся к ней.

– Когда мы пойдём разводиться?

…как кувалдой. 1:1.

– Я сейчас паспорт восстанавливаю. Как сделаю, так сразу.

– Что с паспортом? – безразлично поинтересовалась она, глядя за лобовое стекло.

– Потерял. Тебя куда-нибудь отвезти?

– Нет, – она взялась за ручку двери, но не открыла её. – А хочешь знать, почему я тебя опередила?

– Да, – сказал я, не слишком уверенный в своём ответе.

– Потому что я ни минуты не хочу оставаться рядом с человеком, который не хотел появления на свет собственного ребёнка, – тут её голос подскочил и сорвался, – пусть его даже и не было!

– Я этого не говорил.

– Да? Скажешь, и избавиться от него не предлагал?

– Это же не помешало тебе выйти за меня замуж.

Она хотела что-то сказать, уже глотнула воздуха, но не произнесла ни слова.

– Насть, – я не люблю ни оправдываться, ни разъяснять кому-либо свои поступки, но сейчас я знал – это обязательно нужно сделать. – Мы все ведь стараемся всё делать по-своему. И когда что-то идёт не так, с этим сложно смириться сразу.

Я говорил, но не фиксировал внимание на её глазах. А она смотрела на меня, как на умалишённого.

– Ты просто ненормальный. У тебя в жизни всё через задницу было и будет. Ты себя, видите ли, заставлял смириться! Это, чтоб ты знал, не беда и не проблема! Это – то, ради чего люди живут! Знаешь, действительно хорошо, что всё так получилось, а то я бы совершила самую страшную ошибку в жизни! – она выскочила из машины.

Дверца осталась открытой. Пахло снегом и выхлопами. Холод пробрался по салону, внутри которого всё, включая меня, будто вымерло. Я включил дворники, они со скрипом зашарили по стеклу, как спасатели в горах, надеющиеся отыскать под лавиной кого-нибудь живого. На перекрёстке набережной с проспектом на моих глазах образовалась и рассосалась пробка. Я вспомнил, что мне снилось в последний день моей жизни с ней – про машину и мост. Разогнаться бы сейчас, пробить перила… Машина, наверное, даже под воду целиком не уйдёт. А я приду в себя.

– Эй, до Солидарности подвезёте?

Я обернулся на голос. У открытой двери стояла пожилая пара.

Кофе бы сейчас выпить. С молоком. Или лучше с виски. Я стал вспоминать, есть ли на проспекте Солидарности место, где можно выпить кофе.

– Садитесь.