Читать книгу Волшебное свечение Ладоги - Юлия Ефимова - Страница 10

Здравствуй, моя милая Ассоль.

Получил твоё письмо. Очень хорошо, что посылка дошла и все дневники целы, я переживал. Это будет теперь единственное напоминание об отце. Его больше нет, талантливого хирурга, спасшего на войне столько жизней и имеющего множество наград, убили. Военный трибунал приговорил его к расстрелу. Поначалу мы очень надеялись, ведь у него не нашли награбленного и на защиту отца встали многие командиры, кому он спас в своё время жизнь.

В начале весны, когда у нас пошёл лёд на реке, я спас сына нашей соседки Нюрки, он с друзьями прыгал с льдины на льдину на реке Томь и провалился под лёд, а я вытащил его из полыньи. Конечно, так сделал бы каждый, просто я вовремя оказался рядом, но теперь и Нюрка, и её муж чувствуют себя должниками. Глупости, конечно, но мне это оказалось на руку. Подключив все свои знакомства, Нюркин муж договорился о неофициальном свидании с отцом. Мать отказалась идти, побоялась, что подумают, что она с ним заодно, а я пошёл. Он сильно постарел, и не скажешь, что ему всего сорок пять. Да и с головой, видимо, начались определённые проблемы, потому как он говорил странные вещи, не связанные ни с нами, ни с его проблемами. Я думаю, он хотел почувствовать себя дома, сидя за столом, читающим мне новые истории из дневника деда.

– Помнишь, я рассказывал тебе про императорскую печать, – начал отец сбивчиво, словно боялся что-то забыть, – так вот, она существует. Если вдруг когда-нибудь ты встретишь её, знай: это страшный предмет. Он ни в коем случае не должен попасть в руки людям, мечтающим править миром, но и уничтожать её тоже нельзя. Печать надо спрятать, а лучше увезти на Родину и отдать Тибетским монахам. Они знают, что с ней делать.

– Папа, что ты несёшь, как я могу её встретить? – перебил его я, злясь и жалея родителя одновременно. – Ты не хочешь спросить про маму и Сашку?

– Некогда, – прошептал отец, – меня, скорее всего, расстреляют.

– Ерунда, – успокоил его я, – все понимают, что ты там оказался случайно.

На это отец хотел что-то ответить, но словно сдержался и продолжил свой дурацкий рассказ.

Всё это – про печать, про тибетских монахов – он твердил мне, милая моя Ассоль, до самой двери, пока не лязгнул железный замок, закрываемый охранником за спиной удаляющегося, как оказалась, навсегда отца.

Это был последний раз, когда я видел его. Через неделю его расстреляли. Ты прости меня, моя дорогая, но я не смогу приехать к тебе в этом году. Мать заболела и стала совсем слабой. Мы решили, что я её и Сашку отвезу на мамину родину в маленький город у моря – Геленджик. Там осталась старая тётка и в письмах с надеждой постоянно зовёт маму к себе. Оба её сына и муж погибли на фронте, а вместе всё легче будет выжить. Я отвезу их, устрою, и сразу же к тебе. Ты не жди меня, поступай в институт, я сделаю это в следующем году. Ничего страшного, что мы будем учиться на разных курсах, главное, что мы будем вместе.