Читать книгу Попробуй найти меня - Юлия Форт - Страница 3

Открыв глаза, первое, что я заметила, – это то, что я уютно завернута в плед, рядом спит Джесси, а на фоне мягко потрескивает камин. Я начала оглядываться и не нашла своего нового гостеприимного знакомого.

Спать хотелось безумно, но мне пришлось отправиться на поиски Майкла. На телефоне не было пропущенных звонков от Эммы, и меня это неслабо пугало, ведь на часах виднелось два часа ночи.

Я не очень громко позвала Майкла, и тут же увидела приоткрытую дверь, а оттуда – яркий свет. Наверное, он там. С большим любопытством направившись в ту комнату и открыв дверь, я увидела Майкла за мольбертом и холстом, на котором уже виднелась невероятно красивая картина.

Комната, в которой он находился, была такая же шикарная, как и другие в его квартире. Повсюду стояли картины Майкла, а помимо красок, кистей и мольберта на полу, столах и большущих комодах – еще много различных предметов творчества, таких как гончарный круг, куча разных деревяшек и раскрашенная посуда.

Мой отец и дедушка – художники, так что с детства меня пытались научить рисовать, лепить, выжигать, но все безуспешно. Я не очень-то усидчивая, так что хватало меня ненадолго, но тем не менее я многое знаю и продолжаю рисовать, хотя и не на профессиональном уровне. Еще я знаю цену картинам и другим изделиям в этой комнате, но самая большая цена за них – это потраченное время. Так вот, на эту картину, которую рисовал Майкл, убили явно не один час и не один день.

Я с восхищением начала рассматривать творчество Майкла, а в этот момент он стоял рядом и наблюдал за моей реакцией.

– Это очень красиво, Майкл, – с восхищением произнесла я.

– Спасибо, – довольно ответил мне он. – Ты могла бы называть меня Майк. Так зовут меня друзья.

– Конечно, как ты захочешь.

Мы встретились взглядами, и наступило неловкое молчание.

– Ты профессионально этим занимаешься?

– Нет, это мое хобби. Я работаю брокером.

Непонятно, как он соединяет два совершенно разных по своей натуре дела. Но, видимо, такое все-таки случается. А судя по квартире, он неплохо зарабатывает.

– И что, ты всегда рисуешь ночью?

– Ну, еще не так поздно, и мне хочется поскорей закончить картину.

– У тебя здесь прям коллекция разных красок.

Я начала рассматривать каждую аккуратно сложенную на столе коробочку с красками.

– Это что, те коллекционные лимитированные акварельные краски от новой фирмы Дастина Стейфорта?

– Ага, я получаю удовольствие от хороших материалов.

Конечно! Кто не получает удовольствия от уникальных материалов?

Из этого акварельного мира меня достали мои переживания за Эмму.

– Майкл… В смысле, Майк, я переживаю за свою соседку, она мне не перезвонила.

В голове возникла мысль о том, что, возможно, Эмма привела своего нового парня к нам домой.

– Не переживай, она уже дома. Я позвонил ей где-то час назад.

– Спасибо тебе огромное Майк, это очень мило с твоей стороны. Я, наверное, пойду домой, сильно хочу спать.

– Конечно! Пойдем, я тебя провожу.

Майкл повел меня к двери, весь перепачканный краской, и на секунду мне пришла мысль, что в своих серых льняных штанах и такой же футболке выглядит он очень сексуально.

Стоя на выходе, я подняла на него глаза, а он опустил на меня свои.

– Сладких снов, Амелия.

– И тебе, Майк.

И я, полусонная, поползла домой.

Да уж, ну и денек! В голове появились воспоминания о Джеймсе и его холодности. Об их отношениях с той куклой. Как там ее звали? Стейси? Мистер Совершенство уже не казался мне таким совершенным. На самом деле Стейси вела себя как настоящая сука, когда говорила про меня и персонал нашего ресторана. Но я почему-то вместо злости испытывала к ней только жалость.

А потом этот Майк. Он какой-то слишком заботливый. Прямо кардинально отличается от холодного Джеймса. Так или иначе, мне нравится перспектива иметь такого заботливого друга, как Майк. А может, и кого-то большего, чем просто друга.

После этой мысли я совсем расслабилась, сон выиграл и забрал меня к себе под крыло.

* * *

Проснулась я оттого, что Джесси облизал мою свисающую руку, а затем с большим энтузиазмом запрыгнул на кровать и начал по мне скакать.

Почему в свой выходной я не могу поспать подольше?

Джесси сделал несколько прыжков по матрасу кровати и убежал обратно в зал, затем через пять секунд вернулся и проделал то же самое.

Похоже, придется встать и кого-то убить.

Я пошла, сонная, в ванну и в зеркале увидела, что синяки под глазами прошли, а кожа, кажется, обрела в нормальный вид. Тогда я немного намазала на себя тонального крема и накрасила ресницы. Ну и все, пожалуй, хватит для воскресенья. К моему удивлению, я выглядела очень свежо.

Затем, пройдя на кухню, я увидела, как Майк сидит за нашим столом и пьет чай с Эммой.

– Проснулась, соня? – Майк попытался сделать максимально милый голос.

Почему-то мне это не понравилось. Его тон как будто говорил, что мы сегодня спали вместе, да и вообще встречаемся уже давно. Тут мне пришла в голову мысль, что вот так может выглядеть мое утро, если мы будем вместе с Майком.

Мне давно хочется заботы и ощущения нужности. Хочется банальных вещей, простых вопросов типа «тепло ли мне сейчас?», «выспалась ли я?» и «позавтракала ли?», я уже молчу о чем-то большем.

– Ага, – зевнула я. – О чем вы тут болтаете?

– Все утро обсуждаем тебя, – съехидничала Эмма.

Майк не улыбнулся ей в ответ, а лишь перевел на меня взгляд.

– Мы обсуждали мое хобби. Я только пришел из художественного магазина и вот купил новых холстов. Кстати, ты говорила, что рисуешь? Не хочешь сегодня присоединиться ко мне?

– Звучит отлично, тем более что у меня выходной и я уже кучу времени не рисовала. После той мастерской, которую я увидела, у меня буквально чешутся руки.

– Отлично! Договорились! – с неподдельной радостью ответил Майкл.

– Тогда ты иди, я соберусь и приду к тебе, хорошо?

– Конечно, буду ждать в мастерской, – подмигнул мне Майк и вышел из комнаты.

Я быстро рассказала Эмме о Джеймсе и фиаско с кувшином, стараясь не приукрашивать.

Эмма была словно мой ходячий дневник. В отличие от нее я рассказывала ей все, что было у меня внутри. Она была более скрытная и могла долго утаивать происходящее, несмотря на мое недовольство.

Честно говоря, меня это обижало. Я всегда видела в ее скрытности нотку недоверия. В начале нашего знакомства она толком не рассказывала о себе, а затем, как большущий цветок с огромным количеством лепестков, начала раскрываться.

Однако мне очень нравится то, что Эмма умеет слушать. И не просто демонстрировать поддельный интерес, а действительно участвовать в диалоге и интересоваться мелочами.

– Эмма, я не могу не думать о Джеймсе. Я все понимаю, но ничего не могу поделать. Так или иначе, в голове постоянно возникает мысль о нем.

– Не можешь или не хочешь?

Эмма глубоко вздохнула.

– Мила, ты же знаешь, что обычно такие богатенькие парни с моделями под боком не представляют из себя ничего особенного. Ты откровенно его идеализируешь, причем я совсем не понимаю почему. Тем более, судя по их разговору с этой Стейси, он не просто так держит рядом с собой таких, как она.

– Ты его даже не видела. Он как будто с обложки. Эти зеленые глаза, размеренные движения, брутальный голос… От него просто нереально оторвать взгляд. Судя по тому, какая у него компания, он явно с амбициями или хотя бы с мозгом. А Софи мне рассказала, что Джеймс постоянно вкладывается в благотворительность, заботится обо всех своих сотрудниках и проводит много времени с семьей.

– Вот опять эти твои преувеличения. Ты его не знаешь и никогда не узнаешь, потому что даже подойти к нему не можешь – не то что заговорить. А Софи твоя, а не его лучшая подруга и, скорее всего, все, что она о нем знает, ограничивается сплетнями уборщиц.

В чем дело? Почему всем нужно указать на мою застенчивость рядом с ним? То Софи, теперь Эмма. Больше всего раздражает, что меня задевают их слова. Нужно как-то поменять свое положение.

– Да я спокойно могу к нему подойти. Вы что, все сговорились? Сначала Софи, теперь ты. Просто мне некомфортно это делать, потому что он весь из себя такой идеальный и влиятельный.

– Опять это твое «идеальный». Он обычный занудный парень с огромной кучей проблем и раздутым самомнением.

Эмма вздохнула, закатила глаза и уставилась в потолок, затем перевела на меня взгляд, и я увидела в нем игривые нотки.

– Если ты так его не боишься, а он такой нереально сексуально идеальный, тогда сфоткай его, чтобы я убедилась в этом. А то сейчас у меня такое чувство, что твои стоны по нему порядком преувеличены, – пренебрежительно сказала Эмма, явно предполагая, что сфотографировать я никого не смогу.

– Загугли его имя или посмотри в журнале.

– Ну нет, это фотки, где он готовился, его красили, собирали, а в реальной жизни он должен быть другим. И тем более загуглить его слишком просто, а спорим тебе слабо его сфоткать?

Эмма ерзала на месте.

– Слабо? Ты серьезно? Ты хочешь на это поспорить? Говори свои условия.

– Сфоткаешь его в течение недели, и я свожу тебя за свой счет в новый ресторан, про который ты мне все уши уже прожужжала. И мало того, я буду готовить дома ужины сама в течение месяца. А если не сможешь, то тогда ты вечером в течение месяца будешь приносить еду из своего ресторана, а еще станешь моей моделью в следующее воскресенье на новое окрашивание техникой балаяж.

Соблазнительно…

Эмма давно мечтала попробовать на мне техники окрашивания для своего портфолио, но я ни в какую не соглашалась.

– Значит, спор как в старые добрые времена? Даже не знаю… Я хочу, чтобы мои волосы остались при мне, – сказала я, подкалывая ее.

– Ой, ну не хочешь как хочешь. Раньше ты как-то уверенней со мной спорила.

И правда, раньше мы постоянно на что-то спорили, при этом испытывая особый азарт.

– Ладно, ладно, по рукам. До конца недели я принесу тебе его фотку – или окрашивание и еда, поняла?

– Заметано.

Боже, зачем я это делаю?

С этими словами я быстро пошла в свою комнату, надела удобный спортивный костюм синего цвета и собрала волосы в хвост. Без лишних слов я пришла в мастерскую Майка, он дал мне чистый холст, налил стакан воды, вежливо спросил, удобно ли мне, и я погрузилась в работу над своей картиной.

Майк включил музыку, и у меня даже не возникло удивления, что в стены встроены колонки с великолепной акустикой. Он объяснил это тем, что ему просто необходимо получать часть вдохновения от музыки. И правда, с музыкой было рисовать намного приятнее.

Мы болтали обо всем. Об учебе в университете, родителях, рисунках и хобби в целом. Он казался очень приятным и нежным по отношению ко мне.

Я, кстати, чтобы не попадать в такие ситуации, как вчера, решила отдать ему дубликат своих ключей.

Эту идею предложила Эмма. Воровать в квартире у нас было нечего, да и не думаю, что с таким положением, как у Майка, ему это понадобится. Тем более что я всегда мечтала иметь надежного соседа, который в случае чего поможет открыть дверь.

* * *

После трех часов работы в мастерской Майк заявил, что хочет есть, и мы двинулись на кухню, где у него уже была наготовлена куча еды.

Я каждый раз удивляюсь тому, что если человек настоящая творческая личность, то он творческий во всем. Вот и Майк создавал просто шедевры кулинарии.

Он разогрел крем-суп из овощей и индейку с мягким картофельным пюре. Несмотря на то что блюда эти довольно банальные, он уложил их на тарелку так, будто шеф-повар в известном итальянском ресторане.

Мы очень быстро все слопали, и он предложил выпить немного красного вина. Я решила взять ответственность за открытие бутылки и продемонстрировать пару приемчиков, которым я научилась в ресторане.

С легкостью и достаточно эффектно открыв вино, я взяла бутылку за углубление внизу и начала разливать по бокалам с довольной улыбкой. И конечно, переходя ко второму бокалу, я случайно задела предыдущий так, что его содержимое оказалось прямо на белоснежной кофте Майка.

Похоже, то, что говорила обо мне Стейси, – это правда.

Я всегда была немного неуклюжей, но за последние два дня мои руки явно меня не слушались.

– Прости, пожалуйста, Майк, я такая неуклюжая.

– Да ничего такого.

Он рассматривал огромное красное пятно.

Вдруг Майкл резко стянул с себя футболку и остался лишь в своих синих потертых джинсах. Мой взгляд упал на его голый торс, а затем на его глаза, которые смотрели прямо на меня. Затем неловкое молчание.

– Тебе, наверное, стоит что-нибудь надеть.

Я громко сглотнула. Да уж, парня у меня не было слишком давно.

– Ты так думаешь?

Мой взгляд снова упал на торс, затем на его глаза. Неловкое молчание продолжалось.

– У меня в мастерской пара футболок лежит в ящике, сейчас вернусь.

Майку явно доставил удовольствие этот незначительный инцидент. И, похоже, мне тоже.

Он вернулся в просторной серой футболке, и мы вместе как ни в чем ни бывало загрузили посудомоечную машину, а потом вернулись к нашим картинам. Хотя стоит сказать, что перед глазами все еще стоял его обнаженный торс.

Прошел час, и я была очень увлечена своим творением. В один момент я взяла не тот оттенок и совершила ошибку, которую очень внимательно старалась исправить. Я так увлеклась, что не заметила, как Майк подошел сзади, наклонился и начал наблюдать за моими действиями. Отведя назад руку, в которой была кисть, я случайно попала прямо в лицо Майку. На его щеке остался красный след от краски. Тогда он взял свою кисть и в ответ оставил свой след краски на моей руке, а затем и на шее.

– Ах так! – крикнула я с довольной улыбкой и, полностью развернувшись, макнула кисть побольше в синюю краску.

Мы, словно дети, пачкали друг друга, пока воздуха от смеха почти не осталось, и в этот момент по телу разлилось очень приятное чувство. Чувство радости, спокойствия, нежности. Оно обволакивало меня и держало в своих теплых руках.

Я подошла к Майку ближе и начала вытирать краску с его лица. Он смотрел на меня не отрываясь и протянул руку, чтобы заправить выбившуюся прядь моих волос за ухо.

Между нами встала тишина. Майк нежно погладил мое лицо рукой и поцеловал. Он не пробивал языком себе путь, а лишь аккуратно и нежно коснулся моих губ, словно спрашивая разрешения.

Затем его поцелуй стал более требовательным, одна рука оказалась в моих волосах, а другая нежно устроилась на талии. Через какое-то время Майкл отстранился от меня, и наши взгляды встретились.

Я покраснела, и мы, как два влюбленных подростка, стали смотреть друг на друга, улыбаясь и при этом не зная, что сказать. За тот вечер Майкл больше не прикасался ко мне.

Зайдя домой, я выдохнула. Да уж, ну и сходила порисовать…

* * *

Могу ли я с ним быть? Нравится ли он мне в качестве моего парня? Я не знаю. И даже больше, я впервые не знала ответ на этот вопрос. Обычно я после пятнадцати минут общения с любым парнем могла понять, что и как у нас дальше будет, потому что точно знала, что мне нужно. Но сейчас я знаю только то, что мне с ним комфортно, тепло и уютно.

Пройдя дальше по квартире, я увидела Эмму всю в слезах.

– Эй, эй, Эмма, что случилось? – с беспокойством спросила я.

– Опять Кеннет… Мила, тот парень, с которым я была на свидании, больше мне не перезвонит, – снова разрыдалась Эмма.

Я подошла к ней и прижала ее к своему плечу.

У Эммы был парень с детства, Кеннет, очень крепкого телосложения, с садистскими нотками в характере. Он родился в неблагополучной семье, где отец постоянно избивал мать, и, несомненно, это повлияло на его психику. Сначала он был милым и чересчур заботливым. Первые два года ухаживал за Эммой как ненормальный. Беспокоился о каждой мелочи, и, кажется, Эмма была счастлива. Затем он вступил в драку и надолго попал в реанимацию. После этого его как подменили. Он вел себя странно, и его гиперопека над Эммой превратилась в нечто нездоровое. Он начал следить за ней, проверял абсолютно все начиная от телефона и заканчивая дневниками. В какой-то момент Эмма приняла решение расстаться и все сообщила ему, но, к сожалению, он не воспринял ее слова правильно и по сей день пытается вернуть ее.

– Что он сделал, Эмма?

– Я шла с работы, когда встретила его. Он схватил меня за запястье и сказал, чтобы я порвала с моим новым парнем. Он напугал меня не на шутку. Я и не собиралась встречаться с тем парнем, просто сходила на свидание. И как вообще Кеннет увидел нас? Неужели он постоянно следит за мной? В этот раз я снова сказала ему, чтобы он не питал надежд на восстановление отношений, но нет же, он даже слышать не хочет. Похоже, у меня никогда больше не будет личной жизни.

Я закатила глаза, и в этот момент у Эммы заверещал телефон. На экране появился номер Кеннета, и во мне проснулся герой, когда я поспешно схватила телефон и решила ответить.

– Что тебе нужно, Кеннет? Мне кажется, ты уже все ей сказал.

– Здравствуй, тварь. Отлично, что ответила именно ты. Мне многое нужно тебе сказать.

У меня перехватило дыхания, и от прежнего героя осталось лишь мокрое место, так что я молчала и слушала.

Молчание немного затянулось, он явно ждал угроз с моей стороны.

– Уже обделалась от страха, хотя я еще не начал угрожать, да?

Он залился смехом. А я лишь в ступоре уставилась на Эмму.

Что ему нужно? Главное не психовать и не отвечать ему агрессией.

– Уже прошло несколько минут твоей пустой болтовни, а я до сих пор не услышала ничего, кроме тупых угроз, – спокойно сказала я.

– Ты поплатишься за все, что сделала. Ты сломала мою жизнь и жизнь Эммы, скотина, и я буду обращаться с тобой соответствующе, как поступают с тварями, которые портят чужие жизни.

Он явно пьян и не понимает, что говорит, но от этого не становится спокойнее.

– Ты ничего мне не сделаешь, Кеннет. Мы оба знаем, что вы расстались не из-за меня, хватит этих пустых угроз.

Я услышала его глубокое дыхание в трубку. Он сбросил.

Кеннет никогда мне не нравился, и как-то Эмма ему об этом рассказала. Мало того, он прочитал в дневнике Эммы, что я настаиваю на прекращении их отношений. Видимо, он помнил это и считал, что отношение Эммы к нему изменилось после того, как я промыла ей мозги. Но это просто смешно. Люди часто не хотят замечать в себе недостатки и пытаются найти причину собственных проблем в других. Кеннет не исключение.

Но даже несмотря на охраняемую территорию нашего дома и на то, что теперь возле нас Майк, мне стало страшно и за себя, и за Эмму.

– С этим нужно заканчивать, Эмма. Тебе ясно? Нам нужно куда-нибудь обратиться.

– Нет, Мила, я думаю, он остынет, просто нужно еще немного времени. Ты же знаешь, что, скорее всего, он пьян и говорит все это не всерьез.

Эмма закрыла лицо ладонями.

– Просто дай еще немного времени.

– Да? И сколько же? Еще лет пять?! Я с ума сойду, если с тобой что-нибудь случится. Он не касался тебя? Не толкал? Не трогал тебя руками?

– Он не способен на это. Мила, ты же понимаешь, что я не хочу сдавать его полиции. Он от этого лишь рассвирепеет. Мне тоже немного страшно, но, Мила, он для меня не просто бывший, я любила его и не желаю ему зла. Я обещаю поговорить с ним более серьезно в следующий раз.

– Мне не нравится постоянно видеть твои слезы, – вздохнула я.

На этом наш разговор закончился.

* * *

Следующая неделя, казалось, длилась вечно. В ресторане не было особенных проблем. Ники втянулась в работу и уже никого не раздражала. Софи и Дэйв, как всегда, постоянно спорили, а я наблюдала за шумной работой ресторана.

Мистер Совершенство Джеймс теперь постоянно встречался со мной взглядом. Я прекрасно помнила про наш спор с Эммой, но понятия не имела, как выполнить свою часть.

Так что все оставалось неизменным, кроме одного.

Мне постоянно писал Майк.

Как правило, он спрашивал абсолютно все, что только можно. Какой мой любимый цвет, фильм, порода собаки. А ведь я даже не знаю, что люблю больше всего. Мне нравится голубой, зеленый и белый, хотя в одежде я отдаю предпочтение черному, а в квартире – бежевому. Любимых фильмов у меня вообще гора. А самыми ласковыми я считаю собак из приюта. Но тем не менее я спокойно отвечала на его вопросы, хотя под конец дня сильно уставала от этого. И кажется, у меня уже начинался тик от вечной вибрации телефона.

Ну разве можно сравнить переписку с реальным разговором? Зачем постоянно писать, когда можно обсудить это лично?

Во вторник я мечтала прогуляться после работы, но Майк без предупреждения уже ждал меня у выхода. Пришлось поговорить с ним о том, что такие сюрпризы мне не нравятся и что у нас обоих есть телефон, с помощью которого можно сообщать о таких вещах.

Больше он меня не забирал.

Еще как-то раз, когда мы прогуливались с его псом в среду, он взял меня за руку. Я не была против, но что-то меня царапало за душу. Хотя объективной причины я найти не могу.

Вроде бы наше общение приятное и непринужденное. Мы заигрываем друг с другом, часто смеемся и болтаем обо всем на свете, но Майк относится ко мне, как к хрустальной вазе, а я явно ей не являюсь.

В четверг, в свой выходной, я услышала детский крик и смех, доносящийся из квартиры Майка.

Затем он отправил мне сообщение с приглашением к себе домой. Мне хотелось понежится в кровати, но я переборола себя.

Дверь была не заперта, так что я спокойно зашла в прихожую. Пройдя немного дальше, я увидела, что кресло от камина было отодвинуто, а на ковре сидел Майк в окружении детей. Это выглядело очень уютно. Я слышала потрескивание поленьев в камине и наблюдала, как Майк объясняет двум маленьким деткам, как самолет взлетает и садится.

После недолгого наблюдения за этой милотой я слегка кашлянула и поприветствовала всех.

Позже Майк объяснил, что это детки его старшей сестры и она попросила посидеть с ними, пока вся была в дополнительной работе. С Майком дети вели себя как ангелы. Я уселась с ними на ковер и ворвалась в разговор об аэропортах, птицах и облаках.

Спустя час мы покушали, как всегда, невероятно вкусными блюдами Майка, а дети уселись смотреть мультики.

– Они просто прелесть, – сказала я с улыбкой.

– Да, я знаю. Обожаю проводить с ними выходные. Они вот только прилетели из Иерусалима, так что я довольно давно их не видел.

После небольшой паузы он продолжил:

– Смотри, даже веревочку красную мне привезли – от сглаза, говорят. Такие сладкие ребята. Моя сестра запрещает их баловать, но иногда я делаю это тихо и незаметно, чтобы еще разок увидеть их улыбки. Я часто думаю о том, что когда-нибудь у меня будут свои дети. Наверное, их будет трое, хотя все зависит от жены, все-таки последнее решение за ней.

Спустя несколько секунд тишины он продолжил:

– Вообще, Мила, я считаю, ты будешь отличной матерью.

Я лишь кивнула.

Ой-ой, нет-нет, этот разговор явно не для меня. Я люблю далеко не всех детей. Мне нравятся тишина и покой, и я очень ценю время, когда я могу расслабиться и послушать ровное дыхание, а не чей-то визг. Очень большое количество детей, которые растут капризными, и я всегда считала, что их капризы – вина родителей, которые неправильно подходят к воспитанию.

В наш ресторан часто приходят очень избалованные дети. Они могут скинуть еду на пол или просто кричать и плакать по поводу и без.

Как-то раз девочка устроила концерт, потребовав к себе домой нашу Софи, чтобы та с ней играла и приносила ей кучу игрушек. Это было бы смешно, если не было бы так грустно.

Сегодня я не была настроена общаться о своем будущем и тем более о детях.

Во рту после всей этой ситуации было слишком сладко. Дети какие-то слишком воспитанные, Майк какой-то слишком идеальный, и вся эта обстановка уж слишком сказочная. Я догадывалась, что Майк пригласил меня туда в надежде показать, как он ладит с детьми и каким он будет хорошим отцом. Опять же, это только догадки.

Я не настолько идеальна. Мне не нравится, что все слишком уж хорошо. Хотя через несколько минут, обдумав свои мысли, я напряглась.

Что я несу? Почему мне может что-то не нравиться в этой ситуации? Ведь все прекрасно! Майкл такой замечательный, и, уверена, его семья тоже.

Может быть, я боюсь отношений? Но я никогда их не боялась.

Боже, что со мной?

Вечером того же дня я все рассказала Эмме, хотя и немного приукрасила то, насколько все было идеально. Она, недолго подумав, сказала:

– Да уж, видимо, он правда мечтает уже поскорей завести семью. Постарайся не бояться этого.

– Эх, Эмма, может ты и права.

Вечером, чтобы избавиться от этой приторной сладости во рту, мы решили посмотреть боевик, под который вместе уснули на диване.