Читать книгу Академический обмен - Юлия Жукова - Страница 5

– Я думаю, что это нужно прекратить.

Мы с Кларенсом сидели в моём номере, переваривая выезд. По дороге говорить как-то не хотелось. Ну, мне не хотелось, а Кларенс, похоже, всё это время готовил речь.

– Ты сам договор одобрил, – напомнила я. Прекратить мне тоже хотелось, но было как-то поздновато.

– Мы можем его разорвать в одностороннем порядке без выплаты неустойки. А чек вернуть.

Я вздохнула. Можем. Но сто тысяч на дороге не валяются.

– Я думаю, нам нужно с ним ещё разок всё обсудить, – предложила я. – Мне кажется, он переоценивает свои силы.

– Маргарита! – Кларенс встал и склонился передо мной, ухватившись за подлокотники моего кресла, так, что наши лица оказались очень близко. – Проблема не в этом. Ты не видишь, что он извлекает из твоей магии какое-то извращённое удовольствие?

Я сморщилась. Природник? Из некротики? Удовольствие?!

– Не вижу, – сказала я честно.

– И как его накрыло под конец, ты тоже не видела? – подозрительно сощурился Кларенс.

– Видела. А ещё я видела, как его тошнило после моего доклада. Никогда не слышала, чтобы это доставляло удовольствие.

Кларенс распрямился и отошёл к окну.

– Я не знаю, как это работает, – упрямо продолжил он, – но выглядело это весьма подозрительно.

Я пожала плечами.

– Ну хорошо, допустим, ты прав. И что дальше? Какая мне разница, зачем ему это нужно? Хочет облучаться некротикой – его проблемы, деньги-то уплочены.

Кларенс скривился. Мои деревенские словечки вызывали у него почти физическую боль.

– А тебя не смущает, что в таком случае ты, по сути, предоставляешь ему услуги определённого рода?

До меня дошло не сразу. Зато когда дошло… Как я не изжарила этого нахала в ту же секунду, ума не приложу!

– Кларенс, ты с ума сошёл?! Ты серьёзно сейчас назвал меня камелией?!

– Марго, дело не в том, как я тебя назвал! – Он тоже повысил голос. – Я знаю, кто ты такая. Дело в том, как это выглядит со стороны, для тех, кто видит в тебе зарвавшуюся деревенскую выскочку!

Я замерла. Нет, не потому что Кларенс меня оскорбил. Мы с ним были достаточно близки, чтобы он мог говорить мне такие вещи. Но – был ли он прав? Если бы стало известно, что я позволяю какому-то аристократишке удовлетворять свои желания за мой счёт, что это скажет обо мне как профессионале?

Зубы сами собой сжались. Сто тыся-я-яч…

– А с какой такой стороны этот твой некто увидит, чем я занимаюсь с Маккорном? Ты ведь включал в договор пункт о неразглашении?

– Естественно, – вздохнул Кларенс. – Но я включал его для того, чтобы оградить тебя от интереса со стороны властей. Если Маккорн кому-то разболтает, мы можем подать на него в суд, и это поможет покрыть судебные расходы в случае, если тебе придётся защищаться от обвинений в причинении вреда его здоровью. От урона в репутации это тебя не защитит.

Я упрямо сложила руки на груди.

– Если бы я беспокоилась о своей репутации в этой сфере, я бы не пускала тебя к себе в номер на виду у всего персонала гостиницы. Что это за пережитки тёмного прошлого? Я современная женщина, свободная от предрассудков, и вольна заниматься чем угодно с кем угодно. Мои недоброжелатели и так считают, что я провожу ночи с тобой, и что дальше?

Кларенс посмотрел на меня с сочувствием.

– Одно дело делить постель. Другое дело – делить постель за деньги.

Меня пробрал холодок по хребту. Нет, ну какой мне интерес, кто что подумает? Меня не касались чужие мнения. А вот поднимающаяся волна тревоги говорила: ещё как касались! Я представила себе все шепотки, как в университете, что, мол, простушка приехала жениха искать, надеется соблазнить будущего великого мага… Теперь, когда я защитила магистерскую, они поутихли, но если станет известно… Я решила для себя, что вообще замуж не пойду никогда, чтобы никому не давать повода думать, будто это и было моей конечной целью. Я уже так привыкла к мысли, что это всё меня не касается, а тут вдруг ад разверзся с новой, неожиданной стороны.

– Хотя бы поговори с Маккорном об этом, – тихо сказал Кларенс. Он, конечно, сразу увидел, что я осознала суть его негодования, и перестал на меня давить. Он в этом отношении просто золото. Я даже раньше немного неровно к нему дышала, но я совершенно не в его вкусе, и со временем я решила, что это к лучшему. У нас сложилось идеальное сотрудничество, а страсти наверняка бы всё испортили.

– Хорошо, – так же тихо согласилась я.

***

Маккорн поджидал меня в вестибюле гостиницы, сидя в кожаном кресле с таким мрачным видом, что я застыла на ступеньке и присмотрелась, он ли это. Природники такими угрюмыми бывают только в последней стадии искажения. Но он вроде вполне адекватен, да и магией своей пользуется без проблем. Ладно, как бы там ни было, поговорить было необходимо.

Впрочем, при моём приближении он подорвался и просиял так ярко, что захотелось заслониться. Уныния не осталось ни на йоту. Может, просто тень так падала, ну или это выражение на его лице означает что-то другое?

– Магистрина! Простите, что я устроил на вас засаду, но мы вчера не договорились, и я не был уверен, когда мне лучше подъехать и есть ли у вас какие-то планы…

– Магистр Маккорн! – оборвала я его тираду. Природников в таком состоянии если не заткнуть, они сами не остановятся. – Нам нужно с вами серьёзно поговорить. Пройдёмте в кабинет для встреч!

Маккорн так быстро утратил всю свою жизнерадостность, что я даже засомневалась, а была ли она? Какой-то человек-контраст, право слово. Что ж его так швыряет? И если ему всё-таки угрожает искажение, не заденет ли меня шрапнелью…

Кларенс, который уже забронировал переговорную у стойки администратора, провёл нас за неприметную дверку, где оказалась небольшая удобная комната с креслами вокруг кофейного столика и видом на густые заросли внутреннего дворика. Мы чинно расселись, прикрывая светскими манерами тему разговора.

– Магистр, мне кажется, у нас возникло небольшое недопонимание, – начала я, стараясь говорить мягко. Природники плохо переносят лобовые столкновения с проблемами. – Когда вы объясняли мне, какого эффекта хотите достичь посредством наших встреч, возможно, вы о чём-то умолчали.

Глаза Маккорна раскрылись так, что сразу стало ясно: умолчал не случайно. Если бы даже я не поняла по этому признаку, в следующую секунду он вспыхнул, выдавая себя с головой.

– Магистрина, это не то, что вы думаете!

В ответ на мою вздёрнутую бровь он тут же поправился:

– Точнее, не совсем то, что вы думаете.

– Не могли бы вы разъяснить? – шёлковым голосом попросил Кларенс.

Маккорн бросил на него быстрый взгляд, затем опустил глаза в пол.

– Моё тело действительно своеобразно реагирует на некротику. Это очень трудно описать… У этой реакции много составляющих, и большая их часть довольно малоприятны. Магистрине нет нужды опасаться за свою честь, моё состояние под воздействием некротики скорее болезненное, чем… какое-либо ещё.

– А тошнит вас до или после? – не удержалась я.

– Вместо, – вздохнул Маккорн. – Как я уже говорил, в Академии я был не готов. Я опоздал и не успел войти в нужное состояние до того, как вы перешли к демонстрации. Чтобы воспринимать некротику хоть как-то, мне нужно достичь своеобразного транса. Увы, сам этот транс имеет… хм, тантрическую природу. Я осмысляю смерть как чувственный опыт, и тогда могу примирить с нею свою натуру. Но, как следствие, моё тело реагирует. Однако это вовсе не удовольствие. В основном, это больно.

Я сама не заметила, как у меня плечи поднялись к ушам, а шея вытянулась вперёд, пока я слушала этот сектантский бред. Опомнившись, я выровняла осанку.

– Позвольте, я уточню, – произнёс Кларенс, который выглядел не менее обескураженно, но, конечно, держал спину так ровно, словно был привязан к колу. – Магия Маргариты вызывает у вас болезненное возбуждение?

Шок Кларенса с головой выдало то, что он назвал меня по имени в разговоре с клиентом. Но я не могла его осудить.

– Что-то вроде того, – пробормотал Маккорн, окончательно сникнув.

– И когда вы говорили, – подала голос я, – что можете определять некромантские плетения по тому дискомфорту, который ощущаете, вы на самом деле имели в виду…

– Это как уколы, – перебил Маккорн. – Небольшие точечные болевые ощущения.

Я с большим трудом удержала свои руки от того, чтобы они залезли мне в волосы и испортили причёску. Я думала, что для природника он адекватный? Да он беспросветный безумец!

– Магистр, а вы давно последний раз у сердцеведа были? – осторожно спросила я.

Маккорн раздражённо вздохнул, и его лицо снова неуловимо изменилось. Вроде бы те же широкие брови над теми же яркими глазами, но человека как будто подменили. Может, у него какое-то врождённое раздвоение личности?

– Спасибо за заботу, но вам не о чем переживать, – сухо ответил он. – Я совершенно стабилен. В магии природы есть несколько разделов, которые познаются через боль, и это совершенно безопасно, пусть и неприятно. Уверен, в некромантии тоже есть вещи, которые звучат странновато, когда излагаешь их непосвящённым.

Я прикинула и была вынуждена согласиться. Про то, что некоторым природникам больно колдовать, я знала. При исцелении серьёзных ран такое бывает, а ещё когда природник применяет свою магию на очень большие группы объектов. И это вроде бы и правда не грозит им ничем, кроме, собственно, боли. Да и что касается странного… Наверное, если бы я взялась ему объяснять, как мне нужно прочувствовать страдание мёртвой души, чтобы получить над ней контроль, он бы тоже тут пальцем у виска крутил. Ладно, уговорил…

Кларенс откашлялся.

– Причина, по которой нам было необходимо прояснить этот момент, заключается в том, что со стороны ваше, эм-м, состояние, наводит на определённые мысли. Нас беспокоит, чтобы происходящее на встречах осталось строго между нами и никогда, ни под каким видом не просочилось в круги коллег магистрины. Можете ли вы поручиться за нотариуса? За то, что никому никогда не проговоритесь сами? Что никто из ваших или наших недоброжелателей не отследит, кому вы выписали чек на столь значительную сумму?

Маккорн нахмурился, снова потеряв всякое сходство с природниками. Он обратился ко мне:

– Мне казалось, магистрина свободна от традиционалистских ограничений. То есть, я понимаю, что вам было бы неприятно, если бы я за ваш счёт удовлетворял какие-то свои неуместные потребности, но, как я объяснил, это не так. Вас правда волнует, что кто-то может застать вас с мужчиной в пикантной ситуации?

Не знаю, что он там объяснил, мне вот было неочевидно, зачем он всё-таки это затеял, ну да ладно, сейчас не о том.

– Меня волнует, что меня могут застать в пикантной ситуации с мужчиной, который мне платит, – отрезала я.

Маккорн аж откачнулся назад и приоткрыл рот, осознавая. Несколько секунд его взгляд метался из угла в угол кофейного столика, а потом он спокойно сказал:

– Я упомяну в письмах нескольким влиятельным людям, что сделал вам пожертвование на развитие некромантии как подающему надежды молодому специалисту. Я сделал это в пику своему кровному отцу, чьи деньги, собственно, я и трачу. Это не вызовет вопросов у тех, кто меня знает. Меж тем вы привлекательная юная дама, и у меня нет причин не искать вашего общества, раз уж судьба нас свела.

Мы с Кларенсом переглянулись, обменявшись изумлением. Да, у Маккорна две магистерских степени. Но так связно говорить? Так легко придумывать, как избавиться от проблемы? Кажется, мне пора бы уже перестать смотреть на него, как на говорящего попугая. Да я бы на его месте десять раз перебрала все варианты, а он просто взял и принял решение, да ещё и такое… этически неоднозначное.

– Вы хотите, – перевела я со светского на человеческий, – чтобы ваши друзья думали, будто у нас с вами интрижка?

– Если вас это устроит? – ответил он вопросом на вопрос.

Я прикинула. Казалось бы, так и так выходило, что он мне заплатил, а теперь наслаждается, но соус совсем другой. Найти себе мецената – это достойное дело для молодого мага. И если этот меценат – избалованный дворянин, который решил насолить родичу, а заодно приударить за барышней… Ну, это рисует барышню достаточно свободных взглядов, но на мысль о камелиях всё же не наводит. Я глянула на Кларенса. Он поймал мой взгляд и задумчиво покивал.

– Это уже лучше. Если вы распространите слухи о пожертвовании, это будет хорошим прикрытием. Однако нам будет спокойнее, если «интрижка» всё же останется в тайне, насколько это возможно.

Маккорн серьёзно кивнул. Я только сейчас заметила, что он совершенно спокойно воспринимает Кларенса. Многие мои коллеги считают людей, лишённых магии, ущербными, а слово «ассистент» переводят как «карманная собачка». Другие наоборот полагают, что мы с Кларенсом тайно женаты, и вообще он мне диктует, как мне жить и что делать, а я только притворяюсь самостоятельной. Маккорн не ударился ни в одну из этих крайностей, заработав тем в моих глазах ещё один плюсик.

– Как я понимаю, магистрина не живёт в столице, – заметил он. – Возможно, я могу навестить вас где-то в более тихом месте, где поменьше глаз и ушей?

– Вы можете поехать с нами в моё имение! – тут же сообразила я. – Там только деревушка рядом и пара мелких дворян в соседях, но они дальше своей кухни вести не разнесут.

– Отлично, – улыбнулся Маккорн, снова нацепляя улыбку природника и преображаясь. – Если вас не затруднит принять меня в качестве постояльца.

По договору я согласилась на два месяца ежедневных экзекуций. Я действительно думала, что придётся всё это время проторчать в столице, даже собиралась снять лабораторию, чтобы не маяться бездельем по полдня, но вариант с поместьем, конечно, подходил лучше всего.

– Вы только учтите, это глушайшая глушь, – предупредила я.

– Ну так нам этого и надо, разве нет? – усмехнулся он.

– В таком случае, мы можем выехать сразу после обеда, – заключил Кларенс. – Ждём вас здесь в два часа с вещами.

***

Вещей оказалось кот наплакал. Небольшой саквояж из тёмной кожи. Из кожи. Я присмотрелась к руке, которой Маккорн сжимал ручку саквояжа. Не дрожит, ногти не побелели. И сам как будто совершенно спокоен. Мой взгляд перескочил на его ботинки. Тоже кожа. Я только сейчас поняла: Маккорн носил вещи из кожи! Нет, некротики в них, конечно, нет, но всё равно это части мёртвых животных, и ни один знакомый мне природник никогда даже не прикасался ни к чему кожаному или костяному. А этому хоть бы хны.

– Остальное почтой? – предположил Кларенс, выкатывая свой и мой чемоданы и остановив взгляд на скудной поклаже шамана.

– А у меня больше ничего нет, – пожал плечами Маккорн с видом счастливого остолопа. – Приехал сюда налегке и уезжаю так же.

Кларенс нахмурился.

– Разве вы не живёте в столице?

– Живу, – охотно подтвердил Маккорн. – Несколько месяцев. До того в Каньске жил полгода. Ещё раньше – в Лейске.

– А лаборатория? – удивилась я.

– Снимаю, – пожал плечами природник. – У меня требования не такие высокие, как у вас. Для шаманских практик подходит что угодно, да и для техномагии…

Кларенс сощурился.

– Простите за вопрос, но… Вы твёрдо уверены, что «пожертвование» – это лучшее вложение ваших средств?

Маккорн рассмеялся.

– Не беспокойтесь обо мне, деньги у меня есть! Чего бы чего… Просто не люблю долго сидеть на одном месте, приедается.

Я понимала Кларенса. Я приглашала в свой дом подозрительного сектанта, который получал удовольствие от боли и не имел постоянного места жительства. Может быть, сто тысяч золотых можно добыть как-то более безопасно?..

– Приютите мой саквояж в вашей бричке? – попросил Маккорн, умильно сложив брови домиком. Вот сейчас сказать бы нет и до свидания, но… моё проклятое воспитание… Посмотреть в эти умоляющие глаза и отказать – я не смогла.