Читать книгу Академический обмен - Юлия Жукова - Страница 7

Следующие несколько дней сессии у нас проходили без приключений. Маккорн выкопал из своего саквояжа механический звонок, выставил на нём нужное время, и через каждые десять минут пронзительная трель этой жестянки вышвыривала нас обоих из процесса похлеще пощёчины. И ведь ни магический фон в испытательном зале, ни собственно творимая мной некротика эту жуткую штукенцию с толку не сбивали.

– Моя собственная разработка, – похвалился Маккорн. – Один из моих первых проектов по соединению магии природы с техномагией. Там такой барьер, что никакое магическое поле не просочится.

– А у вас… есть ещё какие-то проекты в этой области?

Я с интересом крутила в пальцах звонок, который выглядел, как примитивная жестяная статуэтка лягушки с большими, похожими на уши, глазами.

Маккорн помедлил.

– Вообще, да…

Кажется, мой вопрос его озадачил. Я отвлеклась от звонка и задумалась. Он полагал, что я должна его знать? Откуда бы? Одну его статью я читала, но она была теоретическая. А практика его ко мне отношения не имеет. Я не занимаюсь ни природной магией, ни техно… Подождите…

– Живые дирижабли?.. – пробормотала я.

Маккорн криво улыбнулся.

– Ну да, это моё самое известное изобретение.

Мне потребовалось сесть. Живые дирижабли – это же… Это же… Нет, сама я не видела, меня бы к ним близко не подпустили, но для других магов и обычных людей это изобретение, изменившее мир! Они там как-то подсаживают живой разум в механизм, после чего дирижаблю не нужны пилоты, эта штука сама справляется с погодными условиями, сама настраивается на курс, поддерживает приятный климат в салоне и даже может немного колдовать. Собственно, живому дирижаблю не нужен вот этот здоровенный воздушный шар, наполненный газом. Он летает на магии, производимой своей живой составляющей. Я никогда не задумывалась, кто и как эти штуки изобрёл, но если бы задумалась, то решила бы, что техномаги и природники работали над разными частями отдельно, хотя теперь мне стало очевидно, что так бы ничего не вышло, а вот у человека, который одновременно природник и техномаг…

То есть, я у себя в подвале каждый день пыталась угробить изобретателя с мировым именем?! Почему Кларенс мне не сказал, кто он такой? Знал же наверняка, зараза!

– Магистрина? – Маккорн нахмурился. – Вас что-то расстроило?

– Заранее, значит, нельзя было предупредить, что в случае вашей смерти, за мной будет охотиться вообще весь мир?!

Взгляд Маккорна замёрз.

– Не будет. Я больше не занимаюсь дирижаблями. Их успешно производят на фабриках без моего участия. Я ничего не должен ни заказчикам, ни своему университету. Имею право заниматься, чем захочу. И простите, что не представился со всеми фанфарами, – добавил он едко. – Не думал, что в мире так много природников-техномагов, чтобы было легко перепутать.

Бывают такие картинки, на которые если посмотришь с одной стороны, видишь девушку, а с другой – усатого господина. Вот у меня с Маккорном так. Вроде природник-природник, а в этот момент картинка повернулась, и я снова увидела некроманта, как при нашем первом знакомстве. Пришлось потрясти головой, чтобы отогнать морок. Но это уязвлённое самолюбие – такая типично некромантская черта! Нормальный природник даже не заметил бы, что его кто-то не узнал, а и заметив, смутился.

– Это вы простите, – в тон ему процедила я, – что не слежу за областями магии, которые меня никоим образом не касаются.

Маккорн фыркнул.

– Ну конечно, и до дирижаблей вам дела нет. Как летать – так вы небось первая!

Я обомлела. Фитилёк на пороге моего личного порохового склада заалел, и всё это не взлетело на воздух только потому, что странности Маккорна начисто сбивали меня с толку.

– Я не могу летать на вашем дирижабле, – выдавила я прописную истину. – Некромантам запрещено.

Тут уже Маккорн осёкся.

– То есть как?

– Так. Они живые. Все боятся, что мы их убьём или как-то попортим. Нам под страхом уголовной ответственности запрещено даже приближаться к живым дирижаблям на расстояние ворожбы.

Маккорн уставился на меня.

– Что за бред? С чего вам их портить? Они созданы при помощи природной магии, но сами конструкты владеют магией воздуха, а не жизни, и некромантия их не побеспокоит, а убить их при желании может даже обычный человек, если проберётся в управляющий отсек.

– Объясните это тем, кто законы пишет, – пожала плечами я.

Маккорн всё ещё ловил ртом мух, но у меня не было настроения дожидаться, что ещё он придумает мне сказать, поэтому я заявила, что меня ждут дела, и оставила его наедине с несправедливостью мира.

***

За последующие несколько дней я была вынуждена признать, что Маккорн делал успехи во время наших сессий. Теперь я брала не более пяти нитей, но выплетала из них разные узоры, а Маккорн притерпелся настолько, что стал приносить с собой блокнот и записывать свои наблюдения. Он действительно придумал нечто вроде алфавита для фиксации того эффекта, который оказывала на него некромантия. По вечерам, когда он полностью оправлялся от воздействия, мы садились и сличали его записи с моими собственными представлениями о том, что я там наворожила.

В магии в принципе почти невозможно создать одно и то же плетение дважды. Это как снежинки – можно разложить их на группы похожих, но точных копий не сыщешь. Если цель ворожбы проста и типична для этого вида магии, плетение раз от раза будет меняться едва заметно, но чем сложнее замысел мага, тем больше плетения будут различаться. В большинстве случаев на повторяемость результата это не влияет. Это как идти по канату: какая разница, сколько раз ты заваливался вправо, а сколько влево, если в итоге дошёл?

Однако у плетений есть свойства, такие как ритм, амплитуда, узор, глубина и так далее. Некоторые из них очевидны любому новичку, а до других додумываются только истинные сомелье, к тому же в каждом виде магии эти свойства свои. Насколько я поняла, идея Маккорна заключалась в том, что в магии жизни и смерти плетения как бы зеркальны друг другу, и если так, то лакуны в знаниях магов об одной из этих стихий можно было бы заполнить, если отразить плетение из второй, зеркальной ей. Это бы стало способом быстро открыть целые новые разделы обеих магий.

Однако природники и некроманты говорят о своей магии настолько разным языком, что соотнести конкретные свойства плетения только по описанию совершенно невозможно. Вот потому этот странный человек и решил принести себя в жертву науке и попытаться выявить свойства некромантии через свои болевые ощущения, а затем в отзеркаленном виде воссоздать их в магии природы.

И надо сказать, у него даже кое-что получалось.

– Смотрите! – Маккорн тыкал пальцем в свои закорючки, привлекая моё внимание. – Сегодняшний второй номер – три ряда с тремя узлами в каждом. Правильно?

Я кивнула.

– Узлы синий, красный и пустой, – продолжил он.

Я скривилась. В моей терминологии они были железный, горячий и ещё один горячий, но обратный, причём первый и третий – утопленные, а петли между ними – восьмипроцентной яркости. Мы уже выяснили, что природники вообще не измеряют яркость петель, для них это качественная величина, а не количественная, то есть, в их понимании петли могут быть белыми или чёрными, без промежуточных значений. Понимаете проблему, да?

– Ну допустим, – покивал Маккорн, когда я ему всё это изложила. – А теперь дайте угадаю, это плетение что-то к чему-то привязывает, так?

– Отвязывает, – поправила я. – Призрак от места явления.

– Шикарно! – Маккорн хлопнул в ладоши и уставился на меня горящими глазами. – Значит, симметрия двойная! Ровно такого плетения в магии природы нет, но если провязать наоборот, пустой, красный, потом синий, то будет заклинание, прикрепляющее душу к телу. Понимаете?

И я начала понимать.

– Моя фамилия будет стоять рядом с вашей на любой статье, которую вы опубликуете на эту тему, – тоном, не терпящим возражений, произнесла я. – Иначе мы расстаёмся сегодня.

Маккорн закатил глаза.

– Естественно, будет. За кого вы меня принимаете?

– За некроманта, который по недоразумению владеет магией природы, – фыркнула я.

Маккорн замер, как кот, которого застали в кладовке.

– Вы… – выдавил он. – Я… То есть, вы правда так обо мне думаете?

Я пожала плечами.

– Вы так себя ведёте.

Маккорн как-то странно покачнулся в мою сторону, потом пробормотал извинения, вскочил и исчез за дверью, только каблуки по лестнице простучали. Я пожала плечами и принялась раскладывать рабочие записи в аккуратные папочки, а папочки – в аккуратные стопочки. В одном Маккорн всё-таки был явным природником: он разводил вокруг себя невыносимый для меня бардак.

***

Мы просуществовали таким образом под одной крышей недели две, когда к моим воротам явился посланник с вызовом. Помещика, живущего чуть дальше по тракту, замучил гримм.

Я сразу сунула формуляры из конверта Кларенсу. Вызов некроманта положено оформлять определённым образом, и Кларенс гораздо лучше меня знает, как именно, да ещё и следит за изменениями в бланках и требованиях. Когда я занималась этим сама, бесконечные противоречивые указания, обновляющиеся хотя бы раз в год, повергали меня в такую пучину тревоги, что я вообще пряталась от вызовов, если они были не от госструктур, потому что если уж я не могла разобраться, занимаясь этим постоянно, что взять с частного лица, единственный раз в жизни обратившегося к некроманту? Однако мы обязаны по закону принимать все вызовы, которые доведены до нашего сведения, и уклонение чревато штрафами, а то и лишением лицензии, поэтому нервов мне эти бумаженции потрепали знатно. К счастью, Кларенс ориентируется в бюрократии, как будто он маг и это – его стихия, и с тех пор, как он стал работать на меня, я забыла о бессонных ночах.

– А что вы можете сделать с гриммом? – удивился Маккорн, который как раз вышел на веранду, когда посыльный озвучил суть вызова. Вопрос был непраздный: гримм – это знамение, предвещающее смерть того, кто его видел. Несмотря на связь со смертью, к некромантии он отношения не имеет. Разбираться с гриммами должны провидцы, которые могут понять, какая именно опасность грозит жертве и как её избежать, если вообще возможно.

– Ничего. А думаете, кому-то есть до того дело? – хмыкнула я. – Вызов оформлен по всем правилам, так что я обязана провести расследование.

Маккорн поморгал.

– Что же, если я вас вызову по вопросу потерянного пенсне, вы тоже должны расследование провести?

Я развела руками, мол, добро пожаловать в мою жизнь!

– К счастью, ценник на услуги некроманта таков, что даже пенсне из чистого золота не окупится, и если моё расследование покажет, что это не мой профиль, то государство кверенту ничего не возместит. Не говоря уже о том, что мало кому вообще хочется пускать на порог некроманта.

Маккорн растерялся.

– Ваши услуги так дороги? То есть, я хочу сказать, я знаю, что некроманты обычно неплохо получают, но я думал, они на государственном жаловании…

Я покосилась на него с подозрением. Это где же он в академических кругах видел некроманта на жаловании?

– На жаловании – мракоборцы.

Маккорн кивнул.

– Но ведь мракоборцы – некроманты.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Мракоборцы заканчивают годичные курсы! И потом для повышения в звании по полгода пару раз! Я – магистр! Вы меня с кем сравнили?!

Маккорн попятился, подняв руки, и я тут же одёрнула себя. Нельзя же на природника орать, хоть он даже такой странный. Мало ли в каком месте у него стихия взыграет.

– Так вы вызов примете? – опасливо поинтересовался посланник, обращаясь к Кларенсу. Умный, понимает, что разозлённого некроманта лучше не трогать.

– Да, – сказал тот. – Возвращайтесь, мы скоро приедем.

– А вы не можете ему сказать, – понизив голос спросил Маккорн, – что это не ваш профиль? Человек же деньги платит. Он может не знать, что с гриммами не к вам!

Я вздохнула. Как настоящий некромант я должна была бы ответить: а зачем мне его просвещать? Я прокачусь туда-обратно и заработаю на содержание имения на несколько месяцев вперёд, а кверенту поделом, лучше разбираться надо, а не разбрасываться вызовами. Но что-то в лице Маккорна заставило меня ответить правду:

– Скорее всего это не гримм. Модус операнди не тот. А если не гримм, то, вероятно, призрак или умертвие.

– О.

Маккорн пожевал нижнюю губу и пошёл следом за мной, наблюдая, как я достаю из шкафа чемоданчик с выездными инструментами и проверяю, всё ли в наличии. Я чувствовала затылком его взгляд и только усилием воли оставалась к нему спиной. Не люблю, когда сзади кто-то рассматривает, так и хочется туда проклятием залупить.

– А что за модус операнди? – наконец не выдержал Маккорн.

– Он кого-то покусал, – ответила я, припоминая, что там было в бумажке. – Ран не осталось, но покусанные странно себя чувствуют.

Сказала и сразу поняла, что зря. Следующую реплику Маккорна я знала заранее безо всякого провидческого дара.

– Я поеду с вами. Этих людей надо очистить, а то и исцелить.

Я вздохнула. Будь он нормальным природником, я бы просто рявкнула “нельзя”, и он бы послушался. Но Маккорн даже не спросил разрешения, он просто поставил меня перед фактом, и что-то мне подсказывало, я от него так просто не отделаюсь. Маккорн не был нормальным природником. И в отличие от большинства сельских олухов он знал своё дело. Возможно, его участие будет мне даже на руку?

– Гонораром делиться не буду, – сказала я, чтобы хоть номинально не выйти из образа серьёзного некроманта.

Маккорн, зараза, посмеялся.

***

В бричке по-прежнему помещались только двое, а Маккорнова кобыла по-прежнему отказывалась топать рядом с моими призрачными, так что ему пришлось ехать за нами на некотором расстоянии. Маккорн успел так притерпеться к моей некротике, что мог бы сидеть в той самой бричке, но вот предложение оседлать мёртвую лошадь вгоняло его в краску, и я предпочла не выяснять подробности ощущений, которые породил бы его тантрический транс в этом случае.

Поэтому к тому моменту, как Маккорн подъехал к воротам поместья, мы уже вовсю ругались с управляющим. Ну как ругались…

– Вы оформили вызов, – меланхолично говорил Кларенс, помахивая бумагами. – Вызов подразумевает личное посещение, это написано в формуляре.

Я стояла поодаль и грызла сосновую иголку, делая вид, что меня всё это не касается.

– Но гримма видели за пределами поместья, – настаивал управляющий, сухощавый неприметный господин среднего роста с глянцево навощёнными волосами. – Почему некромант не может отработать вызов в том месте?

– Один раз за пределами, – согласился Кларенс. – И два в пределах. И все на ваших землях. А те, кто видел, проживают в поместье, и их нам нужно будет допросить. Вы их за ворота для этого вывезете?

– Допросить?! – взвился управляющий. – Это уважаемые люди!

– Вы хотите отменить вызов? – спросил Кларенс, и в его голосе я услышала надежду, хотя управляющий вряд ли заметил.

– Да с какой стати?! Мы вызвали вашего некроманта, работайте!

Маккорн спешился, слушая разговор с озадаченным видом, потом подошёл ко мне.

– Это нормально? – спросил он негромко.

– Совершенно, – вздохнула я. – Им нужен некромант, но как-нибудь… без некроманта.

– А в чём проблема? – Маккорн развернул руку ладонью вверх. – Что именно им не нравится в некромантах?

– Моя грязная аура запачкает их прекрасный дом, и он начнёт притягивать несчастья, – пояснила я.

– Что за бред? – Маккорн уставился на меня, вытянув шею вперёд. Я только пожала плечами и повернула ладони в сторону управляющего, мол, сам иди послушай.

Маккорн внимательно меня изучил, словно ждал, что я сейчас сознаюсь в розыгрыше, потом похлопал себя по груди и бокам и достал из внутреннего кармана сюртука какую-то бумажку. Одёрнул сюртук, а потом… преобразился. Я даже не поняла, что именно он сделал, просто вдруг его осанка из расслабленной и ровной стала немного сутулой, как бывает у людей, которые стесняются своего высокого роста. Одну штанину Маккорн задрал о другую ногу, и из-под неё теперь выглядывал жёлтый шёлковый носок. Одновременно спокойное серьёзное лицо природника расплылось в придурковатой улыбке. Он пощупал руками щёки, словно проверяя, что маска сидит, как надо, взъерошил себе волосы, обернулся и подошёл к управляющему прыгающей походкой. Я внезапно узнала этот шаг – Маккорн так ходил в столице, а в моём имении бросил эту повадку.

– Добрый вечер! – воскликнул Маккорн тоном блаженного. – А это у вас гримма видели, да?

– Да-а… – растерялся управляющий.

– Ой, какой кошмар! – всплеснул руками Маккорн, и тут же словно впервые заметил, что держит в руке ту самую бумажку. – Ах, да! Я маг жизни, вот у меня рекомендательное письмо есть. Вам же надо дурную ауру почистить, да? Меня вот прислали…

Управляющий взял бумажку – потёртую и засаленную – и развернул. По мере чтения брови у него поползли вверх.

– Магистр… лорд Фремантль?

– Да! – широко улыбнулся Маккорн с видом воспитателя, который хвалит трёхлетку за правильный ответ.

– Это… – управляющий помедлил, – уж не отцом ли вам приходится герцог Фремантль?

– Да, именно! – Маккорн поднял указательный палец, словно управляющий нащупал разгадку вселенской тайны.

– И… вы к нам? – всё ещё не верил управляющий.

– Ага, меня прислали вот, – Маккорн сделал невнятный жест в мою сторону. – Обеспечить.

– Кто прислал? – резонно спросил управляющий. Гонца ко мне отправлял, скорее всего, он сам, и никакие власти он не оповещал об этом.

– Ну… – Маккорн ещё покрутил рукой в воздухе, то ли рисуя невидимый портрет, то ли собираясь с мыслями. – Не помню. Ну кто всегда.

Кларенсу пришлось отвернуться и прикрыть лицо рукой, а я больно прикусила губу. Только у природника может выгореть такое. Управляющий провёл рукой по своим полированным волосам, словно там что-то могло растрепаться под такой-то глазурью.

– И вы… гарантируете безопасность? – неуверенно уточнил управляющий.

– Конечно! – заверил Маккорн с видом абсолютно неосведомлённого идиота.

Управляющий ещё посверлил его взглядом, словно пытался прямо сквозь лоб разглядеть профпригодность, потом глубоко вздохнул и пригласил нас всех войти, пообещав, что за лошадьми пришлёт мальчишку. Я потребовала оставить бричку снаружи: моим лошадкам и за воротами ничего не будет, а живым зверям рядом с ними станет нехорошо.

Дорожка к дому вела через сад, извиваясь и петляя. Сразу видно, люди тут жили неспешные. Зато пока мы шли, я оттеснила Маккорна за спину Кларенса и шёпотом поинтересовалась:

– При чём тут герцог Фремантль?

Счастливо-тупое выражение на лице Маккорна на мгновение померкло, уступив место обычной хмурости.

– Я же говорил вам, что я бастард, – прошептал он. – Герцог Фремантль – мой кровный отец.

Я поджала губы. Это-то я помнила! Точнее, имён он тогда не называл, но герцогов в стране вообще не так много, а природников из них и того меньше. Конечно, дар мог и по материнской линии перейти, но такая дурацкая фамилия может быть только у природника. То ли дело Маккорн!

– Это понятно! – прошипела я. – А что будет, если он узнает, что вы его именем тут прикрываетесь?

Губы Маккорна на мгновение сложились в смакующее “о”.

– Напьётся на радостях, – ответил он. – Не переживайте, магистрина, кроме моей гордости, никто не пострадает.

Я хотела ещё объяснений, но тут управляющий обернулся, и Маккорн резко наклеил обратно свою блаженную улыбку, а я приотстала, чтобы не казалось, словно я его пытаюсь с дорожки выжать. Обычно некроманты с природниками так близко друг друга не подпускают.

– Подождите на крыльце, – велел нам управляющий. – Мне необходимо оповестить его благородие помещика Фэнни о вашем визите.

Я отвернулась, чтобы он не видел, как я закатываю глаза. Гонец до нас доехал после обеда, а теперь дело шло к закату, и если его благородие и дальше собирался так телиться, раньше полуночи я на охоту за тварью не выйду, а она к тому времени могла и ещё кого-нибудь покусать.

– Я опрошу свидетелей, – предложил Кларенс, подумавший о том же. – А ты иди осматривай поместье.

Я подумала, но кивнула. Кларенсу отвечают гораздо охотнее, чем мне, и мы часто так делаем, благо он может мне передавать всё, что услышит. Вот только как они тут с Маккорном уживутся?.. С того дня они больше не цапались, по крайней мере, при мне. Припёртый к стенке Кларенс сказал, что не упомянул, чем Маккорн знаменит, потому что на юридическую сторону проблемы это не имело влияния, а знай я, с кем имею дело, больше бы доверяла мнению Маккорна, чего Кларенсу хотелось избежать. Во всяком случае, поначалу. Потом, скорее всего, он просто берёг мои нервы, но в этом он не признался.

Как бы там ни было, оба вели себя цивильно, хотя мне и казалось, что они избегают друг друга, но мой дом большой, там это нетрудно. А вот тут… Впрочем, вариантов у меня особо не было.

Помещик Фэнни оказался крупным, грузным мужчиной в переходном возрасте между мужиком и стариком. К нам он вышел в бархатном сюртуке и плотно намотанном шейном платке, отчего его красное лицо и не менее красная лысина уже покрылись потом, который он нервно вытирал шёлковым платком. Меня он обошёл по широкой дуге, едва завидев, и разговаривал только с Кларенсом и Маккорном, словно меня вообще не было в комнате. Я еле дотерпела до того момента, когда можно было отправиться на осмотр территории. Загадочные всё-таки люди: ведь знает же, что я могу щелчком пальцев сровнять с землёй все его поместье со всеми обитателями, так чего нарывается? Мне, конечно, придётся несладко, если я так поступлю, но он этого уже не увидит!

Пока Кларенс со мной не связался, я не знала, где искать, но всегда можно начать с проверки основ: стоит ли вокруг дома защитный контур, надёжно ли закреплён, нет ли лазеек… Поплутав немного по садовым дорожкам в густых предзакатных тенях, я обнаружила, что контур тут проложен строго вдоль каменной стены, окружающей дом, и пошла рядышком, ведя рукой по неровной кладке.

Надо отдать должное помещику, охранные чары были свежие и профессионально наложенные. То ли сознательный, то ли врагов нажил серьёзных, но пользовался он явно не услугами сельских знахарей. Скорее из столицы привёз мага земли или воздуха – у стихийников охранные чары получались неотличимые без специальной экспертизы. Итак, проникнуть сквозь этот контур самостоятельно никакая нечисть бы не смогла. Гримм – другое дело, он не нечисть, а знамение, ему чары нипочём.

Я остановилась и прислушалась к своим ощущениям. Мне показалось, что я уловила в окружающем пространстве слабый след некротики… Гриммы её не источают. Если след остался от твари, которую видели хозяева, то она – что-то мёртвое. Но как знать, тут может быть и труп прикопан где-то, места довольно, и к хозяевам это может не иметь никакого отношения. Фэнни – помещик, а не наследный дворянин, и он хозяйничает на этой земле не так давно. Таким образом, возникает вопрос: что-то напало именно на него или он просто вляпался во что-то, что осталось от прежних владельцев?

Наконец в моём сознании забрезжил зов Кларенса.

Телепатия неизбежно возникает между зомби и его создателем, и от неё невозможно никак избавиться. Это одна из причин, почему зомби не очень-то популярны. Экранироваться от зомби, ноющего тебе прямо в мозг, можно только уехав на приличное расстояние. Новички, которые не сообразили запереть зомби подальше от своего дома, от этого нытья могут и с ума сойти. Более опытные маги выбирают на роль зомби таких людей, которые вряд ли будут ныть, либо дрессируют их, чтобы не смели. Однако и между собой зомби одного создателя тоже способны переговариваться, и хорошо, если они просто сплетничают, а то ведь могут и сговориться о чём-нибудь нехорошем.