Читать книгу Стрекоза летит на север - Юлия Климова - Страница 5
Часть 1. Чужой дом
Глава 4. Любовь – это очень хорошая штука, особенно когда она взаимна…
ОглавлениеО, теперь, при свете дня, я могла его рассмотреть. М-м-м, с таким всевозрастающим любопытством археологи изучают только что найденные древние сосуды, кости и драгоценности – душа дрожит, а сердце учащенно бьется и куда-то торопится…
Конечно, Павел уже давно перестал быть мальчиком, наверное, поступил в институт или университет, наверное, родители гордятся им, а девушки… Лучше об этом не думать.
Горячий ветерок скользнул по моей щеке и полетел к нему, отмеряя расстояние между прошлым и настоящим. А я-то уже неслась в будущее! Ловко сворачивая на каждом повороте, преодолевая любые преграды…
– Давай погуляем, – предложил Павел и протянул руку.
Я подошла ближе и тоже протянула руку. Коснулась пальцами его пальцев и почувствовала тепло, то самое тепло, которого мне так не хватило той зимой…
Идти по деревне со взрослым приезжим парнем, держаться за руки – это смертный приговор, особенно при наличии тети Томы, но не было силы, способной остановить меня, образумить. Ее просто не существовало.
– А ты надолго приехал? – спросила я «непринужденно».
– Пока не знаю, все зависит от бабушки. Она вроде болеет, но отсюда уезжать не хочет. Мама уламывает ее показаться врачам, хотя отец считает, что в таком возрасте человеку просто необходимы внимание и общение.
– Хорошо, если так, – ответила я, практически не дыша.
– Девчонки вчера ее неплохо развлекали… – Он помолчал и добавил серьезно: – А ты стала другой. Очень выросла и…
– …и превратилась в богомола.
– Что? – Павел остановился, приподнял брови и удивленно посмотрел на меня.
– В богомола, – повторила я.
Он закинул голову назад и искренне засмеялся, затем, успокоившись, заглянул мне в глаза и серьезно произнес:
– Съешь того, кто тебе это сказал, понятно?
В жизни бывают моменты, которые хочется схватить и спрятать под подушку, чтобы потом всю жизнь снились сказочные сны. Или, наоборот, положить на ладонь, дунуть и смотреть, как летит на свободу счастье… Мир золотится, переливается, звенит и становится лучше – уютнее и ярче.
Это был именно такой момент. Самый лучший, праздничный. Я даже, как мудрая сова, подумала о том, что судьба по-честному уравновесила плохое и хорошее, и теперь-то все обязательно устроится чудесно. Павел же мог не брать меня за руку, но он взял. Он мог сделать вид, будто не знает меня, но не сделал. Его зеленые глаза… светлая челка, упавшая на лоб… серьезный и одновременно лукавый взгляд…
Я жадно вдохнула воздух, желая поймать запах Павла, вернее, запах его незнакомой жизни, замерла, давая себе возможность запомнить эту минуту, выдохнула и улыбнулась. А затем с сожалением отпустила его руку, потому что ноги уже подкашивались и немели… «Я это все придумала, придумала, придумала…» – мысленно твердила я, но слова рассыпались в пыль.
Мы гуляли часа два и больше молчали, чем говорили. Я немного рассказала про наше житие-бытие, а Павел немного про свое. Мне нравился его спокойный голос, уверенные движения, короткие точные фразы. Несмотря на рост и угловатость, я чувствовала себя Золушкой на балу (и часы никогда не пробьют полночь, и карета не превратится в оранжевую пузатую тыкву с мятым боком…). Но один вопрос меня мучил. Он был лишний и дурацкий, детский и бессмысленный, но я должна была его задать, ну, просто чтобы знать…
– А за эти два года ты приезжал сюда? К бабушке с дедушкой?
– Да, пару раз, – ответил Павел, – но ненадолго. До деревни вашей ни разу не дошел…
– И зря, – перебила я, – у нас замечательная деревня.
– Я не сомневаюсь в этом…
Он посмотрел на меня пристально и прищурился. Конечно, Павел прекрасно понимал, о чем я… Но разве нас что-то связывало, разве кто-то кому-то был должен? Вовсе нет. Тогда, зимой, мы вместе провели смешное количество времени, и с чего бы ему искать со мной встреч? И, если бы мы с Лилькой не прикинулись дохляками и не принялись выть на луну, то… То он бы, наверное, и сегодня не дошел до деревни.
Вроде мои мысли выстраивались ровно, но какая-то запятая или черточка ускользала, и опять тянулось по кругу: «Но он же взял меня за руку…»
– После того как я тебя вчера увидел, я уже не мог не прийти, – добавил Павел, и его щеки чуть порозовели. – Я уже не мог не прийти… – повторил он тише.
Окажись тетя Тома поблизости, ее ожидал бы шок, потому что в эту секунду я удивительным образом преобразилась и превратилась в сказочную принцессу, святящуюся счастьем изнутри, но, увы, красную как вареный рак. Зрелище не для слабонервных.
– Я… рада… – К сожалению, ничего умнее выдавить из себя не получилось.
Проводив меня почти до дома, Павел с улыбкой сказал волшебное «до свидания» и ушел, а я, обняв мир руками, ввалилась в кухню и закружилась на месте. Всегда нужно надеяться и верить, всегда! Не случайно же судьба нас постоянно сводит с теми, кто очень нужен… И так удачно, что Лилька пригласила на вечеринку… Компот и пирожки с рисом…
А если сбежать? К озеру? Развести костер, устроиться на бревнах… ну, в смысле сесть рядом и поболтать…
– Эй! – раздался голос Славки-Шамана, а затем прозвучал громкий стук в дверь. – Открой, поговорить надо…
От неожиданности я вздрогнула и трусливо заметалась по кухне. Конечно, я знала, что расплата неминуема, что за каждую секунду счастья придется ответить, но… возмездия с этой стороны я совершенно не ждала. По любой логике прибить меня должна была тетя Тома, и Славка никак не мог ее опередить. И, даже если бы он захотел потом привести приговор в исполнение, ему бы попросту уже ничего не досталось – лишь косточки валялись бы на дорожке во дворе… мои косточки…
– Открой… слышишь?
После короткой паники на меня опустилось совершенно непонятное смущение. В животе булькнуло, в груди сначала похолодело, а затем стало горячо. Дверь я обычно не закрывала и, прячась от неизбежной встречи, стояла столбом и пыталась вспомнить, в какой же момент накинула крючок на петлю… Будто это являлось наиважнейшим событием, способным на что-то повлиять.
Я никогда раньше не разговаривала со Славкой «по душам». Собственно, с тех пор, как меня зачислили в его невесты, мы с ним вообще не общались. Видеться стали чаще, но не общались. Он держал дистанцию, на радость и злость тети Томы. «Подбирается, гад», «присматривается», «погибель твою готовит, убивец проклятый», «затаился в засаде, сволочь!» – иногда бросала она и гневно фыркала. Я молчала и на всякий случай игнорировала «жениха».
А теперь меня ожидала неизвестность…
Наконец, справившись со всеми чувствами разом, я сказала себе: «Ты не его девушка, ты абсолютно точно не его девушка», решительно направилась к двери и распахнула ее. Наверное, мысли о Павле придали мне силы, да и не сделала я ничего плохого, чтобы прятаться, словно перепуганный кролик.
– Привет. Что нужно? – сухо поинтересовалась я, подчеркивая свою независимость.
Славка зашел в дом, резко развернулся, постоял немного, прислонился спиной к хрупкому шкафчику и сунул руки в карманы брюк. Его взгляд был холодным и не обещал ничего хорошего.
– Кто он? Это тот парень из акимовского дома?
– Да.
– У тебя с ним что? – холодно спросил Славка.
«К сожалению, мы пока мало были вдвоем…» – так можно было ответить, если бы я захотела отправиться на тот свет в ближайшие пять минут.
«Абсолютно ничего», – нет, предательский вариант какой-то…
«У меня с ним – все!» – ой…
– Тебя это совершенно не касается, – мужественно ответила я, теряя самообладание.
– Касается.
От Славки исходила неимоверная сила и уверенность, на секунду мне даже показалось, что он прав. Но затем произошли невидимые, но ощутимые изменения, и я заметила в его глазах волнение, а на виске – тонкую вену, точно начерченную карандашом на гладкой загорелой коже. «Я не его девушка, не его…» – пришлось повторить заклинание.
– Ты зачем пришел? – спросила я тихо.
– Он приехал, а потом опять уедет, – бросил Славка в ответ.
Разговор у нас просто не мог получиться, и мы оба об этом знали, и каждый догадывался, о чем думает другой, какие фразы проглатывает, а какие приберегает на следующий раз. Мы стояли на расстоянии метра, скованные и ершистые, и у каждого была своя правда. Но я-то ладно… А вот видеть в таком состоянии «убивца» Шамана… У меня во рту пересохло и больно кольнуло в левом боку!
– Не важно, – ответила я.
Славка отлип от шкафчика и, не вынимая рук из карманов, пошел к двери.
– Чтоб я тебя больше с ним не видел, – резко произнес он, но, несмотря на тон, я не уловила в его голосе злобы.
Отвечать я ничего не стала, но, когда ступеньки издали несколько жалобных скрипов, обняла себя опять и прошептала:
– Завтра в пять на Лилькиной веранде… – И счастливо улыбнулась.
* * *
Видимо, удача была на моей стороне, потому что тетя Тома пришла домой поздно, крепко выпила, закусила холодной картошкой и солеными огурцами, а потом на целый час затянула русские народные песни о глубокой кручине и тяжелой доле одинокой женщины, обманутой то подлым женихом, то заезжим добрым молодцем, то страшным лиходеем. Слухи о моей прогулке до нее явно не дошли, а значит, шанс дожить до Лилькиной вечеринки у меня был.
– Печаль на сердце, – сообщила тетя Тома, выпивая следующую рюмку водки. – Тебе этого не понять! Ты и знать не знаешь, что такое томление в груди! Завтра я в город поеду, поняла?
– Да, – выдохнула я, скрывая радость.
О, сколько томления рвалось на свободу из моей груди! Сколько жарких и острых чувств кружилось, подскакивало и вздрагивало! Наверное, я смогла бы написать об этом сочинение на сто листов…
«Спасена, – подумала я, – завтра – мой день!»
И этот день наступил.
Промучившись с головной болью до обеда, тетя Тома загрузила меня уборкой дома, быстро собралась, приоделась, накрасила губы и в три часа уехала, пообещав после возвращения проверить каждый угол на предмет пыли. Наполнив ведро водой, подхватив тряпку, я, лучась счастьем, взялась за дело. О, я была даже рада, что нет ни одной минуты свободного времени, иначе мысли и нервное перевозбуждение свели бы меня с ума! Я мыла, драила, бегала, меняла воду и кидала быстрые взгляды на часы – на лице сияла улыбка, которую я не пыталась сдержать или спрятать. Пусть сияет!
Модной одежды у меня не было, но это ничуть не огорчало, потому что я бы все равно постеснялась ее надеть. Остановив выбор на практичном темно-зеленом сарафане и серой кофточке на пуговицах, я успокоилась и переключилась на прическу. Мне хотелось, чтобы прямые светлые волосы стали пышнее и легли ровными волнами и чтобы сзади тоже получилось красиво… Но после десятой попытки пришлось признать тщетность усилий – против природы не попрешь. Недовольно отправив расческу в ящик комода, я смирилась с привычным образом деревенской девчонки, еще немного покрутилась перед зеркалом и, закрыв дверь, рванула на вечеринку.
– Привет! – Лилька махнула пучком петрушки и торопливо добавила: – Давай помогай, а то я ничего не успеваю, я вообще-то надеялась, что ты раньше придешь.
– Тетка полы драить заставила, – оправдалась я, направляясь следом.
Подготовка шла полным ходом – банки с компотом стояли в ряд, пирожки, прикрытые полотенцами, возвышались горками, вкусно пахло картошкой и хлебом. Оставались последние приготовления и – «добро пожаловать, гости дорогие!».
Мы дружно принялись накрывать на стол, смеялись, вспоминали предыдущие вечеринки, обменивались короткими фразами о Павле и его сестре. К пяти часам без опоздания пришли шестеро наших одноклассников и три девчонки – подружки Лильки, остальные появились минут через пятнадцать. Почти каждый принес «пропитание», щедро выделенное родителями, и нам пришлось вновь вернуться к столу и тарелкам.
– Мы столько не съедим! – воскликнула Лилька, вынимая из пакета замысловатый крендель размером с подкову Змея Горыныча.
– Прошлый раз ты говорила то же самое, – напомнила я, – но за два часа смели все.
– Смотри, Павел…
Я подняла голову и посмотрела в окно – да, к дому в обществе сестры и еще двух девушек шел Павел. Нужно ли говорить о том, как сжалось мое сердце от… Ну, он просто был очень красивый. Джинсы, футболка… Самый красивый на свете!
– Как ты думаешь, мне его нужно встретить?
– Конечно! – выпалила Лилька, подталкивая меня к двери. – Мы же вежливые люди… мы вообще всех встречаем! Давай, давай!
Я и глазом не успела моргнуть, как оказалась на ступеньках с идиотской радушной улыбкой на лице (мне бы еще в руки полотенце, крендель и солонку… и опять можно будет участвовать в конкурсе на самый глупый вид!).
– Здравствуйте, – выдохнула я, пропуская любопытные взгляды Кольки, Сереги, Светки и других. – А мы как раз уже на стол накрыли.
– Привет, – мягко произнес Павел.
– Привет, привет… – со значением выдала Лиза. Две ее подружки одновременно кивнули и с интересом огляделись.
– Проходите, устраивайтесь, веселитесь, – продолжила я, мысленно ругая себя за скованность. – Сейчас будем есть пирожки и пить компот.
– С ума сойти, – прокомментировала Лиза и, видимо, сгорая от любопытства, потащила подруг на веранду. Она очень изменилась внешне, и это болью отозвалось в моем сердце… Невозможно не чувствовать себя гадким утенком рядом с такой самоуверенной принцессой. Собственно, рядом с тремя принцессами, потому что Лизины подруги тоже были из того, другого мира, недоступного мне… Острая ревность сжала горло, и я чуть не разрыдалась, но навалившееся отчаяние было чутко исправлено Павлом…
– Это вам, – произнес он и протянул две красивые розово-малиновые коробки конфет. – Отлично выглядишь.
– Спасибо, – прошептала я.
Дальше все закрутилось с такой немыслимой скоростью, что я пришла в себя только через два часа. Началось веселье с приглушенной музыкой (чтобы не разозлить соседей), с шутками и танцами, с прошлогодними байками и хохотом. Пироги и картошку умяли со скоростью звука, да и от кренделя ничего не осталось. То ли Колька что-то подлил в банки, то ли компот оказался забродившим, но всем было хорошо, и воздух искрился смешинками.
Лиза с подругами сначала держалась в стороне, но потом, получив от мальчишек порцию восхищения, снизошла до простых смертных, перестала водить носом и «влилась в толпу». Но я продолжала чувствовать на себе ее внимание, и это не давало возможности расслабиться.
Павел все время находился поблизости. Мы мало разговаривали, за столом всего два раза соприкоснулись локтями, и взгляды вроде казались случайными… но каждой клеточкой тела я ощущала его присутствие, его тепло… Будто мы оба знаем что-то важное, и в эту тайну никому хода нет.
Когда дурашливые танцы закончились и зазвучала медленная музыка, Павел подошел ко мне и протянул руку.
– Можно? – спросил он спокойно.
– Да, – ответила я и поднялась.
Его ладони легли на мою талию, а мои – на его плечи. Рядом еще образовались парочки, но я никого не видела и не слышала… На свете существовали только два человека: он и я…
– Я очень ждал этого вечера, – тихо сказал Павел, и его ладони стали горячее.
– И я…
– Ты стала такой красивой…
– М-м…
У меня имелись большие сомнения по этому поводу, но слова были бесконечно приятны… Я уже не считала себя какой-то маленькой девочкой или длинным неловким созданием в возрасте под названием «ни туда, ни сюда», я окрепла, взмыла в небо на крыльях любви и… захотела большего.
– Давай погуляем немного, – предложил Павел, останавливая танец.
– Да, – кивнула я.
Друзья-приятели-одноклассники отдыхали с удовольствием: кто-то входил в дом, кто-то выходил, две парочки уже давно заняли скамейки около калитки, опять же танцы и болтовня… Наше исчезновение не бросалось в глаза, мы тоже имели право проводить вечер так, как нам заблагорассудится. Один шаг к двери, второй, третий… ступеньки, столик, застеленный клеенкой… яблоня, которой, наверное, исполнилось сто лет…
Нас тянуло в укромное, скрытое от людских глаз место, поэтому, не сговариваясь, мы направились к новенькому добротному сараю, построенному Лилькиными родителями в середине весны. Еще сохранился аромат досок, и в уголках лежали завитки стружки, вдоль одной стены рядком выстроились набитые чем-то мешки, напротив стояли два стареньких стула и узкий стол, заваленный всякой ерундой.
Остановившись посередине, я развернулась и посмотрела на Павла. Теперь я чувствовала себя беззащитной и слабой, и это мне удивительным образом нравилось. Точно так и должна себя чувствовать женщина наедине с мужчиной. Он – сильный, а она – слабая. Часть доверия, что ли…
Павел прошелся к маленькому окошку и замер в метре от меня.
– Я знал, что увижу тебя однажды, – произнес он хрипло и повернул голову в мою сторону. – Всегда знал.
– Я скучала…
– Спасибо.
Он сделал два медленных шага ко мне. Я сделала один – малюсенький – к нему. Невозможно передать словами, какое напряжение сковало руки и ноги, какая сила приклеила нас к полу. Мы стояли близко и были почти раздавлены теми невероятными чувствами, которые обрушиваются на человека однажды и никогда уже не отпускают. А если захочешь когда-нибудь, чтобы отпустили, то придется биться насмерть, вырывая у судьбы свободу…
Между нами лежали короткие встречи и общие фразы – так мало… но кто же считает эти минуты, кто вообще имеет представление о том, сколько раз нужно встретиться и сколько слов нужно произнести, чтобы жизнь изменилась раз и навсегда.
Павел сделал еще один шаг, чуть помедлил и осторожно погладил меня по голове, как котенка. Улыбнулся, наклонился и нежно поцеловал в губы. Это был вовсе не долгий взрослый поцелуй, и в моей душе заныло сожаление, но через секунду я поняла, как тяжело далась ему сдержанность.
Павел дрожал… его почти колотило, когда он сильно прижал меня к себе, запустил пальцы в мои волосы и шумно вдохнул и выдохнул. И меня тоже стало колотить, потому что все тайные, сокровенные мечты сбывались… Я мечтала о счастье, и вот оно – рядом, я еще не понимала толком, что такое страсть… Стены сарая кружились, а любовь первый раз по-настоящему трясла мою душу и не отпускала.
– Ты не исчезнешь? – спросила я. – Как тогда… не исчезнешь?
– Нет. Ни за что. Я всегда буду с тобой.
– Обещаешь?
– Обещаю. Тебя нельзя забыть… Я задержусь здесь как можно дольше, наверное, получится на целый месяц… а дальше разберемся, я смогу часто приезжать… Я хочу быть с тобой всегда…
Дыхание Павла сбилось. Он наклонил голову и накрыл мои губы своими губами, теперь это был совсем другой поцелуй… Поцелуй, уносящий в неизведанные дали.
Подняв руки, я повисла на его плечах. Он подхватил меня, что-то пробормотал, развернул спиной к окну, бросил недовольный взгляд на мешки и стулья, нахмурился и вновь стал целовать. Пожалуй, мы оба жадничали – скорей бы, скорей бы насладиться этой неожиданной, но обязательной близостью, как же долго мы не имели возможности коснуться друг друга и… правды.
– Я очень тебя ждала, – прошептала я, дотрагиваясь ладонью до его щеки.
– Я сделаю все, чтобы ты была счастлива…
Наверное, мгновения неописуемого блаженства тянулись бы бесконечно, но дверь с кряканьем распахнулась, и раздался едкий голос Лизы:
– Кто бы сомневался! Павел, Павел, ты сошел с ума…
– Уходи, – холодно ответил он ей, не размыкая объятий.
– О, какие страсти… Да я уйду, не волнуйся, тут и смотреть-то не на что… Вас, мужчин, умом не понять.
– Уходи, – повторил Павел.
Появление Лизы было настолько неожиданным, что ее обидные слова не дошли до моего сердца. Но боль заметалась в душе, ища и не находя выхода. Почему, почему мне вечно не везет… Или я не права, или во мне кипит эгоизм? Разве случившейся нежности мало, разве слова Павла не означают, что преграды нам нипочем? Означают! Еще как означают! Нельзя думать о плохом.
– Ладно, не стану вам мешать, – усмехнулась Лиза. – Должны же вы хорошенько попрощаться на века. – Засмеявшись, она удалилась, а я сильнее прижалась к Павлу.
– Не слушай ее, ладно? – попросил он. – Она вредная, и с этим ничего не поделаешь.
– Когда мы теперь увидимся?
– Завтра.
В его зеленых глазах было столько уверенности, что я улыбнулась.
Мы покинули сарай, вернулись на веранду, пожевали хлеба с маслом, обменялись теплыми взглядами и постепенно влились в общую болтовню. А минут через двадцать Лилька, утянув меня в свою комнату, потребовала подробностей:
– Ну? Целовались?
– Ага, – кивнула я.
– Теперь вас никто не разлучит.
Я рассказала о Лизе, но на Лильку это особого впечатления не произвело.
– Подумаешь! – фыркнула она. – Противная сестричка просто завистлива и зла, не нужно обращать на нее внимания. А Павел хороший и взрослый, ему ничье разрешение не требуется. Я так рада за вас!
Но когда я потащила гору посуды на улицу к мойке, меня остановила Лиза. Я видела, как ей хочется подпортить мне настроение, и решила, что ни за что не поддамся ни на какие провокации.
– Не спорю, он в тебя втрескался по уши, – усмехнулась она. – Но только ничего у вас не получится. Знаешь, почему Пашка исчез в прошлый раз? Потому что я обо всем рассказала маме, и она объяснила ему, кто ты и кто он. Он с ней долго спорил, но… Но Пашка всегда поступает так, как она захочет. Лучше ни на что не надейся, дорогая Анастасия.
Лиза ушла, а я еще минуту стояла неподвижно, сжав губы. «Я сделаю все, чтобы ты была счастлива…» Он обещал, и я верила…