Читать книгу Невозможная музыка - Юлия Лавряшина - Страница 4

Глава 4

Дверь открылась так мягко, что потом Лилька никак не могла вспомнить: замок хоть щёлкнул или нет? Как будто Сашкина учительница с диковинным именем повернула его заранее и всё ждала за дверью, когда они наговорятся про свои детские глупости.

Из квартиры на них пролилось солнце. Прямо вытекло в подъезд, не больно ослепив, и Лилька удивилась тому, что до этой минуты вообще не замечала, были на небе хоть какие-нибудь тучки или нет.

А ещё почувствовала – есть хочется просто зверски! Вслед за солнцем выплыл запах какой-то сдобы… Тоже солнечной. Так Лильке представилось. Саша уже здоровался и не очень связно пытался объясниться, их приглашали пройти, а она думала только о том, что никак не ожидала встретиться с таким вкусным запахом в квартире учительницы музыки. Здесь должно было пахнуть чем-то совсем другим… Хотя чем? Старыми нотами, что ли? Канифолью пианисты не пользуются.

За столом Лилька очутилась так быстро, будто всё произошло по щучьему веленью, по её хотенью. Она кусала черничный пирог, какого никогда не пробовала, изо всех сил заставляя себя не торопиться, и гадала: откуда взялась черника, которая в Сибири не растёт. А ещё украдкой разглядывала Иоланту Сигизмундовну – Лилька всё же успела заучить её имя.

Она сразу пришла к выводу, что Сашка был абсолютно прав: его учительница – настоящая дама. Таких в книжках ещё называют «львицами». И наверняка в прошлом красавица, это и сейчас было видно. И не только по глазам. Хотя они оставались молодыми и блестящими, как камешки чёрного агата.

Один такой хранился у дедушки в ящике. Он никогда не рассказывал, откуда взялся этот камень, и потому Лильке казалось, будто с агатом связана трагическая любовная история. Она ведь была не маленькой и понимала: хоть сейчас дедушка и мало похож на мужчину, который может влюбиться, но когда-то он же был таким! Правда, на старых фотографиях он выглядел очень смешным в широких мешковатых штанах и большой шляпе. Но тогда все так ходили…

Интересно было бы посмотреть, как одевалась в те годы Иоланта. Пока у Лильки не получалось представить, чтобы та выглядела смешно при таких удлиненных, выразительных скулах, как у кинозвезды тех времён – Любови Орловой.

Ещё у Сашкиной учительницы был очень прямой тонкий нос, и высокие, удивлённо приподнятые брови, какие Лилька видела на старинных портретах. Вот только возле рта, уже неяркого, было много заметных морщинок, и шея успела состариться. Наверное, поэтому Иоланта Сигизмундовна даже дома повязывала сиреневую газовую косыночку. Лилька решила, что этот цвет учительнице к лицу.

Её длинные волосы, хоть и были совсем седыми, но уложены оказались так красиво, что позавидовать можно было. Лилька горько вздохнула, представив свои лёгкие, стриженные волосишки, и поскорее закусила сладким пирогом.

Про орган Сашка ещё ничего не спросил, они говорили о какой-то сонате, которую он «загонял», так что у Лильки пока было время спокойно поесть. Она нисколько не смущалась, ведь Иоланта Сигизмундовна не смотрела на неё и не суетилась, как некоторые хозяйки: «Деточка, попробуй того, попробуй этого!»

Сама она вообще ничего не ела, только изредка подносила к губам фарфоровую чашечку с кофе. Им же был предложен чай. Лильке казалось, что хозяйка даже не отпивала из чашки, и её все время тянуло туда заглянуть.

Не забывая про пирог, она незаметно осмотрела комнату, в которой тоже было пианино, только не такое, как у Сашки. Крышка была поднята, и Лилька разглядела немецкие буквы: «Хорошее, наверное».

Прозрачный тюль, сквозь который легко проходило солнце, тихонько колыхался рядом с коричневой стенкой инструмента, и казалось, это дышит сама комната. Здесь ещё был узкий диван, покрытый светло-коричневым пледом в квадратиках. Лильке представилось: старая учительница сидит на нём, выпрямив спину, и слушает, как Сашка играет сонату…

А он вдруг безо всякой подготовки спросил:

– А вы не знаете, орган в филармонии один на весь город?

Успев вовремя проглотить последний кусочек, Лилька замерла, упершись рёбрами в стол. Иоланта Сигизмундовна почему-то сразу взглянула именно на неё, потом снова на Сашу:

– Тебя тоже привлекает орган? С каких пор?

«Значит, ей он рассказывал про отца, – подумала Лилька. – Я бы никому из своих учителей сроду не рассказала! Наверное, она всё же хорошая…»

Но на этот раз Сашка не стал отвечать:

– Не может ведь быть, что на такой большой город всего один орган!

– И тот появился лет семь тому назад, – голос у Иоланты Сигизмундовны был низкий.

Лилька решила, что только такой и может быть у настоящей дамы.

– А раньше? Других не было? – нетерпеливо расспрашивал Саша.

Она издала вздох изнеможения:

– Это же Сибирь, мои милые! Здесь совершенно иная музыкальная культура, чем, скажем, в той же Латвии. Это там органы… И вера здесь другая. Вам, дети мои, пора бы знать – в православных церквях никогда не звучали органы. Даже ходила такая шутка: это, мол, потому, что орган можно пропить, а церковный хор уже никак…

Наспех улыбнувшись, Лилька отметила: «А ведь не назвала тот, в филармонии, единственным… Почему мне кажется, она всё-таки что-то знает?»

Покосившись на Сашку, который, вроде, ни о чём больше не собирался спрашивать, девочка решилась:

– Должен быть ещё один орган. Я знаю, что он есть. Только вот где – не знаю.

Теперь уже Иоланта Сигизмундовна смотрела на неё, не скрываясь. И Лильке увиделось в её взгляде одобрение, хотя ничего хорошего она пока не сделала. Только слопала половину пирога с черникой. Наверное, теперь у неё все зубы чёрные. Лилька никогда раньше не пробовала эту ягоду и не знала: красится ли она так же, как черёмуха, которой объедалась каждое лето?

«Надо будет напроситься в Сашин сад, – решила она. – Без спросу к ним теперь не полезешь… Конечно, после того, как мы найдем дедушку».

– Ты говоришь так, будто действительно знаешь… – заметила учительница.

Стараясь не разжимать губы, чтобы никто не заметил черноту на зубах, Лилька выдавила:

– Знаю.

– Но я ничего об этом не слышала.

Наклонившись к чашке, Лилька набрала побольше воздуха. Чтобы слёзы не просочились наружу, им надо чем-то перекрыть путь.

– Кроме легенды, – неохотно продолжила Иоланта Сигизмундовна.

Шумно выдохнув, Лилька с надеждой уставилась на неё, мгновенно забыв о следах ягоды:

– А какая легенда?

– Расскажите, пожалуйста! – подхватил Саша.

      «С ней он такой вежливый!» – наспех усмехнулась Лилька. Учительница неспешно повела плечами, и девочка постаралась запомнить это движение, чтобы повторить при случае.

– Не ручаюсь за точность… Я слышала её уже много лет назад. Якобы существует орган, обладающий особой чудодейственной силой.

– Волшебный! – шепнула Лилька.

– Рассказывали, будто его звуки образуют некое поле, оказываясь внутри которого человек начинает видеть свою жизнь такой, о какой он мечтал. Но этого не может быть, вы же понимаете.

Саша упрямо возразил:

– А как же путешествия тонких тел? Я читал о таком. Может, этот орган образует какую-то звуковую волну, и они переносятся на ней? Ну, или как-нибудь ещё…

Протяжно вздохнув, Иоланта Сигизмундовна пожаловалась Лильке:

– Он такой умный мальчик! Такой начитанный… То и дело загоняет меня в тупик.

Сразу смутившись, Сашка пробормотал:

– Ничего я вас не загоняю.

– Да-да, это Гайдна ты загоняешь, я забыла.

– Мой дедушка тоже доказывал, что это только легенда, – голос у Лильки прозвучал жалобно, хотя она вовсе не собиралась плакаться. – А ему не поверили. Вот я и подумала: а вдруг это правда? Только о ней говорить нельзя…

Округлые брови учительницы напряжённо изогнулись, переломившись почти у самой переносицы:

– Дедушка? А кто твой дедушка?

– А может, вы его знаете? – вскинулась Лилька. – Ой, ну конечно, знаете! Он же настройщик. Его зовут Ярослав Бражек. А отчество он никогда не называет. У чехов не принято.

Иоланта Сигизмундовна повторила с отсутствующим видом:

– Ярослав Бражек.

И вдруг прижала ко лбу два вытянутых пальца, словно молилась:

– Бог ты мой… Ярослав Бражек! Что ты говоришь? Если б ты сказала, что ты – внучка Юрия Гагарина, я удивилась бы куда меньше!

– Вы его знаете, – заворожённо разглядывая учительницу, проговорил Саша.

Она не отвечала, и ребята тоже замолчали, испуганно переглядываясь. Лилька никак не могла решить: хорошо или плохо то, что эта женщина знает её дедушку. Может быть, много лет знает… А вдруг даже с тех самых пор, когда Иоланта была красавицей? Лилька ещё раз быстро оглядела комнату: фотографий нигде не было.

– Кто расспрашивал об органе? – она отняла от лица руку и посмотрела на Лильку тем же внимательным взглядом.

– Я не знаю. Я их даже не видела! Какие-то мужчины… Они угрожали дедушке, и я… я сбежала… А потом дедушка пропал.

– Сколько ему сейчас? – тёмный взгляд опять стал отсутствующим.