Читать книгу Под красной крышей - Юлия Лавряшина - Страница 10

Порой я просыпаюсь и все еще слышу кошачий писк. Тогда я накрываюсь подушкой и напеваю что-нибудь глупое и веселое. Мать всегда говорила, что и я, и моя сестра очень восприимчивые и чувствительные. Потому я спасаюсь песнями. Это чуть приглушает боль.

Все началось в тот вечер, когда нам было по восемь лет. Я вышел поиграть с ребятами в футбол и заметил маленьких котят, вьющихся рядом с уставшей кошкой, растекшейся возле маленькой дыры в подвал. Котятам мешала прилипшая к шерсти грязь. Я побежал домой за сестрой. И оставшийся вечер мы мыли котят, а потом вернули их на улицу.

Наутро, с трудом проснувшись, довольные своей работой, мы побежали к маме-кошке. Она плакала совсем как человек. Мне стало не по себе. А когда мы начали толкать котят, то поняли, что они умерли. Видимо, ночью замерзли.

Моя сестренка злилась на себя, постоянно где-то падала, потом начала резать себе ноги. Через пару недель она задушила своего попугая. Из него сделали чучело и решили замять дело.

Она часами сидела напротив чучела и молчала. Я даже кидал в нее игрушки. Но она не двигалась и не моргала. Потом я перестал общаться с ней, и она совсем замкнулась в себе.

Один только ее вид причинял мне боль. Я прекрасно понимал, что все из-за меня, из-за моей идеи помыть несчастных котят.

Искорки костра в волосах. Запрятались в твоих локонах, словно физалисы. Ты знаешь рецепт несчастья. Он зеленится в твоих глазах. Я сильнее прижимаюсь к вечно закрытой двери вагона.

Ты везешь птицу с перебитым крылом. Она жалостно пищит. Ты гладишь ее по голове и шепчешь, что все будет хорошо. Птичка смотрит на тебя. Вслушивается в звуки твоего ласкового обмана.

Нам говорят, что подошла новая станция. Ты выходишь. Ты всегда здесь теряешься в толпе, неся за собой очередную птицу или нового котенка. Ты прикрываешь голову капюшоном толстовки. Прихрамывая, осторожно спускаешься в низину.

Смотрю на часы, одергиваю рукав куртки и выбегаю из электрички. Белые хлопья струятся на битый асфальт. Выпускаю пар и улыбаюсь серым трещинам на небе. Я иду за тобой, а ты продолжаешь беседовать с птицей.

А вот и маленький косой дом с деревянным забором, который покрыт мхом. Из окон видны стеллажи, где сидят птицы. Слышен их глухой усталый гул. А еще жалобное протяжное мяуканье.

Вечер прохладой путается в кудрявой траве и малиной разливается по небу. Ты выходишь куда-то. Я начинаю копаться в замке и открываю дверь.

Здесь пыльно и душно. Кашляю, надеваю маску, распахиваю дверь и окна, стучу по шкафам, и голуби, галки и вороны испуганно вылетают. Уклоняюсь от их крыльев и выдыхаю. Кошки и котята с криком выбегают за ними.

Осматриваюсь. На кухне рядом с часами висит старое чучело попугая. Я смотрю на наши фото, где ты еще в брекетах, с жидкими косичками и искренней улыбкой. Оставляю на столе деньги и записку.

Однажды ты прекратишь это. Однажды ты простишь себя. И может быть, наконец увидишь, что пришла зима.