Читать книгу Переклад - Юлия Леонидовна Фалалеева - Страница 5

Аркадий Петрович Сытин проводил вечер с невероятно пышногрудой и большегубой блондинкой.

Пригубив коньяку, силиконовая красотка перегнулась через стол, коснулась грудями фруктов и, приблизив свой ярко-красный рот к рыхлому лицу любовника… Замяукала:

– Мяу, мяу…

– Что хочет моя кисонька? – озорные искорки засветились в разноцветных глазах, которые от нахлынувшего возбуждения косили ещё сильнее.

– Мяу, Аркашенька… Кисонька хочет ещё денюжек…

– А куда кисуля потратила двадцать тысяч баксочек за пять дней? – не меняя тона, поинтересовался Сытин.

Блондинка растянула губы в улыбке и по локоть засунула правую руку в декольте между грудей. Затем плавно выудила из глубокой складки цепочку с болтающимся на конце бриллиантом.

– Сюрприз! – она засмеялась, закашлялась, покраснела и, разогнувшись, произнесла осипшим прокуренным голосом. – Но у Лидки камень больше…

– У Лидки и ума больше, – тихо буркнул Сытин. – Хватит болтать, иди в душ и ложись в кровать…

Дамочка медленно продефилировала в ванную, гордо неся перед собой бюст восьмого размера и бесстыже виляя ягодицами аналогичной величины.

Сытин одобряюще поцокал языком вслед удаляющейся «диве» и плеснул себе ещё коньяку.

«Маленькие радости» земной действительности нравились ему всё больше и больше…

За его спиной раздался щелчок.

Аркадий Петрович повернул голову и обнаружил, что картина с нарисованной избушкой сорвалась с одного из гвоздей и угрожающе раскачивается из стороны в сторону, карябая обои.

Сытин встал и водрузил полотно на место.

Не прошло и минуты, как из стены выпал гвоздь, и картина снова сползла вниз, держась на одном креплении.

Сытин терпеливо вернулся к стене, вставил выпавший гвоздик в отверстие и, взявшись за раму, начал навешивать рисунок.

Внезапно вырвавшийся из стены ураган закружил колдуна на месте и втянул в картину, словно торнадо – обломок корабля…

Он кубарем летел по каменному туннелю, пока не стукнулся головой о железную дверь. Выбежав на лужайку, стал свирепо пинать ногами землю, демонстрируя крайнюю степень недовольства.

– Кто здесь? Что за спешка? Кому я так понадобился? В конце концов, это грубое нарушение правила перехода сквозь иридическую действительность. Так и фрактальную мембрану можно повредить!

– А делать смертельный Переклад на чистую девочку – тем более, отмеченную Иридой – до её двадцатилетия… Это чем надо повредиться? – тихий голос принадлежал пожилой женщине в длинном груботканом платье голубого цвета, подпоясанном толстой витой верёвкой. Холщовый плат, удерживаемый на голове серебряным обручем, закрывал лицо говорящей.

Женщина сидела на скамейке около избушки и, не поднимая головы, сучила пряжу из невесть откуда возникшего серого клочка пыльной шерсти.

Сытин замолчал, прикусив язык.

– Что, чудовище блохастое, доигрался? – не повышая голоса, продолжала женщина. – Ты уже насквозь пропитался вонью земных отходов, ты даже перестал чувствовать приближение своего конца, ещё одна ошибка… И ты станешь холодной пылью… Посмотри, какое у тебя будущее, – она потрясла в воздухе спутанным комком, из которого повыскакивали прыгающие пауки, и посыпалась сухая труха. – Вот тебе – как ты любишь говорить – визуализация твоих истинных посылов…

– Норна Скульд! – дрожащим голосом пролепетал Сытин. – Я не нарушал равновесия… Я просто совершил Переклад: поменял одну на другую. Вот и всё!

– Ты поменял одну, но не на другую… Ты поменял на иридианку… А она теперь – по твоей милости, чтобы выжить – должна стать земной ведьмой.

– Так вот в чём дело! «Кодекс» иридического пальца… Согласен, виноват… Но эта – не последняя на Земле девчонка, которая родилась с шестью пальцами… А иридианка она или нет – будет ясно только через год. За это время я уйму таких найду…

– Поздно! Она уже пришла ко мне, теперь я обязана ей помочь… Но я могу договориться только со смертью… Она её не заберёт… Но как она будет жить с таким Перекладом? Ей ведь сила нужна…

– Это и так огромная услуга, норна Скульд… Вы договоритесь со смертью, а с жизнью пусть она сама как-нибудь уладит…

– Смотри сюда, умник, я эту грязную кудель… – Скульд грозно потрясла спутанной шерстью. – С собой забираю, ещё раз тронешь хоть одну «шестипалую» – разорву в клочья! Пшёл вон отсюда!

Грудастая блондинка вышла из ванной, прикрываясь полотенцем. Она громко рассмеялась, увидев Сытина, который держал перед собой на вытянутых руках картину.

– Мяу, мой котик… Что ты делаешь?

– Пошла вон отсюда! – рявкнул Аркадий Петрович и аккуратно водрузил картину на место.

* * *

Офелия вернулась достаточно быстро, она натянуто улыбнулась ожидавшим её Вике и Вадику.

– Может, нам лучше в другой раз прийти? – подала голос Вича. – У вас что-то случилось?

– Никакого другого раза нет и быть не может… Всё будем делать прямо сейчас! Ты готова?

Вика кивнула головой.

– И я готова! – она посмотрела поверх одноразовой маски на клиентку и поправила резиновые перчатки…

– Офелия, у тебя из кармана куртки какие-то нитки торчат серые… Хочешь, выкину? – Спросил Вадик.

– Пока рано! Может, ещё придётся за ниточки подёргать… – хмыкнула татуировщица и приступила к работе.

– Ты, красавица, на меня внимания не обращай, глазки закрой и отдыхай, я сейчас болтать всякое буду… Мне, понимаешь ли, очень договориться с одной особой нужно…

– Меня, между прочим, Викой зовут… – сказала Темнова.

– Это хорошо, что «победа», значит – шансов больше…

Вике было не очень больно, скорее – неприятно…

Она прикрыла глаза и отвернулась в сторону, где рассматривал журналы Ракул.

Работая машинкой на предплечье, Офелия без умолку шептала и шептала странные слова…

– Двойная руна Соль, а в ней Манас, Ансуз, Вунье, Уруз – помогите… Оберегите… Хель! Хель! Хель! Обрати свой взор на мой ритуал, о, подземная великанша Хель, дочь Локи и Ангрбоды! Ты, что владеешь Миром мёртвых Хельхеймом, ты, что несёшь Смерть, ты, повелевающая всеми пребывающими в Хельхейме, как единовластная хозяйка его! Не способны смягчить тебя ни молитвы, ни просьбы. Но, непреклонная хозяйка Хельхейма, к тебе я взываю: помедли с приходом, продли жизнь носительнице моего знака, моей охранной печати… Дай дожить ей до поры старости своей…

Внезапно свет в помещении погас, и комната погрузилась во тьму.

– Что это? – Ракул хотел встать из кресла.

– Сидеть! – рыкнула Офелия до неузнаваемости изменившимся голосом. – Замрите! Я жду ответ!

Загудели и затряслись водопроводные трубы. Послышалось бульканье воды, затем шипенье… После чего из раковины, расположенной в кабинете, с рёвом вырвался мощный поток и с шумом выплеснулся на кафельный пол.

Офелия крепко сжала Викулину руку.

– Сейчас всё увидим, – взволновано пообещала она. – А пока нам нужно ещё один обряд закончить.

С этими словами Офелия промокнула белоснежной салфеткой свежую татуировку Темновой и, протянув Виктории бумажный четырёхугольник с пятнышками крови, приказала:

– Повторяй за мной слово в слово! Поняла?

Вика послушно кивнула, взволнованное настроение мастера передалось и ей, и она вдруг прочувствовала ответственность и важность момента.

– Держи салфетку около рта, наговаривай на кровь! – ещё строже распорядилась Офелия и стала говорить. – Принимаю дар Норны на открытие скрытой силы и запредельного сознания. С этого момента я смогу принимать любые знания об устройстве Миров и моём появлении на этот свет! Я не испугаюсь тяжёлых испытаний на моём пути! Я не стану впадать в отчаяние от непредвиденных событий! Я не лишусь разума в потоке изменяющихся действительностей! Я научусь читать знаки и понимать посылы сновидений! Я не позволю сомнениям остановить меня на пути к цели! Я вернусь к истоку и узнаю своё предназначение! Пусть душа иридианки восторжествует в человеческом теле!

Татуировщица выдержала изрядную паузу, а потом как-то устало добавила:

– Так тому и быть!

– Так тому и быть… – эхом отозвалась Викуля, закончив повторять странные фразы.

Офелия выхватила из её рук салфетку и исчезла в темноте…

Свет в комнате загорелся так же внезапно, как и погас минуту назад.

Офелия отложила инструменты. И медленно встала со своего места.

На светло-сером кафеле в центре комнаты было разлито красное ритуальное вино…

Но это была не бесформенная лужа, а знак. Длинный ровный ручеёк пересекала короткая, поперечная, слегка наклонённая черта.

– Крест?! – удивился Вадик. – Смотрите – на полу крест!

Забыв о саднящей ране на руке, Вича тоже уставилась на пол, а затем перевела взгляд на Офелию.

Лицо женщины исказила гримаса горя, на глазах выступили слёзы. Но, тем не менее, она поднесла палец к губам, отдавая приказ молчать.

– Если я принесу себя в жертву? Сколько у меня времени до того, как придётся эту действительность…

Электронный будильник, стоящий на полке, издал резкий сигнал.

Все трое обернулись и застыли от страха: циферблат показывал ноль-ноль часов, пятнадцать минут.

– И на том спасибо! – крикнула Офелия.

Затем, не теряя времени, она схватила куртку, вытащила из кармана грязную серую кудель шерсти, переложила её в прозрачный пакет и тут же протянула ошарашенной Викуле.

– Слушай меня внимательно! Это тебе поможет управлять кладбищенским котом! Он – гад отпетый, но в этой действительности сможет поработать на тебя. Не по своей воле, конечно! Власть над ним только тогда, когда у тебя нити его судьбы.

Офелия многозначительно посмотрела на пакетик в руке Вичи.

– Помни, он хитёр, и не упустит возможности отобрать это у тебя! Найди его обязательно… Переклад на твою смерть – его рук дело! Найди его в образе человека и заставь показать твоё предназначение согласно «Иридическому Кодексу». Если я не ошиблась, и ты – носительница Света иридиума, то всё поймёшь сама…

Она приблизилась к знаку на полу.

– Это – не крест. Это руна «Наутиз»! Тяжёлая руна, но ещё не смерть… Хель ответила, что впереди тебя ждут опасности, лишения и муки. Ничего не поделать, теперь это твой путь. Если бы ты подождала год! Всего лишь последний год! Всё было бы иначе… А теперь… Наказание за то, что бездумно поддалась искушению богатством… Но это всё равно не смерть, слышишь меня? Это – не конец! Борись! Любой ценой борись, и только тогда есть надежда…

Глаза Офелии стали безумными, она замерла на полуслове:

– Колдун! Я чувствую, он идёт сюда! – она бросила взгляд на часы. – У нас ещё семь минут… Мы можем успеть его схватить!

С этими словами она нацепила куртку и выскочила на улицу.

Ракул и Вича выскочили следом и, глядя, как мотоцикл Офелии с визгом срывается с места, запрыгнули в машину и тоже рванули следом.

От всего произошедшего Вича потеряла дар речи, зубы стучали как при сорокаградусном морозе, на лбу выступила испарина, свежая татуировка сочилась кровью.

Ракул молча крутил руль, ловко лавируя в потоке машин, боясь потерять из вида лихую байкершу.

Проскочив на красный свет пару перекрёстков под негодующее сигналы клаксонов резко тормозящих машин, они, не снижая скорости, вылетели на широкий проспект, не отставая от «Кавасаки».

Внезапно, словно из-под земли, посредине дороги возник огромный серый котище.

Байкерша увеличила скорость и неслась прямо на животное.

– Чёрт! Что происходит? – успел выкрикнуть Ракул, резко выворачивая руль влево.

«Фольксваген» вылетел на встречку и с размаха угодил под фуру.

Последнее, что помнила Вича, был визг тормозов, и звон разбитого стекла.

* * *

Она снова стояла посредине сумеречного кладбища с покосившимися надгробиями.

Босые ноги невероятно мёрзли, утопая в холодной серой пыли, словно слежавшейся пудрой покрывавшей поверхность погоста.

Одинокое дерево с раскидистыми голыми ветвями будто гипнотизировало девушку, когда она разглядывала замысловатые рисунки коры на его стволе.

«Где-то я уже это видела!», – промелькнуло в сознании слабое воспоминание. – «Сейчас из могил появятся коконы, а из них возникнут отвратительные скелеты…».

Стоило Виче подумать об этом, как над захоронениями стали возникать струйки дыма, действительно трансформируясь в коконы, из которых возникали молчаливые стражи в чёрных балахонах. Только сейчас мертвяки развернули головы и смотрели куда-то вдаль, застыв в ожидании.

Вика тоже стала смотреть в том направлении. То, что она увидела, обрадовало и напугало одновременно. Сильно прихрамывая на переднюю лапу, среди могил шествовал большой серый кот, а следом за ним шёл удивлённый Вадик, постоянно оглядывающийся по сторонам и явно непонимающий, что с ним происходит.

Вика попыталась броситься навстречу другу, но не смогла сделать и шага. Ноги, погружённые в холодную пыль, оставались неподвижными. Девушка хотела закричать, но тоже не смогла издать не звука…

Доковыляв до дерева, котяра попытался подпрыгнуть, но из-за повреждённой лапы плюхнулся в пыль, испустив протяжный визг.

– Проклятая Скульд, – взвыл кот. – Ты ранила меня!

Он повернулся к Ракулу, на лице которого мелькнуло подобие улыбки.

– Чему усмехаешься? Думаешь, если я не могу сейчас закончить ритуал, то ты выживешь? Никогда! Не получилось в секторе «мёртвой пыли» – найду другой способ! Ты всё равно не вернёшься к жизни. Валяйся в коме, покуда не срастётся моя нога. Твой час просто откладывается…

* * *

От нахлынувшей злости и собственного бессилия Вича дёрнулась всем телом и пришла в себя. Очнувшись, она обнаружила, что находится в больничной палате. С трудом повернув голову, увидела штатив капельницы и столик с лекарствами.

Голова невыносимо болела, руки и ноги словно налились свинцом. Пошевелила пальцами. Слава богу, всё в порядке! Двигаются!

Вича попыталась приподняться, но тут же рухнула на подушку.

Слабость…

– Лежи, сейчас медсестра придёт… Она уже вышла из процедурной и направляется к тебе…

Вика поискала глазами говорящего.

– Кто здесь? – слабо прошептала она.

Почти прозрачный силуэт отделился от стены и, словно катясь на невидимом скейтборде, моментально возник около самой кровати.

– Вадик! – обрадовалась Вича, вглядываясь в размытые черты знакомого лица. – У меня что-то со зрением! Я совсем плохо тебя вижу.

– Нет! Со зрением – порядок. Ты видишь меня через иридический спектр.

– Через что? – не поняла девушка.

– Не важно! – грустно ответил Ракул. – Хорошо, что хоть так… Другие и вовсе не видят. Я застрял на мосту… В этой действительности я – только тень.

– Ты умер? – ужаснулась Вича.

– Застрял. Я в коме, в соседней палате. Уже почти месяц… Завтра будут отключать аппарат искусственного дыхания. Или нужны большие деньги на оплату…

– Деньги! Деньги – ерунда! Где моя одежда? Я заплачу! Вадик, всё будет хорошо…

Дверь в палату отворилась, и на пороге, глядя на разговаривающую в полном одиночестве Вичу, в изумлении застыла молоденькая медсестра.

– Она очнулась! – услышала Вича удивлённый крик девушки. – Юрий Викторович, бабушка пришла в себя!

Симпатичный доктор лет сорока в сопровождении сестры практически вбежал в палату.

– Ну вот! Наконец-то!

Он склонился над Викулей и радостно улыбнулся.

– А мне говорили, что в вашем возрасте после трепанации не выкарабкаться. Поздравляю с возвращением!

– Где мои вещи? – требовательным тоном спросила Вича. – Где сумка, в ней были деньги… Около трёхсот тысяч рублей… Где они?!

Доктор вопросительно посмотрел на медсестру.

– Юрий Викторович, всё в порядке… Деньги я в сейф закрыла. Думала, родственники пожалуют, хотела отдать. Но никто не приходил… Вы же знаете! А деньги у меня… В сейфе…

– Сколько стоит не отключать аппарат искусственного дыхания? – взволновано поинтересовалась Вича, переводя взгляд с медсестры на врача.

– Искусственного дыхания? – удивился доктор. – Успокойтесь, вам этот аппарат абсолютно не нужен, вы и сами прекрасно дышите… Это у вас паническая атака, такое бывает…

– Да не мне… – раздражаясь на тупость эскулапа, проговорила Темнова. – Там, в соседней палате Ракул Вадим, вы решили завтра отключить его от системы жизнеобеспечения… Так вот, я оплачу на коммерческих условиях его лечение и содержание…

Лицо Юрия Викторовича вытянулось от удивления…

– Откуда вам известно про решение коллегии?

– Неважно! Я заплачу, а остальное вам знать не обязательно… – отрезала Вича.

– Хорошо! – согласился доктор. – Будем считать вопрос решённым. Теперь позвольте, я займусь вашим осмотром.

Он измерил пульс и давление, удовлетворённо кивая головой, посветил ярким лучом в глаза пациентки и, оставшись довольным, приступил к беседе.

– Итак, как ваше имя?

– Темнова Виктория Ивановна, – чётко, без запинки ответила пациентка.

– Адрес вашего проживания?

Ответ последовал незамедлительно.

– Какой нынче год?

Вика ответила без задержки.

– Сколько вам лет?

– Восемнадцать.

На лице врача появилась тревога.

– Не торопитесь с ответом… – ласково посоветовал Юрий Викторович. – Подумайте… Сколько вам лет?

– Восемнадцать! – Вика начала раздражаться.

– Екатерина, принесите зеркало, – просьба была адресована медсестре, которая с любопытством разглядывала пациентку.

Девушка метнулась из палаты и быстро возвратилась, держа в руке круглое зеркало величиной с тарелку. Она поднесла его к лицу Темновой так, чтобы больная могла без труда рассмотреть своё изображение.

Вича посмотрела в зеркальную поверхность, но сначала увиденное показалось ей злой шуткой, розыгрышем хитрой медсестры.

Она недоверчиво вглядывалась в это морщинистое лицо со свисающими брылями дряблых щёк, узким посиневшим ртом, с опущенными книзу уголками губ, пигментными пятнышками на висках, и… Не верила своим глазам. Выхватив зеркало из рук сестры, она поднесла его поближе, но при таком рассмотрении стало только страшнее…

– Это – не я! Что вы со мной сделали? – обессилено опустив руку, прошептала Вича.

– Кроме лечения, которое спасло вам жизнь… Ничего! – серьёзно ответил доктор.

Викуля почувствовала – он не шутит.

От нахлынувшего ужаса закружилась голова. Пытаясь собраться с силами, Темнова перевела взгляд на стену, по которой, словно по компьютерному монитору, медленно проплыли чёрные строки где-то уже слышанного дурацкого стишка:

«Дура думала, что нашла клад,

Получила на смерть Переклад!

Торопись! Твои часики тикают…».

Холодный озноб пробежал по спине… Она вдруг вспомнила себя стоящей в подъезде и покорно бормочущей слова странного заклинания: «Горе, болезни забираю, взамен деньги получаю! Отдаю здоровье – забираю богатство! На то моя воля! Да будет так!».

– Нет! – простонала Вика. – Нет! Этого не может быть!

– Вы о чём? – взволнованно спросил доктор и взял пациентку за руку.

«Бред! Полный бред!», – лихорадочно думала Вика. – «Мне просто повезло. Я случайно нашла деньги…».

– Немедленно возьми себя в руки! – голос Ракула раздался над самым ухом. – Сейчас не время спорить и выяснять. Мы сами во всём разберёмся! Слышишь меня? Ничего не потеряно, пока ты живая. Если кто-то смог отобрать твою молодость, то мы заставим его вернуть её тебе. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Но не здесь и не сейчас. Успокойся! Улыбнись врачу!

– Хорошо, я не знаю, сколько мне лет… – сдалась пациентка, застенчиво улыбаясь. – А как по-вашему?

Довольные искорки вспыхнули в глазах доктора…

– По визуальным признакам… Шестьдесят – шестьдесят пять.

– Значит, пусть так оно и будет… – заплакала Темнова. – Главное, что я жива… И главное, чтобы жил Вадик.

– Стесняюсь спросить, этот парень, он кем вам приходится? Родственник?

Вича хотела сказать, что другом, однако вовремя спохватившись, решила до конца соответствовать «новому возрасту».

– Водитель, – ответила она.

– Понятно, – подытожил доктор. – Сейчас отдыхайте. А завтра потихоньку начнём вставать с кровати… И ещё, я позвоню в полицию, скажу, что вы очнулись… Сможете побеседовать с представителем внутренних органов?

– Да, – согласилась Викуля. – Смогу.

Беседа с молодым лейтенантом получилась формальной и короткой.

Викуля сослалась на то, что практически ничего не помнит, спросив только о судьбе мотоциклиста, ехавшего впереди них.

Лейтенант ответил, что на дороге не было никакого мотоцикла, по крайне мере, ни камеры, ни видеорегистраторы машин его присутствия не зафиксировали. Пообещал посодействовать в получении справки об утере документов, пожелал скорейшего выздоровления и убежал.

– Что теперь делать собираешься? – в пустой палате снова появился призрак Ракула.

– Для начала начну искать колдуна, кота кладбищенского… – подумав, ответила Вича.

– Это – проще простого, я адрес знаю, – ровным голосом ответил Ракул. – Отсюда мне всё стало понятно… – он помолчал. – Получается, что Большова – моя прежняя хозяйка – через него со своей дочери на тебя старость переложила… Эх, Вика, зачем тебя угораздило те деньги присвоить…

– Что теперь об этом вспоминать, – ответила Темнова. – Адрес назовёшь?

– И адрес назову, и с тобой пойду…

– Со мной? – Вика не поверила своим ушам.

– С тобой! – подтвердил Вадик. – Должен же тебя, дуру, кто-то сопровождать, тем более, ты снова мне платишь, значит, и контракт продлевается…

– Теперь уже – старую дуру, – вздохнула Вича. – Я согласна, одной – совсем тоскливо.