Читать книгу Выборы на фоне Крыма: электоральный цикл 2016-2018 гг. и перспективы политического транзита - Юлия Михайловна Баскакова - Страница 15

Компартия, традиционно вторая по значимости политическая сила в России и первая – в оппозиции, подошла к выборам 2016 г. в неплохом состоянии. На руку ей играли, с одной стороны, изменившееся к худшему положение России в мире (антизападная риторика и ностальгия по временам холодной войны всегда были важной отличительной чертой идеологии КПРФ), с другой – экономический кризис, усиливший левые настроения (44 % опрошенных в качестве наиболее предпочтительной назвали партию, выступающую за усиление социальной поддержки населения[45]) и требования поменять правительственную политику в перераспределительном ключе (через введение прогрессивного налогообложения, дальнейшую национализацию топливно-сырьевого комплекса и др.). Серьезность заявки коммунистов на вторую по численности фракцию в Думе подтверждалась серьезными электоральными успехами КПРФ в регионах: Анатолий Локоть в 2015 г. стал мэром Новосибирска, Сергей Левченко – губернатором Иркутской области.

Однако в 2016 г. КПРФ по федеральному списку набрала всего 13,3 % – против 19,2 % в 2011 г.,[46] т. е. потеряла в процентах примерно треть электората, а в абсолютном отношении (с учетом снижения явки) – еще больше, с 12,6 до 7 млн голосов. Одномандатные округа дали коммунистам всего семь мандатов, и в сумме партия сократила численность депутатской фракции более чем вдвое, с 92 до 42 мест. Это нельзя оценить иначе, чем оглушительное поражение, хуже которого могла быть только потеря второго места в пользу ЛДПР (такой вариант просматривался, но все-таки не реализовался).

Одной из причин снижения электоральной привлекательности КПРФ стало сокращение ее идейной и политической дистанции от «Единой России» в ситуации установления «посткрымского консенсуса». Схлынула протестная война, давшая в 2011 г. много дополнительных голосов коммунистам как главной оппозиционной силе. В таких условиях – зачем голосовать за дублера, если можно поддержать напрямую основного игрока? Подчеркнуть свои выгодные отличия от партии власти КПРФ не захотела или не смогла, как и выдвинуть новых ярких лидеров федерального уровня.

Как отмечает политолог Глеб Кузнецов, «иллюзия гарантии второго места сыграла с КПРФ злую шутку. Партия, проведя ряд успешных региональных кампаний в Новосибирске, Иркутске, Марий Эл, на федеральном уровне не смогла предложить ни внятной повестки, ни интересной для избирателей идеи. Пленумы ЦК дежурно постановляют за растениеводство, а в это время традиционный красный электорат меняется. Сегодняшний пенсионер – это человек, родившийся не в 20–30-х, как это было во времена силы и славы Зюганова, а в конце 40-х – начале 50-х годов. Его, пережившего Перестройку в молодом возрасте – еще надо убедить, что за коммунистов имеет смысл голосовать. Тем более, что КПРФ не выглядит заинтересованной в использовании потенциала новых протестных групп: дальнобойщиков, ипотечников, беднеющего среднего класса. КПРФ не предложила им помощи, не дала в руки никаких политических инструментов, не снабдила даже по-современному написанной и сверстанной газетой „Правда“. Глядя на партийную агитацию, нельзя понять, а какой собственно политический сезон сейчас на дворе. 2016 или 2011, а может вообще 2003 год?».[47]

Были допущены и политико-технологические ошибки. Как отметил президент Фонда развития гражданского общества Константин Костин, сыграли роль поздний старт предвыборной кампании КПРФ, фрагментарно представленная программа и слабая политическая реклама. Невзирая на то, что умеренно-левая повестка доминирует в политическом запросе, коммунисты не сумели воспользоваться этими возможностями: «У коммунистов все сбивалось: с одной стороны, они драматизировали кампанию опасностью внешнего давления и активизацией пятой колонны, с другой – ставили ролики, в которых то дети в своих сочинениях фантазировали о том, каким должно быть будущее страны, то космонавтов пытались использовать. Мне сложно понять, зачем: на современном уровне медиапотребления такого уровня реклама смотрится как отголосок 90-х».[48]