Читать книгу Трепет черных крыльев (сборник) - Юлия Набокова - Страница 3

– Да в жизни я это не подпишу! Я вам что – идиот? – Заказчик отшвырнул договор.

А Вика весело подумала: «Ты не идиот, а купчина. Новоявленный миллионер. Нувориш. Денег много – ума мало. А дальновидности – вообще ноль. Мне еще бабушка говорила: «Держись от таких подальше».

Но что остается делать, если этот провинциальный купчина, дрожащий над своими скороспелыми миллионами, – их потенциальный клиент?

Вика Кулакова служила менеджером в крупной пиаровской фирме. Фирма считалась лучшей в столице. Принимали сюда по конкурсу, платили много, а над входом в офис висел нахальный мраморный плакат, точнее, доска: «Создадим имидж. Какой хотите».

И действительно – создавали. Серый чиновник превращался во влиятельного законодателя, плохо стриженный директор завода – в вальяжного бизнесмена. А теперь вот и новороссы-провинциалы потянулись. Из глубинки. Намыл у себя деньжат – и в Москву. Инвестировать. А чтоб инвестировать – ему имя нужно. И репутация. Ведь кому попало в столице ни участок под застройку не дадут, ни лицензию на игровой бизнес не выделят…

Такие вот провинциальные купчишки считались сложными заказчиками. И на переговоры с ними агентство отправляло опытных сотрудников. Таких, как Вика. У нее хорошо получалось уламывать даже самых строптивых клиентов. И этого – Антона Смолякова по кличке Смола – она тоже уломает. Это только вопрос времени. И нервов.

– Можно подумать, вы не имидж мне создаете, а памятник из чистого золота! – продолжал кипятиться Смола.

Вика спокойно возразила:

– Памятники ставят покойникам. А живым – монументы… Что же касается договора – я не настаиваю. У нас, как вы, наверно, слышали, клиентов хватает. Если у вас сложности с деньгами – можете найти агентство попроще. Сэкономите, конечно, только, извините, так и останетесь провинциальным «новым русским».

Она хладнокровно выдержала взгляд, призванный превращать «шестерок» в соляные столбы. И добавила:

– Вы, кажется, планировали в правительственном тендере участвовать. Так вот, у меня есть опасения, что вашу фигуру даже к основному конкурсу не допустят. Отметут на предварительном этапе.

– Волчица ты, Вичка, – простонал Смола.

«А ты засранец!» – быстро подумала она. И очаровательно улыбнулась:

– Во-первых, не Вичка, а Виктория Андреевна. А во-вторых, вы правы. Конечно, я волчица.

Демонстрируем превосходные зубы и игриво добавляем:

– Вот сейчас, например, когда полная луна, меня так и тянет в лес…

– Ладно, острячка… черт с тобой, – устало вздохнул Смоляков. – Подпишусь. Говорят, ваше агентство и правда чудеса творит.

Он тоскливо взглянул на графу сумма, скривился и чиркнул подпись – ручкой из чистого золота. «Надо будет заставить, чтоб поменял ее – хотя бы на «Монте Граппу», – тут же решила Вика.

Она быстро швырнула договор в сумочку. И продемонстрировала очередную белоснежную улыбку:

– О’кей. Вплотную работать мы начнем завтра. А сегодня – предварительный урок. Попрошу вас забыть это дурацкое прозвище – Смола. Нет больше Смолы, а есть – Антон Иванович. Серьезный, дальновидный, благородный человек. Филантроп. Меценат.

Бывший Смола оскалился:

– А ты мне нравишься, киска. Давай я тебя в клуб свожу. Какой тут у вас в Москве самый крутой?

– Спасибо, но вечер у меня занят, – отказалась Вика. И не удержалась, добавила: – Да и желания нет куда-то ходить со Смолой. Вот станете Антоном Ивановичем – тогда посмотрим.

…Никаких планов на вечер у Вики не было. Да, признаться, ничего и не хотелось. Вот бы действительно уйти в лес – и завыть. Или хотя бы побыстрее добраться до дому и зареветь. От усталости, от постоянного нервного напряжения, от бесконечных надменных клиентов…

Эх, стать бы снова маленькой девочкой – беззаботной и беспроблемной, и чтоб любимая бабуля была жива, и можно было положить голову ей на колени и чувствовать, как добрые старые руки стирают слезы со щек…

Квартира встретила ее тишиной и призрачным светом: в окна ломилась полная луна. «Толстенная! Не луна, а лунища! – оценила Вика. – Как рожа у этой… как ее… Ну, певички, что мы недавно раскручивали».

Переодеваться она не стала. Плеснула себе коньяку. Распахнула окна. Упала в кресло. Со двора несся одуряющий запах сирени, в гаражах по соседству подвывали собаки.

«Было бы так всегда. Просто ночь и луна, и пахнет сиренью, и тихо. И никаких Смол, из которых надо делать благородных Антон-Иванычей».

Коньяк согрел горло, но усталости не снял. Вика, не раздумывая, плеснула еще. «Многовато я пью… Впрочем, с такой-то работой…»

Ей вдруг захотелось сделать что-нибудь глупое. Например, выйти во двор и наломать букетище сирени. (Ох, как в детстве они воевали за эту самую сирень со злыми соседками!) Или взять из гаража машину и поехать извозничать. И всю ночь просидеть за рулем, слушая нудные или трогательные истории пассажиров.

«Оставь, мать, – вяло осадила она себя. – Лучше еще коньячку, и все пройдет».

Была бы жива бабушка – о третьей рюмке речи бы не зашло. Не потому, что бабуля запрещала ей пить. Просто рядом с ней проходила любая тоска. Прижмешься к ней, вглядишься в любимые морщинки, уткнешься носом в халатик, от которого всегда пахнет милой «Красной Москвой»… Интересно, что бы сказала бабушка по поводу ее нового заказчика?.. Наверно, вот что: «Как ни закрашивай пятна у леопарда – все равно он хищник. А значит, извини за грубое слово, – негодяй».

– Да нет, бабуля. Какой он негодяй? Обычный деляга. Начальный капитал наворовал, а теперь хочет стать вроде как честным. И респектабельным. – Вика поймала себя на том, что отвечает вслух. Разговаривает с человеком, которого уже год как нет в живых…

«Так и с ума сойти недолго, – подумала Вика и попросила: – Отпусти уж меня, бабуля!»

Но ее так и подмывало пройти мимо бабушкиной комнаты. И вздрогнуть от счастья – потому что из-под двери пробивается полоска света. И ворваться в комнату, и увидеть в кресле знакомую сухонькую фигурку, и услышать ласковое: «Заходи, Викуля! Поболтаем…»

«Умерла бабушка – и болтать стало не с кем, – вздохнула Вика. – Кругом одни понты и деляги. Ох и сложно мне с этим Смолой придется!»

Да что ж ей так жаль-то себя сегодня? От коньяка, что ли? Или от усталости? Ей плясать надо, что противного заказчика уломала на полную сумму, а она, дура, куксится.

Луна за окном, кажется, раздулась еще больше. Значит, сейчас совсем поздно. По крайней мере, кому-то звонить – точно неприлично. Может, электронную почту просмотреть – раз уж вечер свободный выдался?

Вика включила свой лэптопчик. Странная картина: синий экран компьютера, темная комната, а за окном таращится огромная луна…

Пока устанавливалось соединение, она пыталась вспомнить, когда в последний раз открывала свой личный почтовый ящик. Да, уже месяц прошел. Все не до того. Едва успеваешь деловые письма просмотреть – а они приходят на корпоративный адрес.

«Вот я бестолочь! – укорила себя Вика. – Мы же переписывались – с учителем из Карелии, с программистом из Сан-Франциско, со студентом из Болоньи… Просто так переписывались, для души. А я про них всех просто забыла!»

Вика запустила почтовую программу. Наверно, ее ящик от писем лопается… Но нет. В графе «Входящие» светится хиленькая единичка. Единственное письмо.

«Забыли. Все про меня забыли», – с досадой подумала она. Кликнула по жалкой единичке… и луна будто рассыпалась в миллионы осколков.

В графе «Отправитель» значилось: бабушка.

«Виктория! Возьми себя в руки. Это рекламная рассылка. Сейчас откроешь письмо и убедишься – обычная лабуда. Кто угодно мог бабушкой назваться. Пансионат «Бабушка» – где уютно, как дома. Школа вязания под названием «Бабушка». Или кафе с домашними пирогами…»

Позвольте, а обратный адрес какой? Info@totsvet.net. Ну надо же – «totsvet»! Совсем уж глупо. Она такую дрянь и читать не будет – не иначе какой-то шутник вирус прислал. Вика уже потянулась кликнуть мышкой на «Стереть», как вдруг в уголке экрана замигало: У вас ровно минута, чтобы открыть письмо. Иначе оно будет уничтожено.

Да что за бред такой? Вика поймала себя на том, что считает секунды. Двадцать пять, двадцать, пятнадцать… А луна, кажется, уже заходит – по крайней мере, в комнате стало куда темнее. И от клавиш компьютера идет такой жар, будто изнутри он напоен огнем.

«Ладно, пусть вирус. Пусть компьютер сдохнет – подумаешь, велика беда. Я девушка предусмотрительная, все нужные файлы скопированы на флешку. А компьютерная начинка… да и пес с ней, с начинкой. Но каковы эти ребята, кто занимается рекламной рассылкой, а! Вот раздразнили! Надо этот метод запомнить – авось в работе пригодится…»

И Вика щелкнула по иконке «Открыть».

Дорогая внученька! Если бы ты знала, как я по тебе скучаю… Тут хорошо, большего сказать не могу. Огорчает одно: мы знаем то, что будет завтра, и через месяц, и через год… А живущие на земле ходят к гадалкам и не верят, что это горько, когда тебе ИЗВЕСТНО ВСЕ. Я так и слышу, как ты кричишь: «Бабуля, глупости! Ну расскажи же мне!» Нет, Вика. Не могу и не в силах. И так нарушаю все возможные правила. Но все-таки… Викушенька, родная моя! Ты – на неправильном пути, извини за глупые красивые слова. Сверни с него, если сумеешь! А я постараюсь тебе помочь, чем могу.

Целую тебя крепко-крепко.

Люблю, тоскую.

Твоя бабушка.

В окно раздался стук – противный, скребущий. Вика вскрикнула – нет, ничего страшного. Просто в квартиру просятся ветки сирени. И собаки на улице воют все громче. И луна, перезрелый апельсин, кажется, сейчас ввалится в дом. А экран компьютера медленно заплывает красным – словно наливается кровью…

«Связь прервана», – сообщает лэптопчик.

Вика без сил откидывается в кресле, и тупо смотрит на пустую коньячную рюмку, и в ужасе думает: «Все. Допилась».

…Проснулась она на рассвете. Спалось на удивление хорошо. И сон снился приятный – про девушку, такую же, как она сама: умную, красивую и успешную. Только живет эта девушка не сейчас, не на изломе тысячелетий, а пятьдесят лет назад. В совсем другой Москве – с пузатыми троллейбусами и редкими «Победами». С Большим театром, в котором блистает Галина Уланова. С разговорами о том, что, может быть, в космос скоро полетит беспилотный корабль, а потом и человек… И однажды весенним вечером эта девушка узнает, что… Впрочем, такой сон даже записать не грех – в нем и сюжет есть, и характеры, и драйв… Просто не сон, а настоящее начало романа. Самое настоящее!

Может быть, это ночное видение и есть та помощь, которую обещала ей бабушка?

Вдруг завтра продолжение приснится, а послезавтра – следующая часть? А потом она и целый роман напишет?!

«Да ну, Виктория, ерунда, – осадила она себя. – Ты что, правда, что ли, веришь в письмо с того света? Привиделась вчера с усталости да с коньяка какая-то глупость…»

Но все-таки не удержалась и, даже не попив кофе, кинулась к компьютеру. Подключилась к Интернету, вышла в свой почтовый ящик… «Здравствуйте, Вика Кулакова»… Ящик забит почтой, семнадцать входящих. И никаких следов вчерашнего письма. Как обычно, море глупой рекламы и несколько весточек от сетевых друзей: «Куда ты пропала? Почему не пишешь?»

Вика быстренько состряпала типовые ответы: огромное сорри, работы выше головы, но как только разгребусь, так сразу… И закрыла почту. «Значит, вчера у меня все-таки был глюк… Фу, дурочка, а ты что, сомневалась, что ли? Но сон я все-таки запишу. Будем считать, что записать его – утренняя зарядка. Зарядка для мозгов».

…На работе все шло как обычно. Ее шумно поздравили с удачным контрактом, шеф сказал, что он ею гордится. Антон Иванович, новый клиент, вчерашний Смола, звонил целых четыре раза, горел желанием приступить к работе. Говорить при этом хотел непосредственно с госпожой Кулаковой, и секретарши тут же начали шептаться, что Вика с ним переспала… В общем, обычная жизнь крупного пиар-агентства. Колготная, суетная работа по превращению дерьма в конфетки. А сейчас, когда на носу выборы в Госдуму, спрос дерьма на превращение в конфеты существенно увеличился…

Викины телефоны разрывались – одни проблемы кругом.

Газетчики, которым заплатили за хвалебную статью, материал благополучно напечатали. Но сопроводили его собственным, совсем не лестным, комментарием. Клиент, разумеется, рвет и мечет…

Потенциальный депутат засветился в гей-клубе и попал под прицел ушлых фотографов из желтой прессы. «А негативы стоят дорого, – издеваются желтопрессные. – Пять косых минимум».

Ведущий прикормленного ток-шоу повел себя и вовсе нахально: «Я тут машину разбил. На хорошие деньги попал. Так что вашего гаврика из передачи придется выкинуть. Поищу тех, кто больше платит».

Так что приходилось и льстить, и упрашивать, и угрожать…

А попутно еще и концепцию разрабатывала – как превратить недалекого провинциального нувориша в комильфо и образец респекта. Смола от ее планов явно взовьется, а Антону Ивановичу должно понравиться.

Вечер тоже занят – уже договорились со стилистом. Вместе поедут к Смоле и будут внушать, что черный костюм с серыми носками не носят. И галстук с крокодилами годится только для приватных вечеринок. И перстень с брюликом в два карата на переговоры лучше не надевать…

В общем, вернулась Вика поздно. А встала опять на рассвете. Потому что ей снова приснился сон про ту же девушку. Продолжение сна.

«Ты, кажется, хочешь прославиться? Ты хочешь, чтобы Большой театр рукоплескал тебе? Может быть, ты и о правительственном концерте мечтаешь? Чтобы Политбюро тебе аплодировало стоя? Так вот, морковка. Боюсь, что о славе тебе мечтать рановато. Лучше думай, как в живых остаться…»

На самом интересном месте Вика проснулась. Выскочила из постели, сварила кофе и села за компьютер…

Прошло три месяца.

Смола уверенно откликался на Антона Ивановича, заменил смазливую секретаршу на опытную грымзу, все увереннее употреблял слово «генезис» и даже однажды посетил концерт Спивакова.

А Вика закончила свой роман.

Дело происходит в Москве. Пятьдесят пятый год. Любовь, студенты, балерины, молодые непричесанные поэты, убийство, бриллиантовое колье, тайна… Другая жизнь, другой мир. А герои – такие же, как мы. С такими же мечтами и стремлениями…

Она перечитала роман залпом – будто не сама писала, а Джеки Коллинз или Сидни Шелдон. И заключила: «Бабушке бы понравилось. Нужно мне его печатать».

Только как, интересно, это делается?

Вика, привычная к тому, чтобы ногой распахивать дверь в любой кабинет, вдруг ощутила непривычную робость. «Ну, отправлю я его по издательствам. А вдруг это полная чушь? И надо мной просто посмеются и сочувственно скажут, что я зря полезла не в свое дело?»

На ее взгляд – взгляд дилетанта, – роман был хорош. В нем были и интрига, и эмоции, и любовь, и месть. Главная героиня получилась чертовски симпатичной… А бэкграунд – столица полвека назад – вообще вышел сверх всяких похвал.

«Но ведь это только мне роман нравится, – рассуждала Вика. – А у издателей, наверное, таких же рукописей полные шкафы, и они их в макулатуру сдают…»

Но отступать – то бишь укладывать роман в стол – это не в ее правилах. «Пошлют меня – и ладно. Работа, слава богу, есть. С голоду не пухну. А самолюбие, гордость, тщеславие… Да кто сейчас может себе позволить быть гордым? Только миллионеры», – постановила она.

И разослала копии романа во все известные ей издательства. Бабушка бы одобрила ее решение…

Из трех издательств пришли вежливые отказы. В одном – предложили опубликоваться под псевдонимом. Вика с удивлением узнала, что, оказывается, многих людей с раскрученными писательскими именами попросту не существует. Это всего лишь ширма, под которой прячется целая плантация литературных негров.

Еще одно издательство милостиво пригласило ее в так называемую «романную группу»: «Один роман у нас пишут пять человек. Должности такие: автор сюжета, автор диалогов, автор описаний, консультант по женским характерам, консультант по мужским характерам. Зарплата маленькая, но стабильная. Пойдете к нам сюжетником? Будем платить по двести долларов за сюжет».

Вика отказалась.

Похоже, что затея с романом потерпела полный крах… «Ну что ж. Не повезло! – утешала она себя. – Зато я время интересно провела. И многому, кажется, научилась. По крайней мере, свои мысли теперь формулирую лучше. И интригу для газетных статей придумываю закрученней».

…Но последнее из издательств (самое крупное в стране!) ее роман все-таки приняло.

Сумму гонорара назвали смехотворную – сто пятьдесят долларов. Первый тираж пообещали и вовсе мизерный – пять тысяч экземпляров в мягкой обложке. Зато долго говорили о том, что при упорной работе и «потоке романов» (шесть штук в год!) у нее может получиться когда-нибудь – лет через пять! – раскрутиться и стать звездой.

Вика была согласна на все. Ее роман – который и придумывать-то не пришлось, сам приснился! – скоро увидит свет. И будет лежать на прилавках всех магазинов! И его станут читать в метро и трамваях, обсуждать на работе и дома, брать в библиотеках и у друзей!

– Мы работаем оперативно, – сообщили ей в издательстве. – И очень скоро ваша книга появится в продаже. А ваше дело – быстренько писать продолжение. Мы от вас ждем потока, потока таких же романов, понятно?

Вскоре ей действительно позвонила редакторша. Равнодушным голосом сказала:

– Ваша книжечка уже в продаже.

И Вика, наплевав на встречу с клиентом, пулей понеслась в ближайший книжный магазин. По улице шла с приятной опаской: а вдруг ее кто-нибудь узнает? Ведь на книге-то – ее фотография!

Она с важным видом спросила у продавщицы:

– Где у вас Кулакова?

– Кулакова? – нахмурилась тетка. – Та, что ли, что кулинарные книги пишет?

– Нет, это детектив. – Радости сразу поубавилось.

– А-а… – протянула продавщица. – Не знаю такую. Сейчас детективы кто только не пишет. Посмотрите вон на тех полках, на букву К. Вон, видите – где Кирюшина, Кучаева и Колокольникова…

Вика на дрожащих ногах подошла к полке на букву К. Кирюшина, Кучаева и Колокольникова там действительно имелись. А ее романа не было.

Сначала Вика чуть не заплакала. Потом присмотрелась повнимательнее и поняла, что книги на полке стоят в два ряда. В первом помещались относительно раскрученные имена. Их даже Вика слышала. А во втором ряду стоял «второй эшелон». Там, в дальнем уголке, Вика обнаружила свою книгу…

«Но ее же здесь никто не найдет! – Кажется, на глазах выступили слезы. – Может быть, она стоит еще и на той полке, где новинки?»

Но и там своего романа Вика не нашла. Зато видела книги с табличками «Новая Кучаева» и «Новая Колокольникова». И поймала себя на мысли, что чертовски завидует этим неведомым Кучаевым-Колокольниковым…

Вика украдкой переставила свой роман на видное место. Поехала в еще один магазин – и снова переставила… И опять, и опять… Целую неделю занималась глупостями, чуть не все городские магазины объехала… Но только ей ни разу не довелось увидеть, чтобы ее роман кто-нибудь покупал. Или хотя бы просматривал. Не говоря уже о пассажирах метро. А ведь ей мечталось: все как один сидят, уткнувшись в ее книгу…

Даже на работе никто ни о чем не узнал. Не восхитился, не поздравил. Хотя многие девочки хвастались, что «читают практически все детективы».

«Значит, все было зря? – терзала себя Вика. – Зря я вскакивала ни свет ни заря? Зря описывала свою героиню? Зря вместе с ней любила, мечтала, боролась… Зря надеялась, что вместе с ней мы прославимся?!»

Домашний лэптопчик покрылся пылью – Вика к нему даже не подходила. Отчего-то она возненавидела верный безотказный компьютер. «Пишешь вместе со мной роман, который никто не покупает!»

Позвонили из издательства. Вежливо напомнили, что ждут от нее новых произведений.

Вика рявкнула:

– Вы сначала этот роман продайте.

– Он продается, – сухо ответили ей. – Впрочем, не хотите писать – дело ваше. У нас авторы в очереди стоят.

И больше не звонили.

А Вика с новыми силами – теперь она хоть высыпалась! – окунулась в работу. Новые идеи, нестандартные ходы, свежие решения… В результате оба ее клиента, оплатившие депутатство, стали народными избранниками. Провинциальный купчина Антон Иванович (бывш. Смола) тоже делал успехи: посещал детские дома, жертвовал круглые суммы художественным галереям, избавился от слова-паразита «в натуре» и выиграл свой первый правительственный тендер.

В качестве благодарности за успешную работу последовали ощутимая премия и лестное предложение – занять должность исполнительного директора.

– Соглашайся! – хором запели коллеги.

«Конечно, я соглашусь», – не сомневалась Вика и неуверенно улыбалась:

– Нет, мне надо подумать. Это же большая ответственность… Вдруг я не справлюсь?

Она думала весь вечер и всю ночь. Позеленела от кофе и сигарет – бабушка была бы ею недовольна… А утром первым делом отправилась к шефу.

– Ты, конечно, согласна, – констатировал он.

– Да… то есть нет. Я вообще-то к вам по другому вопросу.

– В чем дело? – Голос начальника сразу заледенел.

– Я… я добыла агентству новый контракт.

Босс сразу подобрел:

– Так-так… Ну, садись, рассказывай.

И Вика кинулась словно в омут:

– Сумма договора там небольшая, но клиент интересный. Это писатель. Правда, у него пока вышла только одна книга.

– Хорошая книга? – поинтересовался начальник.

– Нормальная, – пожала плечами Вика. – Но дело в том, что этот писатель утверждает интересную вещь. Говорит, книгу ему прислали с того света.

– Он псих? – брезгливо усмехнулся шеф.

– Нет, – твердо сказала Вика. – Абсолютно дееспособный. И вы знаете… похоже, он правда не врет про контакт с «тем светом». По крайней мере, рассказывает очень убедительно. И письмо мне показывал, которое ему оттуда пришло. Я с парапсихологами консультировалась – те готовы подтвердить, что письмишко это непростое. Какую-то, говорят, особую энергию излучает… Так что… На мой взгляд, прекрасный информационный повод…

– Да, что-то в этом есть, – задумчиво сказал хозяин. – А какой суммой он располагает?

– Пятьдесят тысяч долларов (все, что Вика скопила за семь лет работы в агентстве).

– Негусто, – вздохнул шеф. – Хотя тоже на дороге не валяется. А как его звать?

Вика вздохнула:

– Кулакова. Виктория Кулакова.

Шеф вскинул брови.

– Да. Этот писатель – я.

* * *

Концепцию пиар-кампании Вика составляла втайне – не хотелось раньше времени слушать насмешки коллег. Но когда план работы был готов, пришлось демаскироваться.

На удивление, смеяться над ней никто не стал. Наоборот – посматривали с уважением, а кто и с откровенным пиететом. А языкастая секретарша Лидка сказала:

– Роман, может, и дрянь. Но если уж сама великая Вика берется за его раскрутку…

План мероприятий получился, в общем-то, стандартным. Для начала – небольшие информашки в массовых газетах: «Писательница контактирует с потусторонним миром».

«Письмо с того света: независимая экспертиза подтвердила подлинность».

«Роман написал покойник».

Далее следовали более подробные газетные материалы – интервью, корреспонденции, очерки. В них Вика рассказывала о том, как она любила свою бабушку. «И вы знаете – я ведь совершенно нормальный человек, специально консультировалась у психиатров, – но только я всегда чувствовала: душа моей бабушки по-прежнему присутствует где-то неподалеку. И я даже могла входить с ней в контакт. Например, если я не могла решить какую-то проблему, то просто шла в ее комнату, смотрела на ее фотографию и задавала вопрос. И ночью мне обязательно снился сон, из которого было ясно, как поступить… А однажды… однажды я получила от нее письмо. Она писала, что с сегодняшней ночи мне начнет сниться роман. И моя задача – его записать и донести до читателей».

Присутствовало в Викином плане и телевидение – спасибо со многими ток-шоу и новостными программами были давно налаженные связи. Она выступала на тему спиритизма в ток-шоу «Постирушка», рассказывала о потустороннем мире в программе «Замочная скважина» и даже победила в интеллектуальной игре «Тонкая нить» (ответы на вопросы ей заранее предоставил прикормленный редактор).

А остаток Викиных сбережений пошел на наклейки в вагонах метро: «Событие года. Роман с того света. Виктория Кулакова. Спешите купить».

Далее бюджет истощался, но Вика надеялась: поднимется такой шум, что дальше о ней и ее романе будут писать уже бесплатно.

И она, как всегда, не ошиблась.

* * *

– Даже не знаю, как к тебе теперь обращаться. На «вы», что ли? – ворчливо сказал шеф.

Вика улыбнулась:

– Да ладно, бросьте. Сами же знаете – у нас только депутаты зазнаются. А нормальные люди смотрят на успех снисходительно. Сегодня он есть – завтра нет. Так, пыль на ветру…

– Не скажи, – покачал головой шеф. – По-моему, про тебя вся Москва говорит. И еще долго будет говорить. Сколько, ты сказала, книг уже продали?

– Всего-то миллион, – небрежно пожала плечами Вика. – Но это, в общем-то, копейки, лично мне – по рублю с романа. Я больше на заграницу рассчитываю. Немцы уже права купили. Французы – тоже. И даже американцы – а вот это уже большой успех. Они обычно наших не читают. Но тут сказали, не могут упустить такой шанс. Упустить роман, который написала мертвая старушка…

– И почему у меня нет такой бабушки?! – вздохнул начальник. И заинтересованно спросил: – Слушай, ты, наверно, здорово испугалась, когда от нее письмо получила?

– Да слов нет, – согласилась Вика. – Я со страху чуть не умерла. Сначала тряслась, а потом думала, что у меня белая горячка начинается. Я в тот вечер коньячку приняла. Рюмки три…

– Ну, это не доза, – со знанием дела заключил босс.

– Не скажите, – возразила Вика. – Для меня – доза. Да и потом, что мне думать, когда я адрес отправителя читаю: info@totsvet.net? Какова конструкция, а?

Шеф пожал плечами:

– А я бы решил, что это обычная рекламная рассылка.

– Я тоже так сначала подумала, – кивнула Вика. – Хотела даже, не читая, уничтожить.

– Я бы стер, – кивнул шеф. – Мало, что ли, вирусов по Интернету присылают?

– Ну а я решила рискнуть и прочесть. И, как видите, правильно сделала!

Шеф кисло кивнул. Осведомился:

– Какие же у тебя теперь планы на будущее? Кстати, мое предложение остается в силе. Буду горд, если у меня появится такой заместитель, как ты.

– Спасибо, нет, – улыбнулась Вика. И призналась: – Мне уже начал новый роман сниться. Хочу уехать куда-нибудь подальше – и побыстрей его записать.

* * *

«Стрелка», натуральная «стрелка» – лучше не скажешь!

Но Антон Иванович уже привык, что слово «переговоры» звучит респектабельнее.

Проклятый макаронник, в натуре, оборзел!

То бишь «его контрагент в Италии в последнее время ведет себя менее лояльно, чем прежде».

«Нужно перетереть с ним лично», – решил Смола. И приказал секретарше заказать «первый класс» до Венеции.

Прилетел поздним утром.

Его никто не встречал. Но, к счастью, итальяшки по-английски понимали. Антон Иванович без труда втолковал, что ему нужно в отель «Риц» и поедет он туда не на водном трамвайчике, а на водном же, но – такси.

Антон Иванович в очередной раз помянул добрым словом Викторию Кулакову – крошка полгода шпыняла его, как последнего щенка, заставляла учить язык.

– За каким бесом мне сдался этот английский? – на правах заказчика психовал он.

– Пожалуйста, не кричите на меня, – просила Вика. И прибавляла: – Меценат, образованный человек, должен говорить хотя бы на одном иностранном языке.

«Да, а теперь на эту Вику не покричишь, – думал Антон Иванович. – Звезда, блин… Кстати, она ведь тоже тут, в Венеции, живет. Хорошо б ее на кофеек выцепить! Побазарить… тьфу, то есть поговорить о жизни, о том о сем».

…Дорожные сумки от «Вьютона» и дорогой костюм произвели впечатление, и водный таксист летел по Гранд-каналу, словно вихрь. А на гостиничном причале к моторке кинулись сразу трое холуев.

Антон Иванович позволил проводить себя в номер. Приказал:

– Пожалуйста, чашку кофе. Эспрессо, двойной. Далее. На два часа закажите столик в «Генрихе Четвертом», у меня переговоры. И еще. Как мне позвонить на остров Лидо?

На Лидо, островке миллионеров, снимала апартаменты Вика.

…Итальянский контрагент совсем не обрадовался неожиданному визиту делового партнера и на ленч согласился кисло. «Ничего, мы тебе рога-то обломаем!» – злорадно подумал Смола. А вот Вика была явно рада его звонку. И только усмехнулась, когда Антон Иванович сказал – с непривычной для себя робостью в голосе:

– Понимаю, что вы очень заняты. Но я прилетел в Венецию ненадолго… И мне очень хотелось бы повидаться с вами. В память о старых, добрых временах.

– Смелее, Антон Иванович, – подбодрила его она. – Называйте место и время. Впрочем… вы же меня захотите роскошью поразить… Давайте лучше я вас сама куда-нибудь приглашу. Например, в тратторию Alla Scala. Это на окраине. Вдали от туристических троп. И кухня на удивление неплохая.

Он пришел в Alla Scala с цветами. Букет, на опытный Викин взгляд (к цветам она за последнее время привыкла), стоил баснословно дорого.

«Безупречен», – оценила бывшего купчишку Вика. Строгий, без пафоса, костюм. Скромно-дорогие часы. И, ура, ботинки не лакированные – как она его в свое время упрашивала, чтоб повыбрасывал обувь в стиле Аль Капоне!

– Прекрасно выглядите, – искренне похвалила она.

Антон Иванович смутился – впрочем, смущаться его тоже учила Вика: «Не надо этой вашей провинциальной распальцовки. Деньги, мол, пыль на ветру, и весь я из себя – не подступись. Люди должны доверять вам. А для этого вы должны вести себя так же, как они. Любить, бояться, смущаться…»

И вопрос бывший Смола ей тоже задал человеческий:

– Скажите, Вика… вы счастливы?

– Да, – ответила она искренне и быстро. – Да. Я сижу в своей квартирке. Она небольшая, но уютная, и окна выходят на набережную. Здесь так спокойно – особенно сейчас, не в сезон. И так приятно заниматься тем, что нравится… Целыми днями пишу. А вечерами езжу на Сан-Марко пить кофе. Меня никто не дергает, никто не достает. Да, я счастлива.

– А не страшно это? – Глаза Антона Ивановича горели от любопытства. – Не страшно постоянно входить в контакт с потусторонним миром? – Он процитировал: – «Известный психолог Повалеев утверждает, что регулярное общение с умершими людьми может привести к проблемам с психикой».

Вика усмехнулась:

– Видите ли, в чем дело…

Она задумалась. «Да ладно, подумаешь! Даже если и начнет он трепаться – никто ему не поверит. А коль поверит – мне уже все равно. Имя сделано».

И Вика тихо сказала:

– Дело в том, что я мечтала написать роман с самого детства. И написала, и его напечатали. Только… вы же знаете, как бывает со всем новым. С новым товаром. С новой книгой. С вами, наконец, – с новоявленным филантропом…

Антон Иванович смотрел на нее во все глаза. В тарелках стыла нетронутая лазанья. Вика продолжила:

– Итак, мой роман вышел, мечта детства сбылась. Только… он лежал в магазинах на дальних полках, и никто его не покупал. И мне стало так обидно! Вот тогда я и придумала всю эту легенду. С письмом от бабушки. Со снами, которые я якобы записывала… Потом разработала концепцию, обсудила ее с коллегами. Вложила в свою раскрутку все деньги – абсолютно все, что скопила на черный день. Мы наняли пара-психологов – эти мошенники с удовольствием подтвердили, что письмо, якобы пришедшее от бабушки на мой компьютер, создано не человеческими руками. Мы наняли известного психиатра, который выступил в прессе с заявлением, что я абсолютно здорова и единственное мое отличие от остальных – в экстремальных экстрасенсорных способностях. И люди с удовольствием подхватили эту легенду. И раскупили этот роман. А потом его уже и настоящие критики заметили. И западные рецензенты… А парапсихологи – уже не купленные, а обычные – стали писать, что «автор, судя по психолингвистическим особенностям текста, и в самом деле входит в контакт с потусторонней силой».

Она улыбнулась:

– Вот и весь секрет, Антон Иванович. Роман мой – самый обычный, я вас уверяю. Таких – худших, лучших, без разницы – во всем мире продается полно. Просто я догадалась, каким образом мне выделиться из общей массы…

– Значит, ты все это придумала? – выдохнул Антон.

– Ну да.

– И бабушки тоже не было? – уточнил он.

– Почему же. Была, – вздохнула Вика. – И я часто ее вспоминаю. И скучаю о ней. И ставлю свечки за упокой ее души.

– То есть… ты нормальная? – Антон Иванович вдруг перешел на «ты». – И никакие покойники к тебе не приходят? Ты самая обычная, такая же, как я?

Вика хмыкнула:

– Ага.

И тут бывший Смола задал ей вопрос, за который Вика от всей души поставила ему пятерку с плюсом.

Он посмотрел на нее долгим, внимательным, мудрым взглядом и медленно проговорил:

– А бабушка?.. Бабушка… Она на тебя не обидится?

Вика с полуслова поняла его. Она вздохнула и чистосердечно сказала:

– Я много размышляла над этим… И… я думаю… Я думаю, она меня простила… Она меня всегда прощала. Как и я ее…

Вика повертела в руках бокал с мартини и тихо, полушепотом добавила:

– Она меня очень любит.