Читать книгу Можно - Юлия Прим - Страница 1

КНОПКА

– Марк Мейер-

– Прошу любить и жаловать, Мила Мейер, – озвучиваю бахвально, пряча за своей широкой спиной, от чужих взглядов, нагрянувшую виновницу этого представления. Совершеннолетнюю, блин! Уже месяц как! А значит и в наш притон теперь вхожую тоже. С разрешения отца, который обязал за ней присмотреть.

В общем, с годами в моей жизни ничего не меняется. Я вновь оброс длинным хвостом в виде мелкой Милы. Только, прибавив несколько лет, эта мелочь стала ещё вреднее, чем раньше и более заносчивой.

– Мейер? Жена? – саркастично уточняет одна из неизвестных девчонок. Понятия не имею кто такая, но, судя по всему она знает меня. Расселась с удобствами на мягком диване, и теперь, с видом важной персоны подаёт оттуда свой низкий уточняющий возглас.

Я же молча отхожу в сторону. Обращаю все взгляды на тощую светловолосую девчонку. Уже не такую плоскую как раньше. За пять лет, что общались от случая к случаю только звонками, да в переписке, Милка выросла. Вроде даже похорошела. Учеба в столице Туманного Альбиона пошла ей на пользу. Это раньше она непонятно во что наряжалась, бросалась в глаза среди толпы. Сейчас выглядит более четко. Уравновешенно. Вполне сходит среди нас за свою. Научилась одеваться дорого, привлекательно и неброско. Без перебора: фирменная майка в обтяжку, да аналогичные брюки. Кеды. В них её рост остался таким, как и прежде. Вровень. По моё плечо, в которое утыкается светловолосой макушкой.

– Да ладно! – разряжается громким смехом Капа. Он же Капулов Алексей. Сын местного дипломата, что отбывает уже третий десятилетний срок при российском посольстве в Берне. Отец перевез меня сюда пятилетним. Подальше от бывшей жены и всего, что связано с бракоразводным процессом. Здесь мы с Капой и остальными ходили в один частный детский сад; после в закрытую элитную школу. Здесь же Мейер познакомился с новой женой и на свет появилась Мила…

Лёха всегда был выскочкой. При этом считался из нас самым умным. Вот и здесь решил не теряться и взять слово первым. После осмотра мелкой своим взбудораженным взглядом. Выкрикивая громче, чем музыка отбивает басы на нижнем танцполе:

– Это же Кнопка! Ты когда так вырасти то успела, а?!

– Вдали от дома быстро взрослеешь, – парирует она скромно и тише. Сгибает руку в локте, проговаривая более весело: – Привет, Лёш. Давно не виделись.

– А почему кнопка? – не въезжая, как и большинство окружающих, продолжает чья-то левая девчонка с дивана. Подбешивает прям. Больше всех ей надо!

– Потому что, когда она появляется, вырубается всё веселье! – с гоготом, не сговариваясь, хором произносят четверо из собравшихся.

Мила стоит и довольно кивает. Улыбается зараза. А к ней уже лезут обниматься те, кто помнит её с самого детства. Бугаи, по сравнению с тощей девчонкой. Хотя, разгон по возрасту у нас не такой и большой. Двадцать четыре нам, ну, а ей восемнадцать.

– Сестрёнка Мейера, – тискает её, как мягкую игрушку в широких объятиях Майк. Он же Михаэль Линч, сын ещё одного посла "Доброй воли". – Какая ты стала красотка! Если бы кто мне раньше сказал…!

– Так чё ты теряешься? – подначивает кто-то из рядом сидящих. – Майк, ты ж ещё не женат! Да и Марк против не будет, если у Милки появится проверенный парень!

– Вы ох*ели что ли?! – вставляю резче чем надо. Народ зависает в моменте. Кто-то продолжает ухмыляться. Кто-то просто затыкает перекошенный рот. – Это же Кнопка, а не какая-то уличная девка! – Наезжаю на собравшихся, ставлю на место. – Слюни подтерли, Окей?! Сестра друга – априори святое!

– Не повезло тебе с братом! – подтрунивает тот же Линч. Осматривает Милу масляным взглядом. Довольно хмыкает. Взъерошивает пятерней свою отросшую светлую чёлку. – Кнопка, всех нормальных парней от тебя отгонять будет! Останешься одна в просторной квартире в центре, делить старость с котом или с кошкой!

Она слегка отстраняется от желающих её обнять. Вижу боковым. Не слежу специально. А ноздри до сих пор раздувает от злости. Подкалывают они, бл*дь! Меня? Кнопку?

– Мрак просто очень хороший, – протягивает нежно она и обвивает мою шею из-за спины. Не догоняю сразу происходящего. Она явно становится на носочки. Теплое дыхание бьёт по оголенной коже. Маленькие ладошки перекрещиваются у меня на грудине. Зависают в области сердца. Её голос вибрирует в ушах, донося до всех истину. – Он очень сильно меня любит!

Рефлексивно передёргиваюсь. Изначально от того, как коверкает моё имя. По-обыденному начинает подбешивать. Она. Меня. Всем. Всегда. Сильно. Когда находится рядом. Слишком близко. Непосредственно в моём поле.

– Кнопка, я тебя с рождения терпеть не могу, но приходится, – заявляю во всеуслышание и резко сбрасываю с себя её ослабевшие руки. Разворачиваюсь, по-деловому, заправляю свои ладони в карманы. Тараню её прямым взглядом.

– Ах, так! – выпаливает, аналогично становится в позу: руки в бока; ноги на ширине плеч; грудь вперёд. Прямо выпячивает от напряжения и я невольно стопорю взгляд на этой части тела. Примеряюсь привычно. Её острый подбородок задран вверх. Носик тоже. Пухлые губы надуты решительностью. А веснушки умилительно усыпали щеки, да и нос тоже. Кого можно напугать таким видом, а? Разве что рассмешить до коликов!

Ухмыляюсь. Щелкаю двумя пальцами по кончику, что вечно сует не в своё дело.

– Мелкая, ты сильно не перебарщивай, а? – начинаю ласково, постепенно наращивая темп. Не специально. Так само всегда получается. – Это мои друзья. Моя компания. Я тебя вывел в свет по приказу отца. Проштрафился. Ясно? Хочешь качать права – вали к своим друзьям и подружкам! Да вот беда, у тебя же их нет и никогда не было! Ты же плакса! Заучка!

Её зрачки смотрят на меня не моргая. Ноздри расширяются. Губы начинают дрожать. Того и гляди привычно расплачется. И побежит ябедничать своей матери. На правду, которой обижаю малышку. Сколько я в своё время всего выслушал? Мила то! Мила сё! Да плевать мне было в детстве на эту Милу! Если бы мама не ушла, да и Мейер слишком быстро не нашел ей замену… Если бы не родилась эта выскочка и, если бы родной отец только мог что-то исправить, а не вечно портить, как и эта… Кто она мне, а? По факту? Мелкая сестра, которая ей не является? Фамилия у нас одна. И вырастил нас один. Отец. Следовательно, всё же сводная. Пусть не по крови…

Стоит. Дышит глубоко и с надрывом. Научилась сразу не плакать. Держать хоть как-то лицо. Не подавать виду, что её сильно обидели. Пацаны смотрят на меня косо. Подходят к ней. Закрывают стеной от меня. Чем-то успокаивают. До меня долетает лишь перешептывание. Радуют её присказками какой я говнюк? Да пусть трепятся…

– Узнаю своего старшего брата, – щебечет девчонка с дивана, что уже встала костью мне в горле. – Такой же мудак, как и ты, – улыбается сладко, а глаза у темноволосой с*ки играют. Подначивают: подойди, докажи, что это не так!

Подхожу. Наклоняюсь к дивану. Упираюсь руками в спинку, рядом с ней. Фиксирую ладони по двум сторонам. Сглатывает. Больше не рыпается. Уже не такая смелая сразу. Движения скованы. У меня, явно, ходят от злости желваки. Наблюдает. Не отводя глаз. И молчит.

– Повтори, – прошу ласково.

Приоткрывает рот, онемевши застывая. Наклоняюсь и целую. По х*ю с кем она сюда заявилась. Кто привел её в нашу компанию. Меня никто не притормаживает на этом этапе. Значит она не особо нужна.

Тянет к себе цепкими руками. Отвечает с языком. Глубоко. Жадно. Сразу. Выплескиваю на неё всё раздражение, что вызывает сестрица. А незнакомка и рада стараться. Принимает за страсть. Тянет на себя так, что и ноги при всех раздвигает. Целует. Не позволяя лишний глоток свежего воздуха.

– Марк, заканчивай, а? – кулаком в бок прилетает от Капы. Знакомый голос слегка остужает. – Пошли перекурим, – толкает повторно. Менее сильно.

Девчонка нехотя отделяется. Облизываю губы. Кареглазая подо мной тяжко дышит. Улыбается, с*ка.

– Теперь я не напоминаю твоего брата? – усмехаюсь, отщелкивая с шеи кольцо её рук.

– Ты круче, – выводит устало смеясь.

– Знаю, – бросаю подмигивая.

– За мелкой проследите, но руками не трогать! – командую пацанам, что всё ещё утешают былую тихоню. Даже не смотрю на неё. Вроде успокоился. Я круче… Кто б спорил?! Улыбаюсь сам себе. Десять метров до лестницы. Пожарный выход. Нам беспрепятственно разрешают им пользоваться.

– Мейер, ты совсем охренел? – наезжает Капа, стоит только выйти на воздух. – Хорош на малую наезжать! Она ж ничего плохого тебе не делает!

– Много ты знаешь, – отмахиваюсь кривясь. – Не успела приехать, все вокруг неё на цыпочках ходят! Королева, бл*дь! Любимица отца! А я огребаю от него за всё, что только можно! Так и корчит рожу, типа "ты опять…" ! В крайний раз так вообще прилетело по самое не хочу!

– Мрак, ты совсем дебил? Вечно со своим я, да я, – ударяет меня в грудь остужая запал. Не отвечаю. Понимаю для чего сделано. – Тебя оба отца этому учили или необходимости осматриваться по сторонам? Она же до сих пор в тебя втюрена! Как в детстве! А ты другую на её глазах едва ли не трахаешь! Пользуйся тем, что имеешь! Исправляй через неё свои отношения с Мейером! Пусть подмазывает за тебя где надо, да перед ним стелится!

– Капа… , – цежу неопределенно. – Кнопка?! В меня? – смеюсь нервно и рвано. Голос трясет и вибрирует, а я не в силах остановиться. – Это я дебил или ты, Лёх? Ты не попутал?

– Ты чё реально не замечал как она на тебя смотрит? – по серьёзке обращается друг. – То улыбается глупо, то вообще не дышит и слушает тебя открыв рот. Мейер, мать твою, так всегда было! Она же и сдавала нас, только чтобы отец всё веселье прекратил, и чтобы девчонки побыстрее свалили. Чтобы одной остаться рядом. Пусть и мелкая, но тогда ты на неё обращал хоть какое-то внимание. А при остальных издевался или вообще не замечал, будто её и нет вовсе.

– Да ну нафиг, – присаживаюсь на пожарную. Забираюсь на ступень выше обычного. Прикуриваю. Дым плавно струится вниз. – Не ну то, что она на голову отбитая, это я и без тебя знаю с детства. Было время прикалывались над ней, но не серьезно же…

– Мрак, ты реально дебил. Милка вон какая стала, – задумчиво цедит Лёха. – Да на неё у любого встанет от одного только взгляда. А ты про неё "мелкая", да "заучка"…

– Заткнись, – пресекаю, целясь в его лоб стальной зажигалкой. – Сестра друга – святое! Если я только узнаю, что ты…!

– Да какая она тебе сестра? – заходится звучно. Ухмыляется своей фирменной. От которой у не привыкших проходит морозец по коже. – По отчиму, что любил тебя, как родного и не вышвырнул в след за бл*дью-матерью?

– Лёх…, – выдыхаю протяжно.

– Ладно, прости, – спохватывается и молчит после. Морщится от своих мыслей. Докуриваю.

– Ты реально думаешь, что Кнопка на меня запала? – от этой мысли прям передёргивает. Нормальностью здесь нифига и не пахнет.

– Проверь, – не столь уверенно пожимает плечами. – Либо наладишь отношения с отцом, либо он выставит тебя за дверь, потому что вы с ней друг другу перегрызете глотки.

– Кто кому, – улыбаюсь шире, вспоминая общее детство. Я-то был уже старше. Умнее. Да и дерзости во мне всегда было больше. А она… Плакса. Заучка. Тихоня. Зубрила и ябеда. Кнопка, с приходом которой выключается всё веселье. Вот, вроде и выросла. Даже грудь стала заметна невооружённым взглядом, да и задницах, а выхлоп от малой тот же. Стоит прийти – всё веселье вокруг сразу же выключается.

Не обещай девочке больше, чем сможешь

– Марк Мейер -

На нашем столе с десяток бутылок. Закуска, бокалы разного калибра. Человек десять вокруг. И, вроде все вместе, но каждый так же сам по себе. Сходятся в мини группы для обсуждения какой-то темы. Плавно меняются партнёрами-собеседниками. Расходятся. Из привычной компании присутствуют пятеро. Остальные разъехались, разлетелись по контенентам.

К нашему возвращению Милку обхаживает Берс. Он же, известный многим, как Станислав Бероев. Представитель династии, которую мой родной отец однажды охарактеризовал как "рвачи". Хотя он и сам вполне соответствует этой краткой формулировке. Выстроил на костях врагов свою собственную Империю. Взрастил её из ничего. Но, честь по чести, Всеволод проворачивает дела более тихо и грамотно, чем папаша Стаса. Этот жестит зачищая следы запугиванием и откатами. Те, кто сходятся с ним на одном пути либо теряют всё, либо радуются минимуму в остатке.

Кнопка прекрасно знает репутацию этой семьи. Но, похоже не в курсе того, что Стас не использует девушек дважды. Они для него как гандоны. С каким бы приятным привкусом не был, а изделие то одноразовое.

– Берс, – осекаю серьёзным. И слова Капы, о том, что с Милкой жёстко нельзя, уже не приходят на ум. Перед глазами красной тряпкой предстает друг детства, что далеко не против её облапать. – Даже не смей, склонять её… , – цежу сквозь зубы.

– Ой, да ладно, Мейер, – дербанит мое терпение своим бесстрашием. Мышцы напряжены. В ухмылке визуально играют тоже. – Я твою сестрёнку сто лет не видел! Надо же показать ей насколько я изменился!

– Она и без тебя найдёт с кем одноразово переспать, а огрести проблем с этого целую кучу! – бросаю страшным проклятием.

Милка аж хмурится. Стас закатывает пред ней свои тёмные глаза и едва не божится, что на деле совсем таким не является. А рука уже лежит на бедре сестры. При этом она сидит рядом и не сопротивляется этому.

– Слушай, Кнопка, – наклоняюсь над парочкой, проговаривая в большей степени ей. Рассуждаю менее раздраженно и уже более сухо. – Я из-за тебя с пацанами ссориться не собираюсь. Мы с ними с малых лет вместе. В крайнем случае, закопаю одного. Всплакну на могиле. Другие по наитию к тебе не полезут. Недотрахал тебя кто в Англии, так бело-красный с крестом тебе в руки! Возвращайся, Мил! И мне проще и тебя никто в свободе передвижения ограничивать больше не станет. Ясно? – усмехаюсь её наивно распахнутым глазам.

Слушает и, кажется, нифига не втыкает. Никогда не понимал этот долбаный взгляд, которым она пытается забраться мне в душу. Когда маленькая была, менее рьяно, а сейчас прямо напрашивается: рассмотреть там что-то хорошее; разворошить для этого бездонные груды мусора. Бесит. И тем, что оказалась здесь тоже. Сам притащил. Ага. Но, меня ведь, заставили. – И не фига здесь перед всеми задом крутить, – хмыкаю недовольно. – Пришла со мной. Будь добра, веди себя прилично.

– Это ты мне говоришь о приличиях? – презрительно фыркает мелкая Мейер. Взгляд меняется в миг. Тяжело выдыхает. Собирается с силами. И растягивает на губах дьявольскую улыбку отца. Я аж импульсивно отвечаю подобной. Генетика, мать твою, штука тонкая. Умеет же, зараза, когда очень надо. Наш с ней общий папаша тоже далеко не святой. Иначе бы моя мать за него и не вышла. Из явных грешков, как и у большинства родителей присутствующих вокруг, вершину рейтинга возглавляют четыре ступени: деньги, слава, власть и вседозволенность.

– Ни один здесь не подарит тебе ту сказку о которой ты раньше мечтала, – заключаю самонадеянно, а она врезается в меня привычно колючим взглядом. И я едва не усмехаюсь в голос, считывая в глазах сестры вопросительное "а ты?".

– Марк хорош пугать девочку, – подытоживает Берс. – Не такие мы уж тут и дегенераты. Ну, или же, скажи мне кто твой друг… , – издевается. Губы растянуты в фирменной белоснежной улыбке.

Отмахиваюсь, занимая место за столом ровно напротив. Складываю на нём руки домиком, сообщая:

– Я посмотрю, как ты запоешь, когда твоя Катька вернётся.

– Да вообще пофиг, – парирует безэмоционально. – Марк, моя сеструха с шестнадцати лет в сеть свои сиськи пилит! И что, я должен жить по соседству и вечерами с битой под её дверью сидеть, чтобы всем желающим стояки отгибать? У неё родители есть. Вот пусть и парятся на тему, кто её такую после замуж возьмёт. Я от неё даже отписался, чтобы не иметь повода после отрабатывать с мозгоправом свою личную психологическую травму.

– Ну теперь пройдись и по мне, – усмехается на мой краткий взгляд Капа. – Ника, Злата, какую из моих младших обсудим, а Мейер? Ослабь поводок, ладно? Берс тоже чья-то не столь завидная судьба. Дай девочке самой осмотреться.

– И развлечься. Впервые за все года! Сегодня кнопка не сработает! – поддакивает Стас, что не против быть чьим-то совсем незавидным. – Ты пить умеешь, красавица? – ласково обращается к Милке. Мужской бас вибрирует от напрягу. Глаза масляным взглядом гуляют по её телу.

– Берс, в Лондоне больше пабов, чем учебных заведений, – заявляет девчонка с ответной улыбкой.

– Отлично, – проговаривает льстиво. Втягивает в себя её запах. – Чего тебе плеснуть, Кнопка?

– Ром, пожалуйста, – привычный для слуха голос звучит игриво. Она сама не понимает во что ввязывается и на что подписывается, но официальный первый пир безнаказанности…

– Ты ж моя сладкая! – чеканит Берс, а Линч салютует бокалом, поддерживая обоих. – Марк, ну наша девчонка, да? Не выкабенивается начиная с шампусика и прочей девчачьей херни. Ром ей подавай! Ну, Кнопка, ром, значит ром!

На столе в ряд появляются несколько стопок. Майк и Стас наливают в низкие неразбавленный Бакарди. Для совершеннолетней выставляют бокал наполовину заполненный пепси.

– Фил! – окрикиваю из собравшихся последнего, кто может принять мою сторону и запретить спаивать ту, что перед глазами стоит привычным ребенком. Вредным. Взбалмошным. Обидчивым. Но всё той же мелкой девчонкой. Восемнадцать, что прописаны в паспортах многого не меняют.

– Мейер, я пас, – заявляет четвертый из остатка прежней компании. С любопытством наблюдает за происходящим, как и остальные собравшиеся. Не раздевает её глазами, но и не скрывает своего интереса. Сидит в углу мягкого дивана, фривольно закинув ногу на ногу. Раскачивает кубики льда в бокале. – У меня нет сестёр, – напоминает свободно. – Так что не жди солидарности. Мне повезло больше.

– Понятно.

Выкладываю телефон на стол. Троица напротив чекается. Произносит тосты. Поднимаюсь над "баром". Наливаю себе вискаря. Забираю бутылку ближе. Присаживаюсь. Не смотрю ни на кого. Вечер удался на славу! Кручу бокал в руках под ритм музыки, что доносится снизу. Взгляд в пол. Глоток. Неразбавленный льдом. Второй. Третий. По шее проходят теплые женские пальцы.

– Эй, Мейер, – шепчет в ухо. Колышет мембрану горячим потоком. – Ты правда молодец, так отстаивал её перед друзьями. Хочешь я помогу тебе немного расслабиться?

– Нет, – коротко и односложно. Даже взглядом не веду в сторону незнакомки. Не сбиваю алгоритм: наливаю – пью. Не чокаясь. Сам с собой. При этом, ко мне никто больше не лезет и никто не мешает. Была мысль отправиться после домой. Теперь нет. Вызову для Милы такси. Сам заночую в квартире.

Вокруг вспышки. Улавливаю боковым. Отголоски прыгающих софитов и камер. Кто-то делает фото. Кто-то просто снимает какую-то муть. Кто-то как я. Тупо сидит и бухает.

Если бы я не проштрафился перед отцом – её бы здесь не было. Да и всех этих разговоров с друзьями… Пятый. Кажется. На два пальца. Поднимаю глаза. Она смотрит не детским. Точно мы только что поменялись ролями. Неодобрительно дует губы. Считывает по мимике градус моего опьянения. А я смотрю на веснушки под её глазами и улыбаюсь. Они забавно разбежались в свете неона по надутым щекам. Помню, раньше осыпали её кожу самой ранней весной. С первыми лучами теплого солнца. Сейчас середина лета. А они на месте.

Милка копается во мне своим юрким взглядом. Только поймаешь глаза в глаза. Тут же куда-то в бок убегает. А я впервые, с момента её прилета, дотошно рассматриваю в ней все изменения. То, чего привычно не видел на протяжении этих лет, в коротких видео звонках или в закрытом профиле с минимум фото.

Наливаю. Пью. Повторяю несложный алгоритм действий.

– Сам ни гам и другим не дам, – тихо подкалывает на ухо Капа. – Мрак, ты поаккуратнее со взглядами. Не обещай девочке больше, чем сможешь.

– Я вообще молчу, – бездумно притыкаю взгляд в пол.

– Угу, – издевается самый умный из нас. – И я с тобой сегодня тоже.