Читать книгу Всё, что нужно мне - Юлия Резник - Страница 2

Она хлопнула ресницами. Округлила рот и уставилась на меня, как на восьмое чудо света. А потом снова скосила взгляд на проклятую дырку на моем носке. Не может быть! Неужели правда не знала?

К этому я был не готов. Я даже себе не мог объяснить, зачем приперся. Думал, посмотрю, как она, что… И свалю по-тихому. Ей я мстить не собирался. Что с бабы взять? То, что нечего – на зоне как-то быстро понимаешь. А то, до чего не доходишь сам – объясняют на пальцах.

Так зачем пришел? Уж точно не из любви великой. От нее уже давно ничего не осталось. Если только презрение. И стыд за собственную глупость. Я ведь ей писал поначалу. Я ведь надеялся… Что чем-то лучше других. Что мне с женщиной повезло больше. Придурок.

С Соней Гейман мы познакомились случайно. На одной из вечеринок. Я только-только пригнал из Америки, чтобы навести порядок в документах и отчалить уж навсегда. Ну, и с девочками зависнуть, потому как, знаете, в Кремниевой долине с этим была беда[1]. Деньги тогда у меня водились. А со дня на день их должно было стать просто немерено. Мой последний стартап[2], наконец, выстрелил. Как раз шли переговоры о покупке прав на него. И не с кем-нибудь, а с Фейсбуком. От успеха немного кружилась голова… Я был практически мультимиллионером и казался себе крутым, как яйцо. Девок окучивал только так. Хозяин жизни, чтоб его. А потом в клубе появилась она с подружкой… И все. Меня замкнуло. Среди девиц, которые вились вокруг, Соне даже делать ничего не нужно было, чтобы выделяться. Она сидела, скрестив ноги в щиколотках, как королева, помешивала коктейль и лениво, чуть свысока, наблюдала за происходящим. Может, этот взгляд, который присущ лишь тем, кто родился с золотой ложкой во рту и неоспоримой верой в собственную исключительность, и выделял ее из толпы так сильно.

– Слюни вытри! – хмыкнул мой партнер. – Эта телочка тебе не по зубам. Слышал о Яне Геймане? Это его дочь. Без вариантов.

Но Серега ошибся. Я к ней подкатил. Ну, так, издалека… Она ответила. А уже минут через пять разговора между нами искрило так, что, не свали мы из того клуба, пожар случился бы прямо в нем. Хорошо, мы вовремя сориентировались. И с трудом дотерпели до дома. Ее. Этого самого… В котором мало что изменилось за прошедшее время.

Я выпил залпом содержимое бокала. Шикарный букет взорвался на языке. Может, стоило выждать четыре года, чтобы вновь оценить его вкус по достоинству, а не хлестать как воду? Ага! Как бы ни так…

– Я не понимаю…

Оглянулся. И правда ведь не понимала. Стояла посреди гостиной, в которой не было места, где бы я ее не трахал, и нервно крутила крупные кольца на пальцах. Все такая же красивая и исключительная.

А я вдруг понял, как безумно хочу, чтобы это было правдой! Ну… То, что она действительно не знала. Мне так отчаянно, может быть, даже жизненно важно хотелось верить хоть во что-то хорошее. Я думал, меня предали все… все абсолютно… И пусть она не искала меня, не ждала… Пусть. Но хотя бы не предавала. Не знаю, какого черта это вдруг заимело такое значение.

– Кто тебе сказал, что я женат?

Она растерянно осмотрелась. Вскинула руку, чтобы пригладить густые кудрявые волосы. Отчего ее шикарная грудь приподнялась. А меня обожгло кипятком.

– Твой партнер. Не помню, как его…

– Серега?

– Да… Когда я забила тревогу и начала тебя искать… В общем, он сказал, что у тебя девушка во Фриско[3], и там все серьезно, а со мной… – Соня скривила красивые губы, – со мной ты вроде как решил поразвлечься. Напоследок…

– Он соврал.

– Я не понимаю, – вновь повторила она. – Зачем ему это было нужно?

– Деньги, Соня… Когда меня посадили, ему не составило никакого труда отжать права на все наши совместные проекты. Из зоны, знаешь ли, тяжело бодаться.

– Похоже, мне нужно выпить. – Соня облизала губы, вернулась к бару и плеснула себе еще. – Будешь?

– Нет. Хорошего понемногу.

Я не мог себе позволить надраться. Ни на секунду потерять контроль. Может быть, никогда больше. Зона изменила меня. Сделала осторожным и абсолютно безжалостным. Иной раз я просыпался в холодном поту. Мне снился один и тот же сон. Я подхожу к треснувшему потемневшему зеркалу в пластмассовой раме и не вижу себя… Может, я и сюда приперся, чтобы напомнить себе о том, кто я есть. Все еще есть… несмотря на то, как старательно меня ломала система.

Я тот, кто раньше мог себе позволить трахать телок вроде Сони Гейман. В апартаментах с видом на исторический центр за несколько десятков миллионов денег. Я тот, кто вернет свою жизнь, чего бы это ни стоило. И тот, кто отомстит.

Соня пригубила вина. Подошла к окну, на фоне которого ее платье стало просвечиваться, и тихо заметила:

– Когда ты не приехал тогда, я обзвонила все морги. Думала, с тобой что-то случилось. Даже охране дала поручение тебя найти… Я несколько дней была сама не своя. А потом этот Сергей… У меня ведь не было причин ему не верить! Ты пропал.

«Была! – взревело внутри. – Ты должна была верить мне! И искать! Тебе ничего не стоило докопаться до истины», – рвалось наружу, но я сдержался, потому что теперь ничего уже было не изменить. И все что я мог – смириться.

– Я ехал к тебе, когда меня остановили. Обыскали тачку – а там герыча на хороший срок.

Соня резко обернулась. Снова комично открыла рот. И тут же захлопнула. Было интересно наблюдать за сменой эмоций на ее красивом лице.

– Тебе ведь его подкинули?

– Суд решил, что я собирался его толкнуть.

– Я спрашиваю, как было на самом деле!

– Я того пакета в руках не держал. Это, кстати, зафиксировано в протоколе.

– Господи… Как… Я не понимаю, как такое возможно?

Я тоже очень долго не понимал, как. Первые дни в СИЗО бодрился, качал права, требовал адвоката. Господи, я был уверен, что все скоро закончится. Я представлял, как буду со смехом вспоминать о произволе ментов, глядя на океан с террасы своего бунгало, и потягивать шампанское. А рядом будет лежать она. И щуриться сыто, как кошка… Я был таким непуганым дураком!

– Четыре года, Алекс! Это же целая вечность!

«Ты даже не представляешь, насколько…» – подумал я про себя. Думал, это никогда не закончится. По факту мне еще повезло. Интерполу понадобилась моя помощь в одном щекотливом дельце. Не то бы мне пришлось сидеть еще столько же. И будто подслушав мои мысли она спросила:

– Тебе дали четыре года?

– Шесть. А потом еще накинули двушку.

– За что?

– За поножовщину.

Соня вздрогнула. Такая чистюля… Знала бы ты, в какой грязи меня извозили. И чего мне стоило выжить.

– Значит, ты попал под амнистию?

– Что-то вроде того, – усмехнулся криво. Амнистией то, во что меня втянули, назвать было трудно. С другой стороны – лучше так.

– Послушай, но ведь так нельзя… Нужно что-то делать… Я не знаю, как здесь с этим обстоит с точки зрения права, но…

– Остынь. Я к тебе не за этим пришел.

– А за чем?

– Так. Просто увидеть.

Она задрожала. Снова отвела взгляд. Между нами повисла тишина, в которой я почувствовал, как отчаянно она сама с собой борется. С одной стороны, искренне желая мне помочь, а с другой – поскорее забыть обо всем том дерьме, в которое я макнул ее. Ну, и правильно. Я даже не сомневался, что будет так. Где Соня Гейман, а где я теперь? К черту.

– Ладно. Пойду я…

– Постой!

Она осмотрелась и подбежала к лежащей на столе сумочке. У меня свело зубы от понимания того, что она собралась делать. Чтобы успокоиться, отвел взгляд. Залип на портрете девочки, стоящем на каминной полке.

– Вот! Возьми… На первое время хватит, а там…

– Оставь себе! – рявкнул я. – Мне не нужны твои подачки.

– Но…

– Я могу и сам о себе позаботиться.

– Тебе хоть есть, где жить?

– А если негде? Что? Приютишь?

Она побледнела и отшатнулась. А я улыбнулся цинично. Что и требовалось доказать. Бывший зэк уж точно не пара для такой женщины. Я не знаю, сколько уйдет времени на то, чтобы от этого отмыться. Чтобы что-то сожрать не по расписанию, чтобы, садясь за стол, не класть перед собой соединенные в запястьях руки. Чтобы не пригибаться, сука, когда выходишь на улицу, и снова привыкнуть к не зарешеченным окнам. Я даже сейчас вот пил вино, а до конца так и не верил, что могу это делать… Лишь усилием воли я держал плечи прямо. И лишь усилием воли смотрел ей в глаза. С панически расширенными зрачками.

Как же меня бесил ее страх! Что она там себе надумала? Что зона превратила меня в зверя, и я теперь наброшусь на нее, как шакал на кость? Так я чужими объедками не питаюсь. Даже такими, на миллион долларов, как София. Перед глазами всплыла картинка – она с каким-то мужиком в машине.

– Нет. Не приючу. Ты же понимаешь, что между нами все кончено… Правда?

– О да, принцесса. Я не дурак. Знаешь только, что интересно?

– Что? – она сглотнула. Я проследил, как комок прокатился вниз по ее горлу. С трудом подавляя в себе желание попробовать на вкус ее кожу. Такая ли она сладкая, как мне запомнилось? Теперь, когда Соня стояла так близко, искушение было чудовищным. У меня все внутри сводило от желания повторить то, что мы однажды начали…

– Как быстро ты утешилась?

– Ч-что?

– Как быстро пустила к себе в койку другого? Этого сексгиганта, с которым ты обжималась в машине. Или перед ним были еще?

Когда на тебя открыли охоту? До того, как ее открыли на меня? После?

– Знаешь что, Алекс? Мне жаль, что с тобой такое случилось, но это не дает тебе права вести себя со мной как мудак.

Она была права. И неправа одновременно. Нет, моему поведению действительно не было оправдания, но… как насчет нее? Почему она так быстро поверила в самое худшее? Теперь, когда я выяснил правду, именно этот вопрос вышел на первый план. Забей она тревогу, подключи своего отца, семейные связи… мое дело даже до суда не дошло бы! Она могла спасти меня. Если бы только чуть напряглась. И не поверила Сереге так безоглядно.

– Твоя правда! – просипел я. – А мне и впрямь пора. Рад был повидаться… София.

– Я тоже. Но не могу сказать, что хотела бы повторить.

– Не бойся, принцесса. Я тебя больше не побеспокою.

Я сунул ноги в кеды, взял куртку. Наверное, нужно было купить нормальную одежду, но я никак не мог заставить себя сунуться в толпу торгового центра. Может быть, потом, когда хоть немного привыкну…

До дома, тесной бабкиной однушки, дошел пешком. Тоже потому, что метро пока не мой вариант. Шел долго, не чувствуя ног от холода. Открыл дверь своим ключом. Разулся. Не снимая куртки, поставил на плиту чайник и одеревеневшими от мороза пальцами насыпал в чашку несколько ложек растворимой кофейной бурды. Нужно было немного согреться, прежде чем вновь садиться за компьютер. Потому как прямо сейчас я бы не смог работать – пальцы почти не гнулись. Чайник вскипел. Я плеснул кипятка. И так, с чашкой, пошел обходить свои владения. А то до этого времени осмотреться возможности не было.

Квартира пребывала в полнейшем запустении. Хотя я, с барского плеча, как только начал более-менее зарабатывать, и сделал здесь евроремонт. Сейчас это все смотрелось убого и ужасно безвкусно. Может, потому что бабушка делала все на свой вкус, а он у нее был своеобразным. Одни только обои в цветах чего стоили, и помпезные деревянные рамки с фотографиями на стенах… Я подошел к первой. На ней были запечатлены родители. У теплохода, на каком-то курорте. Чуть дальше я сам на руках у отца. Завернутый в одеяло и перемотанный бантом. Фото было черно-белым. Но я-то знал, что бант голубой. Потому как этот бант в семье считался реликвией и хранился в деревянной шкатулке, похожей на те, что делали зэки на зоне.

Родители погибли, когда я уже переехал в Америку. Разбились на трассе, угодив под движущийся навстречу КамАЗ. Говорили, отец уснул, после бессонной ночи…

На еще одной фотографии запечатлено застолье. Фотограф застал собравшихся врасплох, и оттого картинка казалась живой и подвижной. Я отпил кофе. Сделал еще шаг, разглядывая, вспоминая. Прошелся взглядом по собственной фотке, сделанной, кажется, еще в детском саду. Раз… И еще раз. Пока не понимая толком, что меня в ней так сильно смутило. А потом дошло. Чашка выпала из рук. Упала на пол. И белый свет померк.