Читать книгу Всё, что нужно мне - Юлия Резник - Страница 6

Я гладила его по щеке осторожно. Как дикого зверя. А он, как зверь, раздувал ноздри и… дышал намного более шумно, чем обычно. Конечно, я понимала, что это означает и куда нас ведет, но не могла отдернуть руку. Его щеки были бледными и гладковыбритыми. Он явно подготовился к этому визиту. Лишь кое-где бритва промахнулась, оставив чуть более длинную щетину. Она царапала мне подушечки пальцев и как будто что-то внутри. Я сглотнула… До глубины души тронутая тем, что он старался произвести хорошее впечатление.

Отойди от него! Что ты делаешь, дура!

Но почему-то не получалось. И пальцы осторожно скользили по коже дальше. Ощупывали скулы, спускались ниже, почти к губам. Не решаясь их коснуться. Мне хотелось верить, что все длилось какой-то миг, хотя, казалось, этот миг обернулся вечностью.

А потом так не вовремя зазвонил телефон.

Будто обжёгшись, я отдернула пальцы. Схватила свой уже полный бокал в одну руку, в другую – трубку и отошла к окну, чтобы поговорить с Игорем.

– Привет. Куда ты пропала?

– Я? Да вроде бы никуда. Мы ведь только утром говорили. Как твои встречи?

– Ничего. Бесит, что я не смогу приехать на Новый год.

– Ничего. На западе этому празднику в принципе уделяют гораздо меньше внимания. Представим, что мы там.

– Уж лучше бы это так и было. Ты же знаешь, как мне нравится твоя идея с переездом!

Да. Я знала, что Игорь предпочел бы, чтобы мы так и жили в Пало-Альто[4]. Чтобы все вернулось на круги своя, и было, как раньше. Я и сама склонялась к этой мысли. До того, как в моей… нашей жизни с Этель вновь появился Алекс. Теперь же все изменилось. Алекс… Я оглянулась через плечо и наткнулась на его изучающий взгляд. Он скользил по моему телу, лицу. Сползал вниз и снова возвращался к глазам. И мне казалось, что вместе с ним, с этим странным голодным взглядом по моему телу растекается жидкое олово.

– Сонь, ты меня слышишь? – в голосе Игоря послышалось раздражение.

– Извини. Я немного занята сейчас. Давай поговорим завтра?

Пауза. Шорох… Игорь то ли вздохнул, то ли выматерился, прижав телефон к груди, чтобы я ничего не услышала. Черт! Я не хотела его обижать. Он – единственный человек, который оказался рядом, когда мне было плохо. Другом сначала… А потом, когда ко мне более-менее вернулась уверенность в собственной привлекательности, и любовником. Может, даже именно он эту самую уверенность мне и вернул. Я была его должницей…

– Позвоню завтра.

– Договорились. Целую. Пока…

Я покрутила телефон в руках, не зная, как лучше поступить. То ли вовсе его вырубить, чтобы никто больше не отвлекал от происходящего, то ли, напротив… Оставить себе шанс в случае чего отвлечься под благовидным предлогом.

– Ну, что… – улыбнулась я. – Садимся за стол? Этель! Смотри… здесь твои любимые котлетки.

– Котлетки… Пони Виль. Что еще ты любишь? – поинтересовался Алекс, помогая Этель… нашей дочке… господи! забраться на высокий барный стул. В его огромных руках она казалась такой крохотной и беззащитной. Я закусила губу и сделала вид, что поправляю и без того безупречно разложенные на тарелке закуски.

– Дельфинчиков.

– Правда? И где ты их видела?

У него неплохо получалось. Хотя я сомневалась. И переживала просто до ужаса о том, как все пройдет. Этель рассказала, что мы частенько выходим в море посмотреть на дельфинов, да и просто весело провести время. А Алекс… Он внимательно ее слушал. И смотрел… боже, как он смотрел. То на нее. То на меня… Будто спрашивал – она правда настоящая?

– Хватит болтать, не то остынет все! – хлопнула я в ладоши. Подняла бокал и вздернула бровь, потому что Алекс, кажется, вообще не понимал, что я хочу сделать. Только в последний момент, когда я собралась было убрать зависшую над столом руку, сориентировался. Схватил свой бокал и с легким звоном коснулся моего. Я слабо улыбнулась. Он – нет. Опустил ресницы. Потрогал серебряные столовые приборы.

– Что-то не так?

Я всерьез занервничала. Грязные они, или что? Почему он так на них пялится?

– Нет. Все в порядке.

Алекс взял вилку, нож… Те казались будто кукольными в его руках. Я залипла. На выступающих, будто прожилки на крыльях стрекозы венах, коротких волосках, покрывающих тыльную сторону ладоней, загрубевших костяшках. Он осторожно разрезал мясо. И тут до меня дошло. Вряд ли в тюрьме ему сервировали стол.

Стало за себя стыдно. Как если бы я ему пыль в глаза пыталась пустить. Пусть даже это было не так. А еще очень горько. За нас. За то, что произошло. Я много раз представляла того Алекса за тюремной решеткой. И у меня не получалось. Настолько его образ не вязался со всеми теми ужасами, что возникали в голове при слове «тюрьма». Должно быть, поэтому он изменился так сильно.

– Вкусно.

– Спасибо. Хоть это и не я готовила.

– Такое мне бы даже в голову не пришло. Я еще помню ту твою яичницу.

«Ту» Алекс выделил интонацией. Я сглотнула и дрожащими пальцами разгладила салфетку. Так некстати накатили воспоминания из прошлого. Когда я совершенно не была к ним готова. Алекс был первым мужчиной, кого я захотела побаловать собственной стряпней. И если честно, последним… Потому что я абсолютно точно была не предназначена для готовки. Приготовление простой яичницы с помидорами для меня обернулось кошмаром. Но он съел все. До последней крошечки. Хотя я не знаю, как ему это удалось – он ржал в тот день без остановок. Пока я, взбесившись, не запулила в него солонкой. Он увернулся. Ошалело оглянулся, а потом ринулся на меня. Схватил. Поцеловал. И мы тут же помирились… Прямо на этом острове.

– Ты вспоминаешь о том, что было потом? – хрипло поинтересовался Алекс.

– Что?! Нет! Господи, нет…

Я соврала! И он это прекрасно понял.

– Может быть, мы сделали Этель в тот раз, – чуть сузив глаза, заметил Алекс. Я неопределенно пожала плечами. Делая вид, что мне все равно. Хотя… все равно мне не было. У меня щеки горели, уши… И соски под свитером напряглись так, что я боялась, как бы они не прорезали лифчик. – А, впрочем, это могло случиться когда угодно. Мы только и делали, что трахались, – отчего-то зло заметил Алекс и одним глотком осушил остатки вина.

Его настроение менялось так же быстро, как и погода в Сан-Франциско. Вот еще ярко светит солнце, а секундой спустя – небо заволокло и срывается дождь.

– Прекрати немедленно. Здесь же Этель!

Я спрыгнула со стула и подошла к дочери, которая мало что понимала из происходящего. Погладила ее по волосам. Может быть, я ошиблась, решив их познакомить? Он ведь явно не контролировал перепады своего настроения. В нем чувствовалась внутренняя агрессия. Как у любого человека, прошедшего через ад. Посттравматический синдром – хреновая штука. А он у него налицо. И к бабке ходить не надо.

Этель подняла на меня свои глазищи. Улыбнулась. Я прижала ее головку к бедру. Алекс тихонько выругался.

– Прости. Я… Не хотел тебя обидеть.

А я не обиделась. Мне кажется, я даже понимала, что стояло за его агрессивным выпадом. Алекс намекал на то, что кроме секса нас ничего не связывало. Иначе я бы так легко не поверила его напарнику. Иначе я хотя бы попыталась докопаться до истины. У меня были все возможности это сделать.

Он обижался. Хотя… какое это глупое слово – обида. В нашей ситуации оно не передавало и сотой доли тех чувств, что он наверняка испытывал. Тех чувств, что теперь навсегда между нами пропастью. И моей виной.

– Проехали. Лучше расскажи, чем думаешь заняться дальше.

– Все тем же… – пожал он плечами.

Я отвела взгляд, чтобы не выдать своего скептицизма. В нашем деле все менялось настолько стремительно, что после четырех лет перерыва вернуться в обойму практически невозможно. К тому же с судимостью не так-то просто получить визу. И в принципе легализоваться.

– Если что-то понадобится – буду рада помочь. Я… все так же занимаюсь инвестициями.

– Спасибо.

– Уже есть какие-то идеи?

– Кое-какие.

Он ясно дал понять, что не хочет обсуждать со мной свои дела. А я не смела навязываться.

Мы доели. Этель утащила Алекса показывать ему свою комнату. Я решила дать им немного времени пообщаться наедине и осталась в кухне под предлогом уборки. Собирая со стола грязные тарелки, я напряженно вслушивалась в доносящиеся из глубины квартиры звуки. Тихий смех Этель, их с Алексом неразборчивые голоса. Когда дел в кухне больше не осталось, я посмотрела на часы. По всему выходило, что нам пора закругляться. Но Алекс, кажется, никуда не спешил, а я не могла найти слов, чтобы выставить его и не обидеть.

– Этель пора купаться.

– Оу… Тогда я, наверное, пойду?

Я кивнула и чуть перевела дух, надеясь, что он не заметит.

– Я хочу навещать ее.

– Конечно.

– Мы могли бы сходить куда-нибудь вместе. В цирк или дельфинарий. Раз уж Этель так любит дельфинов.

– Ладно. Только я… пока не могу… не могу отпустить ее вот так… – занервничала. Этель крутилась у наших ног, и я пригладила ее волосы.

– Боишься, что я наврежу ей?

Кажется, он опять взбесился. Я буквально видела, как что-то темное поднимается со дна его глаз и растекается по радужке мутью. Чтобы я ни сказала сейчас, какие бы ни привела аргументы – он бы вряд ли меня услышал.

– Просто позвони мне заранее, и мы договоримся о встрече, – пробормотала я. Он стиснул челюсти. Резко кивнул. И потрепав Этель по головке, вышел за дверь. Только после его ухода я поняла, как же сильно была напряжена все это время. Как чудовищно сильно. Я сделала глубокий вдох. В воздухе пахло его духами…

– Я хочу в дельфинарий, – улыбнулась Этель и сунула в рот пальчики.

– Мы обязательно туда сходим. Наверняка там будет интересное новогоднее представление.

В тот вечер Этель долго не могла угомониться. Я укладывала ее спать целую вечность. Не помогали ни сказка, ни поглаживания по спинке, которые обычно действовали на нее успокаивающе. Мы лежали рядышком. Друг напротив друга. В полумраке по комнате скользили тени. И казалось, будто деревья мечутся туда-сюда точь в точь, как мои мысли.

«Боишься, что я наврежу ей?» – спросил он…

А я не знала, боюсь ли. Просто глядя на него такого, изменившегося, нет-нет, да и мелькала мысль, может быть, я напрасно позволила эту встречу? Может, и впрямь было лучше увезти Этель далеко-далеко. В Америку, где он никогда бы не смог до нее добраться. Но я также знала, что никогда не сумела бы так поступить. Разве что в самом экстренном случае…

За какую-то неделю моя устоявшаяся жизнь перевернулась с ног на голову. И я понятия не имела, как с этим быть. Я так никому и не призналась в том, что отец моей дочери объявился. Ни семье, ни Игорю. Мне было важно сначала самой разобраться с тем, что происходит. С тем, что я чувствую. Потому как, видит бог, этих чувств… сумбурных, сбивающих с ног своей разностью, во мне было через край. Прошло еще две недели, а я так и не разобралась с ними. Напротив, все только сильнее запуталось. Алекс приезжал к нам еще четыре раза. А когда не приезжал, то звонил. Спрашивал о том, как прошел день Этель, я рассказывала, потом в разговоре повисала неуютная пауза, и он просил позвать ее к трубке. И вроде бы нас ничего кроме ребенка не связывало, так почему мое сердце колотилось так сильно, стоило зазвонить телефону? Почему я каждый раз перед его приходом подолгу стояла у зеркала? Так тщательно выбирала наряд и прокрашивала тушью ресницы? Не от того ли, что хотела ему понравиться? Но ведь это глупо! Он пугал меня… он меня манил. С каждой нашей встречей все больше.

Телефон зазвонил, когда я, уложив Этель спать, работала за компьютером.

– Привет.

Сиплый прокуренный голос царапнул. Я поежилась:

– Привет. Ты сегодня поздно.

Сказала и запнулась. Потому что это все прозвучало так, будто я ждала его звонка. Ну, не глупость ли?! Глупость чистой воды! Но знаете, в чем проблема? Когда он не звонил, мне в голову начинали лезть всякие глупости. Например, я думала о том, успел ли он найти себе женщину…

– Было много дел.

– Ты нашел работу? – вцепилась я в его слова.

– Да так. Кое-что… Как Этель?

Он все время переводил разговор на дочь.

– Ничего.

– Отлично. Я взял нам билеты в дельфинарий. На завтра. Вот, звоню, вас предупредить.