Читать книгу От земли до рая - Юлия Резник - Страница 3

За ней было любопытно наблюдать. Даже, может быть, больше, чем за негритянкой на сцене. Особенно, когда Лиля ненадолго забывала о моем присутствии и расслаблялась. Это очень бросалось в глаза. Когда она забывала. По выражению лица, по вмиг меняющейся пластике, которая вдруг приобретала какую-то неуловимую эфемерную сексуальность. Легкие движения плеч в такт музыке. Покачивания головой… И то, как она замирала, закусив губу, когда начиналась особенно сложная импровизация. Эта девочка пропускала джаз не только через уши, но и через тело. Как я её когда-то учил.

Будто почувствовав мой взгляд, Лиля встрепенулась и вновь настороженно на меня уставилась:

– Еще коктейль?

– Нет. Нет, спасибо, Ян Львович. Мне уже хватит.

– А я, пожалуй, повторю.

Сделав знак официанту, я попытался сосредоточиться на музыке, но почему-то в этот раз даже великолепный соул не смог пробиться сквозь стрекот мыслей в моей голове.

Я не помню, когда впервые по-настоящему увидел Лильку. Хотя знал, что у моей экономки есть дочь, и даже много раз видел ее то сидящей на лестнице, ведущей на чердак, то играющей с Сонькой. Видел… и тут же об этом забывал. Настолько это было неважно на фоне тех глобальных вопросов, что мне приходилось решать. Мой мозг был под завязку загружен, и в принципе не фиксировал внимание на событиях, не имеющих отношения к семье или делу. Случившись, они моментально отходили на второй план и тут же забывались за ненадобностью. Существовало не так уж много людей, которых я замечал на самом деле. Прислуга и её дети в этом списке не числились. Не потому, что я какой-то плохой. Просто на том уровне, где я находился, это было неизбежно. Я физически не мог думать еще и об этом. Даже самый мощный компьютер не выдержал бы такого потока информации, что мне доводилось анализировать каждый божий день в силу тех позиций, что я занимал в сфере большого бизнеса. И тут нужно было очень тщательно фильтровать эту самую информацию. Ведь на самом деле напряжение, в котором я жил, было колоссальным. Расслабить меня могли лишь секс, спорт и… музыка.

Врываясь в мои воспоминания, в кармане зазвонил телефон. Я поморщился, но все же вынул трубку. Покосился на дисплей и, бросив Лиле короткое:

– Извини. Важный звонок, – встал из-за стола.

Звонил один из моих китайских партнеров. Нам всего-то и надо было перекинуться парой фраз, но языковой барьер… что б его. Мой китайский был просто ужасным, а китайский, искаженный прерывающейся связью – ужасный вдвойне. А Жонг только им и владел. Я чертыхнулся. Сунул руку в карман и хотел уж было перевести звонок в офис, когда за моей спиной раздался неуверенный голос:

– Ян Львович…

– Да?

– Я могла бы выступить в качестве переводчика.

Она говорила тихо. И смотрела прямо на меня, такая напряженная, что казалось, ткни пальцем, и разлетится на части, как драгоценная китайская статуэтка. С чего вдруг такая реакция? Опять себе напридумывала то, чего нет и близко?

– Жонг, подожди… Я сейчас передам трубку своей помощнице.

В этой жизни меня мало что могло удивить так, как это сделала Лиля, заговорив на чистейшем китайском. Это было моей самой большей проблемой. Когда ты можешь позволить себе все, вот вообще все, что угодно: любые удовольствия, любой каприз из тех, что можно купить за деньги, в какой-то момент просто не остается того, чего бы ты еще не пробовал; мест, в которых бы ты еще не бывал; эмоций, которых бы ты еще не испытывал. И от этого складывалось гадкое ощущение, что я напрочь разучился ловить кайф от жизни.

– Господин Жонг говорит о том, что вы были правы, когда прогнозировали восстановление спроса…

Я кивнул. Что-то прокомментировал. Хотя сам уже утратил к этому разговору всякий интерес.

– Значит, китайский. – прокомментировал я, когда Лиля вернула мне трубку. Та пожала плечами, будто в этом ничего такого не было, да, а потом, завидев в толпе Соньку с Дэвидом, взмахнул вытянутой над головой рукой, чтобы привлечь их внимание. От этого движения ее маленькие острые груди отчетливо обозначились под легкой тканью летнего сарафана, направляя мои мысли совсем уж не туда.

– Ну что, вам еще не надоела музыка? – усмехнулась Сонька, пробравшись к нам.

– Боюсь, я вообще не дал Лиле ей насладиться.

Мой взгляд остановился на загребущей ручище парня, лежащей на талии дочери. Нет, умом я понимал, что она уже давно выросла, но вряд ли был готов к этому по-настоящему.

– О! Опять телефон?! А я говорила – оставляй его дома! И кому ты понадобился на этот раз?

– Китайцам. – отрапортовал, возвращаясь за стол. – Между прочим, вы с Лилей могли и сказать, что она на нем, как на своем родном строчит.

Сонька захохотала:

– Сюрприз-сюрприз! Правда, здорово? Теперь она сможет с тобой попрактиковаться, когда мы вернемся домой. Да, Лиль? – ткнула подругу в бок.

– Эм… Да, наверное.

– Нет, ну, а что? Например, за завтраком.

– Кхм. – замялась Лиля. – Боюсь, за завтраком как раз и не получится.

– Это еще почему? – изумилась Сонька. – Это я – сова, а ты – жаворонок, как папа. Вот и беседуйте на китайском, когда меня нет! Правда, Дэвид? – перешла на английский, как если бы он до этого хоть что-нибудь понял из нашего разговора. Впрочем, плевать мне было на этого молокососа, гораздо интереснее наблюдать за странной реакцией Лили. И вообще за ней. Она очень изменилась за то время, что мы не виделись. И не только внешне.

– Потому что я планирую вернуться домой.

– Разве я не об этом же говорю? – удивленно вскинула брови Сонька.

– К себе домой, – уточнила Лиля, прячась за бокалом. Куда она клонит, лично я понял сразу. А вот Сонька как-то не по-детски тупила.

– Что значит – к себе? – переспросила она, недоуменно нахмурившись.

– То и значит.

– В ту конуру на Лесном? Ты спятила?!

– София! – одернул я дочь.

– А что я такого сказала?! Ты… ты вообще, когда там в последний раз была? Вдруг там уже и нет той квартиры! Может, в ней вообще какие-то бомжи поселились, а?!

– Как поселились – так и выселятся, – философски отнеслась к потенциальной проблеме Лиля.

– Да что ты несешь?! Пап! Скажи ей!

Что я мог сказать? У Лили действительно была своя, доставшаяся ей по наследству квартира. И хоть большую часть Лилькиной жизни они с матерью провели в моем доме, теперь для неё, наверное, было бы лучше пожить отдельно. Тем более что Соня зря волновалась. Никакие бомжи в квартире ее обожаемой подружки не жили. Потому что я поручил ее сдать сразу после того, как эти двое перебрались в Америку.

– Сонь, прекрати. Мне не пять лет, и все решения относительно моей дальнейшей жизни я могу и буду принимать самостоятельно!

Соня принялась что-то возмущенно доказывать, ничего не понимающий Дэвид притих, а я закусил изнутри щеку, чтобы не улыбнуться и не обидеть тем самым Лилю. Не пять лет ей, видите ли. Выросла. А я почему-то вновь вернулся на годы назад, когда ей было… ну, может, не пять. Чуть больше.

Это было время, когда я всерьез подумывал жениться во второй раз, и принялся ухаживать за дочкой какой-то важной шишки, лица которой теперь и не вспомнил бы, даже если бы очень захотел. Ну, как ухаживать? Времени на это все у меня особенно не было. Да и энтузиазма. Так что ухаживания ограничивались редкими походами в ресторан или на какой-нибудь светский раут. И, конечно, дорогостоящими подарками. А в тот день дернул меня черт пригласить будущую невесту на джазовый концерт. И это была ошибка. Ей совершенно не понравилось. А мне не понравилась ее реакция. Сам я обожал джаз и, наверное, очень хотел обнаружить между нами хоть что-то общее. Но не срослось. Я проводил барышню домой и ушел, отказавшись даже от предложения зайти, которое понятно чем бы закончилось. Разочарованный. И собой, и ей, и тем, что впустую потерял столько времени. Понимая, что ни черта у нас с ней не выйдет, сколько бы я себя ни обманывал. Зашел в кабинет, чтобы налить себе выпить, да так и замер в дверях.

Лилька сидела на коленях возле моего стерео и слушала… джаз. Такая мелкая и смешная со своей морковного цвета гривой и курносым носом, сплошь усыпанном веснушками. На коленях у нее лежали еще несколько компакт-дисков, помните, такие были круглые штуки? И было в ее позе или выражении лица что-то такое, что не позволило мне окликнуть её, ровно до тех пор, пока не стихла музыка. Увидев меня, Лилька испуганно вскочила. Диски посыпались с ее колен на пол и затрещали под босыми ногами, когда она шарахнулась в сторону.

– Эй! Осторожней! Поранишься.

– Извините, Ян Львович. Я здесь сейчас все уберу. – затараторила она, а я лишь отмахнулся.

– Понравилась?

– Ч-что?

– Музыка, говорю, понравилась?

Она затрясла головой, отчего морковного цвета кудряшки подпрыгнули. Я усмехнулся.

– Тогда можешь взять послушать. Только не забудь вернуть.

Кудряшки на голове запрыгали еще с большим азартом. Я усмехнулся и помог девчонке собрать диски.

– Я правда могу их взять? – недоверчиво прошептала Лиля.

– Бери. А вот в мой кабинет больше не заходи без спросу, – напустил строгости я. Лиля отчаянно покраснела, но пообещала так больше не делать. Я отдал ей диски и думать забыл о том, что было. А сейчас, вот, почему-то вспомнил.

– Нет! На этот раз тебе не удастся меня убедить! Никаких клоповников на задворках мира. Заметь, до этого я всегда, каждый раз шла тебе навстречу. – возмущалась Сонька.

– Это когда же?

– Например, когда согласилась жить в чертовом общежитии, тогда как в нашем распоряжении был папин дом в Пало-Альто!

Это точно. Для меня оказалось полным сюрпризом решение девочек жить в общаге. А каких головняков это их решение стоило охране – не хочу даже вспоминать.

– Ты же знаешь, как для меня важно было проникнуться атмосферой кампуса, Сонь. Если тебе так это претило…

– Да не претило мне ни черта! Это было, по крайней мере, оправдано. Жить среди единомышленников. А эта твоя работа по ночам? Как бы ты добиралась до Пало-Альто?!

– Какая еще работа? – перебил я дочку, глядя, впрочем, исключительно на Лилю.

– Да так, был у нас один проект. Который можно было довести до ума лишь на мощностях Стэнфорда. Впрочем, мы сейчас не об этом, – отмахнулась Сонька. И хоть дочь в моем присутствии чувствовала себя намного свободнее, чем Лиля, по ее поведению я сразу понял, что своим вопросом влез в нечто такое, во что меня не планировали посвящать. Ин-те-рес-но!

– Вот именно. Я вообще не пойму, о чем мы. Вот, правда. Решение уже принято.

– Принято? Ну-ну. Хотела бы я посмотреть на это. Ты же вообще не приспособлена к жизни!

– Это я-то не приспособлена? – Лиля вскинула красиво очерченные брови и даже открыла рот. А Сонька, осознав, что ей не удастся навязать подруге свое мнение и переубедить ее, снова обратилась ко мне, как к последней инстанции.

– Пап! Хоть ты ей скажи!

– Как сказала Лиля, ей не пять лет. И она может сама решать, где ей жить и как, – заявил я твердо и полез в карман за кошельком. Настроение испортилось. Я довольно некстати вспомнил, чем все закончилось в тот раз, когда я решил, будто лучше Лили знаю, что ей нужно. И совершил ошибку. Не случись этого, я бы, может, уже давным-давно забыл об этой девочке. Но после всего, что сделал, я чувствовал себя странным образом ответственным за ее жизнь.

– Спасибо, Ян Львович, – улыбнулась Лиля.

– Предатель! – фыркнула Соня. – Я тогда тоже в город переберусь.

– Это еще зачем?

– Чтобы быть поближе к Лильке, – пожала плечами Соня.

– Вы будете видеться на работе.

– Эм… Ну, это вряд ли.

– Лиля передумала работать у меня?

– Вообще-то это я передумала, – заявила моя дочь и решительно вскинула подбородок. Лиля, напротив, склонила голову и, пробормотав что-то невнятное, съехала на самый край стула. Будто желая спрятаться. И, наверное, в этот момент мне следовало сосредоточиться на сумасбродных словах дочери, но я почему-то совершенно некстати подумал совсем о другом. Что заставило Лилю напрячься так сильно? Она же не могла меня бояться, правда? Или…