Читать книгу Желанная беременность - Юлия Рябинина, ELLI BLACK - Страница 4

Щелчок дверного замка оповещает о том, что я приближаюсь к закрытому ларцу Пандоры с каждой долей секунды все ближе и ближе. Дрожащей рукой открываю дверь, и сердце на миг обрывает свой бег, . Делаю шаг вглубь квартиры. Дверь захлопывается слишком громко, и я вздрагиваю. Оглядываюсь по сторонам, но в темноте квартиры видны только очертания мебели. Но мне и не нужен свет, я могу здесь ориентироваться даже с закрытыми глазами. От одной мысли о том, что при свете могу увидеть развешанные по всем стенам наши совместные с Валерой фото, меня потряхивает. Поэтому лучше так – в темноте. Облокачиваюсь спиной о стену, сбрасываю обувь, прохожу дальше по коридору.

Я здесь не была с момента выписки из больницы, когда еще носила под сердцем нашего малыша. Даже и мысли не было приехать сюда без НЕГО, а теперь и без НИХ. Кладу ладонь на плоский живот, и слезы подкатывают к горлу. Зачем я сюда приехала? В голове не переставая крутиться эта мысль. И сейчас, когда действие алкоголя немного ослабло, я понимаю, что совершила большую глупость, назвав Данилу именно этот адрес.

Давящая пустота и тишина порождают ненужные образы в голове, и я наощупь добираюсь до зала. Призраки прошлого неумолимо лезут в голову, я хватаюсь за виски и начинаю массировать, все сильнее и сильнее надавливая на пульсирующие венки.

– Прочь, не хочу, – шепчу хриплым, будто простуженным голосом.

Кручусь по комнате, освещаемой лишь светом уличные фонарей, спотыкаюсь о кресло и падаю на пол…

«Дашка, Дашка»… – голос Валеры врывается в голову так явственно, что зажимаю уши с силой, пытаясь вытеснить его из головы.

– Прочь… уходи, уходи … – шепчу вмиг пересохшими губами, а сама задыхаюсь слезами.

«Дашка, ты что?»

Я, видимо, схожу с ума, потому что сквозь толстую материю куртки чувствую прикосновения к своему плечу. Дыхание сбивается, и я лежу неподвижно несколько минут не шевелясь, а потом открываю глаза… Яркий свет бьет по зрачкам, и я щурюсь от его сияния.

«Дашка, ты что валяешься? Потянула себе что-нибудь?» – передо мной на корточках сидит Валера, и на его губах застыла растерянная улыбка.

– Нет… – я хлопаю глазами и проглатываю слезы. – Валера это ты? – протягиваю руку и касаюсь кончиками пальцев щеки мужа.

«Дашка, да что с тобой?» – он перехватывает мою ладонь, подносит к губам и целует. Чувствую его теплое прикосновение, и оно по мне прокатывается, будто импульсы искрового разряда, не могу больше сдержаться, звуки рыдания заглушают все вокруг.

«Малыш, у тебя где-то болит? Давай вызовем скорую!»

…а я готова орать во все горло, лишь бы заглушить его голос – это же неправда, это все иллюзия! Я знаю, что он мертв! Как я могу чувствовать его руки?! Его трепетное поглаживание по спине и волосам? Громко, надрывно всхлипываю и распахиваю глаза – комната по-прежнему заполнена темной и безжизненной пустотой.

– А-а-а-а! – закрываю рот руками, заглушая рвущийся наружу крик. – Валера, как ты мог оставить меня, почему?!

Пошатываясь поднимаюсь на колени и, упираясь руками в пол, помогаю себе встать. Господи, сердце внутри – будто надтреснувший стеклянный шар: чуть надави – и разлетится на осколки. Хватаюсь за ребра под грудью и сдавливаю так сильно, что становится больно.

Неожиданно телефонная трель разрывает гнетущую тишину, и я, взвизгнув, подпрыгиваю на месте и вихрем лечу к телефону, подстегиваемая страхом. Хватаю трубку.

– Алло! – запыхавшись кричу в трубку.

– Боже, дочка, что у тебя там случилось? – взволнованный голос мамы проникает в мое сознание, как светлый лучик.

– Мам, только зашла, хотела позвонить, – вру ей, – у меня сумку украли, а в ней и телефон, и деньги, – тараторю ей в ответ.

– А как ты дома оказалась? – в голосе проскальзывает подозрительное недоверие. – Мы же договаривались, что ты одна туда ходить не будешь, Даша. Я сейчас позвоню отцу, они за тобой с дядей Лешей приедут.

– Мам, да ты не волнуйся, я такси попробую вызвать, а дома расплатимся, – говорю ей, а у самой руки начинают трястись, потому что чувствую, как на мои плечи ложатся руки и сжимают их. Меня охватывает паника.

«Скажи маме, пусть не волнуется, мы чуть пошалим и приедем к ней позже».

Господи, что происходит? На затылке волосы встают дыбом, и позвоночник простреливает ледяным ужасом. Сжимаю до хруста в пальцах трубку… Я схожу с ума. Горячее дыхание обжигает мочку уха и следом к ней прикасаются мягким поцелуем губы Валеры.

– Даша, Даша, с тобой все в порядке? – слышу издалека голос мамы, а у самой перед глазами все плывет. Потому что ласки Валерины на меня так всегда действуют.

– Мам, я перезвоню, – бросаю трубку и хватаюсь за полку, чтобы не упасть.

«Я так скучал по тебе, – продолжает нашептывать Валера, и его руки спускаются вниз по моим, он смыкает ладони на животе, и меня будто током пронизывает. – Скоро животик начнет расти, я так жду этого момента, хочу почувствовать, как сын будет ножками толкаться. А кажется, только вчера в репродукционном центре были и даже не надеялись, что ЭКО с первого раза получится», – теперь его дыхание чувствую на шее, и по телу пробегают мурашки. Ненормальное возбуждение зарождается где-то внизу живота, там, где лежат ладони мужа.

– Валера, – чуть склоняю голову вперед, освобождая больше пространства для губ мужчины.

«Дашка, ты такая сладкая и пахнешь совсем по-другому, не так как раньше», – слышу его сдавленный шепот, и слезы вновь застилаю глаза.

Нет. Это неправда. Это не может быть правдой. Валера умер. Это всего лишь мое воображение. Нужно взглянуть страху в лицо.

Разворачиваюсь резко на месте и… мои губы оказываются в плену холодных губ мужа.

«Дашка, – прерывая поцелуй, говорит он, – мне так плохо одному, так одиноко, Даш, ведь все, что у меня было – ты и наш сыночек. Даш…»

Сердце подпрыгивает и уходит в пятки, когда из соседней комнаты слышу младенческий плач. Перед глазами все размыто от слез, не могу разобрать, стоит передо мной кто-нибудь или нет. И сердце рвется в соседнюю комнату. Я делаю шаг, и тут же холодным обручем на запястье смыкаются пальцы.

«Нет, малыш, ты не сможешь помочь нашему мальчику».

Я вытираю слезы костяшками пальцев, зрение проясняется, и я отшатываюсь от стоящего передо мной мужа.

– Валера… – От ужаса и волнения ладони мгновенно вспотели и тело покрылось холодной испариной. Передо мной действительно муж. Его фигуру будто подсвечивает лунным светом, и благодаря этому я могу рассмотреть его лицо. – Но ты же мертв, Валера, – заикаюсь я.

«А ты жива», – в его голосе слышна обида, и меня мгновенно накрывает чувство вины.

– Прости, прости, – я делаю шаг к мужу и хочу прикоснуться к нему.

«Но мы можем все исправить, хочешь? Хочешь ко мне и нашему сыночку? Ему так не хватает мамы, и мне не хватает тебя…»

Он смотрит мне в глаза, и в них столько тоски и любви, что сердце в груди все-таки трескается и разваливается на части. Острие осколков впивается в мягкую плоть, и меня всю изнутри заполняет болезненным отчаянием.

– Валера, я хочу к тебе, забери меня, сейчас.

Лицо мужа озаряет улыбка, и меня накрывает теплом. Он тянет меня в кухню и по пути показывает на выключатель. Я ударяю по нему ладонью, и кухню заливает свет.

«Смотри, – муж указывает пальцем на верхнюю полку, где стоит деревянная шкатулка, – там кое-что для тебя есть».

На его губах играет полуулыбка, и я улыбаюсь в ответ, беру стул и лезу наверх. Достаю тяжелую шкатулку и ставлю ее на стол. Открываю крышку и вижу сверху среди мелочей пачку новых лезвий.

– Валера, я не смогу, – кидаю на мужа недоумевающий взгляд.

«Малыш, я буду рядом… – Я не успеваю и глазом моргнуть, как меня снова обнимают родные руки мужа. – Ты же у меня смелая девочка, да?»

– Да, – отвечаю осипшим голосом.

Мгновение – и я уже стою в ванной. В одной руке держу лезвие, другую ледяными пальцами держит Валера.

«Любимая, мы так хотим с сынишкой, чтобы ты была с нами…»

В его голосе столько любви и ожидания, и я не понимаю что делаю. Просто приковываю взгляд к любимому лицу и улыбаюсь в ответ. Немного поморщилась, лишь когда почувствовала неприятную тянущую боль в запястье. Хотела опустить глаза, но пальцы Валеры вцепились мне в подбородок, зафиксировав его на месте. Холодные губы прижались к моим в жадном поцелуе. Я закрыла глаза.

– Люблю тебя, милый, – хочу обнять шею мужа, но отчего-то промахиваюсь и обнимаю за плечи себя.

Открываю глаза. И столбенею от ужаса. Вижу в зеркале перепачканное искаженное болью лицо. Ошалело опускаю глаза и разеваю рот в немом крике. Последнее, что помню – кафель, залитый кровью…

Моей кровью.