Читать книгу Желанная беременность - Юлия Рябинина, ELLI BLACK - Страница 6

Четыре месяца спустя.

Международный Центр

Репродуктивной Медицины (МЦРМ)

– Алевтина Марковна, – сжимаю между коленей вспотевшие ладони. Не думала, что разговор с гинекологом перейдет все рамки дозволенного с ее стороны, – я, конечно же, понимаю все ваши предубеждения и сомнения по поводу моего выбора, но вы не имеете права мне отказать.

Лезу в сумку и достаю договор, подписанный нами с Валерой, еще когда мы пришли сюда в первый раз.

– Вот здесь смотрите, – я открываю договор на нужной страничке, где мелким шрифтом написано "…в случае смерти одного из супругов все права на биоматериалы переходят ко второму", и указываю на эту строчку пальцем, даю врачу время прочитать. – Все верно?

Вдруг замечаю ее скошенный взгляд на мое запястье и тут же меняю правую руку на левую и прикрываю манжетой блузки неровный уродливый шрам, оставшийся после пореза лезвием.

– Все верно, Дарья, вы все правильно понимаете, – подтверждает мои слова врач.

– Тогда вижу ваше нежелание исполнять свои прямые обязанности, – сцепляю руки в замок и, выпрямившись в струнку, сижу на краешке стула и смотрю не отводя взгляда от мутно-синих глаз женщины.

– Я и не отказываюсь, – она устало опускает плечи.

Соглашусь: со мной после выписки из больницы действительно стало тяжело найти общий язык, но лишь потому, что все меня пытаются переубедить в намеченной мной цели. Пока лежала на больничной кровати, просчитывала каждый шаг, который сделаю, когда выйду на свободу. Нет, меня никто не держал насильно в клетке с железной решеткой на окнах, я лежала сама, потому что осознавала, что мне это действительно нужно, что не смогу без врачебной помощи находиться в том мире, где нет больше Валеры. А еще, когда очнулась в больнице и увидела поседевшего отца, чуть сердце не остановилось от боли. В тот миг казалось, что ничего не может быть больнее потери мужа и сына, но я была неправа – может быть больнее, и было. Просила прощение у родителей как одержимая и заливалась слезами от того, что могла причинить самым близким людям вселенскую боль.

– Тогда давайте не будем препираться – на это уходит слишком много сил, а они у меня сейчас не лишние. На носу международная выставка фотографий, и я хочу в ней принять участие, – примирительно улыбаюсь ей.

– Конечно же, я слышала о выставке. Припоминаю, что вы, Дарья, фотограф, – она полистала документы и, цокнув языком, наконец-то посмотрела на меня. – Если вы уверены, что хотите повторное ЭКО – так тому и быть.

Алевтина Марковна встает и подходит к выдвижным ящикам железного сейфа, а я, пока она меня не видит, тихо хлопаю в ладоши и широко улыбаюсь. Женщина достает папку синего цвета и возвращается обратно. Поток холодного воздуха, что дует из кондиционера, подхватывает аромат ее духов и разносит по помещению, наполняя его приторно сладким ароматом жасмина.

Гинеголог-репродуктолог Алевтина Марковна Белозуб одна из самых востребованных врачей в Питере. К ней месяцами стоят в очереди бездетные пары, потому что после ее волшебного колдовства ни одна девушка или женщина не уходила от Белозуб не забеременев. Вот и мы когда с Валерой пришли к ней впервые, сразу же прониклись к Алевтине Марковне доверием. В тот момент мы были просто опустошены его диагнозом «бесплодие», и если бы не Белозуб, то решали бы вопрос об усыновлении малыша.

– Тьфу, – посмотрев анализы, засмеялась тогда женщина, – что это за ересь? Кто вам понаписал все это? Не верю! – она взяла чистый лист и быстро начала что-то строчить, мы толком тогда с Валеркой ничего и не поняли. – Предупреждаю сразу, – сказала она не глядя на нас, – анализы и процедуры будут стоить дорого, но у вас есть возможность сэкономить на самом ЭКО – нужно будет собрать необходимые документы и подать их в ту государственную поликлинику, к которой вы прикреплены на получении квоты.

– Нет уж спасибо, мы как-нибудь обойдемся, правда, малыш? – Валера сжимает мою ладонь, и я улыбаюсь.

После того судьбоносного посещения Белозуб и после небольшого обследования и проведения самого ЭКО, через месяц мы с Валерой не знали пределов радости. У нас все получилось. На тесте, который я сделала по настоянию мужа в первый же день задержки, было две полоски.

– Дарья, тогда выбор даты подсадки эмбриона за вами, – врач поворачивает ко мне календарь с отмеченными датами "можно" и я выбираю ближайшую.

– Двадцать пятое июля, – она еще раз сверяет числа, и довольная улыбка растягивает ее губы, – тогда до встречи через три недели. – Она провожает меня до двери, и уже когда мы стоим на пороге, чуть приобнимает меня за плечи. – И еще раз примите мои соболезнования. Такое горе не каждый способен пережить, но вы просто обязаны это сделать Дарья, теперь у вас есть цель.

Я благодарю женщину и выхожу в широкий коридор сегодня как ни странно пустой. Когда мы с Валерой были здесь последний раз, тут яблоку негде было упасть, а сегодня оглушающая тишина – необычное явление для такого места. Поэтому цокот моих каблуков эхом разносится по коридору. Мне становится не по себе, по спине пробегают мурашки, я ускоряю шаг и лишь когда добираюсь до лифта, облегченно вздыхаю.

Поднимаю глаза на электронный циферблат и слежу за цифрами: 15, 14, 13, 12… Двери открываются на 11 этаже, и я захожу внутрь. Слышу посторонние голоса, доносящиеся до меня из глубины коридора, но они не успевают дойти – двери лифта закрываются.

***

Я внимательно рассматривал молодую женщину, сидящую напротив меня. Коротко стриженные русые волосы, чуть полноватое лицо, тонкие губы и небольшой нос – ее внешность не отпугивала, но и не притягивали. Абсолютно обычная среднестатистическая женщина тридцати трех лет.

– …Ольга Ивановна у нас на хорошем счету, – продолжал расхваливать женщину Вербицкий, – мама троих детей, добрая, отзывчивая, чистоплотная и, самое важное, покладистая и не скандальная особа. – Мужчина искренне уверен в том, что говорит, в его словах не слышно ни капли игры, да и вряд ли из него вышел бы хороший актер – все эмоции отражаются на лице. – Это самая лучшая кандидатка на роль вашей суррогатной мамы.

– Сколько по времени будет еще длиться собеседование? – негромко спрашивает Элина, но делает этом так, чтобы слышали ее все.

– Энн… – вскидываю бровь и вкладываю в эти три буквы определенный смысл.

– Что? Мне на репетицию надо, – возмущенно поджимает губы и что-то быстро печатает на "ожившем" экране телефона.

– Ольга Ивановна уже готова к подсадке эмбриона, со всеми анализами вы можете ознакомиться здесь, – он передает через женщину объемную папку.

Беседа идет своим чередом. Все предпочли проигнорировать поступок жены, по крайней мере внешне, никто не выказал своего изумления ее поведением, но во взглядах я все же успел заметить неодобрение.

– Спасибо, Андрей Васильевич.

Я быстро пробежался глазами по анализам, хотя что я в них мог понимать? Конечно, основные и часто произносимые медицинские термины могут рассказать об общем состоянии здоровья, но не больше. А по тому, как ведет себя Элина, понял, что придется полностью довериться словам репродуктолога и положиться на его репутацию и положительные отзывы знакомых и друзей. Да и что я могу понимать в суррогатных матерях, если ни разу не был знаком с ними лично? По мне это должна быть женщина, которая согласилась выносить для нас ребенка за немалую сумму – вот и все.

– Элина, – привлекаю внимание супруги, – что ты думаешь по поводу Ольги… – еще раз смотрю на женщину и понимаю, что согласие жены мне совершенно не интересно – я уже все решил сам, – Ольги Ивановны. Да и Андрей Васильевич нам полностью подходит.

Энни скользнула по мне мимолетным взглядом и снова уткнулась в голубой экран телефона.

– Тогда давайте перейдем к подписанию договора, – запыхтел мужчина и, засуетившись, начал собирать документы, разложенные на столе.

– Все будет хорошо, не переживайте, – подала голос женщина, – в договоре все пункты стандартны, – она мило улыбается.

– У вас красивый голос, – не заставила Энни себя долго ждать, зачем она только влезла? Непонятно.

– Спасибо, – отвечает женщина и отводит взгляд в сторону.

– Вы нашему бэбику обязательно пойте колыбельные, мне кажется, ему понравится.

Жена наконец-то отложила телефон и включилась в беседу – почувствовала скорую развязку этой затянувшейся беседы. Вербицкий весь подобрался и теперь уже перед нами сидел не главврач репродукционного центра, а продавец товаров и услуг.

– Подписать нужно здесь, здесь и здесь, – он указывает на отмеченные галочкой строки, и мы с Элиной ставим подписи возле каждой из них.

– Здесь подпись ставит суррогатная мать… Ольга Ивановна, здесь, – он указывает, где нужно расписаться женщине, – ну и последнее и самое важное – осталось определиться с датой.

Вербицкий достает календарь и еще одну папку, только в этот раз она тонкая. Перелистывает медленно страницы и останавливается на последней. По выражению лица видно, что просчитывает что-то. Мы все трое переглядываемся, только в отличие от наших с Элиной вопросительных взглядов, Ольгин отличается спокойствие и холодностью к происходящему, ведь она в курсе того, что делает главврач.