Читать книгу На золотом крыльце… Англия. Истории об истории - Юлия Шадрина - Страница 7

Жил-был в Нормандии мальчик по имени Гийом. Если совсем официально, Гийом Робертович. Мальчик был рожден, в так называемом, норманнском браке, некоем матримониальном союзе, напоминающем современный «гражданский». За это сразу же получил душевредное прозвище – Бастард. Хоть Гийому и не светила карьера наследника, образование ему дали приличное и воспитанием тоже не обошли. Поскольку папа Гийома герцог Нормандии, Роберт Дьявол, был существо беспокойное и о преемственности не особо волновался, отвлекаясь на интриги с родней и ссоры с церковью, мальчика решили держать на скамье запасных, лелея надежду, что на ней он и останется.

По сложившейся традиции жизней замечательных людей, Роберт Дьявол внезапно умер, возвращаясь из покаянного похода в Иерусалим, чем вскрыл неприятный дефицит претендентов на свое место. Знать, поломав голову, перебрав возможных кандидатов, остановила свой взор на Бастарде и принялась из него герцога делать. Так у 7-летнего мальчика, которому и до этого несладко жилось из-за насмешек и оскорблений сверстников, все сделалось еще хуже. Половина его дядек желала ему смерти, вторая половина самоотверженно защищала, пряча и спасаясь бегством помойками и огородами.

Трудное детство, наложило на характер Гийома отпечаток и, став в 15-летнем возрасте рыцарем, он принялся крутить своим плохим дядькам хвосты, попутно разъясняя им и прочей оппозиции, почему они должны любить и почитать именно его. Занимался он этим довольно долго, деспотично, но успешно, не забывая и о дипломатии. Поэтому, пришедшая в его голову идея породниться с соседом Болдуином Фландрским, с целью защиты границ своих владений, показалась ему очень даже умной и своевременной.

Остановив свой выбор на Матильде Болдуиновне, Гийом заслал в Брюгге сватов. Последние были отправлены обратно и в довольно грубой форме, еще и наябедничали ему, что Матильда обзывается. Молодой герцог обиделся. А кто бы не обиделся? Два метра ростом, весь из себя рыцарь, смельчак, почти принц, почти красивый, а какая-то причудница 1,5 метра ростом на его преференции профанациями отвечает. Примчался в Брюгге и поколотил Матильду. В самом прямом смысле, причинив ей легкие телесные повреждения. Матильда Болдуиновна, видимо, была та еще штучка, и это вот насилие произвело на нее неизгладимое и самое приятное впечатление. Пришла к папе и сказала: «Теперь только за него пойду, давайте меня замуж выдавать, очень уж мне такие решительные мужчины нравятся». Папа, конечно, удивился, но против желания дочкиного не пошел. И правильно сделал, потому что будущий зять хоть был человеком порядочным (не считая битья невест кнутом) и рыцарской чести не чуждый, а руки-ноги обидчикам отрубал с удовольствием.

Женившись и обретя взаимопонимание с супругой, Гийом вернулся, к строительству карьеры, воодушевленным. Навел порядок в своем герцогстве и на его периферии, поцеловал жену, детей и отправился в Англию в гости к родственнику – дяде-королю, королю Эдуарду. Цель Гийом преследовал сугубо дипломатическую, вел себя благочинно и дружелюбно, милаха, да и только. Вот бездетный дядя, подпав под обаяние племянника и ляпнул: «Хочешь, Гийомка, сделаю тебя своим преемником?» И щурится так хитро, по-ленински. Амбициозный герцог, брутал и честолюб, счастья упускать не стал и скоропостижно согласился. За сим, откланялся и, окрыленный перспективами, поехал домой, ждать.

Дядя Эдуард, коварный старикан, наобещав подобного еще паре-тройке человек, взял и умер, а наследников оставил разгребать эту муть. У тех хоть и своих проблем было навалом, корону добровольно отдавать другому претенденту желания не испытывали. Поэтому, пока юный Эдгар Этелинг (еще один племянник) робко поглядывал на престол, Гарольд (шурин) под одобрительное рукоплескание витенагемота (госдумы) возложил на себя обязанности монарха.

Осерчал Гийом, психанул и начал собирать армию и флот. Укомплектовав свои вооруженные силы безземельными рыцарями, незаконнорожденными сынами аристократов, наемниками и всяким сбродом, в общем, социально незащищенными слоями средневекового общества, герцог Нормандский, провозгласил воцарение Гарольда вероломным предательством и воспользовался им как причиной для объявления войны.

Объявить-то объявил, а наличие Ла-Манша и отсутствие ветра, приказали долго ждать. Гарольд в Англии, конечно, чувствовал, что земля под ногами уже горит, но очень был занят прекращением ига викингов, в чем успехов добился, положив половину своих воинов. А тут и ветер переменился.

Норманны, к морским прогулкам неприученные, плавать не умеющие, страдая от качки и подсчитывая смытых в пучины Английского канала2 коллег, пристали к берегам Британии в дурном расположении духа. Злые, жестокие, в сияющих на солнце кольчугах, они перепугали англосаксов вусмерть. Только представьте, сидели люди, завтракали, употребляли пудинг с тостами, планировали, как урожай собирать будут, а тут на тебе, захватчики. И такие зверские, что аборигены их орками окрестили, за лютость и кровожадность.

Гарольд, конечно, старался. Что и говорить, человек он был умный, покрывший себя славой мудреца и воина. Отваги ему было не занимать, да и выхода другого не было. Но ничего-то у него не вышло. «Идеальный шторм». Пал смертью храбрых, поразив Гийома смелостью.

Настроение норманнов от победы улучшилось и пошли они по Англии жечь и убивать. А Гийом поехал в Лондон короноваться. Досаждали ему партизаны и прочие народно-освободительные движения, но целеустремленность и поддержка церкви, вселяли оптимизм и веру в успех.

Цыкнув на Эдгара Этелинга, цыкнув на сопротивляющееся дворянство, а кому и вовсе отрубив чего нужное, Гийом 25 декабря 1066 года стал королем Англии под именем Вильгельм I, и, довольно вздохнув, начал строить Тауэр и работать над мотивацией электората.

Новоявленный король Англии хоть и захватил власть быстро, но так же быстро понял, что в сказку он не попал. Родственники Гарольда и цвет аристократии энергично принялись делать ему всякие пакости. Англосаксы яростно обиделись на интервентов. За 500 лет они уже и забыли, что в свое время их предки – англы и саксы вытеснили хозяев острова – кельтов, на север и прочие места, том числе в Нормандию и Бретань, откуда спустя пять веков пришли захватчики, вполне возможные потомки изгнанных с острова коренных жителей. Такой вот пердюмонокль.

И, поскольку, каждая противоборствующая сторона чувствовала себя правой, стояли они насмерть. Гийом, человек умный и ушлый, предлагал побежденным баронам два варианта – присяга на верность или голова на кол. Что важно, голова от тела отдельно. Бароны капризничали, а Вильгельму было все равно, потому что его интеграционная политика была хитрая и многоярусная. Избавив отсечением головы очередного строптивца от бремени жизни под игом нормандца, он получал прекрасный соцпакет для очередного верного вассала – вдова (дочь, сестра) барона плюс замок или земля в придачу. Вассал счастлив, вдова в шоке, Вильгельм улыбается и потирает ручки. 25% государства английского, таким образом, поделил между 190 рыцарями своими.

Англосакские дамы, возлюбленные норманнами, принялись рожать детей (кто бы мог подумать) наполовину норманнских. Ненавидеть собственных лялечек у них не получалось, а потому, демографический всплеск стал сопровождаться медленным, но стойким ростом лояльности к нации завоевателей. И так удачно все пошло, что Англия после этого 300 лет на французском языке разговаривала.

Партизаны, конечно, воду мутили, и Вильгельм начал строить замки-крепости, дабы власть свою укрепить и придать ей вид устрашающий. Даст владение какое, рыцарю своему безземельному и укажет ему там возвести чего-нибудь твердокаменное, а рыцарь-то и старается, ров копает, башни взращивает, неприступными стенами обносит. И не устает королю-благодетелю похвальбы устами медовыми расточать. Кое-некоторые и сейчас стоят, взор ласкают. Это я про замки, не про рыцарей.

Но Вильгельм, помимо жилищной и демографической реформы, еще одно важное дело задумал. Пришла в его светлую голову идея провести глобальную инвентаризацию. Вдруг война, а он не в курсе, где, что лежит и численность народа непонятна. Да и авось, кто заныкал чего, для экономических развитий полезное, а он ни сном не духом. Вот и прародил он перепись населения, а последнее, от темноты своей и безграмотности, назвало ее Книгой Страшного суда.

Что уж греха таить, Вильгельм для королевства своего постарался. Правил мудро и, по возможности, справедливо. Благодарности был не чуждый, четверть угодий передал в лоно церкви, за протекцию и лоббирование его интересов. Жену любил, детей растил, охотничал, в смысле зверья и дичи всякой. В общем, человеком был достойным всевозможного уважительного восхищения и благолепного трепета.

Умер первый английский король из Нормандской династии глупо и печально. Неосторожное обращение с лошадиным снаряжением вкупе с антисанитарией, полгода мучений и смерть. Прихвостни его мерзкие так торопились к новому королю, что опрокинули неостывшее тело Гийома на пол. С погребением тоже заминка вышла – то пожар, то могила маловата, а спустя 7 веков и ту разграбили. Оставив нам на память от достопочтенной личности только берцовую кость.

Кровь Вильгельма Завоевателя и сейчас можно найти в организмах ныне правящих британских монархов, а 1/5 территории современной Великобритании до сих пор принадлежит его потомкам.