Читать книгу Апостол Судьбы - Юлия Валерьевна Щербинина - Страница 3

Всё сегодня валится из рук, окружающие как будто бы говорят на непонятном языке. Все чего-то хотят, что-то требуют, цокают, возмущаются, и их голоса бьются теннисными мячами по черепной коробке.

Полина судорожно бегала от одного столика к другому, из кухни к барной стойке, всё что-то делала и говорила. В основном, правда, извинялась, не всегда осознавая, за что. За свою неуклюжесть, невнимательность, убогость. Может, вообще за появление на этот свет. Она бы не удивилась.

Ещё один адский день открыл ежедневную олимпиаду. Правил в ней не много – выжить и постараться уцелеть. Место проведения, как всегда, огненное поле со скрытыми минами и дикими зверями. Есть змеи с кислотным ядом замедленного действия, есть тигры с огромными клыками, волки, что рвут на куски ещё живую жертву, встречаются и глупые приматы с поистине обезьяньим поведением. Разве что фекалиями не кидаются. Хотя некоторые… Весь этот зоопарк состоял из коллег и клиентов.

Примерно так себя и чувствовала Полина каждый рабочий день. Не зря говорят, что человек зараза такая – ко всему привыкает. Сначала это казалось невыполнимым, сродни прыжкам без парашюта, но после нескольких недель суматохи, трясучки, путаниц, слёз в туалете Полина всё же привыкла к ненавистной работе. И к высокомерным коллегам, и к руководству, и к пьяным клиентам.

Но привыкнуть не всегда значит адаптироваться и не принимать близко к сердцу. Полина никогда не умела работать в коллективе, это тянулось ещё со школьных времён ребёнка-одиночки. Что за партой одна, любезно оплёванная одноклассниками жёваной бумагой, что на каждом месте работы – есть коллеги, и есть Полина. Они в одной кучке, источающей смех и весёлые голоса, она где-то в уголке. Одна.

Что касается начальства. Здесь пришлось попотеть, чтобы хоть как-то огородить себя от развязного Джабира Самадовича. Это сейчас она делала вид, что нет ничего важнее служения его делу, что довольные клиенты – смысл всей её жизни, то, ради чего она была призвана в этот мир, и ни на что другое быть времени просто не может.

А первые свои рабочие дни Полина пряталась по кладовкам и за каждым углом, не зная, как избавиться от навязчивого внимания. Багровея, отнекивалась, придумывала на ходу несуществующие планы и причины отказа, но почему-то начальник принимал их за кокетство. И до сих пор, бывает, лезет.

Пьяные клиенты. Вот уж чем не запугаешь! Эти хотя бы иногда оставляют чаевые. Какая-никакая, но компенсация за неуместные шуточки и навязчивость, а то и шлепки по попе. Всегда страшно до одури, но ради чаевых можно и стерпеть… Да и о наличии тревожной кнопки – хвала Росгвардии! – большинство из клиентов в курсе, так что в основном хватало одного предупреждения.

Не то что дома.

Там толпы мало знакомых и часто посторонних людей не знают ни приличий, ни страха, ни чувства меры. Водка, закуска, оры на весь подъезд, музыка. И всё же Полина ко всему привыкла. С тех пор, как ушёл отец, их с матерью квартира стала проходным двором для всех желающих. Не сразу, разумеется. Так, сначала один пришёл, выпил, ушёл. Потом другой пришёл, выпил, переночевал. Ещё двое пришли, повыпивали пару суток, отоспались, похмелились, ушли. Ещё кто-то явится, и всё по новой.

Полине жилось не сладко ещё до развода родителей. Сколько лет скандалы с битьём посуды и чуть ли не мордобоя. Полина жила в вечном страхе и в итоге просто замкнулась, стала агрессивной ко всем, кто пытался с ней заговорить. Она почему-то была уверена, что все вокруг представляют опасность, вот и защищалась. Жестокие детки быстро почуяли чужака в своём стаде и стали делать всё, чтобы от него избавиться. Но уйти отщепенцу было некуда и оставалось только терпеть. Привыкла. И к аду, что воцарился на тлене её семьи, тоже привыкла.

– Мужики – зло! – покачиваясь и икая, говорила мать в редкие периоды, когда дома не было гостей. – Смотри вон, чё они с нами делают! – Раскидывала руки, демонстрируя тощую фигуру в грязном халате. – Из-за них всё! Они всю кровь у нас… это… высасывают, высасывают. А когда нечего уже сосать – пшла! – рявкала так, что Полина подпрыгивала. – И за новую давай. Следующая! А тебя, как прокладку, вот так, на помойку! Вот тебе, милая, благодарность! Принц на коне!..

Тогда, своим тринадцатилетним умом Полина понимала, что мать сама виновата. Видела, как старался отец сохранить семью, сколько цветов и подарков приносил жене, сколько раз пытался поговорить на спокойных тонах. А мать только истерила и орала, истерила и орала. Ничего удивительного, что отец не выдержал! Полина бы и сама сбежала, будь её воля, и было бы куда.

Но никого рядом нет, отец очень быстро нашёл новую пассию с двумя детьми и успешно переехал с ними в более тёплые края. В тот самый дом, в котором должна была жить с родителями Полина. Но её, разумеется, никто с собой не позвал. Ни звонков, ни писем. Только алименты раз в месяц. Стоит ли говорить, что они тонули в гранённом стакане матери?

До окончания школы Полина ещё как-то дотянула. А вот только в руки попал диплом, мать выпнула дочь за порог взрослой жизни, навстречу «светлому будущему». Нет, из дома её не выгнала, только заставила искать работу. Не важно, где и кем, лишь бы деньги в дом приносила. Полине казалось, что пойди она на панель, мать бы только была рада. Алиментов ведь теперь они не получали, так должна же быть какая-то польза от «нахлебницы»!

Полина сменила много мест работы. С образованием в одиннадцать классов брали неохотно и разве что в магазины и кафе. Чтобы получить профессию на курсах для работы в Норникеле нужно было учиться и платить, но мечтать о такой роскоши не стоило. Да и туда в основном берут по блату. Адаптироваться с её характером и грузом прошлого за торговыми прилавками было трудно, но вот, после длительных поисков Полина устроилась на работу, которая пришлась по душе. На ларьках и супермаркетах был поставлен жирный крест, и она нашла себя в ювелирном магазине.

Ей нравилось там практически всё. Яркое освещение белого зала, как бы показывающее, что жизнь ещё не ушла во мрак, блеск золота, серебра и драгоценных камней, напоминающее, что есть в мире место прекрасному, хорошее руководство – деловой, привлекательный и, что немаловажно для неё, добрый владелец торговой сети. Да, требовательный немного, иногда строгий, зато справедливый и честный. Обещал хорошую зарплату. Клиенты в основном приличные люди. По крайней мере, не буянили, требуя продать им алкоголь в долг или в запрещённое время.

Куда без ложки дёгтя! Отношения с коллективом. Проклятье Полины, наверное, до самого гроба. Как заставить себя быть открытой и дружелюбной? Нет. Вернее ‒ как подавить в себе этого маленького чертёнка, что сидит глубоко в подсознании и беспрестанно шепчет: «Они все опасны! Все! Беги! Не подпускай! Защищайся! Беги!»

И она бежала. Хотела, просто мечтала с кем-то подружиться, но всегда получалось как обычно. Коллеги не замечали её неумелых попыток завязать жалкий разговор, смотрели косо и с недоверием, сбивались в узкие компании и что-то обсуждали, а её никогда не звали. Что сказать… Грустно, но… привычно. Она давно смирилась с судьбой вечного изгоя.

Первую зарплату мать отобрала. Всю до копейки. А ещё огорошила новостью о своём увольнении с работы.

– Я столько лет на тебя потратила, лучшие годы молодости! – заливала она свою речь водкой. – Хотя могла бы мужика нормального найти. Кому только с тобой нужна была! Так что теперь твоя очередь нас содержать.

Внутри словно бы обрушились катакомбы.

– Я хотела снять квартиру и жить отдельно, – сокрушённо произнесла Полина.

– А долг кто отрабатывать будет?! – заорала мать омерзительно пьяным голосом и стукнула кулаком об стол. Женские манеры давно в ней умерли. – Кормила тебя! Одевала! Денег давала, а ты… неблагодарная! Я всю молодость из-за тебя похерила…

«Денег давала. Себе на бутылку», – могла, но не сказала Полина.

И вместо того, чтобы отобрать у матери свою зарплатную карту, уйти из дома и снять жильё, убежала плакать в подушку. Потому что по-другому не умела.

Всю ночь мать с собутыльниками гулеванили так, что Полина не сомкнула глаз. Так и продолжила работать. Без зарплаты, без ночного отдыха, без поддержки. Периодически удавалось урвать денег на продукты и бытовые принадлежности. Оставшиеся крохи уходили на погашение огромного долга за квартиру, и о таких элементарных вещах, как уход за собой, пришлось забыть.

У Полины было всё самое необходимое для выхода из дома, не более того. Косметика, украшения, модные вещи – какая роскошь! Полина давно привыкла – какое депрессивное слово… – натягивать с утра одни и те же комплекты одежды, собирать в хвост жидкие волосы и идти отрабатывать долг матери. Заканчивалась дешёвая тушь, по сути, вся её косметика, ухаживать за руками стало то некогда, то не оставалось сил. На фоне коллег очень быстро Полина превращалась в серо-мышиный зачаток существа женского пола.

Другие продавщицы смотрели на неё с пренебрежением и держались подальше. Начальник заезжал на эту точку нечасто и ненадолго, так что на Полине внимание не заострял. До неё ли ему, когда вокруг такие красивые и уверенные в себе фифочки! Но вообще-то и фифы эти его не интересовали – завидный жених был уже окольцован и не поддавался ни на какие методы обольщения. Его работниц это изрядно нервировало.

– Директором у нас, понимаете ли, числится! – обсасывали они кости его супруге. – Раз в квартал зайдёт покрасоваться, какая вся из себя, чтобы мы знали, что у нас вообще директор есть.

– Ладно, не жалуйся, – одёргивали коллеги старшую продавщицу. – Ты за её замещение надбавку получаешь.

– Ой! Надбавка! Я тебя умоляю! Я мелочь получаю за то, что работаю, а она приличную зарплату и отчисления в пенсионный за то, что дома сидит. Где вот справедливость?

– Ну… Она дома отрабатывает, по ночам, – насмешливо фыркали завистницы.

– И почему у богатеньких такие дурные вкусы? Что он в ней нашёл вообще?

Однотипные возмущения, жалобы девиц, что никак не могли вызвать к себе мужской интерес красавца начальника, Полина против воли слышала много раз. И помалкивала, имея своё мнение. Ну этих куриц с их стервозностью! Директрису она видела несколько раз. Очень даже красивая и доброжелательная девушка, не то что некоторые. И семья у них дружная. Как можно даже думать о том, чтобы попытаться её разрушить!

Супруги как-то заходили в магазин с маленькой дочкой. Милая и умная девочка, сразу видно, что любима и не обделена вниманием. Полина украдкой смотрела, как девочка топала то к маме, то к папе, молча заглядывала в их бумаги, довольно долго и терпеливо ждала, когда они закончат, а потом всё же начинала торопить, звать скорее пойти за вкусняшкой.

Полина наблюдала и тихо радовалась за других. Её бы детстве уже отругали на весь в магазин и ещё бы шлёпнули как следует. Родители этой девочки торопливо заканчивали свои дела, чтобы взять ребёнка за руку и наконец оставить рабочую среду за спиной. Такая семья могла быть и у Полины, если бы не мать с её истериками.

На третьем месяце работы Полина пришла в магазин в скверном настроении. Мать с утра постаралась. И ещё две её «приятельницы», одна похожая на зечку, другая на бомжиху. Услышав новые ворчания продавщиц в адрес директрисы, Полина не выдержала и посоветовала завистницам найти себе мужиков своего уровня.

Не зря говорят – начиная спорить с идиотами, опускаешься до их уровня, где тебя задавят опытом. Не прошло и минуты, Полина сама не заметила, как плавно и как резко толпа разгневанных стерв перешла на личности. Конкретнее, на личность и внешний вид Полины. Старшая продавщица устроила ей такой разнос, что захотелось провалиться сквозь землю, убежать в слезах и никогда не возвращаться.

– Это уже все рамки переходит! Ты как покупателям золото показываешь с такими ногтями?! – верещала старшая на весь торговый зал. Спасибо Богу, если он существует, что в начале смены не было покупателей. – Сколько это может продолжаться?! Посмотри на себя, чувырла! Ты весь магазин позоришь своим внешним видом! У нас, между прочим, солидная торговая сеть, и мы должны поддерживать её имидж!

– А что не так? – Полина опустила голову, уставилась на ногти. Да, уже отросли, хотя были срезаны под самую кожу. Кому может быть дело до таких мелочей, когда в жизни столько забот?

– Что не так? Ты серьёзно? – налетели другие девушки.

– Полина! Ни маникюра, ни макияжа, ни причёски, вещи все затасканные, как половые тряпки!

– Ты выглядишь, как побирушка у церкви!

– Это тебя начальник давно не видел! А сегодня приедет и…

И Полина уже решила сама. Положила на стол заявление об уходе. Она умела признавать поражение, прекрасно понимала, что не может соответствовать имиджу ювелирного магазина, но ни перед кем не собиралась оправдываться. О матери-алкоголичке, отбирающей всю зарплату, знать никому не нужно. Пускай думают, что Полина просто неряха по жизни. Ей всё равно.

Начальник хмуро пробежался глазами по заявлению, удивлённо взглянул на Полину, окинул пристальным взглядом её потёртые временем вещи, поникшее лицо, спрятанные за спиной руки и просто спросил:

– Что у тебя случилось?

– Ничего, просто хочу уволиться, – упрямо протянула она.

– Я могу узнать причину? – заупрямился и он. – Полин, мне кажется, тебе нужна помощь.

– Вот ещё! – вскинулась Полина, краснея лицом. – Просто… эта работа не для меня. Или я не для неё… Просто подпишите, пожалуйста, и всё.

Он видел, что её решение окончательно. Или сам понял по внешнему виду. Получив добро и разрешение не отрабатывать две недели, Полина зашла в туалет, увидела себя в зеркало и прослезилась. Какая же она неряшливая, зачуханая, страшная! И вот это чучело стояло перед солидным красивым мужчиной и смело что-то требовать! Ничего удивительного, что он отпустил её прямо сейчас, не дожидаясь конца смены. Кому нужно такое позорное чудище в престижном заведении!

Ничего не изменилось, но идти в подсобное помещение за сумкой и курткой стало стыдно просто до паники. Если бы можно было стать невидимой, забрать свои нищие пожитки, убежать без оглядки и никогда не возвращаться, обходить это место дальними дворами! Почему хотя бы раз в жизни не может исполниться всего одно её желание?

Зал был полон покупателями и персоналом. Продавщицы вальяжно посматривали на Полину, давая понять, что её увольнение им известно, но не стоит того, чтобы отвлекаться от клиентов. Начальник ждал её, одетую и собравшуюся, чтобы обсудить последние формальности увольнения, и к завершению разговора попробовал ещё раз предложить ей помощь и уговорить остаться. Полине хотелось зарыдать, рассказать о своих бедах, кричать, что она передумала и отдала бы всё, лишь бы только остаться.

– Нет, спасибо, у меня всё замечательно. Я просто хочу другую работу.

– Ну что ж… Позвони мне, если передумаешь.

Но уже вечером она позвонила по объявлению и попала работать в бар с не самой хорошей репутацией.

Всё сегодня валилось из рук, окружающие как будто бы говорили на непонятном языке. Все чего-то хотели, что-то требовали, цокали, возмущались, и их голоса бились теннисными мячами по черепной коробке.

Всё было привычно. Адский день на ненавистной работе, пьяные клиенты за столами и на танцполе, их шутки и намёки, небрежное отношение коллег. Отчего с каждым днём всё сильнее разрасталось внутри пламя, Полина не понимала, но потушить его не могла. Маленький чертёнок выбрался из недр подсознания, пролез прямо в мозг и диктовал там свои возмущения.

«Всё очень, очень плохо, и жить так дальше нельзя!»

«А что? Что тогда делать?»

«Надо покончить со всем!»

«Как? В петлю полезть? Уйти в тундру и замёрзнуть там?»

«Ты знаешь, кто виноват во всех твоих бедах!»

Полина вышла на крыльцо и закурила сигарету. Сие ядовитое удовольствие она пару раз в смену стаскивала из пачек коллег. На свои ожидаемо не было денег, да и подсаживаться не хотелось. Так, снять иногда напряжение.

На улице поднялась метель, подкурить удалось далеко не с первой попытки. Ветер швырял пушистый снег то в одну щеку, то в другую, то прямо в глаза. Всё неприятное привычно.

Интересно, а тот парень, Никита, действительно придёт сегодня? Если он не дурак, останется дома. Полина зажмурилась и тряхнула головой, не столько от ударившего в лицо снега, сколько от нелепых мыслей. Видела себя в зеркало. Парень просто решил пошутить. Устроил представление перед друзьями, пока те хихикали где-то за углом. Кому она нужна такая! Да и ей никто не нужен. От этих мужчин одни беды. Обходилась как-то без парней все свои восемнадцать, обойдётся и теперь.

«А всё из-за неё!»

Полину всю трясло, и она сама не могла понять, от холода или несправедливости.

«Да, во всём виновата мать. Грязная алкоголичка испортила тебе жизнь, а ты и терпишь. Всё позволяешь, всё отдаёшь и только тихонько плачешь в подушку».

– А что я могу сделать? – всхлипнула Полина, увидела, что от ветра потухла сигарета, спрятала её в карман и вернулась в бар.

«Избавиться от неё. И больше никто не помешает тебе наладить жизнь».

Полина застыла на месте.

«Ведь если так посудить, её не станет, и все проблемы можно будет решить. Устроиться на нормальную работу, тратить зарплату только на себя, жить в своей квартире. Одни только плюсы. Если бы её просто не стало…»

«Боже, да что за ужасы лезут в голову!» – Полина мысленно зарядила себе пощёчину и убежала в подсобку, снимать верхнюю одежду…

Сидящий за пустым столиком молодой мужчина в чёрном худи проводил её долгим взглядом и с саркастичным выражением покачал головой.

– Ну посмотрим-посмотрим, надолго ли тебя хватит.