Читать книгу Апостол Судьбы - Юлия Валерьевна Щербинина - Страница 6

‒ Никитка! Ты что ль? ‒ изумился низкорослый старик в квадратных очках, клетчатой рубашке, старых трико и рваных тапочках. Совсем не изменился!

‒ Пётр Иванович. Ну как же вас так? ‒ грустно улыбнулся я.

Вдвоём с бывшим соседом мы стояли в бесконечном пространстве бытия, окружённые то мраком, то туманом, то мельканием чьих-то душ. Кто же знал, что когда-нибудь наша встреча состоится именно здесь?

‒ Да сморила меня зараза, представляешь? ‒ досадливо почесал затылок сосед. ‒ Всё думали, надеялись, что как-нибудь обойдёт нас стороной гадость эта китайская, а оно вон оно как. По всему миру поползла, гляди, и до меня лапы свои дотянула.

‒ Вы долго сопротивлялись, верно? – заметил я.

‒ Ой, Никитка! Нечестно всё оно как-то. Несправедливо. И ты молодым совсем помер, и Даша… Я, конечно, прожил свой век, уж восьмой десяток, как-никак, но уходить-то всё равно не хотелось, понимаешь? И на поправку вроде пошёл, от аппарата отключили уже, кушать сам начал, в курилку всё порывался, да медсёстры не пускали. Ну, думал, полежу ещё недельку, да домой поеду. А сам взял и посредь ночи помер. Тромб оторвался.

‒ Мне очень жаль, Пётр Иванович… Но ничего уже не исправить. Ни к чему вам тут блуждать и корить судьбу, пора идти дальше.

‒ Да понимаю я, Никитка, понимаю, ‒ тяжко вздохнул старик и робко поднял на меня глаза. ‒ Поглядел на тебя, молодого, здорового… и теперь уж понял. Не страшно мне больше. Пора так пора, чего уж там.

Я подбодрил его уверенной улыбкой и повёл старика к свету.

‒ Видал я друзей твоих, ‒ сказал он мне, когда дойти до грани осталось совсем немного. ‒ Тех, что приходили ко мне за фотографией тебе на могилку. Ты уж не злись, что на них милицию тогда вызвал, кто ж знал, что ты им так дорог был. Квартиру твою вон выкупили, сыночка вашего с Дашей себе взяли. Большой такой стал, самостоятельный! На тебя жуть как похож.

‒ Денис? ‒ тихо произнёс я.

‒ Дениска, Дениска! ‒ закивал Пётр Иванович. ‒ Да только не знает он, что семья у него неродная. И Демид с меня слово взял, что я не скажу ничего. А мне и возможности-то не было, очень редко я их вижу, они ж там не живут. Но я тебе так скажу, Никитка. Хорошая у них семья, крепкая. Парню твоему повезло и с отцом ответственным, и с матерью заботливой, а уж в сестрёнке маленькой он души не чает! Но Дениска-то он, знаешь, смекалистый и толковый. Я думаю, он скоро всё поймёт, начнёт догадываться, что он приёмный. Один только бог знает, как он это воспримет…

Я не успел ни ответить, ни задать вопросы. Мы достигли границы бытия и бесконечности, и Пётр Иванович, старик, который жил со мной через стенку до самой моей гибели, упокоился с миром. Чего было не суждено мне.

* * *

Проснувшись, я долго лежал в темноте и таращился на люстру, еле видную в темноте. Вставать не хотелось, в голове крутились мысли о сыне, разъедая всю душу желанием его увидеть и неумолимым осознанием того, что делать этого не стоит. Восставший из мёртвых апостол Смерти не лучший отец для ребёнка.

Но как ни настраивай и убеждай себя, а всё равно интересно – как он там? Каким стал в свои тринадцать лет? Хорошо ли о нём заботятся в приёмной семье, каким человеком воспитали? Как он учится, как рассуждает, какой чувствует вкус жизни, о чём мечтает и думает по ночам?

Нет. Стараться не искать встречи с родным человеком, а тем более, собственным ребёнком, о котором ты практически ничего не знаешь, просто невозможно. Не бывает так, и всё тут!

Закрыв глаза, я с минуту глубоко дышал, пока беснующиеся в голове и сердце импульсы относительно не улеглись, и сел. Часы на телефоне показали половину двенадцатого. Дарьи не оказалось рядом, хотя уснули мы с ней приблизительно в одно время. Я сполз с кровати, надел домашние шорты по колено и вышел из комнаты.

Заглянув в гостиную, застал там Игоря и Антона. Один сидел в позе лотоса и рубился в новую приставку на большом телевизоре, другой располагался в кресле и с умным видом читал книжку.

‒ Некит, присоединяйся, ‒ не отрываясь от экрана, позвал Игорь, взмахом головы откинул упавшую на лоб чёлку. ‒ Давай-давай-давай! ‒ напряжённо заверещал он сквозь зубы, усиленно заколотив по кнопкам, и торжествующе вскинулся. ‒ Е-е! Get over here! Игорь Владимирович снова ведёт счёт.

Антон закрыл книгу и вздохнул. На обложке я прочитал название: «Э.М. Ремарк. Три товарища». Да, он у нас тот ещё любитель классики. Даже фильмы тридцатых-сороковых годов смотрит, иногда на пару с Дарьей, но нас с Игорем заманить в свою секту интеллигентных и образованных любителей классики так и не смогли.

‒ Мы с вами слишком много бездельничаем, друзья мои, вам не кажется? ‒ обратился Антон к нам с Игорем. ‒ Помогать умершим упокоиться с миром это, конечно, хорошо, но мало. Основную нашу работу надо искать в общественных местах, а мы за несколько дней толком носа из дома не высовывали.

‒ Погода нелётная, начальник. Непригодная для поисков, ‒ тут же нашёл оправдание Игорь, поставил игру на паузу и с важным видом принялся поправлять свои волосы.

‒ С такой логикой мы начнём выполнять свои обязанности только весной, ‒ резонно заметил Антон.

‒ То есть, в июне, ‒ уточнил я. ‒ Как Енисей пройдёт.

Антон покачал головой.

‒ Нет, так не годится. Мы дотянем до того, что нас заменят более квалифицированными служителями, вы понимаете, что тогда с нами будет? Мы живы, ‒ если можно так выразиться ‒ только пока служим высшим силам. А если будем служить плохо…

‒ Не начинай, ‒ насупился Игорь.

‒ Это ты заканчивай играть в игрушки! Нельзя забывать, кто мы есть, Игорь. Иначе её величество Смерть быстро нам напомнит… что от нас осталось… Так что давайте сегодня же высунем наконец носы из дома, пройдёмся по многолюдным общественным местам и хорошенько всех просканируем.

Игорь закатил глаза, точно комедийный мученик, и наигранно упрекнул меня:

‒ Ну вот кто тебя сюда звал, а?

‒ С многолюдьем будет проблема, ‒ сказал я Антону. ‒ Пандемия, все дела. Люди мало сейчас куда ходят. Тем более, в такую погоду.

‒ Новый год скоро, люди всё равно готовятся, ходят по торговым центрам. Куда мы сегодня и наведаемся. Главное, не привлекать к себе внимание и носить маски. Игорь, это особенно касается тебя.

Игорь поморщился уже с настоящим недовольством и отложил джойстик.

Хотели мы или нет, к абсолютно ненужным и бесполезным для нас новым правилам нашей команде пришлось привыкать. Социальная дистанция в очередях, ненавистные маски на лицах, обработка рук на входе в общественное место. Апостолы высших сил ничем не болеют и тем более не являются переносчиками вирусов, но людям этого при всём желании не объяснишь.

Так уж вышло, что Игорь патологически не терпел хоть что-то лишнее на своём лице. Он даже щетину при жизни брил каждый божий день, и до сих пор часто бреет, хоть и растёт она теперь в два раза медленнее, чем раньше. Солнечные очки он надевает в исключительных случаях, когда сидит за рулём, и тут же снимает, только солнце перестаёт светить в глаза. А как же он бесится, когда получает снегом по лицу от нашего шаловливого ветра!

Несколько раз из-за его замашек у нас возникали проблемы. Летом в одном столичном магазине на Игоря даже вызвали полицию за его упрямый отказ надеть ненавистную маску. Это настолько его выбесило, что нам с Антоном пришлось за шкирку тащить его к выходу, пока охранник теребил тревожную кнопку.

Дарью я нашёл на кухне. Она стояла у кухонного гарнитура, держала нож и не сводила взгляда с большого куска свинины на разделочной доске.

‒ Ты чего? ‒ спросил я, обхватив руками талию девушки. Дарья несчастно посмотрела на меня, положила нож, сказала:

‒ Смотри.

Взяла пальцами мясо и показала, что оно из себя представляет. А именно ‒ хлюпкие куски, спрессованные между собой чем-то белым, вязким, похожим на замёрзшие сопли с прожилками льда.

‒ Мало того, что перемораживают по нескольку раз… ещё и склеивают какой-то гадостью! ‒ брезгливо морщилась Дарья. Уронила мясо обратно и захныкала: ‒ Свежего мяса нет, моло́чка вся порошковая, яйца через одно тухлые, овощи гнилые, известных сетевых магазинов нет, темно и холодно! Да как здесь вообще жить-то можно!

Пришлось утешать её в объятиях. Да уж, всё-таки Антон прав. Мы действительно засиделись, пора уже наконец что-то делать, дабы быстрее отсюда уехать. Я-то ладно, а вот Дарья всю жизнь ненавидела крайний север и страдала от вечной мерзлоты и полярной ночи зимой. Да и много ещё от чего.

Стараясь отвлечься от мыслей о Денисе, я предложил Дарье помощь в готовке, и на обед, несмотря на «сопливое» перемороженное мясо, мы вкушали божественные отбивные с картофельным пюре и салатом. После мы с Игорем и Антоном откопали машину из сугроба и все вместе приехали в единственный относительно крупный торговый центр во всём Норильске.

Погода, кстати говоря, присмирила буйный нрав, и сегодня было более или менее тепло. Минус двадцать пять градусов и небольшой ветер. Лепота!

Водительское место на этот раз занял Игорь. Мне эти двое зануд давали водить крайне неохотно ‒ из всех нас я единственный помер без водительского удостоверения. Хотя все нынешние наши документы, что паспорта, что права, мы получили только благодаря привилегии апостолов высших сил.

И какая вообще разница, сдавал ли я экзамен в ГАИ или нет, если вожу не хуже других! И ничего страшного, что я разбился насмерть в аварии. В этом, между прочим, есть вина Антона, но о старых грешках мы друг другу не припоминаем. Табу.

Перед тем, как войти в торговый центр, Антон проследил, чтобы Игорь нацепил на лицо медицинскую маску, а войдя, добросовестно обработал руки дезинфицирующим средством под взглядом бдительного охранника.

Всё внутри было красиво украшено к Новому году. На каждом углу лавки с мишурой, гирляндами и прочей новогодней атрибутикой. Народу оказалось предостаточно. Главный праздник в году наступит меньше чем через две недели, и северяне закупались подарками и украшениями для ёлки и интерьера. Какая тут пандемия и режим самоизоляции, о чём вы вообще, когда на носу такое важное, хоть и ежегодное, событие!

И тут я задумался, что и нам бы не мешало подготовиться к празднику, хотя бы для поднятия настроения и боевого духа. Дарья от моего предложения пришла в восторг.

‒ Можно. Только позже, ладно? ‒ согласился с нами Антон. ‒ Сначала работа, потом развлечения.

Мы обошли все три этажа, посматривая на баннеры вроде «Соблюдайте дистанцию в два песца», «…одного северного оленя» или «…одного полярного медведя», заглядывали в наполовину скрытые под масками лица людей, но никто не вызывал у нас особого чувства.

В итоге, поплутав туда-сюда, взяли кофе в картонных стаканчиках и упёрлись спинами в стену. На время карантина все скамьи в торговых центрах были убраны во избежание массовых скоплений людей. Наивные!

‒ Странно всё это, ‒ озадаченно произнёс Антон. ‒ Когда нас послали сюда, я думал, мы будем активно выполнять свои прямые обязанности и разбираться с жертвами пандемии.

‒ Мы в течение года знатно упахались, если ты забыл, дружище, ‒ ворчливо заметил Игорь и сделал лёгкий глоток обжигающего кофе. ‒ Вспомни, сколько мы людей на уши поставили с последней волей умерших.

‒ Или тот случай с бабушкой, которая не успела сказать детям, где спрятала сбережения, ‒ припомнила Дарья.

‒ Вот-вот! Я и говорю, может, нас отправили не в очередную командировку, а в заслуженный отпуск? – с энтузиазмом подхватил Игорь. Дарья возмущённо фыркнула.

‒ Я бы в таком случае предпочла морской пляж.

‒ Ну, у нашей начальницы всегда было уникальное чувство юмора…

Пока товарищи отвлечённо болтали, я окидывал любопытным взглядом всех, кто проходил мимо нас, и тут уставился на одну пару, стоящую неподалёку.

Парень и девушка, оба моложе тридцати. Она подпирает спиной стену и грустно глядит на такой же, как у нас, картонный стаканчик с кофе, – что-то мне подсказывает, давно остывший – который держит обеими руками. Мужчина повёрнут к ней всем корпусом и выжидающе, с надеждой смотрит ей в лицо, явно желая добиться от неё ответа. Но она не решается.

Не отрывая от них взгляда, я несколько раз пихнул локтем Игоря.

‒ Игорь. Ну-ка посмотри, что там у этих двоих.

И все вчетвером мы уставились на пару.

Девушка запрокинула голову, глядя в высокий потолок страдальческими глазами и что-то тихо сказала, на что парень кисло растянул губы и отвернулся от неё и тоже ткнулся спиной в стену. Как будто бы оба они зашли в безвозвратный тупик.

Игорь заговорил:

‒ Любовь-морковь, все дела. Взаимно. Сходились, расходились, жили вместе, даже к свадьбе готовились.

‒ Но? ‒ вздёрнул я брови.

‒ Но характерами, хоть убейся, не сходятся. Не могут ужиться. Ссоры на ссорах. Он уже с другой живёт, а всё равно по этой вздыхает. Даже изменял с ней пару раз.

‒ Да уж, мало приятного, ‒ прокомментировал Антон. ‒ Но ни этих двоих, никого из их близких я в планах Смерти не вижу.

‒ Да, нам здесь делать нечего, ‒ подала голос Дарья. ‒ Она выйдет замуж, будут трое детей, хорошая, крепкая семья.

‒ Допустим. А он? ‒ не желал сдаваться я.

Дарья немного помолчала.

‒ А он будет менять женщин, как перчатки. Родится от одной дочка, но она его никогда не увидит. Он будет жить для себя, гулять и брать от жизни всё. Относительно нормально всё у него будет.

‒ Что-то так себе степень нормальности.

‒ Ну что поделать, Никита. Я явственно вижу, что в нашем вмешательстве они не нуждаются. У них нет общего будущего, значит, так всё и должно быть. Ну не судьба!

Да, и такое в нашей практике уже случалось, но мой непреодолимый внутренний зуд утихал далеко не сразу. За все годы работы на высшие силы я так и не понял, почему меня может тянуть на тех людей, которые не нуждаются в нашем вмешательстве.

Скоро парень и девушка скомкано попрощались и разошлись в разные стороны, нервно смяв в руках пластиковые стаканчики. Я проводил девушку тоскливым взглядом. Чёрт, как же мне хотелось побежать вслед за ней! Только зачем, если всё равно «не судьба»?

Мы постояли ещё минут пять, допили кофе и решили поездить по другим местам.

Однако по дороге к выходу из торгового центра Дарья увидела какой-то павильон с брендовыми шмотками и попросила подождать её пять минут. Я же, зная, что раньше чем через полчаса она не вернётся, решил этим воспользоваться и заглянуть в ювелирный магазин, присмотреть Дарье подарок на Новый год. Вот же я удивился, заметив за торговым прилавком ту самую девушку, которая на пару со своей неудавшейся пассией не давала мне покоя! А ведь тогда я и не обратил внимания, что она была не в верхней одежде.