Читать книгу Боги и архетипы древних славян. Колесо Сварога в современной трактовке - Юлия Верклова - Страница 11

«Климатический пессимум» – это еще не ледниковый период. Это вот как сейчас – когда все собираются бороться с глобальным потеплением, а тут – бац! – и заморозки в мае, засуха в июле. Не конец света, конечно, но неуютно, и виноград не зреет.

В прошлый раз пессимум начался в V веке нашей эры, достиг своего пика в VI и привел к Великому переселению народов. Строго говоря, народы начали переселяться чуть раньше (плюс-минус два века). Но до похолодания это была нормальная закономерная миграция от периферии Римской империи к центру. У нас, поди, тоже Москва не резиновая, а народ все переселяется и переселяется оттуда, где надо пахать, туда, где надо блистать. Ну вот и там так же.

А потом пришли гунны. У них, на окраинах вселенной, тоже погода испортилась – вот они и отправились искать, где лучше. Гунны были злые и воинственные – поэтому потоки беженцев ломанули в Рим уже не ради лучшей жизни, а просто ради спасения. Всем места не хватало, переселенцы дрались между собой и били местных – в результате народу в империи сильно поубавилось. В других местах наверняка еще сильнее поубавилось, но кто ж следит за другими местами, когда Рим в опасности?

Когда вестготы разрушили Рим, это уже не имело принципиального значения: к тому моменту один римский император уже сидел в Константинополе, а второй – в Медиолануме. Все еще могло устаканиться. Ну было бы две страны вместо одной. Вообще не проблема, живы же!

Могло устаканиться даже в 476 году, когда варвары свергли западного императора. Варвары ни Рим, ни Медиоланум не разрушали – они собирались там жить. Только обустроились – а тут как раз – опа! – и уже не просто зябкий пессимум, а бодрящий морозный позднеантичный малый ледниковый период.

И ни тепла тебе, ни вина из римских виноградников. Стоило ли так рваться к центрам цивилизации? Часть народу умерло от скуки, значительно большая часть – от холода и голода. Остальные собрали пожитки и двинулись дальше на юг и на запад. Собственно, на этом античная эпоха закончилась, империя рассыпалась, Великий город пришел в абсолютное запустение.

Занятно, что примерно в это же время пришел в запустение Вавилон в Азии и Теотиукан в Америке. Но история европоцентрична – так что не будем отвлекаться.

После распада империи (особенно, если она просуществовала несколько веков) непременно должен появиться человек, который захочет ее восстановить. В смысле не просто человек, а правитель с большими ресурсами – вот как, например, Юстиниан I, византийский император. Он был просто одержим идеей воссоздать Рим как минимум в его прежних границах. Поэтому сколько правил, столько и воевал. А правил он 40 лет без малого и, надо отдать ему должное, прогнал варваров со многих бывших римских территорий.

В 533 году он начал военную операцию за возвращение Северной Африки, куда только-только перебрались погреться варвары. Они еще не успели как следует окопаться – поэтому византийцы с ними и за год управились. А еще через год – в 535-м – случилось самое страшное похолодание за всю историю мыслящего и пишущего человечества. Его-то теперь и трактуют как начало малого позднеантичного ледникового периода. Ничего не выросло, ничего не созрело, есть стало совсем нечего. Но все надеялись, что «там лучше, где нас нет», – и стартовала вторая волна переселения народов. Причем все нормальные люди двигались к югу (что логично), а славяне почему-то наоборот – к северу. Славяне вообще очень иррациональный этнос. Но, судя по тому, как они размножились в эпоху раннего Средневековья, именно их тактика была верной. Но еды не было ни там ни тут. И тепла тоже. Поэтому вопрос перенаселения решался довольно эффективно.

Кто выжил, перебирались в города: там хотя бы теплее. Хотя, конечно, с поставками топлива в поздней Античности и раннем Средневековье было похуже, чем сейчас.

Едва успели осесть – чума! Как не сложно догадаться (задним-то числом!), началась эпидемия в самых теплых местах, куда все бежали от холода – в Египте. А оттуда по морю перебралась в Византию. В этом таилась высшая историческая справедливость: а то чего, действительно, Западная империя вымерла, а эти живут?! Заразу византийскую назвали в честь императора – Юстиниановой чумой. Но, конечно, не современники, а неблагодарные потомки.

В Константинополе с его скученностью, где все жались друг к дружке, чтоб согреться, и молились соборно, за год вымерло 2/3 населения. И еще почти 50 лет инфекция бродила по Европе. Не по всей. На север за славянами не пошла: видимо, холодновато для нее было. Знали об этом славянские вожди в начале VI века? Вряд ли. Просто, по устоявшейся традиции, решили выступить против.

Только к IX веку погода наладилась, все отогрелись. Хорошо обустроились: народу стало значительно меньше – земли, сохранившихся зданий, еды и прочих ресурсов хватало на всех. Эту благодать никто не называл «глобальным потеплением» и не пытался с ней бороться. Наоборот – сказали: «Это у нас средневековый климатический оптимум», – и вознамерились жить долго и счастливо. Но вот незадача! За оптимумом всегда опять приходит пессимум. Всегда! Даже если нет Греты Тунберг и Межправительственной группы по изменению климата.

То есть народ четыре века замерзал, четыре века отогревался. Только собрался нормально пожить – получил под роспись очередные заморозки и мрачное Средневековье.

Так вот, сдается мне, дорогие мои, мы с вами входим не в глобальное потепление, а ровнехонько наоборот: в очень пессимистичный пессимум. А значит, уйти в архаику – не самая глупая затея.

Язычество – это не просто (и даже не обязательно) политеизм. Это религиозно-философская система, способ мировосприятия. Его базовый постулат формулируется примерно так: «На каждом небе свои боги, на каждой земле свои законы».

Все остальное – производные этой установки. Все люди разные. «Национальные особенности» определяются особенностями ландшафта, климата и способов адаптации. Надо жить в гармонии с природой, учитывая сезонные и циркадные ритмы… И прочая, и прочая. Отсюда, по идее, должно быть очевидно, что в землях, где по полгода день, по полгода ночь, проблемы иные, чем в краях, где солнце всходит и заходит круглый год в одно и то же время. В зонах вечной мерзлоты (если уж кто решился) надо жить иначе, чем на экваторе. И даже у Белого моря – иначе, чем у Черного. Все так называемые «заповеди богов» – это доступно изложенные инструкции по адаптации и выживанию в данных конкретных условиях. И они не могут быть общими для всех, хотя ритуальные праздники людей, живущих на одной широте, во многом совпадают.