Читать книгу Звездочка - Юн Айвиде Линдквист - Страница 11

Осень у Леннарта выдалась занятая. Как минимум раз в неделю его вызывали в Стокгольм, дома тоже приходилось много времени просиживать за синтезатором. Одна звукозаписывающая компания наняла его поработать над новым альбомом Лиззи Кангер. Девчонка раскрутилась после участия в отборочном конкурсе перед Евровидением, но ее дебютный альбом раскритиковали в пух и прах.

Леннарт просто взял и написал для нее новые песни, оставив пару аккордов из того барахла, которое ему поручили переработать. Да и это он сделал лишь для того, чтобы автор песен не начал протестовать, ведь Леннарт полностью перепахал его поле.

Взявшись за эту работу, Леннарт прекрасно понимал, во что ввязался. На первой же встрече с компанией звукозаписи его заставили прослушать кошмарную песню, о существовании которой не знал разве что глухой. После того как прозвучал припев с очень посредственными стихами, заказчик выключил проигрыватель и сказал Леннарту: «Нам нужно нечто в этом роде, понятно?»

Леннарт кивнул, выдавив из себя улыбку, а перед его мысленным взором простерлась пустыня, посреди которой лежит скелет и, протягивая к нему руки, молит о помощи.

Малышка стала его спасением. Он всегда с нетерпением ждал тех моментов, когда сможет отвлечься от постылой работы и провести время с ней. Леннарт с благоговением слушал кристально чистый голосок девочки, понимая, что в его жизнь вошло нечто сверхъестественное и это важнее его тщетных попыток написать хит, важнее его существования в целом.

Она – воплощение музыки. Она – сама музыка.

Леннарт всегда считал, что любой имеет музыкальные способности. Они дарованы нам с момента рождения. Но с малых лет нас пичкают всякой безвкусицей, и мы начинаем думать, что это и есть музыка. Поэтому, услышав по-настоящему красивую мелодию, мы пожимаем плечами и переключаем канал, не в силах распознать прекрасное.

Малышка была живым доказательством его теории. Ни один грудной ребенок на земле не был способен выпустить наружу заключенную в нем еще не испорченную музыку, а девочка могла. Поэтому Леннарт верил: судьба не случайно свела их вместе.

Лайла тоже повеселела с тех пор, как малышка появилась в доме, с облегчением отметил Леннарт. Иногда она даже напевала что-нибудь себе под нос. Сплошь избитые шлягеры, конечно, но все равно приятно было слушать ее красивый голос, пока он сидел за синтезатором и пытался, добавив неожиданный минорный аккорд, приукрасить очередную никчемную песню, состоящую из банальных трезвучий. Все равно что свинью во фрак одевать.

Однако в каждой бочке меда найдется своя ложка дегтя.

Однажды вечером Леннарт только вышел из бойлерной, где подкинул в огонь пару колобашек, и собирался пойти укладывать малышку, как вдруг услышал странные звуки. Остановившись у приоткрытой двери в детскую, он прислушался. Девочка тихонько напевала мелодию, которая показалась Леннарту ужасно знакомой, но он не мог разобрать, что это, пока у него в голове не возникла строчка из песни. Не может быть! Он не верил своим ушам. Да она же поет «Strangers in the Night»![2] Леннарт распахнул дверь и вошел в детскую. Малышка тут же замолчала.

Он взял девочку на руки и заглянул в ее бездонные глаза. Казалось, ее взгляд всегда блуждает где-то, не желая останавливаться на нем. Все ясно. Лайла научила ее своей любимой песне. Это «Тысячу и одну ночь» в исполнении Лассе Лённдаля – слащавая версия хита Синатры «Незнакомцы в ночи».

«Вот оно как выходит, да?»

Маленький ребенок вообще не в состоянии запомнить и воспроизвести какую-либо мелодию. Но об этом Леннарт даже не подумал. Девочка столько раз выходила за грани возможного, что он перестал удивляться ее выдающимся способностям.

«Вот оно как выходит, да?»

Дрянная музыка словно дерьмо: что ни делай, какие преграды ни строй, а она найдет щель, чтобы просочиться. Не успеешь глазом моргнуть, как она заполонит собой все.

Леннарт уложил малышку на ковер, и она начала бить маленьким кулачком по разноцветным кубикам, которые оставила там для нее Лайла. Он откашлялся и запел тихим голосом «Песнь Вермланда». Малышка продолжала разбрасывать вокруг себя кубики, пока они все не откатились так далеко, что ей уже было до них не дотянуться. На пение Леннарта она не обратила никакого внимания.