Читать книгу Шесть имен кота-демона - Юн Чжан - Страница 5

«Динь-динь!» – звенел ветряной колокольчик, висевший на углу карниза. От этого звука, тонкого и слабого, становилось все холоднее и холоднее.

– Ты скажешь? Или я? – поинтересовался Чжан Чжо у Шангуань Ваньэр, растянув губы в легкой улыбке.

– Как я могу о чем-то говорить, если понятия не имею, что хочет сказать придворный историограф? – хмыкнула в ответ Шангуань Ваньэр.

– Ха-ха-ха! Действительно! Если я не скажу, то ты тем более не рискнешь. Очевидно, что ты, – разразился смехом Чжан Чжо, – умная и весьма осмотрительная особа. Да будет так. Похоже, мне придется немного побыть тем самым плохим человеком, что предается праздной болтовне.

Чжан Чжо повернулся к японскому послу и, вытянувшись в струну, сказал:

– Уважаемый посол, вы упоминали, что Ее Императорское Величество попала в гарем императора Тай-цзуна в качестве младшей наложницы и получила титул цайжэнь, а затем, после кончины императора, по обычаю того времени, была отправлена в буддийский монастырь, где прожила несколько лет, утопая в скорби.

– Да! – согласно кивнул Авата-но Махито.

– И затем к власти пришел Великий император, который отправился в храм Ганье, чтобы воскурить благовония и попросить благословения неба, увидел Ее Императорское Величество и спустя какое-то время забрал ее в свой гарем, что и предзнаменовало ее подъем, верно?

– Так и есть!

– А вам не кажется, что в этой истории что-то… нечисто?

– Вы намекаете на то, что…

– Она как-никак дочь своего отца, которая впоследствии была пострижена в монахини… – Чжан Чжо прищурился и многозначительно улыбнулся.

– Да, и правда что-то нечисто. Что-то странное кроется в этой истории.

– На самом деле тут нет ничего странного. Потому что когда император Тай-цзун был жив… Ее Императорское Величество втайне… с Великим императором, то есть с императором Гао-цзуном…

– Придворный историограф! – грозно воскликнула Шангуань Ваньэр.

– Ой-ой-ой! Ты сама возложила на мои плечи ответственность за повествование! – фыркнул Чжан Чжо. Шангуань Ваньэр бессильно отвернулась.

– Посол Авата-но, Ее Императорское Величество стала приближенной к императорскому двору, будучи монахиней. Дело не только в Великом императоре. Своим становлением она обязана еще одному человеку.

– Кому же? – округлив глаза, спросил Авата-но Махито.

– Императрице Ван. Эта женщина происходила из знатной семьи. Когда император Гао-цзун был наследным принцем, она являлась его супругой, и связывали их очень хорошие отношения. После того как император взошел на трон, она, разумеется, стала императрицей, но… Дело в том, что… императрица Ван никак не могла подарить супругу наследника, и со временем чувства императора стали остывать. Он увлекся другой женщиной, – Чжан Чжо взмахнул своим складным веером, – а именно наложницей Сяо.

– Наложница Сяо была выдающейся женщиной. Она выделялась своими талантами и личностными качествами. Характер у нее был твердый, в какой-то степени даже свирепый. В противостоянии между этими двумя женщинами императрица Ван явно уступала. Посол Авата-но, как бы вы поступили, будучи на месте императрицы Ван?

– Хм… Я бы заручился помощью.

– Так императрица Ван и поступила! Когда Великий император отправился в храм, императрица Ван сопровождала его и была рада видеть, что ее супруг влюблен в У Цзэтянь. Она думала, если император вернет монахиню обратно во дворец, то отдалится от наложницы Сяо. В конце концов, такова природа мужчин – любить все новое и скучать от старого. – Чжан Чжо усмехнулся. – Однако… императрица Ван и подумать не могла, что, поступая так, она позволяет волчице зайти в дом.

Все удивленно открыли рты. Скажи Чжан Чжо подобное за пределами своего имения, то, будь у него даже десять голов, палачам было бы этого недостаточно.

– Ее Императорское Величество не только талантлива и красива. В умении плести интриги, говорят, она уступала только императору Тай-цзуну – никто не мог с ней сравниться. Если такая женщина войдет во дворец, то… Неважно, с кем ей предстоит столкнуться, с императрицей Ван или наложницей Сяо… Можно только гадать, что именно с ними случится. – Чжан Чжо с глубоким прискорбием покачал головой. – Как и ожидалось, стоило ей только переступить порог императорского двора, она тут же начала хозяйничать, будто у себя дома. Первой целью, естественно, стала императрица Ван, а на войне все средства хороши…

Сказав это, Чжан Чжо посмотрел на Шангуань Ваньэр и, понизив голос, продолжил:

– Тогда Ее Императорское Величество родила дочь. Императрица Ван отправилась навестить ее. После того как она ушла, дворцовая служанка нашла принцессу мертвой в пеленках. Великий император был в ярости и приказал найти виновного. Тогда наша государыня рассказала Великому императору, что императрица Ван в тот день была в комнате одна, а значит…

– Ох! – пораженно воскликнул Авата-но Махито.

– Чжан Чжо! – Глаза Шангуань Ваньэр так и метали молнии.

Чжан Чжо продолжил как ни в чем не бывало:

– С тех пор императрица Ван была настолько противна Великому императору, что он захотел избавиться от нее. Однако… императрица Ван была добродетельной и благонравной, и у нее была отменная репутация среди чиновников, поэтому даже у императора не было причин для ее низложения. Да… Если бы кто-то и захотел, чтобы императрица Ван была отстранена от трона, то пришлось бы найти вескую для этого причину. И тогда… Во дворце назрел заговор, главными жертвами которого, разумеется, стали императрица Ван и наложница Сяо. Поговаривают, что тут были замешаны нечистые силы. Императрицу Ван и наложницу Сяо постигло проклятие.

– Заговор? Нечистые силы? Заклятие? – непонимающе переспросил Авата-но Махито.

– Проклятие – это особая форма колдовства, заговор на чью-то смерть или болезнь. Самый распространенный способ проклясть человека – нарисовать изображение или сделать куклу, в которую затем втыкают иглы, произнося заклинание.

– Так вот о чем речь! В моей стране тоже такое есть. Это так… по-детски! – рассмеялся Авата-но Махито.

– Судя по всему, сердца всех женщин, что ходят под небом, преисполнены злости, – с сожалением вздохнул Чжан Чжо.

– Так вот почему вы по-прежнему одиноки! – пошутил Ди Цяньли, до этого не проронивший ни слова.

Чжан Чжо слегка кашлянул и поспешил сменить тему:

– В результате Великий император приказал обыскать спальни императрицы Ван и наложницы Сяо. Там были найдены магические артефакты для наложения заклинаний. Дракон был вне себя от ярости. В итоге он избавился от императрицы Ван и наложницы Сяо и подверг их опале.

У Авата-но Махито челюсть отвисла от удивления:

– Неужели из-за таких детских способов мести погубили императрицу?

– Что, для вас тоже это все звучит по-детски? – согласно кивнул Чжан Чжо. – Я тоже считаю это ребячеством, но… Назревает вопрос: почему же такая детская выходка разозлила Великого императора?

– Почему же?

– Потому что… для колдовства использовались методы гораздо более сложные, чем банальное втыкание игл в куклу… – Чжан Чжо замер на мгновение и прикрыл глаза. – Использовалась магия кота-демона!

– Магия кота-демона?! – Авата-но Махито никак не отреагировал на слова Чжан Чжо, а вот Ди Цяньли аж подпрыгнул от удивления. – Но… разве это возможно? Это же страшный грех!

– Господин, простите мое невежество, но есть ли разница между магией кота-демона и магией с использованием иголок и куклы? – поинтересовался Авата-но Махито.

Ди Цяньли закатил глаза:

– Есть! Огромная! Если в куклу воткнут иглу, чтобы наложить проклятие, то не удастся никого привлечь к ответственности, но… Если используется магия кота-демона или другого чудовища, то по закону нашей страны любой, кто накладывает подобные заклинания или обучает им, будет повешен, а свидетель, семья которого знает об этом, но хранит в тайне, будет приговорен к изгнанию на три тысячи ли от дома!

Авата-но Махито судорожно вздохнул:

– Все так… серьезно…

Чжан Чжо слегка кивнул в ответ.

– Мне любопытно, – вытянулся от волнения в струну Авата-но Махито. – Закон – это основа государства, и каждая статья законодательного свода имеет огромное значение. Почему же магия котов-демонов и чудовищ особо выделяется, да еще и так сурово наказывается?

– Хороший вопрос! – Чжан Чжо скрылся за веером. – Потому что в те времена город Чанъань… Нет, тогда еще столица называлась Дасин… Так вот. Однажды в городе пролилось много крови из-за этого закона. Погибло бесчисленное множество людей. Даже основателя династии Тан, императора Гао-цзу, это немного затронуло.

– Хотелось бы услышать подробности, – ответил Авата-но Махито.

– Из всех существ, особенно тех, что постоянно находятся рядом с людьми, квинтэссенцией зла являются кошачьи. Говорят, что чем старше кот или кошка, тем вероятнее в доме появятся демоны. В одном из классических трактатов сказано, что умершие коты превращаются в демонов – самых назойливых, злобных и опасных из всех чудовищ. Те, кто владеет темной магией призыва таких демонов, могут использовать ее не только для убийства человека, но и для кражи того, что ему принадлежит.

– Каким же образом? – Авата-но Махито продолжал засыпать Чжан Чжо вопросами.

– Подробности мне неизвестны. Но говорят, стоит произнести заклинание, как богатства проклятого человека тут же оказываются в доме того, кто призвал кота-демона, – лениво ответил Чжан Чжо. – Количество денег и эффективность убийств имеют большое значение в магии котов-демонов, поэтому проводящий ритуал убивает кота, чтобы увеличить силу. Для этого произносится специальное заклинание, после чего убивают подготовленных кошек. Чем старше кот или кошка, тем лучше. После этого в полночь необходимо провести ритуал. В полночь, потому что это наиболее подходящее время для принесения жертв. Это связано с китайским знаком зодиака: Крыса открывает череду знаков и повелевает целый год, каждые сутки в ночное время – с одиннадцати часов и до часу ночи. Ритуал ни в коем случае нельзя прерывать: коты-демоны настолько обидчивы, что, если ритуал прервется, они обратятся против человека, который их кормит. Если проводить такой ритуал неоднократно, то человек, который призывает котов-демонов, обретает способность управлять ими и может выпустить их на волю, чтобы навредить людям.

– Они действительно могут убить? – спросил Авата-но Махито, широко раскрыв рот от удивления.

– Говорят, что тот, кому суждено умереть от проклятия кота-демона, сначала испытывает боль в конечностях, словно в куклу, символизирующую его тело, втыкаются иголки, а затем невыносимая агония поглощает все его существо и кажется, будто сердце пожирают сотни зубастых червей. Жертву постоянно рвет кровью, и в конце концов она умирает от истощения, а все богатства, нажитые непосильным трудом, непостижимым образом переносятся в дом заклинателя, – пояснил Чжан Чжо.

Авата-но Махито был поражен до глубины души. Он воскликнул:

– Уму непостижимо! Что же случилось в городе Дасин, о котором вы только что говорили? Если город назывался Дасин, значит, то кровавое событие произошло в период династии Суй?

– Верно! – Чжан Чжо поднялся и устремил взгляд в небо. – То был восемнадцатый год правления первого императора династии Суй, вошедшего в историю под именем Суй Вэнь-ди. Тогда его супруга, императрица Дугу, внезапно заболела. Колющие боли по всему телу мучали ее, и она оказалась прикованной к постели. Император Суй Вэнь-ди искренне любил жену, поэтому он срочно созвал императорских врачей, чтобы те поставили диагноз, но они ничего не могли сказать. Лишь один из них рискнул предположить, что императрицу поразила болезнь, вызванная магией кота-демона. Стоило императору Суй Вэнь-ди услышать эту догадку, как он сразу же подумал об одном человеке: о сводном брате императрицы. Слава фамилии Дугу гремела по всему миру еще со времен Дугу Синя, что носил титул гогун в период царства Чжао.

– Дугу Синь – это, случайно, не тот самый отец императриц трех династий? – поинтересовался Авата-но Махито.

– А ты хорош! – расплылся в довольной улыбке Чжан Чжо. – У Дугу Синя было семь дочерей. Старшая дочь стала супругой императора Северной Чжоу У-ди, что носил личное имя Юйвэнь Юн. Ее посмертное имя – Мин Цзин. Четвертая дочь стала матерью Гао-цзу, и ее посмертное имя – Юань Чжэнь. Седьмая дочь, Дугу Цело, и есть та императрица Дугу, о которой я говорю. Семья Дугу происходит от древнемонгольских племен-кочевников сяньбэй[11]. Они родом из приграничных земель, а там, как известно, колдовство очень распространено. Бабушка сводного брата императрицы Дугу по материнской линии искусно владела магией призыва кота-демона, а его дядю казнили за использование этого темного ритуала. Его секреты передавались из поколения в поколение, и так тайное знание перешло к сводному брату императрицы – Дугу То. Вот почему, услышав, что недуг императрицы, возможно, связан с нечистыми силами, император Суй Вэнь-ди сразу подумал о ее сводном брате. Он вызвал Дугу То, чтобы допросить того, но он, естественно, все отрицал. Видя, что состояние императрицы ухудшается, император Суй Вэнь-ди приказал трем людям, а именно Су Вэю, что занимал должность наяня, Чэн Ян-юаню, что служил на посту дали, и Гао-цзуну, который являлся пу-шэ, провести расследование. Трое чиновников в сопровождении солдат перевернули усадьбу Дугу То вверх дном и таки нашли человека, наложившего на императрицу проклятие.

– Неужели в этом и правда был замешан Дугу То? – вытаращив глаза от удивления, спросил Авата-но Махито.

Чжан Чжо лишь покачал головой.

– Как мог человек столь благородного происхождения сам призывать котов-демонов? Так бы он рисковал своим положением. Проклятие на императрицу наслала одна из его старых служанок по имени Сюй Ани. Эта Сюй Ани не выдержала допроса и во всем призналась. Она рассказала, что изначально была служанкой у бабушки Дугу То. Там она и научилась магии призыва кота-демона, к помощи которой иногда прибегала. Позже, когда Дугу То поссорился с императрицей и начал сорить деньгами налево и направо, он приказал Сюй Ани наложить на сводную сестру заклятие, чтобы украсть деньги из дворца.

– Что же было потом? – спросил Авата-но Махито.

– Гао-цзун и другие чиновники доложили об этом императору. Дугу То невозможно было судить только на основании слов Сюй Ани, однако Су Вэй нашел выход из ситуации. Он приказал Сюй Ани произнести заклинание, чтобы вызвать кота-демона. И вот однажды поздно вечером во дворце на глазах у императора Суй Вэнь-ди и всех остальных Сюй Ани произнесла заклинание.

– Ох! – воскликнул Авата-но Махито, завороженный рассказом Чжан Чжо.

– В полночь Сюй Ани поставила миску с ароматной кашей возле опочивальни императрицы, произнесла несколько заклинаний, взяла серебряную ложку, ударила ею о край миски и пробормотала: «Выходите, коты-демоны, вон из дворца! Выходите, коты-демоны, вон из дворца!» Вскоре глаза Сюй Ани подернулись дымкой. Казалось, она впала в оцепенение. Ее лицо посинело, и она выглядела так, словно кто-то ее душил. Все трепетали от страха. Решение было принято молниеносно. Сюй Ани была обезглавлена, а Дугу То посчастливилось избежать смерти – поскольку он был сводным братом императрицы, его оставили в живых, но лишили всех титулов и регалий. После смерти Сюй Ани болезнь перестала мучить императрицу.

– Похоже, есть вещи, в которые хочешь не хочешь, а поверишь, – высоким, словно женским, голосом пропищал Авата-но Махито.

– Это еще не всё, – горько усмехнулся Чжан Чжо. – Во время правления императора Суй Ян-ди в городе вновь начали хозяйничать коты-демоны. Ходили слухи, будто они вредят людям. Стоило хоть кому-нибудь упомянуть кота-демона, как окружающие бледнели от страха. Все боялись за свои жизни. Император был в ярости, поэтому приказал чиновникам из Ревизионной палаты выследить нечистую силу. Но коты-демоны появлялись и тут же бесследно исчезали. Разумеется, никого не смогли поймать. Чиновникам из Ревизионной палаты не оставалось ничего другого, как арестовать всех, у кого дома жили кошки. В итоге тысячи семей были убиты или приговорены к изгнанию. Даже основателя династии Тан, императора Гао-цзу, это затронуло. В то время он носил имя Ли Юань. Если бы не его мольбы о помиловании, боюсь, даже он бы лишился головы. Именно поэтому, когда формировался свод законов ныне правящей династии, некоторые законы касались наказаний владельцев котов-демонов. Итак… – После долгого повествования Чжан Чжо наконец остановился, посмотрел на Авата-но Махито и, улыбнувшись, спросил: – Теперь вы понимаете, почему император был в ярости, когда узнал, что императрица Ван и наложница Сяо призвали кота-демона?

Авата-но Махито ошарашенно вытаращил глаза:

– Неужели они и правда прибегли к столь черной магии?

– Я не уверен в этом. Возможно, их подставили, подбросив артефакты, – усмехнулся в ответ Чжан Чжо. Авата-но Махито молчал. Чжан Чжо же продолжил размышлять: – Думаю, императрица Ван на такое была неспособна, это не в ее характере. Что касается наложницы Сяо, она тоже не могла действовать столь отчаянно. Если кто-то и правда подбросил улики, то это мог быть лишь один человек.

Авата-но Махито не осмелился произнести имя этого человека.

Чжан Чжо снова сел, придвинул сбоку крохотный столик, положил на него руки и стал обмахиваться веером.

– Императрицу Ван и наложницу Сяо отправили в дальние покои для опальных жен и наложниц императора, где они влачили жалкое существование. Однажды, в момент праздной скуки, Великий император вдруг вспомнил о женщинах и отправился их навестить. Увидев, как они несчастны, он пообещал, что вернет их ко двору, – нужно лишь подождать несколько дней. Это тут же дошло до ушей Ее Императорского Величества. А зная ее свирепый нрав… – Чжан Чжо холодно усмехнулся. Авата-но Махито, услышав это, вздрогнул.

– Ее Императорское Величество была в ярости. Она приказала выпороть и императрицу Ван, и наложницу Сяо, потребовав для каждой по сто ударов плетью. Она желала, чтобы их выпороли до кровавой мякоти, а затем отрубили им руки и ноги и бросили их в большой кувшин для вина. Говорят, что сцена была настолько жестокой, что даже самые суровые дворцовые чиновники украдкой вытирали слезы. Вскоре после столь жестокой бесчеловечной расправы они скончались. Кроткая, слабовольная императрица Ван уходила из жизни спокойно и даже всячески благословляла Великого императора на долгую жизнь. А вот с наложницей Сяо все было не так просто.

Чжан Чжо неожиданно нахмурился. Авата-но Махито незамедлительно поинтересовался, что случилось.

– У наложницы Сяо нрав был буйный, и, разумеется, она затаила непомерную обиду – все-таки ее несправедливо обвинили в использовании магии призвания кота-демона. Накопившийся гнев вырвался наружу. Говорят, что на предсмертном одре наложница Сяо проклинала весь мир и изрыгала проклятия, а глаза ее от ярости налились кровью. «Мерзкая У Цзэтянь! Чтоб ты в следующей жизни родилась крысой, а я – котом-демоном! Я вспорю тебе горло когтями! Припомни мои слова!» – кричала она.

– Ничего себе! Звучит жутко, – не выдержал Ди Цяньли.

Чжан Чжо с тем же выражением лица продолжил покачивать веером и рассказывать:

– Да, согласен. Императрицу Ван и наложницу Сяо постигла ужасная участь. Говорят, что их тела вывезли из столицы. После их смерти Ее Императорскому Величеству постоянно снились кошмары. Она видела императрицу Ван и наложницу Сяо, лежащих в лужах крови. Особенно ее пугала наложница Сяо, которая во снах превращалась в ужасающего кота-демона и приходила забрать ее жизнь. Ее Императорское Величество приказала запретить держать кошек в императорских покоях, а позже пригласила буддийского монаха, чтобы тот произнес заклинание для изгнания призраков. Но это не помогло. Ее Императорское Величество покинула Чанъань и отправилась в Лоян.

Услышав это, Авата-но Махито понимающе кивнул и сказал:

– Неудивительно, что Ее Императорское Величество так испугалась моего черного кота. Но, господин, если Ее Императорское Величество боится котов-демонов и города Чанъань, почему же она вернулась?

– Этого я не знаю. Можете поинтересоваться у нее, – устало ответил Чжан Чжо и, растянувшись на полу, указал на Шангуань Ваньэр.

Пока они разговаривали о событиях прошлого и настоящего, фигура в фиолетовых одеждах так и стояла во дворе, храня молчание.

– Изначально Ее Императорское Величество вообще не хотела возвращаться в Чанъань. – Шангуань Ваньэр подошла поближе и невидяще посмотрела сквозь Чжан Чжо. – Причина возвращения – в наследнике. – Шангуань Ваньэр горестно вздохнула и продолжила: – Семья У, семья Ли и другие готовы бороться не на жизнь, а на смерть. Императорский двор погряз в хаосе, отсутствие стабильности повергнет в агонию всю страну. Придворный прорицатель сказал, что если так будет продолжаться, то ничем хорошим это не кончится, и единственный способ избежать последствий – вернуться в Чанъань.

– А что, Ее Императорское Величество доверяет словам придворного прорицателя? – усмехнулся Ди Цяньли.

– Ее Императорское Величество чрезвычайно мудра, поэтому, естественно, не доверяет его словам слепо. Однажды Ее Императорское Величество пригласила Ди Жэньцзе на званый прием, где и спросила его мнение касательно прорицаний, на что тот ответил: «Лучше уж верить в то, что это может быть правдой, чем считать, что правды в этом нет. Почему бы хотя бы раз не довериться предсказанию?» Поскольку Ди Жэньцзе – единственный человек, которому Ее императорское Величество всесторонне доверяла, она прислушалась к его словам и вернулась в Чанъань.

Стоило Ди Цяньли услышать имя деда, как он тут же замолчал. В этот момент Авата-но Махито внезапно заволновался. Он благоговейно склонился перед Шангуань Ваньэр и воскликнул:

– Прошу прощения, но есть одна вещь, о которой я обязан спросить.

– Пожалуйста, уважаемый посол, задавайте вопрос.

– В ночь, когда случился тот… инцидент… вашего покорного слугу поместили под стражу, но ничего не сказали про возможную казнь. Почему же в ту ночь меня бросили за решетку, а не сразу приговорили к обезглавливанию?

– Хм… – задумчиво протянула Шангуань Ваньэр. Некоторое время она молчала, а затем, склонив голову, сказала: – Потому что в ту ночь случилось нечто чрезвычайно странное.

– Что же? – встрепенулся Авата-но Махито.

– После торжества Ее Императорское Величество так разволновалась, что лишилась чувств. Мы с принцессой Тайпин отнесли Ее Императорское Величество обратно в павильон Пэнлай, чтобы она отдохнула и набралась сил. Мы не решались даже на полшага отойти от нее.

Принцесса Тайпин, о которой говорила Шангуань Ваньэр, была любимицей императрицы, ее младшей дочерью.

– Спустя полчаса Ее Императорское Величество пришла в себя. Мы с принцессой Тайпин помогли ей подняться, а я лично подала ей необходимые лекарства, но… Ее Императорское Величество вдруг посмотрела в сторону зала и громко закричала, разбив нефритовую чашу, что я держала в руках. – Белоснежная грудь Шангуань Ваньэр вздымалась от сбивчивого дыхания.

– Что же случилось? – живо откликнулся Чжан Чжо.

Красивые глаза Шангуань Ваньэр уставились на Чжан Чжо. В них плескался испуг. Она прошептала:

– Там был… тот черный кот…

– Черный кот?! – охнули все от удивления.

– Не знаю, как и когда, но тот черный кот оказался в павильоне! Выпучив глаза, он громко замяукал, а потом… – Голос Шангуань Ваньэр дрогнул от страха. – На стене позади кота появилась надпись!

– Появилась надпись? Как это? – скептически спросил Ди Цяньли.

Шангуань Ваньэр покачала головой:

– Откуда же мне знать! Та стена была идеально чистой. На ней не было никаких надписей! Но внезапно, словно из ниоткуда, проступили иероглифы!

– И что же это была за надпись? – Голос Чжан Чжо был холоднее льда.

– Огромные иероглифы, сверкающие в темноте! – Зубы Шангуань Ваньэр стучали от ужаса. – Если бы это было дело рук человека… То это был бы тяжкий грех! Величайшее преступление! Измена Ее Императорскому Величеству!