Читать книгу Мозаика - Юрий Адольфович Хайкевич - Страница 3

Когда-то наши семьи дружили. Родители отдыхали в Доме творчества ВТО, находившемся в Плёсе; там и познакомились со звёздной супружеской парой. Сошлись на почве музыки, но не только – да мало ли было общих интересов у молодых, талантливых, творческих людей!

Среди историй с того отдыха, рассказанных отцом, мне запомнилась одна. Как они вчетвером катались на машине Аллы Иошпе и Стахана Рахимова по окрестностям Плёса. В какой-то момент, приблизившись к большой луже, Алла, находившаяся за рулём, резко вывернула на встречную полосу, едва не столкнувшись лоб в лоб с грузовиком. Скрупулёзно объехав злополучный водоём, певица вырулила обратно. На шокированные возгласы моих родителей Стахан с переднего сиденья смиренно заметил: «Она эту лужу всегда так объезжает».

Потом общение перенеслось в Москву. Ходили в гости, посещали концерты. Но круговорот наших собственных семейных событий отодвинул прочие жизненные аспекты на дальний план. Перестали выходить на связь и Иошпе с Рахимовым; сохранилась только их пластинка с дарственной надписью родителям, которую я очень любил, временами переслушивая отдельные песни.

И вот у меня остались позади школа с институтом. Незадолго до окончания века, в девяносто девятом, не стало отца. Через год после этого, под влиянием ностальгических мыслей я решил разузнать, куда делись музыкальные друзья нашей семьи. Ходили слухи, что они давно в эмиграции, а отыскать контакты практически невозможно. Никаких публикаций на эту тему тоже найти не удалось. Но всё же я сделал попытку и позвонил в «Москонцерт». Выяснилось, что концертное объединение «Эстрада» этой легендарной организации возглавляет Стахан Мамаджанович Рахимов!

Дальше всё происходило стремительно. Редакция одной дружественной газеты с удовольствием согласилась напечатать материал о дуэте, а затем моя мама, в соответствии с хронологией знакомства, первой позвонила героям грядущей публикации.

Мы довольно быстро договорились о встрече и вскоре вчетвером пили чай в квартире Иошпе и Рахимова. Особой духовной близости уже не ощущалось, но вопрос об их тогдашнем внезапном исчезновении буквально слетел с наших уст. Оказалось, что история с отъездом из страны вовсе не была придумана. Её подробности прояснились в процессе беседы, которая естественным образом началась с описания истоков этого семейного музыкального феномена, несколько десятилетий не имевшего аналогов на нашей эстраде.

Алла Иошпе: Я была больной девочкой. Мама приглашала учителей домой. В те времена я уже тянулась к пианино и постоянно ходила к соседке играть. Тогда же сочинила свою первую песню, естественно, в тональности «до минор».

Стахан Рахимов: А со мной занимались педагоги, у которых ещё училась моя мама. Она, кстати, хотела видеть меня инженером. И я пошёл тогда по этой стезе. По поводу музыки же она говорила, что, если бог дал, консерватория не имеет значения. Мама оказалась права.

А.И.: Мать Стахана Шаходат Рахимова была известной певицей, исторической личностью, легендой. Она упоминается во многих энциклопедиях. Так что Стахан – из артистической семьи, и с детства он уже появлялся на сцене и за кулисами. В отличие от меня.

С.Р.: Это была целая команда: моя мать, Тамара Ханум, Назира Ахмедова, Мукаррам Тургунбаева, позже основавшая ансамбль «Бахор»… В общем, семь-восемь женщин, которые впервые сняли паранджу и вышли на сцену. Мама прошла всю войну, её почитала советская власть. Жили мы в Ташкенте. Отец был известным тенором, одним из лучших, как тогда говорили, «аршин мал аланов» – на этом спектакле когда-то прославился Рашид Бейбутов. А бакинцы специально приезжали в Андижанский театр музыкальной драмы слушать моего отца.

А.И.: Коли речь зашла о родителях, расскажу и о своих. Папа был личностью неординарной, человеком удивительной энергии, любви к людям, весёлым, бодрым, вокруг него всё кипело и улыбалось. Стахан его очень любил. Ещё мальчиком отец пел в хедере – еврейской школе – с хором, а, став юношей, играл короля Лира в самодеятельности. По натуре был артистом и всё актерское во мне – от него. В любой организации папа всегда поднимался не выше заместителя директора, вроде «еврея при губернаторе». А мама устроилась медицинским работником, но отец её от работы отлучил и посадил в дом. Она была просто красавицей, любимицей семьи. Кстати, характером я похожа на отца.

– А внешностью – на маму?

А.И.: Возможно…

– Как произошла ваша встреча с будущим супругом?

А.И.: Познакомились мы как конкуренты.

С.Р.: На конкурсе профсоюзов высшей школы, где выступали самодеятельные артисты из университетов и институтов со всего Союза. Вот на заключительном концерте в Колонном зале мы и встретились.

А.И.: Когда Стахан позже решил на мне жениться, его мама была в обмороке.

С.Р.: А твои родители?

А.И.: Они тоже пришли в ужас. Когда-то за мной ухаживал цыган, но чтобы узбек!

С.Р.: За тобой ухаживал цыган? Это что-то новое для меня…

А.И.: Речь сейчас не об этом… Так вот, мама говорила, что узбеки – народ опасный, любят иметь много жён. А я взяла и рискнула. К тому времени Стахан был сложившимся человеком.

– И популярным артистом?

А.И.: Больше талантливым, а это для меня важнее. Известными мы стали рука об руку. Но тогда в своей студенческой диаспоре его уже знали.

С.Р.: Слово «диаспора» употребляют применительно к национальности, а студенчество – само по себе нация. Мы не считались тогда ещё профессионалами: я – из МЭИ, Алла – аспирантка МГУ. Самодеятельность во времена существования худсоветов использовалась только по случаю. Но мы были достаточно популярны.

А.И.: Тогда уже существовал Студенческий эстрадный театр МГУ, из которого появились Аркадий Арканов, Григорий Горин, Семён Фарада. Там же был Гена Хазанов. Мы со Стаханом стали частью этого театра. И многие уже знали, что есть такая студенческая команда. Убойные номера следовали один за другим. А стоило это, конечно, дешевле, чем приглашать профессиональных артистов. Позже все участники нашего коллектива стали известными людьми.

С.Р.: Марк Розовский, Альберт Аксельрод, Илья Рутберг, Саша Филиппенко. Такие вот «шестидесятники».

– Как образовался ваш творческий тандем?

А.И.: Просто влюбились друг в друга и запели! Отсюда всё пошло. Наш дуэт когда-то назвали «штучным товаром». В начале карьеры, как и многие артисты, мы имели достаточно врагов. Потом нас начали буквально расхватывать.

С.Р.: В шестьдесят седьмом году мы, наконец, стали профессиональными артистами. Что не помешало Алле защитить диссертацию! Посыпались приглашения в различные коллективы: Московский мюзик-холл, оркестр Рознера, оркестр Лундстрема.

– На кого вы ориентировались в своём творчестве?

А.И.: Поскольку я много болела, для меня огромное значение имели книги и пластинки. Очень любила Клавдию Ивановну Шульженко. Она всегда ассоциировалась с чем-то белым, нарядным, как красивые круглые наклейки на пластинках! Я представляла себе совершенно не тот образ, который позже увидела. Но её мастерство вызвало удивление и восторг.

С.Р.: А я начинал учиться на «итальянщине». Моими кумирами были Беньямино Джильи, Тито Гобби, Энрико Карузо. Я очень любил такой вокал. Потом уже появился Марио Дель Монако…

А.И.: Для меня всегда главными были музыкальность и актёрский образ, а для Стахана – вокальное искусство.

С.Р.: Я также любил Восток – это Мохаммед Абд Эль-Ваххаб и Радж Капур. У меня – природная склонность к музыке, к мелодии. А когда мы познакомились с Аллой, стал уделять не меньшее внимание и текстам, и сюжету.